3. Эстетика самоубийства

Прежде всего актуальность постановки вопроса именно об эстетическом аспекте в вопросе о допустимости самоубийства объясняется тем, что в современном обществе, сосредоточенном на вечной гонке за жизнью, молодости, красоте и лоске феномен смерти и вовсе отрицается или просто на просто игнорируется. Сам феномен смерти, как и феномен самоубийства должно рассматривать, как и любые другие явления, целостным взглядом, безо всяких табуированных оговорок.

Термин «эстетика» впервые ввел в научный обиход немецкий философ XVIII века Александр Баумгартен. Буквальный перевод греческого слова «aisthetikos» — относящийся к чувственному восприятию. Баумгартен при этом не был создателем новой науки, а только дал имя области знания, сложившейся в глубокой древности, получившей развитие в средние века и эпоху Возрождения, достигшей своей зрелости в немецкой классической философии. Для Баумгартена эстетика — низшая ступень гносеологии, наука о чувственном познании, совершенной формой которой является красота.

К концу XVIII — началу XIX века развивается понимание эстетики в более узком, специальном смысле, как философии искусства, что нашло свое отражение в работах Гегеля.

Главным достижением гегелевской философской мысли, как известно, является диалектический метод. Все реальные процессы, которые Гегель представил в виде диалектического развития, имеют у него своей основой диалектическое развитие идеи. В основе развития художественной культуры, таким образом, по Гегелю, лежит идея прекрасного.

Для молодого Гегеля идеалом гармонической общественной жизни, воплощением красоты и меры представляется Древняя Греция. Древние греки воплощают для него идеал всесторонне и гармонически развитой личности, и, — как пример того, он приводит знаменитую историю Катона, который после того, как было разрушено все то, что было для него дорого: его мир, его республика, «нашел прибежище для себя в порядке более высоком», то есть покончил жизнь самоубийством. Как видим, для «отца диалектики», по выражению Карла Маркса, самоубийство отнюдь не являлось диссонансом для гармонически развитой и прекрасной личности, которая воплощалась для него в образе «благородных мужей» Древней Греции.

Сама по себе «Вселенная не совершенна, не прекрасна, не благородна и не хочет стать ничем из этого, она вовсе не стремится подражать человеку! Ее вовсе не трогают наши эстетические и моральные суждения!» (Ф. Ницше).

Красота есть субъективная, релятивная эстетическая видимость, конкретное содержание, которой поддается интерпретации только в определенном контексте. Каждое явление или предмет в окружающем мире, может попасть в сферу эстетической плоскости.

Самоубийство рассматривалось как нечто прекрасное в Древней Индии и Японии, Древнем Египте и Палестине, Греции и Риме. Самоубийство на протяжении многих столетий не препятствовало продолжать считать суицидента уже посмертно таким же хорошим, мудрым, благочестивым и дойстойным человеком.

3.1. Единство этичного и эстетичного в самоубийстве (гармоничность и соразмерность самоубийства)

Итак, проанализируем соотношение такого поведенческого акта, как самоубийство с двумя две важнейшими предэстетическими категориями — гармонияимера.

Самоубийство в качестве целостного поведенческого акта может гармонировать или дисгармонировать со всей предыдущей жизнью человека, с взглядами и традициями окружающего его общества, с тяжестью тех обстоятельств, которые толкнули человека на совершение самоубийства.

Ясно, что при определенных обстоятельствах, вызывающих внутреннее личностное преломление для каждого отдельного индивида самоубийство будет являться гармоничным поступком по отношению ко всей его предшествующей жизни, поскольку тяжесть сопутствующих обстоятельств будет превышать определенную меру.  

Не сам акт самоубийства, обуславливающие его отдельные причины и обстоятельства, а только их общая соразмерность, уравновешенность и гармония вызывают у окружающих людей те или иные эстетические переживания, вплоть до одобрения и восхваления.

Человек не есть лишь набор биологических характеристик, для которого жизнь является абсолютной ценностью и борьба за нее — главной задачей. Точно так же, как человек является биологическим существом, обладающим инстинктом самосохранения, человек есть еще и существо социальное, обладающее личностью.

Одной из основных характеристик развитой личности является наличие самосознания. Так, человек в течении жизни выстраивает свое собственное ядро личности, свой особенный внутренний мир, где орудуют свои собственные законы морали, ценностные ориентиры и правила, через которые человек не в силах преступить, даже в самых критических случаях давления невероятного по силе инстинкта самосохранения. Таким образом, человек, обладая, своим уникальным личностным ядром, индивидуальными критериями допустимого и не допустимого. Так, при попадании в ситуации, в которых неизбежен диссонанс с его внутренним миром он более не в состоянии продолжать существование. Для такого человека жизнь не есть абсолютное благо. Жизнь для личности имеет ценность только тогда, когда человек в своих поступках может соответствовать своим внутренним убеждениям, своему моральному закону. Так, американский психолог Хиллман Джеймс в своей монографии «Самоубийство и душа» пишет то что, как только обстоятельства жизни меняются и внешние причины препятствуют или прямо заставляют его идти наперекор своим убеждениям, такой человек не изменит своим убеждениям, а, скорее, поставит перед собой вопрос о целесообразности продолжения жизни. К наиболее важным личностным ценностям обычно относят свободу, независимость убеждений, соблюдение внутренних нравственных законов, честь, совесть, целомудрие, долг и некоторые другие. [7]. Несмотря на то, что внутреннее содержание этих ценностей менялось, в зависимости от конкретного контекста, когда человек оказывался в ситуации, требовавшей преступления этих внутренних личностных ценностей, без разрешения вопроса иными средствами, самоубийство всегда признавалось допустимым в каждой из социальных групп и религиозных конфессий и никогда не рассматривалось как нечто низкое и предосудительное.

Как писал Луций Анней Сенека:

«Жизнь не есть безусловное благо: она ценна постольку, поскольку в ней есть нравственная основа. Когда она исчезает, то человек имеет право на самоубийство. Так бывает, когда человек оказывается под гнетом принуждения, лишается свободы… Нельзя уходить из жизни под влиянием страсти, но разум и нравственное чувство должны подсказать, когда самоубийство являет собой наилучший выход».

Для Сенеки основным критерием являлась этическая ценность жизни. Сенека же наравне с ответственностью человека перед самим собой ставил долг перед другими. Нельзя и некрасиво уходить из жизни, если в зависимости от тебя находятся другие люди и своим самоубийством ты бросаешь их на произвол судьбы.