ются оружие, деньги и многое другое. Нередко устанавливается связь с иностранными партнерами, часть из которых фактически является штатными сотрудниками спецслужб иностранных государств, преследуя свои цели, враждебные стране — родине революционеров. Так происходит симбиоз преступлений против безопасности государства, мира и безопасности человечества, общеуголовных, экономических и других.

И то, что Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности связывает организованную преступность только с тем, чтобы «получить, прямо или косвенно, финансовую или иную материальную выгоду», практически нельзя оценить иначе как решение упрощенное и затрудняющее эффективное решение проблем борьбы с организованной преступностью, терроризмом и другими крайне общественно опасными деяниями. Показательно, что, представляя результаты исследования, изложенного в документе Национального совета США по разведке — «Глобальные тенденции до 2015 года», председатель Совета Дж. Ганнон отметил: «Криминальные организации и сети, базирующиеся в Северной Америке, Западной Европе, Китае, Колумбии, Израиле, Японии, Мексике, Нигерии и России, расширяют масштаб и объем своей деятельности. Они образуют широкие союзы друг с другом, с меньшими криминальными предпринимателями и с повстанческими движениями для специальных операций»1.

Здесь, во-первых, используются очень важные с точки зрения понимания организованной преступности понятия «криминальные организации и сети», во-вторых, признается объединение криминальных предпринимателей и деятелей, связанных с повстанческими движениями, носящими и политический, и военный характер.

Развитая организованная преступность определенным образом структурирует все общество, действуя при этом достаточно конспиративно и «лукаво».

Наряду с рассмотрением организованной преступности как определенного системного, целостного явления, подструктуры большого общества, криминологически существенно видеть ее взаимосвязь с другими подструктурами общества, взаимопроникновение, взаимодействие таких подструктур, а также выделять разные подструктуры самой организованной преступности.

§ 3. Организованная преступность как специфический криминальный феномен и его проявления

Итак, проблема организованной преступности вытекает из того, что разные преступные формирования не действуют изолированно друг от друга. Основой их взаимодействия бывают разные обстоятельства: и совместная преступная деятельность; и общие интересы, вытекающие из раз-

1 Gannon J.A World Panorama of Troubles Along the 2015 Horizon // Intern. Herald Tribune, 2001. Febr.2

3 3 5

органов, спецслужб, судов, других государственных органов, общественных организаций, СМИ; и опросы широкого круга субъектов, включая интервью лидеров криминальной среды. Ни один из материалов, полученных при применении отдельно взятого метода, не может быть положен в основу выводов без сопоставления с другими. Выводы делаются на базе анализа совокупности результатов применения различных методов.

Наряду с получением совокупности необходимых данных важно и другое: не просто описание результатов применения каждого метода, но комплексный анализ полученных данных. Он должен выводить на понимание проблемы именно организованной преступности, ее состояния, динамики, происходящих в ней процессах. Здесь бывает мало тех индикаторов, которые используются при анализе числа и динамики организованных преступных формирований, разных их типов, численности и состава их участников, совершаемых данными формированиями преступлений. Это все делается в рамках исследования таких проявлений организованности преступности, как организованные преступления, организованная преступная деятельность, организованные преступные формирования.

Важно еще, как именно происходит взаимодействие различных организованных преступных формирований, их отношений и деятельности.

Заслуживает внимания система показателей, которую использовал С.В. Ванюшкин: количество разного рода встреч, контактов с их разграничением на конфронтационные и ориентированные на мирное сотрудничество, число лидеров, осуществляющих общее руководство взаимодействием указанных преступных формирований — лидеров «криминального мира» и др.

Оказалось, например, что в середине девяностых годов — эпоху активной эскалации организованной преступности процессы конфронтации стали сменяться процессами объединения и это совпадало с тем, что, по оценкам экспертов-сотрудников правоохранительных органов, в преступной среде начинали преобладать тенденции консолидации и организованная преступность разрасталась. Изложенное можно проиллюстрировать системой следующих таблиц С.В. Ванюшкина1:

Таблица 105 Динамика числа «воров в законе», по оценке сотрудников МВД РФ

Таблица 106 Динамика числа зарегистрированных конфликтных ситуаций (встреч, «стрелок», «разборок») между организованными формированиями, для разрешения ко-

торых использовалось насилие, по оценкам сотрудников правоохранительных органов

1 См.: Организованная преступность -4. М., 1998. Приложение 2.

3 3 8

Таблица 1127 Динамика числа зафиксированных сотрудниками правоохранительных органов «сходок» («конференций», «съездов», «собраний») организован-

ных преступных формирований

Косвенным подтверждением наличия «криминальных войн» служат данные о заказных убийствах (табл. 113), среди которых значительную часть всегда составляли те, которые вытекали из широкой организационной криминальной деятельности, — применение оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, оказание сопротивления, в том числе вооруженного, сотрудникам правоохранительных органов:

Таблица 113 Динамика «заказных» убийств в России по экспертным оценкам

По данным М.И. Слинько2, в структуре «заказных» убийств треть составляли убийства преступных авторитетов и только 10 % потерпевших составляют государственные и общественные деятели. Схема поведения выглядит следующим образом: сначала разобраться в своей криминальной среде, и это уже решает, кто будет контролировать политические институты общества.

Таблица 114 Динамика в России числа зарегистрированных преступлений, совершенных с

применением оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ:

Таблица 115 Динамика числа сотрудников органов внутренних дел, раненых и по-

гибших при исполнении служебных обязанностей в России:

1 Данные, за исключением раскрытых преступлений за 1997 год — экспертные; Бо­ родулин А.И.. Убийства по найму. М., 1997. С., 7; Заказные убийства в России. Сост. Плахов А.. М. , 1998. До 1 января 1997 года, то есть до введения в действие УК РФ, в российском уголовном законодательстве не предусматривался специальный со­ став преступления – убийство по найму (заказу). В связи с этим в статистических формах не выделялся показатель, относящийся к этому преступлению.

2 Слиньк о М.И. Заказные убийства. М., 1997. С. 11.

3 3 9

считал, что влияние организованной преступности уменьшается. Говоря о положении дел на региональном уровне, 58 % опрошенных отметили, что организованная преступность развита и функционирует во всех сферах общественной жизни, 36 % — проявляет себя только в некоторых сферах.

На федеральном уровне, по мнению 12 % опрошенных, организованная преступность полностью контролирует государственные и общественные институты, экономику страны, еще 53 % ответили, что эта преступность контролирует не все, но многое. 26 % полагали, что о контроле за государственными и общественными институтами говорить нельзя, контролируются отдельные должностные лица, органы, предприятия, предприниматели.

По мнению 30 % опрошенных сотрудников правоохранительных орга­ нов и судей, организованная преступная среда консоли-дируется, и только 14 % полагают, что в ней увеличивается число конфликтов; лидеры этой среды: проникают в высшие слои государства и общества (58 %); активнее проникают в отечественный легальный бизнес (55 %); выезжают за границу (15 %); не только сами выезжают, но и вывозят туда свои семьи, детей (18 %). Примерно каждый четвертый опрошенный работник прокуратуры и органов МВД, полагает, что влияние организованной преступности распространилось уже на многие государственные и общественные институты, экономику региона, каждый третий – на государственные и общественные институты, экономику страны в целом.

Что касается осужденных, отбывающих наказание, то они на вопросы об организованной преступности отвечали неохотно, но из числа ответивших примерно 40 % полагают, что характеристики организованной преступности меняются к худшему, менее 30 % - что они либо меняются в лучшую сторону, либо не меняются.

Как уже отмечалось, в организованной преступности объективно выделяются разные ее подструктуры, хотя их четкое разграничение носит далеко не простой характер. Это — крайне сложная задача. Ее решение связано с избранием не «простеньких» критериев типа совершение «общеуголовных» либо «экономических» преступлений1. Данные критерии годятся при разграничении различных организованных формирований, но не для организованной преступности с ее многоаспектной системной деятельностью.

Важно то, под каким углом зрения, с каких позиций проводится анализ. Например, В. С. Овчинскийпишет о пяти о следующих основных видах преступных подструктур «единого мафиозного пространства»: 1 — «Лжепредприниматели». Появились в 1988 г. – с момента принятия Закона

1 О возможности выделения разных видов организованной преступности на основе «традиционных» критериев писали О.В. Пристанская, С.Л. Сибиряков и ряд иных ав­ торов. См.: Вопросы организованной преступности и борьбы с ней. М., 1992. С.25 - 30.

3 4 1

СССР «О кооперации». 2 — «Гангстеры». 3 — «Расхитители» («госворы») . 4 — «Коррупционеры» —- группы госчиновников в органах власти, управления, предатели в правоохранительных органах, которые в результате подкупа представляют «лжепредпринимателям» и «госворам» незаконные льготы, участвуют с ними в распределении сверхприбылей, обеспечивают их «прикрытие» (а также «гангстеров») в случае угрозы наступления уголовного преследования. 5 — «Координаторы» – элита преступного мира, как правило, «воры в законе», либо «авторитеты» 1.

Применительно к организованной преступности как сложной криминальной системе существенно также выделение тех или иных подсистем на основе ведущей мотивации и базовых основ консолидации преступной и обеспечивающей ее деятельности организованных преступных формирований. Дифференциация различных криминальных подсистем может, например, базироваться на таком критерии, как основа консолидации различных субъектов. Тогда выделяется организованная преступность субъектов, криминально сплоченных в связи с ориентацией на: а) сверхдоходы и обеспечение власти в определенных криминальных кругах без вторжения в сферу функционирования органов государственной власти; б) нара-щивание усилий по повышению криминальных доходов и установлению контроля за отдельными регионами, сферами экономической деятельности с вторжением в область деятельности политических институтов; в) дальнейшее приумножение больших криминальных состояний с выходом на международную арену и контроль за политическими институтами, процессами глобализации.

В начале нового века 45 % опрошенных сотрудников правоохранительных органов ответили, что доходы от криминальной деятельности лидеры преступной среды и крупные коррупционеры тратят на проникновение в политическую сферу жизни общества, 20 % - что это вообще встречается часто у разных функционеров организованной преступности.

Факты проникновения организованной преступности в политическую сферу жизни общества, известные опрошенным сотрудникам правоохра­ нительных органов, заключались в следующем: выдвижение своего кандидата на выборах в государственные органы (52 %), финансовая или иная поддержка не своих кандидатов, но в надежде использовать их затем в своих интересах (33 %), личное проникновение лидеров организованной преступной среды в органы государственной власти (37 %), подкуп членов избирательных комиссий (11 %), подкуп иных государственных служащих (23 %), оказание влияния на политику путем использования средств массо-

1 Овчинский В. С. Криминальные, уголовно-правовые и организационные основы борьбы с организованной преступностью в Российской Федерации. Автореферат дис. докт. юрид. наук. М., 1994.

3 4 2

вой информации (22 %), создание общественных организаций и фондов в целях оказания влияния через них (18 %), установление контроля над уже созданными организациями и фондами (15 %), оказание влияния на политику путем подготовки через учебные заведения своих ставленников (11 %), устрашение неугодного политического деятеля (8 %) и устранение такого деятеля (4 %).

Одновременно отмечалось расширение транснационального характера организованной преступности. Для обозначения данного явления используются понятия: «транснациональная преступность», «транснациональный характер преступности», «транснациональные преступления» 1 и др. Причем часто одно понятие подменяется другим. Так, в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г. фактически дается определение не «преступности», а преступления, носящего транснациональный характер2.

Если в общей форме говорить о взаимосвязях организованных преступных формирований, то такие взаимосвязи могут касаться и формирований в целом, и их участников. Например, знакомые с детства А. и Б. могут быть членами разных преступных организаций, функционирующих самостоятельно на разных территориях, и их непосредственная криминальная деятельность может не соприкасаться друг с другом. Но в то же время А. способен прибегать к помощи Б., только, например, для выяснения биографии новых лиц, включающихся в преступную организацию А. В свою очередь, Б., имеющий разветвленные связи с коррумпированными должностными лицами, может просить А. рекомендовать человека для совершения заказного убийства на том основании, что А. опирается на лиц, совершающих общеуголовные преступления. Такого рода взаимосвязи наблюдаются

1 По мнению Ю.В. Трунцевского транснациональными можно считать преступления, переходящие государственную границу и создающие угрозу нескольким государствам и (или) международному сообществу. Данный автор выделяет три группы транснациональных преступлений. (Трунцевский Ю.В. Транснациональные преступления: международный и уголовно-правовой аспект. М., 1999. Его же: О классификации транснациональных преступлений // Закономерности преступности, стратегия борьбы и закон. М., 2001. С. 455-458.).

2 В пункте 2 статьи 3 Конвенции говорится: «Для цели пункта 1 настоящей статьи преступление носит транснациональный характер, если: а) оно совершено в более чем одном государстве; b) оно совершено в одном государстве, но существенная часть его подготовки, планирования, руководства или контроля имеет место в другом государстве; c) оно совершено в одном государстве, но при участии организованной преступной группы, которая осуществляет преступную деятельность в более чем одном государстве; или d) оно совершено в одном государстве, но его существенные последствия имеют место в другом государстве». Анализ данного текста показывает, что все-таки речь идет о транснациональных организо­ ванных преступлениях, совершенных организованными преступными формированиями». Анализ позиций разных авторов о понимания термина «транснациональная организованная преступность» дается в работах многих отечественных и зарубежных авторов (Репецкая А.Л. Транснациональная организованная преступность. Автореф. дисс. докт. юрид. наук. М, 2001; Трунцевский Ю.В. Транснациональные преступления: международный и уголовно-правовой аспект. М., 1999 и др.).

3 4 3

в случаях, когда разные субъекты, преступные организации специализируются на разных видах преступной деятельности и только в отдельных случаях их лидеры или другие участники прибегают к помощи друг друга.

В части 4 ст. 35 и ст. 210 УК РФ говорится о преступном сообществе (преступной организации) как организованной группе (организации), созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединении организованных групп, созданным в тех же целях. И в УК РФ, и в упоминавшемся определении авторов из США говорится как бы одновременно и об объединении лиц, и об объединении групп. Но это бывает далеко не одним и тем же.

При объединении лиц для совместного совершения организованного преступления либо организованной криминальной деятельности создается организованное преступное формирование. Оно может быть организованной преступной группой, либо бандой, либо преступной организацией.

Объединение групп может осуществляться в разных вариантах. Первый вариант: основой объединения является совместная преступ-

ная деятельность, расширяющаяся и становящаяся более многоаспектной. Тогда результатом является более крупная и сложная по структуре преступная организация1.

Второй вариант: объединения как такового фактически не происходит, а имеет место сотрудничество различных организованных преступных групп, банд, преступных организаций, сохраняющих в той или иной степени свою организационно-управленческую и экономическую самостоятельность.

Многое зависит от того, является ли такое сотрудничество эпизодическим либо оно приобретает систематический характер. Если сотрудничество укрепляется и становится постоянным, то неизбежно возникает преступная организация нового типа. Такого рода организации называют «криминальными корпорациями», «криминальными картелями» и даже «криминальными холдингами».

Примером такого сотрудничества могут являться «тонги» —преступ- ные ассоциации, выделяемые при изучении организованных преступных формирований выходцев из Китая2. Как отмечает исследователь из США Финкенауер, организационная структура китайской организованной преступности в США очень сложна. Разновидностей китайских группировок множество. Вообще это — банды, тайные общества, триады, тонги, тайваньские организованные преступные группировки3, а базируются непосредственно в США тонги и банды. Одной из известных крупных банд

1 См.: Гришко Е.А. Организация преступного сообщества (преступной организации): уголовно-право- вой и криминологический аспекты) . М., 2001.

2 Chinese transnational organized crime: The Fuk Ching by James O. Finckenauer, Ph.D. Director, International Center National Institute of Justice. Перевод Буряк М.Ю. http://crime.vl.ru.

3 4 4

является банда Фук Чинг. Тонги определяются как вышестоящие организации по отношению к уличным бандам. Фук Чинг входит в тонг — Американскую Ассоциацию Фукиен. Тонги своим бандам обеспечивают определенные виды деятельности. Например, позволяют банде действовать на своей (тонговой) территории, таким образом легитимируя ее в глазах общества; предоставляют ей возможность зарабатывания денег определенным способом (например, контролируя игорный бизнес), а также оказывают поддержку деньгами и оружием1.

Е.В. Кравченко2 пишет, что в Японии антиобщественная криминальная группа «Борекудан», в основном известная как «Якудза», классифицируется законом как «организация, обеспечивающая своим членам возможность коллективно совершать незаконные акты насилия». Эта организация, по данным полиции Японии, к 2000 г. включала 24 группы, штаб-квартиры которых находились в разных городах Японии. Такие группы состояли из

нескольких десятков членов — до семнадцати с лишним тысяч.

По оценке прокуроров из Южной Кореи Пак Чонг-Сун, И Ке-Бе, в этой стране в восьмидесяиых годах подъем организованной преступности привел к выделению трех банд, действующих в масштабах страны. Это семейство Пан-Собанг , клан Янгыни, и клан Тонгчжэ3.

Третий вариант: сотрудничество различных организованных преступных групп, банд, преступных организаций происходит в форме координации, когда лидеры таких формирований упорядочивают взаимоотношения формирований, не вмешиваясь во «внутренние дела» друг друга: совместно обсуждают и решают вопросы «внешней политики» по отношению к криминальным конкурентам, государству, общественным организациям, иным структурам официального общества либо отдельным лицам, чье по-

3 Например, банда Фук Чинг действует в Нью-Йорке, и определяется как одна из самых могущественных китайских преступных организаций в США, работающая к тому же и на международном уровне. Она состоит из 35 человек, еще 20 сидят в тюрьме. Первоначально Фук Чинг, появившийся в Нью-Йорке

всередине 80-х годов, как и прочие банды, специализировался на вымогательстве в Чайнатауне. Банда была создана группой молодых людей (15-25 лет) из китайской провинции Фуджьян, многие из которых, если не все приобрели криминальный опыт на родине. Фук Чинг и сейчас продолжает вербовать новых членов из числа Фуджьянских тинейджеров. Кроме того, в Нью-Йорке выделяют следующие крупные преступные формирования: Тени призраков, Летающие драконы, Танг Он и Прирожденные убийцы. Нью-йоркские банды, такие как Фук Чинг, в основном специализируются на вымогательстве и предоставлении услуг защиты (крыша) проживающим в Чайнатауне Нью-Йорка.

1 Входящие в тонги банды, такие, как Фук Чинг, имеют кунга (дедушку) или шук фоо (дядю), которые возглавляют соответствующий тонг. Во главе самой же банды находится дай дай ло (большой, большой брат). Взаимодействие между тонгом и бандой происходит в основном через этих двух лиц. Ниже дай дай ло по нисходящей находятся дай ло (большие братья), йии ло или саам ло (лидеры подразделений) и

всамом низу — ма джай (маленькие лошадки). Существует масса разнообразных правил и норм, соблюдаемых бандами. Сюда входят почитание кунга, разборки с членами банд, вторгшихся на подконтрольную территорию, запрет на употребление наркотиков, исполнение приказов дай ло, верность банде и наказуемость ее предательства. Нарушители норм подвергаются наказанию, иногда довольно жестокому, например, физической расправе или убийству.

2 Организованная преступность, миграция, политика. М., 2002 . Иванов А.М. Организованная преступность и борьба с ней в Японии. Автореф. дис. канд. юрид. наук. Владивосток, 2000.

3 Организованная преступность-4. М., 1998. С. 203-204.

3 4 5

ведение противоречит общим интересам таких лидеров. Внешне это выглядит в виде «сходок», «разборок», «стрелок» и т. п.

Такая координация, если она приобретает устойчивый характер, неизбежно порождает некое межорганизационное, точнее надорганизационное управляющее формирование, решающее общие стратегические проблемы организованных преступных формирований и их криминальной деятельности, реализующее их общую «внешнюю» политику по отношению к органам государства и их деятельности. Такого рода формирование имеет свои специфические задачи и особенности функционирования.

Криминологи данное формирование как раз и называют «преступным сообществом», но не в том смысле, как оно понимается в УК РФ. Это — не то же самое, что преступная организация, пусть даже очень большая1. Речь идет о принципиально ином виде формирования, базирующимся на иных основаниях объединения и иных принципах функционирования, иной организационной структуре.

Для иллюстрации последнего положения рассмотрим, как строится структура преступного сообщества при функционировании последнего в местах лишения свободы. Там она, пожалуй, наиболее отчетливо просматривается, является практически универсальной для всех исправительных учреждений.

Описал наиболее подробно данную структуру А.В. Кисляков2 (рис. 1). Схема А.В. Кисляковым составлена на основе ситуации в одной из тюрем, причем она отражает иерархию тех, кто включен в «криминальное общество» данного учреждения. В разных вариантах данная схема «работает» применительно к иным исправительным учреждениям.

1 Именно непонимание данного качественного отличия преступного сообщества в указанном смысле от преступной организации порождает предложения отказаться от использования в законе термина «преступное сообщество» как якобы полностью идентичного «преступной организации», а в части 1 ст. 210 УК РФ заменить слова «разработки вланов и условий формулировкой «осуществления преступной деятельности». ( Савельев Д.В. Преступная группа: вопросы уголовно-правовой интерпретации и ответственности. Екатеринбург, 2002. С.51).

2 Схема А.В. Кислякова. Этот автор пишет: « Попадая в камеру, человек становится частичкой криминального общества. Как и во всяком обществе, в этом есть лидер со своим окружением, а также средний и низший слои данного общества». (Кисляков А.В. Организованная преступность в тюрьме и ее предупреждение// Реагирование на преступность. М., 2002. С. 175).

3 4 6

ваниях) Прокуроры городов, районов, сотрудники МВД РФ и ФСБ РФ очень хорошо были информированы о том, какой криминальный иерарх контролируют ту территорию, на которой они «работают».

На рубеже веков в России криминальные иерархи не только не находились на нелегальном положении, но демонстративно себя обнаруживали и по собственной инициативе эпизодически либо периодически вступали в контакт с прокурорами, начальниками органов внутренних дел и т.п. в целях решения различного рода проблем криминальной среды. Причем одни «воры в законе» назначали «положенцев», потому что контролировали слишком большую территорию и не могли долго находиться в разных значимых для них регионах одновременно, другие пребывали за рубежом и оттуда осуществляли руководство, третьи (но их в девяностых годах становилось все меньше) отбывали лишение свободы.

Наиболее яркой иллюстрацией изложенного могут служить материалы СМИ и «мемуары» деятелей криминальной среды. В «Интернете» Владимир Податев (криминальное прозвище «Пудель») поместил главы своей книги, в которой так описывает некоторые этапы своего жизненного пути: «Родился на востоке России в городе Хабаровске в 1951 году. Жизнь прожил не простую, но интересную. Воспитывался на улице. В 20 лет имел три судимости по уголовным статьям, к 35 годам отсидел 18 лет в лагерях и тюрьмах. На свободу вышел в 1986 году. Через несколько месяцев стал одним из самых влиятельных криминальных авторитетов в Хабаровском крае, а затем и на всем Дальнем Востоке. Когда начались перестроечные времена, я легко во все это вписался и к 1993 году стал одним из наиболее богатых и влиятельных людей в регионе. Занимался общественной и благотворительной деятельностью, а также пресекал уличный беспредел...

С одной стороны на меня нападали коррумпированные власти, с другой – криминальные авторитеты. Первые хотели упрятать в тюрьму, вторые – расправиться физически. В результате, с апреля по декабрь 1994 г., мне пришлось большую часть времени провести за пределами Хабаровска, преимущественно в Москве. Но, как говорится, нет худа без добра. Оказавшись в Москве, я окунулся в общественно-политическую жизнь страны и менее чем за год, несмотря на помехи, совершил невероятный взлет. В начале 1994 г. меня все считали криминальным авторитетом, а к началу 1995 г. я стал президентом Международного правозащитного движения «Единство», членом комиссии по правам человека общественной палаты при президенте России, заместителем Верховного атамана казачьих войск России и Зарубежья и членом президиума ЦК свободных профсоюзов России»1.

1 Автор предлагал искать информацию о его книге в Интернете по адресам: http://www.beltelecom.by/~edinstvo/; http://www.50megs.com/podatev/ и др.

3 4 8

А вот что писали о Податеве криминологи: «К концу 80-х годов «положенцем» по Хабаровску является В. Податев (кличка «Пудель»). Ранее трижды судим. Создал фирму-ассоциацию «Свобода», которая занималась «охранными и детективными услугами», а также игорным бизнесом. В 1993 году зарегистрировал краевую общественную организацию «Единство». Непостижимым образом стал даже членом комиссии по правам человека Общественной палаты при Президенте РФ (!). В последнем качестве был в Женеве, США. При выезде из США общался с известным российским «вором в законе» Вячеславом Иваньковым. В 1994 году у Податева возник конфликт с краевыми «ворами в законе» и его решили лишить воровских полномочий. В связи с этим событием Хабаровское телевидение даже прерывало местные передачи. И только для того, чтобы сообщить, что жизни Податева угрожает опасность»1. Податева видели и в передачах Центрального телевидения, интервью с ним опубликовала в 1995 году самая многотиражная еженедельная газета России «Аргументы и факты». Из интервью видно, что Податев и его окружение не собираются равнодушно относиться к выборам в высший представительный орган власти.

Длительное время контролировал ситуацию на Дальнем Востоке «вор в законе» Джем, о котором газета «Комсомольская правда» 25 октября 2001 г. писала в статье «В Хабаровске умер «смотрящий» за Дальним Востоком»: «23 октября в хабаровском СИЗО умер Евгений Васин, «вор в законе», больше известный как Джем....даже дети на Дальнем Востоке знали, что Джем — лидер преступного сообщества, и это целый мир, который давно и благополучно развивается и смешивается с нормальной жизнью». По оценке оперативников, как писала данная газета, сумма «общака», который держал Джем, колебалась от 3 до 6 млн. долларов. Икра от Джема заполонила оптовые рынки, а сам Джем давал огромные интервью в центральных газетах.

Трудности разграничения организованных преступных формирований, выступающих в качестве крупных «криминальных концернов», «криминальных ассоциаций», и криминальных сообществ как управляющих надорганизаций (криминальных сообществ в собственно криминологическом смысле) заключается в том, что одни и те же лица, как правило, являются руководителями первых и одновременно входят в число участников криминальных надорганизационных сообществ. По отношению к членам криминальных ассоциаций, криминальных корпораций они являются иерархами, которым безусловно подчиняются все члены. По отношению к участникам преступных сообществ как координирующих преступных надорганизаций они — равноправные с другими субъекты, «по-братски» решаю-

1 Корчагин А.Г., Номоконов В.А., Шульга В.И. Организованная преступность и борьба с ней. Владивосток, 1998. С.81

3 4 9

деть, что фактически речь идет об отсутствии единой преступной корпорации, которая бы непосредственно осуществляла на территории всей страны преступную деятельность. Но возникает вопрос, что исследователям известно о координации усилий, взаимодействии лидеров различных преступных формирований, формах такого взаимодействия и системе обеспечения его постоянного и эффективного характера?

В Южной Корее во второй половине девяностых годов ХХ века, по оценке полиции, имелось примерно 310 преступных организаций с общим числом участников ~8300. Но считалось, что отсутствует организация, распространяющая свою деятельность на всю страну, хотя в восьмидесятых годах выделились три банды, действующие в масштабах страны1. Сомнительно, чтобы лидеры этих трех банд в той или иной форме не взаимодействовали между собой и с лидерами других крупных криминальных формирований. Во всяком случае выдвинутый тезис аргументирован лишь отчасти.

По мнению Ко-Лин Чина, ведущего академического эксперта США по китайской организованной преступности, его исследования «показали отсутствие данных, указывающих на наличие связей между различными преступными группировками или на практику взаимодействия между ними для совершения международных преступлений, таких как перевозка героина, отмывание денег или нелегальный вывоз/ввоз мигрантов». Здесь также речь идет о взаимодействии в деле совершения конкретных преступлений, конкретной организованной преступной деятельности, а не об управляющем общем взаимодействии с объединением усилий в противостоянии го- сударственно-правовой системе.

Между тем, противостояние государственно-правовой системе оказывается эффективным именно при объединении усилий представителей разных преступных организаций и других криминальных формирований. Это служит, по крайней мере в России основой функционирования уже преступного сообщества как формирования, координирующего и упорядочивающего организованную преступную деятельность многих иных криминальных формирований и профессиональных преступников. Именно преступное сообщество имеет «общаковые» средства, его лидеры вершат третейский суд, корректируют и поддерживают нормы «криминального общежития», карают отступников от этих норм, делят сферы влияния, определяют общую политику поведения в отношении государственно-пра- вовой системы, легального обеспечения специфических экономических и других интересов.

1 Организованная преступность-4. М., 1998. С. 203-204.

3 5 1

Указанный феномен лидерства одних и тех же лиц в сверхкрупной криминальной корпорации и одновременного лидерства в координации организационных усилий более общего плана, нежели конкретная преступная деятельность, приводит к ошибочным выводам противоположного изложенным выше выводам характера.(В частности, о глобальной единой организованной преступной деятельности в международном масштабе единой «российской мафии»). Такого рода утверждение просматривается в ряде докладов США о российской организованной преступности и публикациях зарубежных экспертов по организованной преступности.

То, что преступные организации в конце ХХ века объединяли корпоративные и преступные интересы и во многих случаях развиваются в сложные транснациональные предприятия, извлекающие огромные доходы, еще не означает тенденции или факта образования на базе общей преступ­ ной деятельности единого транснационального преступного формирования, пусть только выходцев из какой-то одной страны1.

В этом аспекте важно очень точно понимать, что имеется в виду под термином «транснациональная организованная преступность». Кроме того, следет учитывать то обстоятельство, что всякое объединение преступников как носителей психологии и идеологии крайнего эгоизма, носит ограниченный характер, отмеченный диалектическим феноменом одновременного единения и конфронтации. В результате периоды «мирного сотрудничества» криминальных лидеров чередуется с периодами жестоких войн с использования любых средств без всякого ограничения. Например, наивно себе представлять мировую торговлю наркотиками или незаконный оборот оружия как полностью монополизированную и бесконкурентную, бесконфликтную сферу криминальной преступной деятельности.

Как уже отмечалось, одним из наиболее известных преступных сообществ в России является сообщество «воров в законе», хотя активно функционируют и этнические, и иные сообщества. Выделялись сообщества «афганцев»—бывших участников афганской войны, «спортсменов» — лиц, ранее профессионально занимавшихся спортом и затребованных организованными преступниками сначала как «бойцов», телохранителей, а затем обозначивших себя как самостоятельная криминальная сила2.

1 Отсутствие единой, а тем более единой российской, организованной преступности в США, убедительно показано в работе Сухаренко А.Н. «Российская» организованная преступность в США. М., 2002.

2 В криминальной хронике, публикуемой в системе Интернет, можно было прочи­ тать, что, например, Екатеринбург «поделен четырьмя основными группировками («Синие», «Афганцы», «Уралмаш» и «Центр»). Причем в последнее время свои по­ зиции укрепил «Уралмаш», а «Афганцы» и «Центровые» несколько сдали. Но без боя свои позиции они не отдадут».

3 5 2

В.С. Овчинский «воров в законе» обозначает именно как «координаторов», обеспечивающих «стабильность» системы организованной преступности путем взаимодействия разных ее подструктур3.

«Вор в законе» — термин, ныне обозначающий лидера организованной преступной среды. Данный «титул» получает активный криминальный деятель, доказавший свою верность преступным идеям, связям, соучастникам, выполняющий широкие организаторские функции в преступной среде. Такой человек может быть судим не только за кражи либо иные преступления против собственности, но и за насильственные, иные уголов- но-наказуемые деяния. В конце ХХ века все чаще встречались «воры в законе», не судимые, получившие этот титул в результате родственных связей с «ворами в законе», «купившие» титул. Это характерно для выходцев с Кавказа. В данном случае «вор» не означает буквально человека, совершающего кражи. Указанный термин используется «по традиции». «Вор в законе» занимается широкой организационной криминальной деятельностью. Как правило, вор в законе — это высокопрофессиональный преступник, умело конспирирующий свою деятельность. Криминальный профессионализм таких лиц проявляется не только в умении профессионально вскрывать сейфы, но также в организации преступной деятельности значительного круга лиц и в широких масштабах. Характеристики воров в законе меняются в разных социальных условиях, как изменяются и те правила, по которым они живут. Неизменным остается одно: это — активные субъекты, лично занимающиеся криминальной деятельностью в виде промысла и осуществляющие широкие организационные функции.

В.И. Монахов, изучавший «воров в законе» в пятидесятых годах, писал: «Многолетний опыт борьбы с ворами-законниками и их группировками в исправительно-трудовых учреждениях свидетельствует о том, что для этой категории преступников характерны, во-первых, устойчивый, так сказать, принципиальный паразитизм, и, во-вторых, организованность». Тогда «ворами в законе» считались рецидивисты, принятые в группировку воров, проверенные ворами на ряде преступных дел и давшие обязательство выполнять «воровские законы», вести паразитический образ жизни. Профессиональная и организованная преступность были локализованы, отмечались успехи в борьбе с ними2.

Позднее воровские законы менялись, да и ведение откровенно паразитического образа жизни было осложнено, произошли изменения в требованиях к «ворам в законе». В девяностых годах один из их исследователей В.С. Разинкин определял «вора в законе» уже не просто как профессио-

3 Овчинский В. С. Криминальные, уголовно-правовые и организационные основы борьбы с организованной преступностью в Российской Федерации. Автореферат дис. докт. юрид. наук. М., 1994.

2 Монахов В.И. Группировки воров - рецидивистов и некоторые вопросы борьбы с ними. М., 1957.

3 5 3

нального преступника и признанного лидера уголовного мира, активного идеолога криминального образа жизни и морали, но и субъекта, имеющего опыт противостояния государственным структурам. Такое определение было дано в период активного наступления организованной преступности на общество, консолидации различных преступников, использования ими институтов государства и гражданского общества1.

Преступное сообщество «воры в законе» когда-то складывалось как объединение профессиональных преступников, позднее переросло в объединение лидеров уголовной среды и вовсе не обязательно воров. В настоящее время в нем состоят также экономические и иные преступники. И все-таки основой данного сообщества, его костяком длительное время являлись выходцы именно из общеуголовной среды, многие из которых значительную часть своей жизни провели в местах лишения свободы. В то же время период реформ отмечен выдвижением иных «воров в законе», не обладающих указанными характеристиками, но являющихся криминальными предпринимателями и связанными с владельцами значительных криминальных состояний и связей.

«Воры в законе», пожалуй, никогда не были единой консолидированной группой. Между разными их группами сохранялись различия и в разные периоды выделялись «законники», «черные» и «красные»2, «славяне» и «кавказцы» или «бубновые» и «пиковые». Все происходит по общим правилам борьбы за власть, ибо везде около кормила власти, пусть даже криминальной, образуются разные стремящиеся к ней кланы.

В России в настоящее время существует не одно преступное сообщество. Они враждуют между собой с применением самых радикальных средств (поджоги, убийства, публичное выяснение отношений с оружием и т.д.), либо заключают перемирие. Например, криминологи Дальнего Востока отмечают, что там действуют преступные организации и сообщества, объединенные по национальному признаку; среди них выделяются чеченское, азербайджанское, ингушское и грузинское. Активно себя проявляют организованные преступные формирования из Северной Кореи и Китая3.

1 Разинкин В.С. Воры в законе и преступные кланы.М., 1995. См. также: Разинкин В., Тарабрин А. Элита преступного мира. Цветная масть. М., 1997. Подлесских Георгий, Терешонок Андрей «Воры в законе: бросок к власти». М., 1994; Терешонок А. Я.

«Воры в законе -2». М., 2001. Корчагин А.Г., Номоконов В.А,., Шульга В.И. Указ. соч.; Дикселиус М., Константинов А. Преступный мир России. СПб 1995; Константинов А., Бандитский Петербург. СПб, 1995; Тэсс Л.В. Воры в законе и прочие.... Рига, 1993 и др. соч.

2 Отмечается, что «черные следуют жестким законам воров, а красные — более мягким правилам отколовшихся» ( Дикселиус Малькольм, Константинов Андрей. Преступный мир России, Санкт-Петербург, 1995. С. 79).

3 Шульга В.И. «Региональные особенности организованной преступности Дальнего Востока» // «Закономерности преступности, стратегия борьбы и закон». М., 2001 г. Маслов Г. Ф. Особенности организованной преступности и противодействие ей в условиях Дальневосточного региона: Автореф. дисс. канд. юрид. наук. Хабаровск, 1997.

3 5 4

Преступные сообщества могут преобразовываться в преступные организации или приобретать лишь их отдельные черты. В рамках преступного сообщества создаются даже организованные группы, организующие и совершающие умышленные убийства, другие преступления. Так, несколько воров в законе могут «приговорить» своего «собрата», и следствием этого служит «заказное» убийство — убийство не по найму, а по приказу. Но все-таки, криминальные организационные формы первого и второго типа следует различать.

ВРоссии периода реформ при всем многообразии преступных сообществ (этнических, «воров в законе», «спортсменов», «афганцев» и т.п.) и преступных организаций все-таки координирующей и управляющей «надорганизацией» служило сообщество «воров в законе». Причем в этом случае состав «воров в законе» оказался значительно шире того, о котором писали авторы, анализируя традиционное воровское сообщество и характеристики «воров в законе» как лидеров уголовной среды. Практически исследователи встретились с прежней терминологией, но с разным составом и полномочиями «воров в законе» как руководителей надкриминальной организации, структурирующей весь преступный мир.

Впреступном сообществе как криминальной «надорганизации» сотрудничают уже не преступные организации и преступные группы в целом, как ее подструктуры, а представители этих формирований или даже самостоятельно «работающие» профессиональные преступники.

Преступное сообщество в строго криминологическом смысле — это не вышестоящая инстанция по отношению к другим преступным формированиям, а некий постоянно функционирующий координационный орган, имеющий и черты «криминального профсоюза» для преступников-профес- сионалов, и черты партии, поскольку оно обеспечивает проведение своей политики через государственные органы и иные политические институты (партии, движения, выборы), влияя тем самым на политические процессы в стране.

Длительное время обоснованно утверждалось, что все-таки основа, костяк сообщества «воров в законе» составляли выходцы именно из общеуголовной среды, многие из которых значительную часть своей жизни провели в местах лишения свободы. Изучение материалов уголовных дел в отношении таких лиц, документов об их пребывании в местах лишения свободы, интервью с ними показывали, что такого рода «воры в законе» высоко ценили отказ от сотрудничества с администрацией уголовно-исправи- тельной системы и иных правоохранительных органов, преданность и верность нормам и обычаям преступной среды. Считалось, и до сих пор среди так называемой «славянской» ветви «воров в законе» встречаются утверждения, что вор не должен использовать добытое преступным путем для

3 5 5

сих пор никаких других иерархов, под иными именами, не чтят выше, чем указанных.

Иногда ссылаются на то, что свою лепту в дифференциацию криминальной среды внесли сотрудники уголовно-исполнительной системы, искусственно усиливавшие противоречия, чтобы действовать по принципу «разделяй и властвуй». Наверное, надо учитывать эти и другие обстоятельства.

Принадлежность конкретных осужденных к числу «воров в законе» и определенной их ветви определяется довольно легко при анализе материалов личных дел осужденных. Во-первых, «вор в законе» практически немедленно обозначает себя как таковой в общении с представителями администрации колонии. При этом ложное сообщение ему дорого обойдется, потому что осужденные не простят самозванства и жестоко расправятся, а утаивание своего «титула» невыгодно, да и нереально: о движении арестованного и осужденного «вора в законе» знают все лидеры уголовной среды

иоперативный состав.

Визученных личных делах осужденных «славянских воров в законе» содержалась информация об очень раннем становлении их на преступный путь и нахождении в местах лишения свободы в течение очень продолжительного времени, соответственно — многократности осуждений, системе многочисленных нарушений в условиях пенитенциарных учреждений, недозволенных межкамерных и иных контактах и т.п. Если лицо не признано «вором в законе», но за короткий период у него зафиксировано несколько десятков нарушений режима, межкамерная и иная запрещенная связь, некоторая организационная деятельность в среде осужденных, — это может указывать на то, что он делает криминальную «карьеру», «набирает очки», чтобы пробиться в число «авторитетов», «положенцев» («смотрящих») или быть «коронованным» в качестве «вора в законе».

Многие «славянские воры в законе», с которыми проводилось интервью, гордились тем, что они всегда были верны воровским традициям, не шли на компромиссы с администрацией, в конфликтах с ней и «принципиальном» отстаивании своих позиций в криминальной среде получали травмы, переносили все тяготы мест лишения свободы, болели туберкулезом и т.п. Не приходилось встречаться с тем, что у «славянских» воров в законе отбирались списки тех, кого они причисляли к своей среде; свою деятельность они стараются осуществлять в максимально законспирированном режиме. Правда, материальная база «славянских воров законе» на рубеже веков оценивалась как гораздо более «скромная», чем «кавказских воров в законе».

Что же касается «кавказских» воров в законе, то в одной из тюрем был изъят у одного из лидеров покамерный список всех содержавшихся в тюрьме их сторонников с указанием одновременно и фамилии, и прозвища

3 5 8