§ 2. Интенсивность преступности

Интенсивность какого-то процесса, явления — достаточно сложная характеристика, связывающая их размеры с размерами

èсостоянием среды, в которой они бытуют.

Âсилу своей сложности и многомерности явление преступности сопоставимо со сложностью и многомерностью среды. Это состояние (отношение) явления тем более значимо с познавательной точки зрения, чем теснее элементы и характеристики преступности определяются (иногда порождаются) элементами среды.

Когда в качестве «элемента» среды выбирается время, интенсивность может выражать скорость или частоту, с которой совершаются преступления в стране, регионе и т. д., — количе- ство преступлений, совершенных в единицу времени. Например, в 1986 г. в России (РСФСР) каждый час совершалось 1,1 умышленных убийства, а в 2004 г. — 3,8, т. е. примерно с частотой каждые 15 минут. Очевидно, что вычисление данного показателя позволяет сравнивать преступность в различные времена криминологической истории государства или иной фиксированной территории.

При определенных ситуациях информативными являются показатели, характеризующие преступность, соотнесенную с определенной территорией, на которой она продуцируется. Показателем (коэффициентом) территориальной интенсивности преступности может служить соотношение:

Например, для г. Москвы коэффициент территориальной интенсивности в 2004 г. равен 228,4 преступлений/кв. км. Подобного рода показатели могут служить средством предварительной оценки прироста преступности при прогнозировании расширения городской застройки и тому подобных мероприятиях.

Однако наиболее информативным средством измерения интенсивности преступности является соотношение ее количественных замеров к качественным параметрам непосредственного «производителя» криминальных деяний — населения (в целом или к его структурным элементам). Вычисляемые при этом показатели получили название коэффициентов преступности,

когда определяется количество преступления на «единицу» (10 или 100 тыс.) населения, и коэффициентов криминальной активности, когда определяется количество выявленных преступников, приходящихся на «единицу» населения.

Среди показателей интенсивности следует выделить группу информационно емких показателей (коэффициентов), с помощью которых оценке подлежат проявления преступности, локализирующейся в относительно ограниченных областях социального бытия, например: число похищенных предметов, имеющих особую ценность, соотносится с числом музеев; число угнанных автомобилей, находящихся в частном владении, — с численностью автолюбителей; число нарушений прав дорожного движения, повлекших смерть человека (ч. 2 и 3 ст. 264 УК РФ), — с числом легковых автомобилей и т. п.

Так, по данным за 2001 г. в России парк легковых автомобилей составлял 21 152 тыс. единиц. За этот же год совершено 54,5 тыс. преступлений, квалифицированных как нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, причем в 15,5 тыс. преступлений зафиксировано при- чинение смерти. Эти сведения позволяют вычислить:

а) коэффициент интенсивности автодорожных преступлений: Êà = (54,5 103) : 21 152 = 2,6 преступлений на 1000 ед. транспорта;

б) коэффициент интенсивности тяжких последствий автодорожных преступлений: Êò.à = (15,5 103) : 21 152 = 0,73 преступлений со смертельным исходом, приходящихся на 1000 ед. транспорта.

Исходя из того, что ежегодный прирост автопарка в стране за последние годы составил примерно 1 млн единиц, можно утверждать, что этим приростом «обеспечивается» прирост от 700 до 1000 автодорожных преступлений со смертельным исходом.

Мы неоднократно утверждали, что основание деструктивного поведения (агрессия, экспансия, обман) в конкретных своих проявлениях имеет не только направленность «вовне» — на других, на внешний мир, но и «вовнутрь», т. е. на себя. При этом мощность того или иного основания варьирует в значи- тельной степени, однако общий деструктивный потенциал сохраняет относительную стабильность для различных обществ на различных уровнях.

Так, анализ зарубежной и отечественной криминальной статистики позволяет выявить наиболее характерную черту российской преступности — в нашей стране агрессивность с экстремальной интенсивностью проявляется в самых жестоких формах, а именно в посягательствах на жизнь и здоровье. В докладе Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) за 2002 г. приводятся следующие данные об интенсивности смертности от убийств и самоубийств (табл. 5).

Из 74 стран мира, данные по которым, касающиеся интенсивности убийств и самоубийств, оказались доступными ВОЗ, мы отобрали страны с максимальной интенсивностью умышленных убийств: Украина — 9,0; Беларусь — 11,0; Латвия — 11,1; Литва — 13,5; Казахстан — 15,0; Эстония — 20,0; Россия — 21,4. Как видим, эти страны — бывшие республики

ÑÑÑÐ1.

1См.: Насилие и его влияние на здоровье. Доклад ВОЗ о ситуации

âìèðå. Ì., 2003. Ñ. 12 è äð.

Для сравнения приводим данные об интенсивности умышленных убийств (количестве зарегистрированных убийств на 100 тыс. населения) по ряду развитых стран мира (данные за 2002 г.): Германия — 1,0; Италия — 1,4; Англия и Уэльс — 1,8; Канада — 1,8; Франция — 1,8; Польша — 2,0; США — 5,6. В России в 2002 г. показатель был равен 22,4.

Как мы видим, интенсивность преступности измеряется в относительных показателях, в которых параметры преступности соотнесены с размерами «среды» бытия преступности, и тем самым реалии этот среды независимо от их величины и других особенностей могут быть сопоставлены по оценкам преступности, сравнимы между собой.

Показатели интенсивности в новом свете представляют и такую фундаментальную проблему, как доступность граждан к правосудию в ее связи с таким свойством преступности, как латентность — скрытая от учета часть общей преступности.

В криминологии существует мнение (гипотеза), что в регионах, в которых активнее, полнее, с меньшими усилиями к укрытию регистрируется преступность, должна быть меньше доля тяжких и особо тяжких преступлений. Мнение базируется на здравой логике, согласно которой более тяжкая преступность имеет меньшую латентность, меньший риск укрытия, и поэтому усилия, дополнительно направленные на включение и регистрацию преступлений, «вычерпывают» их из латентной, менее тяжкой сферы криминальных деяний.

Подтверждением данной гипотезы могло бы быть наличие корреляции в регионах страны между общим коэффициентом преступности и долей (процентом) тяжких и особо тяжких преступлений в структуре коэффициента преступности регионов страны.

Проведенным нами анализом установить такую значимую корреляционную связь не удалось. Однако это лишь означает, что в различных регионах страны закономерности связи между относительным уровнем регистрации преступлений (в расчете на 100 тыс. человек) и долей тяжких и особо тяжких преступлений весьма разнообразны и даже противоположны.

Действительно, при анализе распределения регионов страны в «пространстве» двух признаков — коэффициента преступности è доли тяжких и особо тяжких преступлений можно выделить группы регионов, в которых интенсивность (регистрация) преступлений находится в особом отношении к криминальному ядру — тяжким и особо тяжким преступлениям.