Этика зачет 222

1. Характеристики нравственности

Нравственность (нем. Sittlichkeit) — термин, чаще всего употребляющийся в речи и литературе как синоним морали, иногда — этики[1]. В ряде философских систем понятие нравственности обособляется от морали, хотя такая концептуализация носит авторский характер и не всегда соответствует обыденному словоупотреблению[2]. В таком, более узком, смысле понятие нравственности используется для обозначения части или уровня морали в целом[2], при этом под нравственностью чаще всего подразумевают внутреннюю или интериоризированную сторону морали, в то время как последняя рассматривается как внешняя по отношению к индивиду

Нравственная деятельность направлена на самого человека, на развитие заложенных в нем способностей, особенно его духовно-нравственных сил, на совершенствование его жизни, на реализацию смысла своей жизни и назначения. В сфере “деятельности”, связанной со свободой воли, человек “выбирает” личности, сообразующей свое поведение и образ жизни с нравственным идеалом, с представлениями и понятиями о добре и зле, должном и сущем. Этим Аристотель определил предмет науки, названной им этикой.

Нравственная культура, как и вся социальная культура, имеет два основных аспекта: 1) ценности и 2) регулятивы.

Нравственные (моральные) ценности — это то, что еще древние греки именовали «этическими добродетелями». Античные мудрецы главными из этих добродетелей считали благоразумие, доброжелательность, мужество, справедливость. В иудаизме, христианстве, исламе высшие нравственные ценности связываются с верой в Бога и ревностном почитании его. В качестве нравственных ценностей у всех народов почитаются честность, верность, уважение к старшим, трудолюбие, патриотизм. И хотя в жизни люди далеко не всегда проявляют подобные качества, но ценятся они людьми высоко, а те, кто ими обладают, пользуются уважением. Эти ценности, представляемые в их безупречном, абсолютно полном и совершенном выражении, выступают как этические идеалы.

Нравственные (моральные) регулятивы — это правила поведения, ориентированного на указанные ценности. Нравственные регулятивы разнообразны. Каждый индивид выбирает (осознанно или неосознанно) в пространстве культуры те из них, которые наиболее подходят для него. Среди них могут быть и такие, которые не одобряются окружающими. Но в каждой более или менее стабильной культуре имеется определенная система общепризнанных нравственных регулятивов, которые по традиции считаются обязательными для всех. Такие регулятивы являются нормами морали. В Ветхом Завете перечисляются 10 таких норм — «заповедей Божьих», записанных на скрижалях, которые были даны Богом пророку Моисею, когда он поднялся на Синайскую гору ( « Не убий », «Не укради», «Не прелюбодействуй» и др.). Нормами истинно христианского поведения являются 7 заповедей, которые указал Иисус Христос в Нагорной проповеди: «Не противься злому»; «Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся»; «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» и др.

Понятно, что нравственные ценности и идеалы, с одной стороны, и нравственные регулятивы и нормы, с другой, неразрывно связаны между собою. Любая нравственная ценность предполагает наличие соответствующих регулятивов нацеленного на нее поведения. А любой нравственный регулятив подразумевает наличие ценности, на которую он направлен. Если честность есть нравственная ценность, то отсюда вытекает регулятив: «Будь честен». И наоборот, если человек в силу своего внутреннего убеждения следует регулятиву: «Будь честен», то для него честность есть нравственная ценность. Такая взаимосвязь нравственных ценностей и регулятивов во многих случаях делает ненужным их раздельное рассмотрение. Говоря о честности, часто имеют в виду и честность как ценность, и регулятив, требующий быть честным. Когда дело касается характеристик, равно относящихся как к нравственным ценностям и идеалам, так и к нравственным регулятивам и нормам, их обычно называют принципами нравственности (морали, этики).

Важнейшей особенностью нравственности является финальность нравственных ценностей и императивность нравственных регулятивов. Это значит, что принципы нравственности самоценны. То есть на вопросы вроде: «Для чего они нам нужны?», «Зачем нам стремиться к нравственным ценностям?», «Почему мы должны соблюдать нормы нравственности?» — нельзя ответить иначе, как признать, что цель, ради которой мы следуем нравственным принципам, состоит в том, чтобы следовать им. Здесь нет тавтологии: просто следование нравственным принципам — это самоцель, т. е. высшая, финальная цель» и нет никаких других целей, которые мы хотели бы достичь, следуя им. Они не являются средством достижения какой-либо вне их лежащей цели. 3. Особенности возникновения прикладных и профессиональных этик в ХХ в.

Анализ развития западной этики (мы имеем в виду прежде всего англоязычные страны) на протяжении двадцатого века позволяет выделить несколько главных этапов. С самого начала века был поставлен вопрос о необходимости переосмысления задач этики, нахождения новых путей и методов, по сравнению с предыдущей традиционной этикой, ее развития. Уже первый (хронологически) теоретик этики XX века — Дж.Э.Мур — выступил с критикой всех традиционных направлений этики. Он подробно проанализировал недостатки и ошибки метафизической, наиболее ярко представленной еще Кантом, натуралистической этики, в самых различных ее разновидностях, утилитаристской, эмотивистской этики, и показал, что ни одно из существовавших в этике направлений не в состоянии решить ни один из ее основополагающих вопросов — что такое добро, идеал, правильное поведение, счастье. С этого — критического настроя — началось развитие западной этики в нашем столетии.

И этот негативно-критический настрой оказался весьма конструктивным. Мур положил начало целому особому периоду в существовании этики, длящегося затем без малого шесть десятилетий и получившему общее, хотя и не очень точное наименование метаэтики1 . За этот период западной этикой была проделана огромная аналитическая работа. В русле метаэтики были подвергнуты строго логическому анализу все важнейшие этические понятия: добро, идеал, долг, правильное и неправильное и др. И хотя результаты анализа в целом ряде случаев были весьма неутешительными для этики — как, например, логический анализ понятия добра, предпринятый Муром в работе “Принципы этики” или анализ правильного в книге “Этика” (Ethics, London, 1912) — общий итог этого периода в развитии этики состоял в том, что проделанная работа, помимо множества отдельных ценных находок, как бы исчерпала до конца все возможности абстрактного формально-логического, лингвистического анализа, и по контрасту, убедительно доказала необходимость перехода на качественно новые пути исследования в этической теории. Критика метаэтики завершилась почти единодушной решимостью обратиться от сухой логики к жизненным фактам моральной, социальной и психологической эмпирики.

Следующий после метаэтики — второй период в развитии западной этики — ознаменовался именно таким поиском прорыва к реальной жизни — к социологии и психологии морали. Этот второй — назовем его дескриптивным (эмпирическим) — период продолжается не слишком долго, всего два-три десятилетия, и, как мы постарались показать в своих работах, хотя и принес, в свою очередь, некоторые полезные результаты, выполнил, главным образом, подготовительную работу. Пройденные в этот период английской и американской этикой пути — анализ эмпирических фактов из области социологии и психологии морали — убедительно показали, что и здесь этика еще не обретает своего главного предмета: конкретного человека, на протяжение всей своей жизни сталкивающегося с реальными моральными проблемами. Ведь и социология, и психология морали все-таки имеют дело все с тем же усредненным, а значит абстрактным индивидом, объектом моральных норм и их транслятором. Но и поиски, осуществленные в этот период, тоже подготовили “переход к человеку” в конкретных сферах его жизнедеятельности. Именно здесь человек уже становится главным предметом изучения, а науку начинают интересовать все детали, все конкретные подробности его поведения с моральной точки зрения, т.е. конкретные ситуации, где на карту ставятся не только деньги и благополучие людей, но часто и сама жизнь.

Третий период — новейший, текущий — в развитии западной этики, как мы полагаем, представляет собой период прикладной этики. И это отнюдь не случайно. Он является закономерным, органическим результатом процесса развития этики в течение всего двадцатого века, как бы его итогом. На наших глазах этика в течение текущего столетия прошла путь от сугубо теоретического, абстрактно-логического, методологического анализа в виде метаэтики — до, может быть, высшего своего достижения — до решения самых насущных, острых, больных, прямо и непосредственно касающихся живого человека проблем — до биоэтики и прикладной этики в целом. Такова одна из весьма правдоподобных гипотез относительно причин возникновения прикладной этики: тупик метаэтики был благополучно преодолен за счет возникновения сначала дескриптивной, а затем и прикладной этики. Допустимость такого предположения проистекает из того широко известного факта, что проблема связи этики с жизнью, связи теоретического и практического для этики всегда была поистине роковой. Но и в других науках проблема соотношения теории и практики именно в нашем веке вновь стала особенно острой. Она встала и перед теоретической физикой и перед математикой, и перед многими другими научными дисциплинами. Сам термин “прикладная” наука возник внутри естествознания, внутри фундаментальной науки. Из нее он был вскоре перенесен в гуманитарные науки, в том числе, в философию и этику. Важно подчеркнуть лишь, что для такого разграничения теоретической и прикладной разновидностей одной и той же науки необходимо только одно условие: чтобы теоретическая ее часть достаточно хорошо развилась и как бы достаточно далеко ушла от практики. В этике такую роль сыграла метаэтика, которая стала достопримечательностью начала века и которая провозгласила себя принципиально отличной от нормативной этики, а значит, от этики, обращенной к практике, к жизни.

В повседневных взаимоотношениях индивиду нет необходимости каждый раз при принятии решения выяснять смысл и общественное значение своего поступка: как правило, он следует принятым в своей среде стереотипам поведения и полагается на свой жизненный опыт. Однако при решении моральных дилемм субъект не всегда может положиться на собственный или коллективный нравственный опыт, который к тому же зачастую противоречив. Можно ли оправдать сокрытие правды и ложь, и если да, то в каких случаях? Ответы на эти вопросы могут быть разными и даже противоположными. Прощать или не прощать обидевшего тебя человека? Одни прощают, ссылаясь на авторитет требования христианской морали ("Прощайте, и прощены будете" (Лк. 6:37); "Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный" (Мф. 6:14)); другие считают прощение проявлением слабости, беспринципности ("Я сильная женщина, я обид не прощаю"); третьи полагают, что подлинное, искреннее прощение возможно только после преодоления негативных чувств к обидчику и т.д. Чем же может помочь человеку этика? Этика снабжает субъекта морального выбора необходимыми теоретическими знаниями для понимания сущности рассматриваемого феномена (процесса, отношения), описывает и анализирует возможные последствия тех или иных поступков и, следовательно, помогает ему выйти за пределы ограниченного индивидуального опыта и сделать моральный выбор более осмысленным. Таким образом, практическая этика расширяет диапазон ответственных индивидуальных решений и снижает риски морального выбора, поскольку предоставляет субъекту морального выбора теоретические знания, необходимые для более глубокого понимания ситуации, дополнительные аргументы и методы правильного рассуждения.

Философия в целом является практически ориентированным знанием. Этику же А. А. Гусейнов называет "одним из основных каналов выхода философии в практику": теоретическая реконструкция морали в этике подчинена задаче нравственного совершенствования человека и общества. Практическая этика существует с античности, она является органической частью (или аспектом) философской этики. Многие философы (Аристотель, Эпикур, Сенека, Августин, Фома Аквинский, Гоббс, Д. Юм, И. Кант, И. Бентам, Дж. Ст. Милль, А. Шопенгауэр и др.) обсуждали и обосновывали решения различных практических нравственных проблем - высших ценностей жизни, справедливости, насилия и ненасилия, смертной казни, самоубийства, лжи, чести и достоинства и др.

Определение "прикладная" применительно к науке возникает в естествознании для обозначения научных исследований, сориентированных на решение конкретных практических задач, в противовес фундаментальной науке, "чистому" знанию, затем уже оно стало использоваться в гуманитарных науках (прикладная экономика, прикладная лингвистика и т.д.). Термин "прикладная этика", который употреблялся уже на рубеже XIX-XX вв., прочно закрепляется в этике только с 70-х гг. XX в. и начинает вытеснять использовавшийся прежде термин "практическая этика". Постепенно в этике начинают осознавать, что дело здесь не в терминологических предпочтениях (или не только в них), что в этике складывается новый подход к решению практических моральных проблем - со своими методами, инструментами и дополнительными возможностями влияния на общественную практику. С появлением прикладных исследований образ этики стал настолько отличаться от традиционного, что в западной литературе термином "прикладная этика" стали обозначать не только специальный раздел этики, но и вообще всю современную этику.

Возникновение прикладной этики связывается, прежде всего, с объективными, внешними по отношению к самой этике причинами, общими тенденциями демократизации и гуманизации общественной жизни, обусловленными логикой развития цивилизации как единого поступательного процесса. Никогда прежде не были такими массовыми движение за гражданские права, дискуссии о равенстве, гуманизме, справедливости. Под давлением общественного мнения берутся под контроль общества все новые и новые сферы: отношение к окружающей среде и культурно-историческому достоянию человечества, бизнес, медицина, реклама и т.д., разрабатываются методы решения возмущающих общественность проблем. Происходит резкий поворот гуманитарных наук к конкретным практическим проблемам человека и общества, радикально изменяется и образ этики как науки. Расширяется круг изучаемых ею проблем, изменяются подходы к их решению, обогащаются методы их исследования, складываются новые предметные области этических исследований (этика бизнеса, биоэтика, информационная этика, экологическая этика, корпоративная этика, административная этика и др.)" и именно эти направления исследований в настоящее время наиболее востребованы и развиваются наиболее интенсивно.

Еще одним обстоятельством, обострившим спрос на этическую поддержку морального выбора современного человека, стало усложнение условий и, соответственно, увеличение рисков выбора. Рост знаний и технологических возможностей общества привели к расширению поля морального выбора, появлению таких ситуаций выбора, с которыми человечество прежде не сталкивалось (клонирование, проблемы пересадки органов, суррогатного материнства, экстракорпорального оплодотворения, генной инженерии и др.). Обсуждение в обществе новых моральных дилемм стимулировало теоретические дискуссии в этике и также способствовало развитию прикладной этики.

Существуют и внутринаучные причины появления прикладной этики в ее современном облике. Прикладная этика является порождением и итогом развития этики в течение двух с половиной тысяч лет. За это время теоретическая этика накопила солидный запас знаний о морали, что позволяло ей оказывать определенное влияние на решение практических задач. Но от этики и философии всегда ждали большего. Однако в первой половине XX в. этика в лице своего доминирующего направления - метаэтики - неожиданно разворачивается к своим внутренним проблемам: уточнению языка науки, ее понятий, категорий, принципов и норм. В метаэтике, как известно, был даже сформулирован методологический принцип невмешательства теории в практическую жизнь. Поворот метаэтики к практическим проблемам морали стал результатом переосмысления ею задач философствования, реакцией этического сообщества (в том числе и "метаэтического") на упреки в чрезмерном увлечении этики теорией и игнорировании ею практических проблем. В результате процессов, происходивших в обществе и в этике в первой половине XX в., изменилась теоретическая этика, - она стала намного строже, получили стимул к развитию практико-ориентированные направления этической теории - утилитаризм, прагматизм, ситуативная этика, этика добродетели, этика воспитания, появилась прикладная этика.

Во второй половине XX в. происходит еще одно весьма знаменательное изменение в этике: смещение исследовательского внимания от традиционных для этики направлений исследований - этики личностного самосовершенствования и межличностных отношений - к вопросам публичной морали. Проблемы, вызывающие резонанс в общественном мнении (нарушения прав человека, дискриминация, коллективный эгоизм отдельных сообществ и групп, непоправимый ущерб окружающей среде, ответственность перед будущими поколениями, нечестные методы конкурентной борьбы, несправедливость в распределении социальных благ, клонирование, эвтаназия, наказание, смертная казнь и др.) становятся предметом рассмотрения в этике. Прикладная этика изучает эти проблемы, изыскивает релевантные способы их решения.

Публичная мораль воспроизводится иным образом, отличным от способов поддержания морали в частной сфере - сфере индивидуальной морали и морали межличностных отношений. В публичной сфере человек, даже решая частную проблему, которая может представляться ему уникальной, тем не менее, имеет дело с отношением к большим группам людей, с которыми он лично не знаком, но интересы которых он должен учитывать в своем решении. Публичная мораль выражает общественную волю, ориентирует на достижение общего блага и является механизмом координации интересов общества в целом, больших групп людей (национальных, религиозных, профессиональных сообществ, корпораций, и т.д.) и личности. Она институциональна, т.е. для реализации требований, сформулированных обществом, создаются своды согласованных правил поведения и нравственных ограничений в определенной сфере деятельности (кодексы, конвенции и др.), а также поддерживающие их организационно структуры, процедуры и регламенты. Как осуществляется институциональное регулирование, можно проследить, сравнивая способ функционирования морали в частной сфере и право - один из социальных институтов, поддерживающих мораль. 5. Деонтология как теоретическая модель решения профессионально-этических проблем Термин “деонтология” (от греч. deontos — должное) был введен в советскую медицинскую науку в 40-х годах ХХ века профессором Н.Н. Петровым. Он использовал этот термин, чтобы обозначить реально существующую область медицинской практики — врачебную этику — которую в России пытались “отменить” после переворота 1917 года за связь традиционной врачебной этики с религиозной культурой. Но можно ли уйти от этой связи? Логически это сделать невозможно. Истоки представлений о “должном” находятся в религиозно-нравственном сознании, для которого характерно постоянное сопоставление себя с “должным” и оценка действий не только по результатам, но и помыслам.

Деонтологическая модель врачебной этики — это совокупность “должных” правил, соответствующих той или иной конкретной области медицинской практики. Примером такой модели может служить хирургическая деонтология. Н.Н. Петров в работе “Вопросы хирургической деонтологии” выделял следующие правила:

“хирургия для больных, а не больные для хирургии”;

“делай и советуй делать больному только такую операцию, на которую ты согласился бы при наличной обстановке для самого себя или для самого близкого тебе человека”;

“для душевного покоя больных необходимы посещения хирурга накануне операции и несколько раз в самый день операции, как до нее, так и после”;

“идеалом большой хирургии является работа с действительно полным устранением не только всякой физической боли, но и всякого душевного волнения больного”;

“информирование больного”, которое должно включать упоминание о риске, о возможности инфекции, побочных повреждений.

Симптоматично, что с точки зрения Н.Н. Петрова “информирование” должно включать не столько “адекватную информацию”, сколько внушение “о незначительности риска в сравнении с вероятной пользой операции” .

Еще одним примером деонтологической модели являются правила относительно интимных связей между врачом и пациентом, разработанные Комитетом по этическим и правовым вопросам при Американской медицинской ассоциации. Они таковы:

интимные контакты между врачом и пациентом, возникающие в период лечения, аморальны;

интимная связь с бывшим пациентом может в определенных ситуациях признаваться неэтичной;

вопрос об интимных отношениях между доктором и пациентом следует включить в программу обучения всех медицинских работников.

врачи должны непременно докладывать о нарушении врачебной этики своими коллегами”.

Характер этих рекомендаций достаточно жесткий. Очевидно, что их нарушение может повлечь за собой определенные дисциплинарные и правовые последствия для врачей, которых объединяет данная Ассоциация.

Принцип “соблюдения долга” — основной для деонтологической модели. “Соблюдать долг” — это, значит, выполнять определенные требования. Недолжный поступок — тот, который противоречит требованиям, предъявляемым врачу со стороны медицинского сообщества, общества и его собственной воли и разума. Когда правила поведения открыты и точно сформулированы для каждой медицинской специальности, принцип “соблюдения долга” не признает оправданий при уклонении от его выполнения, в том числе аргументы от “приятного и неприятного”, “полезного и бесполезного” и т.п. Идея долга является определяющим, необходимым и достаточным, основанием действий врача. Если человек способен действовать по безусловному требованию “долга”, то такой человек соответствует избранной им профессии, если нет, то он должен покинуть данное профессиональное сообщество.

Наборы “точно сформулированных правил поведения” разработаны практически для каждой медицинской специальности. Многочисленные советские издания по медицинской деонтологии периода 60-80-х годов содержат подробный перечень и описание этих правил практически по всем медицинским областям.

7. Музейная этика: основные направления и проблемы

Деятельность, которая на ранней стадии привлекла свое вни-

мание в дискуссии по музейной этике, — комплектование. В 1971 г.

ИКОМ опубликовал свой Этический кодекс приобретения, который

впоследствии был включен в кодекс ИКОМ в 1986 году. Сбор архео-

логического материала уже был предметом определенных правил,

сформулированных на Международной конференции по раскопкам

в 1937 г. В 1976 г. Кодекс этики и стандарты исследовательской дея-

тельности был принят Американским профессиональным общест-

вом археологов. В этих документах принципы собирания и опас-

ность уничтожения материальных свидетельств при проведении

некомпетентных раскопок рассмотрены особенно тщательно.

Художественные музеи были первой категорией музеев, сфор-

мулировавших конкретные этические кодексы. В 1966 г. Ассоциаци-

ей директоров художественных музеев США был принят специаль-

ный кодекс для художественных музеев, впоследствии был обнов-

лен в 1972 и 1981. Музей университета Пенсильвании был, пожалуй,

первым музеем, который принял собственные внутренние этиче-

ские принципы.

Однако несмотря на активную разработку и принятие профес-

сиональных кодексов, музейные кодексы зачастую акцентируютвнимание на локальных проблемах музейного сообщества, очевидно

наиболее критичных моментах профессиональной музейной дея-

тельности. Так большинство кодексов единогласно исключают тор-

говлю из профессии. Менее единодушны они в вопросах, касаю-

щихся частного коллекционирования. Согласно Кодексу ИКОМ, ни

один из работников музея не имеет права заниматься торговлей, в

то время как имеет право иметь собственную личную коллекцию,

соблюдая некоторые правила. Полный запрет на коллекционирова-

ние можно встретить, как правило, в старых кодексах. Он был на-

зван «старым правилом» и является краеугольным камнем музей-

ной этики прошлого века. Этот запрет является типичным для пер-

вого этапа профессионализации в музейной сфере. В конце XIX —

начале XX в. многие руководящие посты в музеях рассматривались

как второстепенные, в дополнение к основной деятельности. До на-

чала XX в. директор музея очень часто сам был художником. В связи

с этим, необходимо было четкое отделение музейной профессии от

мира коллекционеров, художников, дилеров и т. д.

После создания музейной работы как полноценной профессии,

правила, касающиеся частного коллекционирования, могут быть

сформулированы в более сдержанной манере. В связи с этим инте-

ресно заметить, что в новейшем кодексе Американской ассоциации

музеев частное коллекционирование практически не рассматрива-

ется в качестве проблемы. Зато в 1990-е возникает новый актуаль-

ный элемент профессиональных кодексов для музейщиков. Это

конфликт между ценностями и целями бизнеса и руководства и

культурой на основе традиционного подхода к музею. Не случайно

британские и американские ассоциации музеев считают необходи-

мым регулярно обновлять существующие кодексы.

Рассмотрение истории формирования и институализации «му-

зейщика» как профессионала позволяет выделить несколько аспек-

тов, проявляющихся в тенденции к использованию этических ко-

дексов, и влияние этого на превращение музейной деятельности в

профессию. Итак, в музейном сообществе этические кодексы при-

званы решить следующие задачи:

1. Руководство профессиональным сообществом;

2. Защита музеев и их ценностей от внешних факторов;

3. Классификация и дефиниция агентов сообщества.

Данные три позиции позволяют однозначно ответить на во-

прос о том, является ли музейное сообщество сообществом профес-

сионалов и, более того, может ли музейная деятельность тракто-ваться в качестве профессии. Выделение уникального субъекта дей-

ствия, присутствие постоянных форм практики, сложившиеся и ар-

тикулируемые стандарты работы и поведения и, самое главное —

наличие ценностного ядра деятельности — все это указывает на то

значительное влияние, которое морально-нормативное измерение

оказывает на формирование и признание профессии.