38 Глава I. Методологические основы криминологического измерения

Причинные факторы представляют собой блоки взаимосвязанных событий, явлений, фактов, норм и т. п., берущих нача- ло и заканчивающихся в мотивации поведения.

Высоко оценивая возможность количественного анализа явлений, получивших развитие в рамках позитивистской методологии, мы тем не менее не можем игнорировать вопрос и о границах познания, накладываемых самой методологией. При этом указанные границы наиболее ощутимы в исследовании тех проблем, которые имеют отношение к мотивационной структуре деструктивного человеческого поведения, к структуре психо-духовных факторов, определяющих половые (гендерные), этнические, расовые и религиозные различия в каузальном объяснении преступности.

§ 4. Человек «в просвете бытия» (некриминологические размышления)

Поведение — способ существования человека, понимаемый в широком смысле. Поведение — выражение и утверждение че- ловеком своей сущности. Продуктом поведения является само существование и средства существования, культура, история человечества, его верования и познания.

Существуют десятки наук, изучающих поведение, объектом которых являются и собственно поведение и его результаты, и его демиург — человек. В самом непосредственном смысле поведенческие науки — это область самопознания человеческого бытия. Человеческая жизнедеятельность осуществляется в сотнях или тысячах разнообразных форм поведения, среди которых есть такие, как войны и преступления, производства благ, неверие, любовь и деторождение, суицид, религиозные ритуалы, игры, спортивные состязания и т. п., — все проявления человеческого духа.

Как сложившееся системное явление поведение — деятельность, структурируемая по направлениям или сферам со своими «полями», образуемыми более или менее определенными целями: выживания и продолжения рода (духовного и общественного), совершенствования, рекреации, космической экспансии, самопознания и др.

Науки о поведении, сами являющиеся частью жизнедеятельности (в чем их сила и слабость!), призваны не только отразить проявления этой жизнедеятельности, но и понять их, предви-

деть их ход, помочь организовать их в соответствии с осознаваемыми целями и, более того, помочь человечеству определить эти самые цели, в чем науки или конкурируют, или, в лучшем случае, сотрудничают с религией.

Очевидно, что мир человеческой жизнедеятельности — не единственный мир, более того, этот мир «погружен» в иные миры, служит их определенным продолжением и некоторым бытийным завершением. Кроме мира человеческого можно назвать еще, по крайней мере, два: мир неживой природы; мир живой природы (растения, животные, микроорганизмы и т. д.).

Укажем основные онтологические (бытийные) элементы трех миров.

Мир неживой природы — ýòî ìèð событий, рядоположенных, взаимосвязанных элементов, поэтому этот мир подчиняется законам связи, а все, что происходит (существует) в этом мире, существует «в связи с»: гром гремит «в связи с» молнией, извержение вулкана происходит «в связи с» повышением давления магмы, взрыв водородной бомбы происходит «в связи с» соединением трития и дейтерия и т. п.

Мир живой природы — ýòî ìèð соответствия, потому что элементы этого мира обладают новым бытийным измерением — органической жизнью. Элемент этого мира, организм, есть воплощение гармонии его внутреннего с находящимся с ним в соответствии внешним. Законы соответствия и есть законы мира живого.

Законы характеризуют способность устанавливать соответствие. Эта способность и есть органическая жизнь — новое онтологическое измерение, собственно говоря, чудо, видимость разгадки которого и представляет нам современная биология. В этом мире жизнь на все вопросы отвечает своим «потому что»: дуб вырос, «потому что» желудь упал на соответствующую почву; лев съедает антилопу, «потому что» она — его пища; че- ловек умер, «потому что» его внутреннее (организм) и внешнее (среда) перестали соответствовать друг другу (что несовместимо с законами жизни) и т. д.

Человек научился измерять масштаб органической жизни (в том числе и собственной) шкалой эффективности (результативности), приписав живой природе специфическую цель: самосохранение и самораспространение (экспансию) во времени и пространстве. Природа, разумеется, не осознает этой цели, но эта цель ей присуща.

40 Глава I. Методологические основы криминологического измерения

Наконец, третий мир, мир, представленный единственным существом — человеком, мы называем миром духовным, который, по нашему мнению, с большим основанием можно было бы назвать миром ответственности. В этом мире к измерению жизни добавляется новое измерение — духовное — весьма емкая по содержанию сущность, включающая и устремленность к истине, и способность к рефлексии — познанию, способность выстраивать будущее в соответствии с самостоятельно определенной целью.

В этом мире поведение определяется формулой «для того, чтобы». В конечном счете все указанные выше способности являются манифестациями главного свойства духа — его свободы. Именно свободой своих волевых решений объясняется его Божественный дар — способность устанавливать новые причинноследственные связи, быть их исходным звеном и, как следствие этой способности, быть ответственным за свой выбор.

При этом ошибочно представлять рассмотренные (схематич- но) миры надстроенными друг над другом (как различные уровни); скорее они встроены друг в друга, а каждый из миров представляет собой самостоятельное измерение бытия: 1) измерение (координата) неживой природы; 2) измерение (координата) живой (органической) природы; 3) координата духовного измерения реальности1.

Деление всего сущего на «миры» — древнейший прием познания. Всевозможным вариантам структурирования можно было бы посвятить целую серию работ. Здесь мы остановимся на структурировании, принятом в «философии существования» (экзистенциализма), представляющей собой ведущую мировоззренческую позицию современности. В соответствии с этой философской парадигмой сущность человека, заключенная в его духовности, захватывающей все сферы бытия, переходящей его искусственные границы, и сам человек и есть это бытие,

1 Идея замены категории «уровень» на категорию «измерение» предложена и рассмотрена в знаменитой работе Пауля Тиллиха «Систематическая теология»: «...метафору “уровень” (и такие подобные ей метафоры, как “слой” или “пласт”) следует исключить из любого описания жизненных процессов. Я полагаю, что ее можно заменить метафорой “измерение” вместе с коррелятивными понятиями — такими, как “сфера” и “степень”. Имеет значение, однако, не замена одной метафоры на другую, но то изменение видения реальности, которое выражается подобной заменой» (Тиллих П. Систематическая теология. Т. 3. М.; СПб., 2000. С. 20—21).

потому что он ЕСТЬ, и не только потому, что он мыслит, рефлексирует, как отделенный от бытия субъект.

Так, например, в экзистенциализме весь континуум бытия делится на «миры»: «мир» объектов и вещей, существующий независимо от нас, или «окружающая среда»; «мир» внутренних отношений человека с самим собой; «мир» отношений человека с другими людьми1.

Взаимопроникновение «миров» и их полноту в духовном («третьем») измерении немецкий философ Мартин Хайдеггер выразил понятием «стояние в просвете бытия», экзистенции.

«Стояние в просвете бытия, — пишет философ, — я называю экзистенцией человека. Только человеку присущ этот род бытия. Так, понятие экзистенция — не просто основание возможности разума, ratio, экзистенция есть то, в чем существо че- ловека хранит источник своего определения»2.

Образное представление человеческого существования «стояния в просвете бытия», экзистенции) предлагает Э. Жильсон: «Если уж пользоваться воображением (чего лучше избежать в метафизике), скорее существование следовало бы символиче- ски представить в виде точки, где сосредоточена энергия заданной интенсивности. Точка порождает силовой конус, вершиной которого будет она сама (т. е. энергия существования), а основанием — сущность»3.

Используя метафору Э. Жильсона, мы можем представить схему духовно-экзистенциального «стояния в просвете бытия» и рассмотреть некоторые следствия, вытекающие из активной роли человеческой личности (рис. 1).

Точкой S на рис. 1 представлена Самость — личностный потенциал существования, энергией которого (психо-духовным полем) на ограниченном участке пространства-времени «размыкаются» причинно-следственные связи трех указанных выше «миров» (на рис. 1 принадлежность связей к трем «мирам» представлена прямой, пунктирной и штрихпунктирной линиями). Конус «размыкания» бытия, его характеристики («угол», «длина стенок», «площадь основания») обусловлены энергети-

1Ñì.: Фрейднсор Р., Федомен Д. Личность: теории, эксперименты, упражнения. М., 2001. С. 847.

2Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 198.

3Жильсон Э. Избранное. Т. 1. Томизм. Введение в философию

ñ.Фомы Аквинского. М.; СПб., 1999. С. 155—156.

Способность к детерминантному, в том числе и причинному взаимодействию, присуща всему сущему. Поскольку человек погружен в мир живой и неживой природы, он не может игнорировать законы этих миров. От меры познания и использования этих законов зависит само существование человека. Однако человек обладает еще одним измерением. Как указывает Дитрих фон Гильдебранд в своей знаменитой «Этике»: «Он (че- ловек. — Àâò.) может свободно вмешиваться в происходящее и намеренно изменять объекты, создавать их или разрушать, формировать многое в окружающем мире и в своей собственной душе. Человек не только может быть членом причинной цепи, но также может познать значимость какого-либо объекта, положить начало свободно выбранной причинной последовательности и сознательно и осмысленно направить ее на определенную цель»1.

Духовная сущность человека, реализуемая в том мире, который создается его жизнедеятельностью, предопределяет особый бытийный, онтологический анализ человеческой личности, который «не вмещается» в прокрустово ложе частных наук с их частичными («партийными») идеями казуальности, сформированными в ходе анализа экономических, социальных и психологических человеческих усредненных «агрегатов».

На этот счет Д. Гильдебранд выражается со всей определенностью: «Желание поступать определенным образом строго не детерминируется характером человека, его воспитанием, средой, его опытом — оно строго не детерминировано даже значе- нием, которым может обладать объект... Волевой акт не может рассматриваться как звено некоей причинной цепи, где человек был бы простой causa proxima (ближайшей причиной), а воспитание, среда, предрасположенность и т. д. causa remotae (отдаленными причинами). В этом случае человек являлся бы, так сказать, “передатчиком” всех этих причин. Хотя эти факторы объясняют то, почему человек ведет себя так (выделено нами. — Ë. Ê., Â. Î.), а не иначе, но, однако, ясно, что они не могут определять его волю в смысле строгой причинности. Несмотря на их влияние, этот человек может поступить по-друго- му, что он во многих случаях и делает»2.

1Гильдебранд Д. Этика. СПб., 2001. С. 355.

2Òàì æå. Ñ. 357.