1.8. Лженауки в биологическом познании: факторы детерминации.

Понятие лженауки в отечественной литературе второй половины ХХ века употребляется довольно часто, оставаясь неопределённым по смыслу, вкладываемому в него представителями дискутирующих сторон. Сочетание слов «ложная», т.е. ошибочная, сознательно искажаемая, неверная, и «наука», как развёрнутая система истинного знания, является необычным, своего рода нонсенсом. В самом понятии лженауки заключена некая ирония, призванная вызвать насторожённо-отрицательное отношение к тому, что относят к лженауке в качестве возможного шарлатанства, некомпетентности, малограмотных суждений недостаточно образованных людей. В дискуссиях 1930-х – 1960-х годов представители «советского творческого дарвинизма» или - «мичуринской биологии», во главе с лидером этого направления Т.Д. Лысенко, относили к лженауке вейсманизм-менделизм-морганизм и всю «классическую» генетику, включая отечественную, признанным лидером которой был Н.И. Вавилов. Позже, с 1970-х, отечественные генетики, или «вавиловцы», как некоторые из них называли себя и других последователей идей Н.И. Вавилова, стали относить к лженауке взгляды сторонников «мичуринской биологии» («советского творческого дарвинизма»).

Характеристика лысенковщины как лже - или псевдонауки становится привычной, воспринимаемой в трудах о судьбе Н.И. Вавилова и отечественной генетики, в художественной литературе уже почти бездумно, в качестве сложившегося стереотипа. Раньше, примерно с 1930-х и до 1960-х годов столь же привычным было относить к лженауке вейсманизм-менделизм-морганизм и взгляды вавиловцев. Остаётся, однако, загадочным: как могли лженауки конкурировать, а их идеи - обсуждаться и утверждаться в научных дискуссиях вавиловцев и их оппонентов на протяжении более полувека? Авторитет классической генетики вырастал из обнаруживаемых далеко не сразу, но эффективных практических результатов использования её положений. Селекция и агроприёмы на основе генетики давали заметные прибавки урожая гибридной кукурузы, полиплоидной свёклы и других культур. Данные генетики использовались в животноводстве. Утверждение приоритета взглядов Т.Д. Лысенко и обеспечение монопольного положения его учения во многом определялось вненаучными средствами. В первую очередь – безоговорочной поддержкой лидерами партии и государства (И.В. Сталиным, позже – Н.С. Хрущёвым) обещаний лысенковцев получить быстро, эффективно и почти без затрат приращения объёмов продукции, колоссальных в пересчёте на громадные территории Союза или зоны с/х производства.

Встречающееся в литературе сведение лысенковщины к бесовщине и её поддержке могущественной личностью не раскрывает всей сложности и причин монопольного положения идей одного направления в биологии, утвердившегося на долгие годы. Сложность ситуации в том, что в лысенковщине оказались соединены и честолюбивые помыслы, и применение вненаучных средств для их достижения, и не подтвердившиеся суждения, которые с оговорками можно отнести к невежеству. Но было и «вежество» - ряд правильных и интересных для науки и философии общих идей. Последнее обстоятельство стали отрицать многие критики лысенковщины, особенно – в 1980-е и последующие годы. Вряд ли попытки критиков Т.Д. Лысенко утвердить истину ссылками на единодушие многих отрицательных мнений о его работах стали более приемлемыми доказательствами, чем аналогичные приёмы лысенковцев, также пытавшихся решать спорные вопросы большинством голосов и объявлявших иные взгляды в биологии несовместимыми с философией диалектического материализма. Попытки решать спорные вопросы большинством голосов оборачиваются непримиримостью к доводам оппонентов, к подмене силы научных аргументов силой идеологических, административных, партийно-политических и иных вненаучных факторов.

Односторонность критики лысенковщины делает возможным возрождение худших её черт в облике такого антипода как антилысенковщина. Конструктивное преодоление альтернатив достигается не отбрасыванием доводов противоположной стороны, а сознательным стремлением к синтезу моментов дополнительности альтернативных учений. Основные идеи «творческого дарвинизма» лысенковцев – единства условий организма и среды, адекватной и направленной изменчивости, наследуемости приобретённых в онтогенезе свойств, сальтационного появления новых форм жизни, возможности управления эволюцией организмов и их сообществ, связи теории с практикой - шли в русле поисков истины в биологическом познании. Только удивительное пренебрежение критиков к историко-культурному контексту творчества Лысенко и его школы приводит к недифференцированным, односторонне отрицательным характеристикам-ярлыкам, что во многом обесценивает критику просчётов лысенкоизма

По ряду признаков комплексного критерия научности (объективность, актуальность, преемственность, социальная значимость основных идей) теоретическое наследие школы Лысенко неправомерно исключать из потока биологического познания. Общие биологические идеи лысенковцев разрабатывались в русле механоламаркизма, допуская сальтации при образовании новых форм органической жизни. Различные варианты ламаркизма, как и противоположные им и дарвинизму учения о закономерности, направленности эволюции в форме вариантов ортогенеза или номогенеза, содержат моменты истины. Истинные положения могут, на основе принципа дополнительности, включаться в интеграционные процессы формирования новой биологии. Она рождается ныне независимо оттого, что на одном из многочисленных ответвлений на пути поиска истины вырос лысенкоизм– взгляды лысенковцев, которые следует отличать отлысенковщины, включающей администрирование в науке. Лысенкоизм, как и классическая генетика, включал научно обоснованные положения и ряд неточных трактовок и заблуждений. В лысенковщине доминировали вненаучные факторы, включавшие идеологические, административные или политические формы подавления инакомыслия, что заслуживает однозначно отрицательного отношения. Этого нельзя сказать о лысенкоизме, по отношению к которому возможны разные мнения, подходы и дискуссии.

Небезынтересно, что новейшие экспериментальные данные, по сути дела, подтверждающие некоторые старые возражения лысенковцев формальной (классической) генетике, привёл акад. В.А. Струнников (1988, 1989), решительно осудивший признание малейшей возможности каких-либо конструктивных моментов в лысенкоизме. Он привёл данные, свидетельствующие, что внегентические различия, начиная от размеров яйцеклетки, запасных веществ и экологических условий реализации генотипа в фенотипе определяют, что изменчивость зависит не только от «вещества наследственности», как полагала классическая генетика, но и от других факторов. Именно это и доказывали лысенковцы, обоснованно критикуя автогенез ранней (формальной, или классической, «вавиловской») генетики. Со временем пришлось признать, что у сложных многоклеточных организмов связь поколений через гаметы дополняется другими, надгаметными и надорганизменными линиями преемственности(В.И. Кремянский, В.А. Игнатьев).

Сочетание правильных и ошибочных положений, нацеленность на практическую отдачу и бесплодность многих рекомендаций определили как возвышение, так и неизбежное падение агробиологии Т.Д. Лысенко. Сложными и противоречивыми путями идёт преодоление заблуждений «творческого дарвинизма», как и осознание ряда односторонних и потому ошибочных представлений классической, или формальной, генетики периода её становления и бурного развития в первой половине ХХ века. Хотелось бы надеяться, что научное сообщество будет считаться с реальными трудностями биологического познания, и сможет отойти от характеристики-ярлыка лженауки, относимого к лысенкоизму. Ярлык этот выражает желание некоего «реванша» за ущерб, нанесённый таким же ярлыком и, главным образом, - лысенковщиной, развитию классической генетики. Генетика сейчас не нуждается в «реабилитации». Однако взгляды Лысенко и его последователей также нет оснований называть лженаукой, как и классическую, «вавиловскую» генетику.