Общий очерк структуры действия

Прежде чем начать излагать первую группу выводов, эмпирическое обоснование которых мы уже гарантиро­вали читателю, полезно кратко еще раз суммировать ос­новные шаги аналитической аргументации исследования в целом. Читатель, таким образом, сможет освежить в памяти все главные пункты доказательств и ему легче будет судить, достаточно ли обоснованы выдвигаемые тезисы.

Рациональность и утилитаризм

Как исторически, так и логически исходным пунк­том рассуждений выступает концепция внутренней ра­циональности действия. Ее главные элементы — «цели », «средства » и «условия » рационального действия, а так­же норма внутренней связи «цели—средства ». В терми­нах этой нормы, рациональность действия измеряется согласованностью выбора применяемых в конкретных Условиях средств с ожиданиями, определяемыми на

основе научной теории¹, которая налагается на изучае­мые эмпирические данные, как выразился Парето, в "фактичной" («virtual») форме. Действие при таком рас­смотрении рационально, поскольку имеется научно вы­являемая вероятность², что используемые в конкретной ситуации средства будут приближать или сохранять бу­дущее положение вещей, которое автор полагает в ка­честве цели.

¹ Какой бы элементарной и эмпирической она ни была.

²Слово «вероятность» допускает возможность ошибок, проистекающих из ограниченности наличного объективного знания.

Исторически это понятие рациональности действия (не всегда сформулированное столь четко и недвусмыс­ленно) играло главную роль в том, что называют утили­тарным направлением позитивистской традиции. Несмот­ря на различия, обусловленные несходными представлениями и средой, в которой осуществляется рациональное действие, оно в своем существенном зна­чении всегда оставалось структурообразующим элемен­том систем представлений, рассматриваемых в данной работе. Правда, две радикальные и прямо противополож­ные друг другу позитивистские точки зрения существен­ным образом изменили статус этого понятия. Рациона­листическая точка зрения уничтожила границы между целями, средствами и условиями рационального действия и тем самым представила процесс действия лишь как адап­тацию к наличным условиям и предсказаниям об их бу­дущем состоянии.Антиинтеллектуалистическая точка зрения в ее действительно радикальной форме изменила статус рациональности еще более коренным образом, отказавшись от нее вовсе. Обе радикальные точки зре­ния сталкиваются, однако, с непреодолимыми трудностя­ми, как методологическими, так и эмпирическими.

Утилитарный тип теории сосредотачивает внимание на отношениях «средство—цель», а характер целей ос­тавляет совершенно не исследованным. Это имело свои причины, но поскольку позитивистская система имеет тенденцию стать замкнутой, ей приходится признать цель чем-то случайным по отношению к позитивистски определенным элементам действия. Любая попытка как-то избежать этого вывода на позитивистской основе ведет к радикальному позитивистскому детерминизму. В нашей работе мы рассмотрели такие попытки на примере тео­рий гедонизма, естественного отбора и т.д. и проанали­зировали их результаты. Утилитаристское эксплицитное и имплицитное допущение произвольности целей — это единственный возможный способ, оставаясь на позити­вистских позициях, не утерять волюнтаристический аспект действия, т.е. сохранить независимость целей от других элементов структуры действия, избежав детерминизма в терминах наследственности или среды.

В утилитарной традиции и в ее радикальных ответ­влениях выявились главные отношения нормы внутрен­ней рациональности к элементам, сформулированным позитивистскими теориями, т.е. к наследственности и среде³.

³ Эти понятия употребляются — об этом не следует забывать — в том спе­циальном смысле, который определен во второй главе, т.е. как удобные обобщающие категории, охватывающие типы влияния на действие, кото­рые можно интерпретировать в несубъективных терминах.

Эти отношения можно проследить в двух основ­ных контекстах. Во-первых, в том случае, когда действие считается процессом рациональной адаптации средств к целям, последние выступают в роли конечных средств и условий действия. Ограничивающий эпитет «конеч­ные» (ultimate) необходим здесь, поскольку то, что яв­ляется средствами и условиями для любого конкретного актора, может быть в значительной степени результатом элементов действия других индивидов. Чтобы избежать порочного круга, необходимо решить, каковы же конеч­ные аналитические условия действия в целом, абстраги­руясь от конкретных условий отдельного конкретного акта. Неумение четко провести это разграничение, как показано выше, является источником бесконечных не­доразумений. Можно повторить и другое предостере­жение такого же рода. Те же самые элементы — наслед­ственность и среда — участвуют в детерминировании конкретных целей действия. Такая конкретная цель есть предвидимое конкретное положение вещей, включаяэлементы внешней среды и наследственности. Гедо­низм — яркая иллюстрация этого обстоятельства. Удо­вольствие вполне вероятно как цель действия, потому что психологические механизмы, являющиеся источни­ками приятных ощущений, в определенных условиях действительно могут осуществлять функцию целепола-гания. Но это не имеет никакого отношения к аналити­ческому понятию цели как части обобщенной системы. Это особенность организма, о которой нам из опыта известно, что она проявляется определенным учитыва­емым нами образом. Следовательно, аналитически она относится к условиям действия. Говорить о целях, как о чем-то, детерминированном механизмом удовольствия, означает до некоторой степени элиминировать цели из обобщенной теоретической системы.

Во-вторых, те же элементы наследственности и сре­ды вводятся в утилитаристскую теорию в связи с ситуа­циями, где норма рациональности не выполняется. С объективной точки зрения эти ситуации выступают глав­ным образом как причины, в силу которых действие либо не выполняет полностью норму рациональности, либо же отклоняется от нее, что называется соответственно пре­пятствующими или отклоняющими факторами. Субъек­тивно те же факторы в той же самой роли выступают как источники незнания и ошибок. В этом смысле ошибка — это не случайность, а наличие предрасположенности к ошибке в определенном направлении, которая свидетель­ствует о том, что действует нерациональный отклоняю­щий фактор. В позитивистской схеме отклонение от нор­мы рациональности должно, с субъективной точки зрения, сводиться к незнанию или ошибке или к тому и другому вместе.

Наконец, не следует забывать, что можно предста­вить себе существование еще и наследственных элемен­тов, которые направляют поведение в соответствии с ра­циональной нормой, но без независимого участия актора, что является главным пунктом в волюнтаристической концепции действия. Если это верно, любой субъектив­ный аспект, существующий в действии, окажется при ближайшем рассмотрении сводимым к терминам несубъек­тивных систем⁴.

⁴ Выше, в главе XVII, было отмечено, что Вебер уделил этому особое внимание.

Проверкой здесь может служить только то, насколько адекватное объяснение конкретного иссле­дуемого поведения получается без использования эле­ментов, сформулированных в субъективных терминах.

Таким образом, оказывается, что, как сама норма внут­ренней рациональности, так и основные ее связи с наслед­ственностью и средой трех типов, описанных выше, в целом могут быть адекватно сформулированы в рамках позити­вистской теоретической системы, пока она не достигла полюса радикального позитивизма. Следует однако ука­зать, что для утилитарной точки зрения характерна неустой­чивость, и для того, чтобы удержаться в рамках позитивистской схемы, ей приходится использовать внепозитивистскую ме­тафизическую подпорку, которая в случаях, проанализи­рованных нами, принимает формулу постулата естествен­ного тождества интересов. Следовательно, чем более строго и систематически доводятся до логического совершенства выводы из позитивистских постулатов, тем более сомни­тельным становится статус нормативных элементов дей­ствия, которым можно было найти адекватную формули­ровку в позитивистской схеме.

Действительно, можно считать, что стремление ко все более строгой систематизации отдельных послед­ствий позитивистского подхода к изучению действия че­ловека сыграло важную роль в том развитии мысли, ко­торое мы разбирали в нашем исследовании. Главной формой этого развития было все более четкое разграни­чение «утилитаристской дилеммы»: либо действительно радикальная позитивистская точка зрения, либо строго утилитарная. Первое направление предполагает полный отказ от схемы «средство—цель» в качестве аналитичес­ки необходимой, последнее же означает возрастание за­висимости от вненаучных, метафизических допущений, ибщеепозитивистское «состояниеумов»,по-видимому, склонно было наделять престижем «строгой » научности только радикально позитивистскую позицию. Но в то жевремя утилитаристские принципы основывались на эмпи­рических наблюдениях, которые нелегко поддавались объяснению в терминах обоих этих направлений. Следо­вательно, все было подготовлено для осуществления ра­дикальной реконструкции теории, которая должна была вообще снять эту дилемму. Во второй части мы занима­лись анализом трех различных движений мысли, в ходе которых совершалась эта реконструкция. Мы здесь сде­лаем их краткий обзор.