Глава XIX Предварительные методологические выводы

Было бы слишком смело утверждать, что описание структуры действия, представленное в предыдущей гла­ве, является полным даже с точки зрения простого пе­речисления ее основных элементов, не говоря уже о вза­имосвязях между ними. Это может быть решено только в результате тщательной длительной проверки теории в ходе конкретных научных исследований. Для той ста­дии, на которой находится теория действия, требование полного и ясного представления обо всех ее элементах и связях является невыполнимым. В данном исследова­нии не предполагалось дать ответ на все вопросы. Те же ограниченные задачи, которые ставились, в нем выпол­нены.

Однако развитие системы прослежено достаточно далеко, чтобы можно было говорить о ней как о системе, отличной от других систем, описанных в работах, кото­рые положены в ее основание. Является ли теория в дан­ном состоянии логически замкнутой или нет, на этот вопрос поможет ответить только время и тщательныйкритический анализ¹.

¹ Если бы ее можно было представить как систему одновременных уравнений, то на этот вопрос было бы легко ответить. Но даже при удовлетворительном определении переменных для такой проверки необходимо еще показать дос­таточное число способов отношения между ними, а это уже совсем другое дело. В данном исследовании мы ограничились лишь некоторым предваритель­ным анализом, даже не пытаясь идти дальше в указанном выше направлении.

Главная задача данного исследова­ния состояла в определении структурных элементов. Ес­тественно, что при этом часто делались ссылки на их вза­имосвязи. Однако в работе не предпринималось попытки систематически исследовать эти взаимосвязи даже в том объеме, в каком это позволяют сделать социологические работы разбираемых здесь авторов. А это было бы необ­ходимо для того, чтобы установить логическую замкну­тость хотя бы на структурном уровне.

Все это выходит за рамки данной работы и потому оставляется на будущее. Здесь предполагается реализо­вать две цели. Во-первых, представить в целом некото­рые методологические вопросы, проходящие через все исследование, попытавшись изложить их в более систе­матическом виде, чем это было сделано в основной части работы, где возможность тщательного рассмотрения ог­раничивалась в связи с задачей непосредственной интер­претации положений того или иного автора. Во-вторых, в первых главах данной работы рассматривалась пробле­ма статуса концептуальной схемы одной из основных социальных наук — экономической теории. Проблема ее статуса, как оказалось, заключала в себе огромную ме­тодологическую важность. О проблемах, связанных с вопросом о статусе прочих социальных наук, только упо­миналось. Следовательно, теперь, когда все доказатель­ство представлено, было бы интересно посмотреть, имеются ли у нас основания для дальнейшего сис­тематического уяснения этих проблем.

Эмпиризм и аналитическая теория

Несмотря на явное стремление данной работы быть научным, а не философским исследованием, по причинам, изложенным в первой главе, невозможно избежать об­суждения некоторых философских проблем. Группа та­ких проблем, которой мы касались в нескольких местах, является частью эпистемологической проблемы отноше-

ния научных понятий к реальности. В частности, оказа­лось необходимым подвергнуть критике в связи с их не­удачными эмпирическими импликациями группу взгля­дов, объединяемых термином «эмпиризм».

Следует помнить, что под этим названием объеди­няются три различных направления. Первое — позити­вистский эмпиризм, суть которого заключается в мате­риализации (reification) общих теоретических систем, по логическому типу приближающихся к классической ме­ханике. Это означает, что либо конкретные явления, к которым применяется теория, объявляются поддающи­мися объяснению исключительно в терминах категорий системы, либо, в менее радикальном варианте, утверж­дается, что все изменения в таких явлениях должны быть предсказаны из знаний значений переменных дан­ной системы. Последняя позиция оставляет место для определенных постоянных, т.е. для посылок, необходи­мых при конкретном использовании теории. Но, если принимается точка зрения эмпиризма, то эти постоян­ные считаются не просто созданными в непосредственно научных целях, но частью «природы» рассматриваемого явления. Другими словами, теория применима только тогда, когда даны такие «экспериментальные условия», в которых предсказания из ее «законов» наблюдаются с определенной точностью. Закон падения тел при таком подходе может применяться только для вакуума. Самым ярким примером такой материализации в социальной области является интерпретация классической эконо­мики как теории, применимой только к режиму неогра­ниченной конкуренции. Эвристические допущения, не­обходимые в доктрине о максимуме удовлетворения, становятся при этом постоянными, которые в радикаль­ном варианте теории объявляются эмпирическими исти­нами.

Другие два вида эмпиризма отвергают какую бы то ни было ценность общих теоретических понятий для рас­смотрения конкретных явлений. Одна из форм, называемая партикуляристическим эмпиризмом, состоит в том, что единственным объективным знанием провозглашается знание о частных сторонах конкретных вещей и явле­ний. Причинных отношений между ними, которые ана­лизировались бы в общих понятиях, установить якобы невозможно. Они могут только наблюдаться, описывать­ся и располагаться во временной последовательности. Ясно, что это является отражением юмовского скепти­цизма в эпистемологии. Конечно, такой взгляд абсолют­но неприемлем здесь, ибо он ведет к ликвидации самой цели данного исследования, которая как раз и состоит в разработке основ системы общих теоретических катего­рий, обладающих эмпирической ценностью.

Третью форму эмпиризма назовем (следуя д-ру фон Шелтингу) интуиционистским эмпиризмом. Этот вид эм­пиризма допускает концептуальный элемент в социаль­ной науке, но признает за ним только индивидуализиру­ющий характер; он должен выражать неповторимую индивидуальность конкретного явления, например, лич­ности или культуры. Всякая попытка разложить это яв­ление на элементы, которые могут быть подведены под общие категории любого вида, разрушает эту индивиду­альность и приводит не к достоверному знанию, а к кари­катуре на реальность. Такой взгляд также неприемлем для целей данной работы, поскольку он отрицает законность основной задачи исследования как научной цели.

Первая форма эмпиризма, материализация, оказы­вается неприемлемой по другой причине. В ней правиль­но указывается на необходимость создания в науке об­щих теоретических понятий, но интерпретация их статуса по отношению к конкретной реальности неверна. Содер­жание данной работы в изобилии представляет материал для доказательства того, что понимание человеческого действия предполагает множество таких теоретических систем. Нет никакого сомнения относительно частичной пригодности систем физических наук к человеческому действию, но многочисленные попытки дать исчерпыва­ющее объяснение человеческого действия в терминах этих наук всегда кончались неудачей. Если говорить о более конкретных вещах, то здесь были представлены исчерпывающие доказательства того, что предпосылки,

годные для экономической теории общества свободной конкуренции, не могут, во всяком случае с позиций об­щих целей социальных наук, считаться чертами, прису­щими всем социальным системам, поскольку эти систе­мы характеризуются иными свойствами. Эти свойства должны быть найдены и описаны средствами анализа при помощи других, неэкономических элементов теории дей­ствия. Таким образом, система экономической теории как таковая является неадекватной для более широкой тео­ретической задачи.

Существует четвертое понимание отношения поня­тий к действительности. Оно заключается в том, что по­нятия не отражают реальность, а являются своего рода «полезными фикциями». Примером такого понимания может служить сформулированное Вебером понятие иде­ального типа, созданное им на основе отрицания первых трех видов эмпиризма. Было показано, что это верно от­носительно некоторых типов понятий. Но стремление Вебера распространить этот подход на общие понятия всех наук, в том числе и социальных, сделало эту пози­цию также несостоятельной.

Этим неприемлемым позициям противопоставляет­ся позиция аналитического реализма — эпистомологическая позиция, лежащая в основе данной работы. От фикционизма ее отличает признание того, что, по край­ней мере, некоторые из общих научных понятий не явля­ются фикциями, а адекватно «схватывают» аспекты объективно существующего мира. Это относится к поня­тиям, называемым здесь аналитическими элементами. Следовательно, выбранную нами эпистемологическую позицию можно определить как реализм. Однако наша позиция не является эмпирическим реализмом, посколь­ку она избегает ряда неприемлемых выводов этой эписте­мологической концепции. С точки зрения нашего подхо­да» теоретические понятия соотносятся не с конкретными явлениями, а с их элементами, аналитически отделенны­ми от других элементов. При этом нет необходимости считать, что значение одного или даже всех элементов, ^ключенных в логически связанную систему, полностью описывает любое конкретное явление или событие. Тер-мин «реализм», следовательно, можно уточнить, как ана­литический. Данное уточнение устраняет опасность ска­тывания к фикционизму.

Однако простое провозглашение общей позиции как результата всего исследования и определение ее отноше­ния к другим отвергнутым возможностям является недо­статочным. Необходимо рассмотреть, что означает ана­литический реализм в рамках концептуальной структуры развиваемой здесь теоретической системы — волюнтари­стической теории действия и различных типов понятий, которые следует выделять, чтобы выяснить, как эта тео­рия относится к проблемам эмпирического исследования. Все это приводит к необходимости вновь обсудить воп­рос о типах понятий, затронутых в первой главе.

Система координат действия²

² См. примечание на с. 64. — Прим. ред. (Остаточные Категории, прим. №22)

На протяжении всего исследования схема действия со всеми своими основными чертами рассматривались на двух различных уровнях — дескриптивном и аналитичес­ком. Любое явление, к которому приложима эта теория, может быть описано как определенная система действия. Так, систему всегда возможно членить на части или мень­шие подсистемы. Если это членение или анализ продол­жать достаточно долго, то в конце концов мы получим то, что называется элементарным действием, т.е. «мель­чайшую» единицу системы действия, имеющую смысл в рамках данной конкретной системы действия.

Хотя это элементарное действие (unit act) является конечной единицей, мыслимой как подсистема действия, с точки зрения теории она не представляет собой нераз­ложимую сущность. Единица мыслится как состоящая из элементов действия. В полном виде единица действия включает в себя определенное число конкретных элементов, таких, как конкретная цель, конкретные условия, конкретные средства, одна или несколько норм, управ­ляющих выбором средств для достижения цели. Все эти понятия обсуждались выше, поэтому нет необходимос­ти повторяться. Ограничимся лишь одним замечанием: хотя каждый из этих элементов является конкретной сущностью, он не рассматривается как часть единицы действия или системы их. Например, стул в физическом контексте представляет собой комплексы молекул и ато­мов; в контексте действия — это средство, т.е. «нечто, предназначенное для сидения ».

Конкретное применение теории действия следует отличать от ее аналитического значения. Слово «цель» в аналитическом смысле является не конкретным будущим состоянием дел, а лишь отличием от того состояния, ко­торое существовало бы, если действующее лицо отстра­нилось от действия. Не все условия, в которых осуществ­ляется действие конкретного лица, могут быть отнесены к элементам «ситуации», поскольку часть этих условий вообще не имеет отношения к действию. «Средствами» являются не конкретные орудия или инструменты, а те свойства вещей и окружающей обстановки, которые дей­ствующее лицо в силу своих знаний о них и контроля над ними может изменить по своему усмотрению.

Коренное различие этих двух планов использования теории действия создает проблему их отношения друг к другу. Говоря в самом общем виде, их наличие предпола­гает существование общей для них системы координат (frame of reference). Последняя по существу представля­ет собой структуру (framework) отношений между эле­ментами, которая является общей для обоих уровней. Без такой структуры говорить о действии вообще не имеет смысла. Остановимся на основных характеристиках этой системы координат.

Во-первых, существует минимальный набор струк­турных элементов действия — целей, средств, условий и норм. Невозможно дать значимое описание действия без спецификации всех этих четырех элементов, подобно тому, как описание физического тела не может быть по-

лучено, если опустить одно из необходимого минимума его свойств.

Во-вторых, в отношении всех элементов действия необходимо должна предполагаться нормативная ориен­тация действия, его телеологический характер. Действие всегда должно мыслиться в контексте существования напряжения между двумя различными типами элементов: нормативными и ситуативными. Как процесс, действие фактически является процессом изменения ситуативных элементов в направлении соответствия нормам. Элими­нация нормативного аспекта означает также и элимина­цию понятия действия как такового и ведет к радикальной позитивистской позиции. Равным образом элиминация давления со стороны ситуативного аспекта означает ус­транение действия и ведет к идеалистическому эманаци-аонизму. Таким образом, условия должны рассматри­ваться на одном полюсе, цели и нормативные правила -на другом, а средства и усилия — в качестве связующих звеньев между ними.

В-третьих, в действии необходимо присутствует вре­менное измерение. Действие является процессом, проте­кающим во времени. Коррелятом телеологического харак­тера является временная координата между нормативными и ненормативными элементами. Понятие цели всегда вклю­чает отнесение к будущему, к ожидаемому состоянию дел, которые не обязательно наступят без вмешательства дей­ствующего лица. В сознании актора цель должна возник­нуть одновременно с ситуацией и предшествовать «при­менению средств». Последнее в свою очередь должно предшествовать результату. Эти отношения элементов друг к другу могут быть установлены только во времен­ных терминах.

Наконец, в четвертых, схема действия носит субъек­тивный характер. Об этом уже говорилось выше. Наибо­лее явно это можно видеть из того факта, что норматив­ные элементы могут быть названы «существующими» только как элементы сознания действующего лица. Они могут в той или иной форме стать доступными наблюда­телю только через их реализацию, что исключает любой

анализ их причинной связи с действием. Следует помнить, что только рассмотренное с объективной точки зрения действие является «логическим».

Эти основные черты схемы действия, которая назва­на здесь «системой координат», не представляют собой исходных «данных» какой-либо эмпирической пробле­мы. Они не являются также «компонентами» некой кон­кретной системы действия. В этом отношении описанные выше характеристики аналогичны пространственно-вре­менной системе в физике. Каждое физическое явление должно рассматриваться как процесс во времени, кото­рый происходит с телами, локализованными в простран­стве. Невозможно говорить о физических процессах в каких-либо других терминах, по крайней мере до тех пор, пока используется концептуальная схема классической физики. Точно так же невозможно говорить о действии в терминах, которые не включают отношений между сред­ствами и целями со всеми вытекающими из этих отноше­ний следствиями. Такова общая концептуальная струк­тура (framework), которая охватывает все изменения и процессы, связанные с действием.

Таким образом, можно сказать, что система коорди­нат действия имеет статус, который многие, вслед за Гус­серлем³, называют «феноменологическим». При этом исключаются конкретные данные, находящиеся «вне пла­на мышления », которые подвержены изменению. Систе­ма координат не есть явление в эмпирическом смысле, это необходимая логическая структура, в рамках которой мы описываем и понимаем явления и действия⁴.

Это не относится к компонентам конкретных систем действия или значениям аналитических элементов, к спе­цифическому содержанию целей и т.п. Они находятся на эмпирическом уровне и являются предметом исследова­ния действия в терминах причинности как конкретного эмпирического процесса. Поэтому очень важно различать систему координат действия и конкретные процессы.

³ Husserl E. Logische Untersuchungen.

⁴ В той мере, в какой вообще применяется используемая здесь концепту­альная схема.

Поскольку общая схема действия в своем примене­нии описывает все релевантные явления в терминах еди­ной системы координат, то, каков бы ни был уровень ана­лиза, все системы действия обнаружат общую структуру. Главной задачей данной работы и является анализ этой общей структуры. Конечной единицей везде является эле­ментарное действие с основной структурой составляющих элементов. Кроме того, в систему координат заложено оп­ределенное число существующих в любой системе «элемен­тарных» отношений между различными элементарными действиями. Эти отношения выводятся главным образом из того факта, что наличие других единиц в той же системе неизбежно является частью ситуации, в терминах кото­рой должна анализироваться любая отдельно взятая еди­ница. Кроме того, существуют вновь возникающие из са­мой системы отношения единиц. Логически они не разложены в понятии системы как таковой, но эмпиричес­ки можно показать, что они существуют в системах опре­деленной степени сложности. Действительно, в противо­положность утилитаризму, волюнтаристская теория действия характеризуется именно признанием эмпири­ческой важности эмерджентных аспектов целостных си­стем. Именно они привлекали к себе основное внимание в предшествующем анализе.

Уяснение статуса системы координат действия отно­сительно структуры систем дает возможность ограничить определение термина «конкретный » применительно к та­ким системам и их компонентам. В связи с этим возника­ют определенные вопросы о природе данных науки и их отношении к теоретической системе. Описания даже кон­кретных компонентов систем действия, элементарных действий, их частей и агрегатов охватывают не все воз­можные факты, известные о рассматриваемом явлении, а только те из них, которые релевантны системе коорди­нат действия. Но даже эти факты — данные теории дей­ствия — распадаются на два класса. Различия и отноше­ния между этими классами лучше всего пояснить на примере, показывающем взаимоотношение двух альтер­нативных систем координат — пространственно-времен-

ной системы и системы теории действия - при истолко­вании фактов об одном и том же явлении.

Допустим, человек прыгнул с моста с целью самоубий­ства. Социолог будет описывать это происшествие как «действие»; физик — как «событие». Для социолога этот акт имеет «конкретную » цель — смерть; действующее лицо предвидит «свою смерть в воде». Средством является «прыжок». «Условиями » выступают высота моста, глуби­на воды, отдаленность места падения от берега, физиоло­гические последствия удара, наполнение легких водой и т.д. Действующее лицо «ориентирует» себя по отношению к явлениям, понимаемым в терминах физико-простран­ственной схемы. Человек знает, что если он прыгнет, то он упадет, и если он не будет плыть, то утонет. Когда эти фак­ты описываются в понятиях схемы действия, эти физичес­кие факты принимаются как «данные ». Но коль скоро эти данные заданы, социолог видит свою проблему в этих под­черкнутых выше «если». Социолога не интересуют причи­ны того, почему, если человек прыгает, то он падает. Он интересуется тем фактом, что человек упадет, что само­убийца знает это и знает вероятные для себя последствия⁵.

⁵ Ср. определение самоубийства у Дюркгейма, которое в точности соответ­ствует «действию» в указанном смысле.

Что касается физика, то изучая этот частный случай, он главным образом интересуется «событием» падения. Он применит к нему закон падающего тела и т.д. То, что человек прыгнул, является для него заданным фактом, он не выясняет, почему он прыгнул. Если же он при иссле­довании исходит из «мотива», то выходит за пределы «физической » системы координат. Таким образом, оста­ваясь физиком, он описывает данные, релевантные для специфичной теоретической системы физики.

Итак, в описание конкретного действия включаются факты, относящиеся к другим теоретическим системам, от­личным от системы действия. По существу, так и должно быть, если мы хотим рассматривать систему координат дей­ствия, как нечто, способное служить дескриптивной схемой. Wo эти факты формулируются иначе, чем в другой схеме,созданной для других теоретических целей. Это различие может быть в общих чертах определено следующим обра­зом. Научная функция дескриптивной системы координат состоит в описании явления таким образом, чтобы выделить в нем факты, которые будут релевантны (и объяснимы) с точки зрения данной теоретической системы, а не какой-то другой. Факты, релевантные другой теоретической системе, выступают в описании как класс исходных «данных ». Для со­циолога тот факт, что если самоубийца прыгает,то упадет, — релевантен, но не проблематичен. Проблема в другом — в том, почему он прыгает. Для физика, с другой стороны, яв­ляется релевантным, но не проблематичным факт того, что самоубийца совершает прыжок. Проблемой для него явля­ется вопрос, почему, прыгая, он падает именно таким обра­зом, т.е. с соответствующим ускорением, скоростью, кине­тической энергией удара о воду и т.д. Для утверждения «данных » в этом смысле требуется только, чтобы они были «адекватны » контексту. Как социолог, так и самоубийца, до­статочно осведомлены о «физическом аспекте », чтобы пред­сказать, что прыжок, вероятно, приведет к смерти. В про­тивном случае, термин «самоубийство» не был бы адекватен в применении к рассматриваемому действию. Это можно на­звать «мотивационно релевантной адекватностью» физи­ческих данных. Что же касается физика, то ему достаточно знать о прыжке, что прыгнувший фактически отделился от моста и будет падать. Это составит физически релевантную адекватность знания данных из области действия для реше­ния физической задачи. Для того, чтобы дать эмпирически значимые заключения, любая теоретическая система долж­на «адекватно » описывать эти данные как факты. Но, уста­новив эту адекватность, нет надобности проводить исследо­вание, почему эти данные таковы, какими они являются⁶.

⁶ Для своих теоретических целей.

Этим, однако, не исчерпывается категория данных на­уки, если под ними подразумеваются все наблюдаемые фак­ты о конкретном явлении, описываемом внутри данной си­стемы координат. Пока мы включили в эту категорию, пожалуй, только то, что в физических науках называется константами проблемы. К этому надо добавить значения пе­ременных. В случае с самоубийством физически релевантным значением является расстояние от места прыжка до по­верхности воды и т.д. Социологическими релевантными значениями являются некоторые специфические черты си­туации действующего лица, его цели и т.п.⁷ Эти данные на­ряду с константами всегда имеются в любой конкретной си­туации. Они никогда не могут быть дедуцированы посредством наблюдения. Все, что могут сделать дедуктив­ные операции в рамках теории, — это помочь нам прове­рить различные группы данных путем установления их вли­яния друг на друга. И если, например, мы имеем в каком-то случае значения трех переменных из четырех в данной сис­теме, мы можем при наличии необходимых логических или математических приемов вывести значение и для четвертой. Таким образом, данные любой конкретной пробле­мы распадаются на два класса — «постоянные » данные и значения переменных. Одна из наиболее важных функ­ций системы координат состоит в том, что она дает воз­можность провести это различие⁸. «Постоянные» могут быть описаны только в рамках данной системы коорди­нат, их дальнейший анализ требует другой системы по­нятий. Напротив, описание значений переменных служит отправной точкой для анализа⁹. Этим определяется сле­дующий шаг в нашем рассуждении.

⁷ Они проанализированы в монографии Дюркгейма. См. также главу VIII настоящей работы.

⁸ Этого, однако, недостаточно, как показывает опыт Маршалла.

⁹ Следовательно, чтобы провести указанное различение, нужно определить и переменные, т.е. аналитические элементы.