1. Этногенез и этническая история балтских народов

Ба́лты, балтийские народы — народы индоевропейскогопроисхождения, носители балтийских языков, населявшие в прошлом территории современных балтийских государств, Беларуси, Польши(Сувалкия, южная Пруссия) и России (Калининградская область, частьСмоленской, Брянской и некоторых близлежащих областей) и населяющие ныне территорию Прибалтики от Польши иКалиниградской области до Эстонии.

Письменные упоминания

Карта балтийских и славянских археологических культур III—IV вв., соседних племён и государств и ареал балтийских гидронимов

Карта балтийских и славянских археологических культур V—VI вв.

Первые письменные упоминания племён, проживавших на прилегающих к южному побережью Венедского (ныне Балтийского) моря территориях, обнаруживаются в сочинении «О происхождении германцев и местоположении Германии» римского историка Публия Корнелия Тацита (98), где они названы эстиями (лат. aestiorum gentes). Кроме того Геродот упоминает народ будины обитавшие в верховьях Танаиса между Волгой и Днепром. Позднее эти племена эстиев под разными именами описывались в сочинениях остготского историка Кассиодора (523), готского историка Иордана (552), англосаксонского путешественника Вульфстана (900), северогерманского хрониста архиепископа Адама Бременского (1075).

Нынешнее название древних племён, проживавших на прилегающих к южному побережью Венедского (ныне Балтийского) моря территориях — балты (нем. Balten) ибалтийский язык (нем. baltische Sprache) как научные термины были предложены в 1845 немецким языковедом Георгом Нессельманом(1811—1881), профессором университета в Кёнигсберге, вместо термина летто-литовцы, название образованно по аналогии с Mare Balticum^[1] (белое море).

[править]Историческое расселение

По данным анализа топонимики, а также признакам особенностей материальной культуры, погребальных обычаев и т. п., установленным археологическими исследованиями, в I тысячелетии до н. э. на юге и востоке расселение балтов достигали верховьевДнепра, Оки, бассейнов Березины и Сожа. На востоке территорией проживания балтов были современные Витебская и Могилевская области Белоруссии и Псковская, Смоленская, Брянская, Курская, Орловская области России (днепро-двинская культура,тушемлинская культура, колочинская культура). Также исторически зафиксировано проживание западно-балтского племени голядь в верховьях Оки, в Калужской, Орловской, Тульской и Московской областях (мощинская культура, культура москворецких городищ).

С конца I тысячелетия начались процессы славянизации западных балтов. Существуют письменные свидетельства, подтверждающие, что ещё в начале XVI века некоторое население современной западной части Белоруссии говорило на западно-балтских языках. В середине II тысячелетия западные балты, проживающие на территории захваченной Тевтонским орденом, подвергались активной германизации (пруссы). В настоящее время западные балты, проживающие теперь на территории Польши, славянизированы (и стали частью польского этноса — мазуры, пруссы). Отличительной особенностью польского и белорусского языков (от других славянских) является значительное количество (около 25%) западно-балтской и литовской лексики, а также доставшееся в наследство от балтов произношение (дзеканье), аналогичное у литовцев - дзуков.

[править]Деление

Карта расселения славян и их соседей на конецVIII века. Границы некоторых государств показаны начиная с VII века

В IV—III веках до н. э. сложились различия между балтами западными (пруссы, курши, галинды(голядь), мазуры, ятвяги) и восточными (земгалы,селы, латгалы, жемайты). Западные балты являются предками белорусов - ятвяги, литва,дайнова, кривичи (кривы), часть западных балтов вошли в состав польского этноса - мазуры, а восточные балты - жемайты и частично курши,земгалы и селы являются предками литовцев,курши, а предками латышей являются [[курши],земгалы, селы, латгалы и угрофиннское племяливов. К VI—VIII векам относят разделение восточных балтов на участвовавших в этногенезе литовцев ( жмудь, иначе жамойты, а также надрувы,скальвы), с одной стороны, и ставших предками современных латышей (курши, земгалы, селоны,латгалы), с другой.

Часть балтийских племен была уничтожена в ходе экспансии немецких рыцарских орденов (символ немецкого национализма — Пруссия получила свое название от уничтоженного немцами балтского народа пруссов), часть ассимилировалась к концу XVI — середине XVII века или растворилась приэтногенезе современных народов (например, мазуры в этногенезе поляков).

Современными балтскими народами являются литовцы и латыши. По новейшим данным доля финского субстрата у латышей (доля финно-угорских предков по мужской линии в этногенезе колеблется в пределах 38%-42% ) весьма значительна, несколько выше, чем у соседнего финского народа эстонцев (34%). По материнской линии (митохондриальная ДНК) существенных различий не наблюдается.

Источник Distribution of European Y-chromosome DNA (Y-DNA) haplogroups by region in percentage и прочее.

[править]Кривичи

Карта расселения балтийских племен на конец XII века.

[править]Вятичи и радимичи

Считается, что балты приняли участие в этногенезевятичей и радимичей. Об этом говорят характерные украшения — шейные гривны, которые не принадлежат к числу распространенных украшений в восточнославянском мире Х-XII веков. Только у двух племен — радимичей и вятичей — они получили относительно широкое распространение. Анализ радимичских шейных гривен показывает, что прототипы многих из них находятся в балтских древностях, а обычай широкого употребления их обусловлен включением в этногенез этого племени балтских аборигенов. Очевидно, распространение шейных гривен в ареале вятичей также отражает взаимодействие славян с балтами-голядью. Среди вятичских украшений есть шейные гривны, не известные в других древнерусских землях, но имеющие полные аналогии в летто-литовских материалах.^[2]

Балты  (балтийские племена)

- группа народов, заселявших в 1-м тысячелетии н.э. территорию от Юго-Западной Прибалтики до Верхнего Поднепровья и бассейна Оки. Хозяйство: земледелие и скотоводство. Восточные балты на рубеже 1-2 тысячелетий н.э. вошли в состав древнерусской народности. Западные балты (жемайты, земгалы, курши, латгалы) - предки современных латышей и литовцев.

Балты, балтийские народы - народы индоевропейского происхождения, носители балтийских языков, населявшие в прошлом и населяющие ныне территорию Прибалтики от Польши и Калиниградской областидо Эстонии. В I тыс. н.э. балтийские племена заселяли территорию от юго-западной Прибалтики до Верхнего Поднепровья и бассейна Оки. Хозяйство: земледелие и скотоводство.

В IV-III веках до н. э. сложились различия между балтами западными (пруссы, галинды, ятвяги) и восточными (курши, предки литовцев и латышей). К VI-VIII векам относят разделение восточных балтов на участвовавших в этногенезе литовцев (жмудины, иначе жемайты, собственно литва - аукштайты, а такженадрувы, скалвы), с одной стороны, и ставших предками современных латышей (курши, земгалы, селоны,латгалы), с другой.

Часть балтийских народов была уничтожена в ходе экспансии немецких рыцарей, часть ассимилировалась к концу XVI - середине XVII века или растворилась при этногенезе современных народов. В настоящее время существует два балтийских народа - латыши и литовцы.

Родиной балтов скорее всего была территория между Вислой и Днепром. В III тыс. до н.э. индоевропейские племена дошли до Средней и Северной Европы, смешались с местными жителями и стали пробалтами. В V - I в до н.э. из балтов выделились западные балты - предки прусов. Впервые балтов под именем айстиев упоминает в 98 г. римский историк Тацит в трактате "Германия", в середине II в. галиндов и судувов в своей "Географии" упоминает Птолемей. В IX в. в скандинавских хрониках и других источниках упоминаются курши (Cori), жемгалы (Semigalia), прусы (Bruzi). Йотвинги, литовцы и латгалы начинают упоминаться только с XI в. (Кведленбургские анналы, "Повесть временных лет"). На исходе I тысячелетия до н. э. балтийские племена испытали сильное влияние древней кельтской культуры. В концеI тыс. - начале II тыс. из племён балтов начинают складываться народности прусов, йотвингов, литовцев и латышей. В середине I тыс. при первобытно-общинном строе образовываются территориальные общины, земли, которые впоследствие войдут в государственные объединения. Этноним "балты" впервые употребил в 1845 г. Георг Нессельман.

 

Аукштайты - группа балтийских племен, выделившаяся в I тыс. н. э. на территории Литвы.

 

Барты – северо-прусское племя.

 

Голядь - балтийское племя, видимо литовское по происхождению, упоминается в русских летописях XI - XIIвв.  Жило в бассейне р. Протвы, прававого притока р. Москвы и после массового переселения восточных славян в этот район в VII - VIII вв. оказалось между вятичами и кривичами, которые, захватывая земли голяди, частью перебили её, частью вытеснили на северо-запад, а частично ассимилировали. Ещё в XII в. голядь упоминается в летописях, сообщавших под 1147 г. о том, что черниговский князь Святослав Ольгович по приказу суздальского князя Юрия Долгорукого ходил с дружиной на Голядь. Некоторые исследователи отождествляют голядь с галиндами, упоминаемыми Птолемеем во II веке н. э., жившими им в Мазовшье, в районе Мазурских озер. Часть этой страны и позже носила название Галиндии.

 

Жямайты - (рус. и польск. Жмудь), древнелитовское племя, основное население Жямайтии, одна из двух основных ветвей литовского народа. Название происходит от слова "žemas" - "низкий" и обозначает Нижнюю Литву в отношении к Верхней Литве -  Аукштайтии (от слова - "aukštas" - "высокий"), которая чаще всего называлась просто Литвой в узком смысле слова.

 

Земгалы - (Земигола, Зимегола), древнее латышское племя в средней части Латвии, в бассейне р. Лиелупе.

 

Курши - древнелатвийская народность в западной части Латвии (Курземе). В VII-VIII веках отразили набеги скандинавов. После упорного сопротивления (1210-67 года) покорены немецкими крестоносцами. К началуXVII века в составе латышской народности.

 

Латвиеши – самоназвание латышей.

 

Латгалы - древнелатышская народность в восточной части современной Латвии.

 

Латгáлы (латыш. latgaļi, letgaļi, leti, в русских источниках XI века летьгола и лотыгола) - балтская народность.

Считается, что её название дало название всему латышскому народу (latvieši, латыши). Латгалы населяли восточную часть современной Латвии по правому берегу Даугавы. На западе граничили с ливами, на юге - с селами (селонами) и земгалами, на востоке - с кривичами, на севере - с эстонцами. В X-XII веках у латгалов выделилась раннефеодальная знать. С раннефеодального периода латгалы распространились на территории ливов.

 

Латгальцы (латг. latgalīši, латыш. latgalieši) - народ проживающий в основном в Латгалии - историко-культурная область Латвии. В Латвии проживают 400 тыс. латгальцев (примерно 20% населения), но подсчёты осложняются тем, что официально в Латвии нет национальности латгальцы. Много латгальцев проживает в России, в частности в Красноярском крае.

Язык - латгальский язык (считается верхнелатышским диалектом латышского языка), не имеет официального статуса, но по Закону о языке государство сохраняет и развивает латгальский язык как культурно-историческую ценность. По разным данным, число жителей Латвии, которые считают себя латгальцами, составляет от 150 до 400 тысяч человек. У большей части из них в паспорте записана национальность "латыш".

Религия: большинство верующих - католики. Латгальцы считаются потомками латгалов.

 

Летгола – cм. латгалы.

Летувяй – самоназвание литовцев.

Ливы - финноязычный народ, живший в древности в северных и западных частях современной Латвии.

Литва, литовцы - балтийское племя, упоминающееся в перечне народов Начальной летописи. После возвышения Москвы в XIV-XV веках Литва поставляла московским великим князьям большое число выходцев дворянского и даже княжеского происхождения с дружинами и слугами. Литовцы на московской службе образовывали особые полки литовского строя. Народные предания о литве были наиболее часты на Псковщине, что связано с многочисленными стычками и военными походами Литвы на Русь. Летописные источники упоминают также о древних литовских поселениях в бассейне реки Оки. Говорят на литовском языке балтийской группы индоевропейской семьи. Основные диалекты: жемайтский (нижнелитовский) и аукштайтский (верхнелитовский). Письменность с XVI века на латинской графической основе.

Надрувы

 

Нотанги – северо-прусское племя.

 

Пруссы - балтоязычная народность, почти полностью истребленная немцами и ассимилировавшаяся влитовском этносе. Окончательно потеряли свой язык в XVI в., находясь под немецким игом. Многие из них еще раньше оставили родину из-за натиска Тевтонского рыцарского ордена. Так, Ипатьевская летопись под 1276 годом повествует о выходе части прусов в Литву "неволею перед немцы".

 

Селоны - древнелатышское племя, жившее до XV века и занимавшее к XIII территорию на юге современной Латвии и соседний район на северо-востоке современной Литвы. Сегодня территория принадлежит Екабпилскому и Даугавпилскому районам.

 

Сембы - северо-прусское племя.

 

Скальвы – прусское племя.

 

Судувы

 

Эсты (ээстласед) - древнее название эстонцев.

 

Ятвя́ги  - древнепрусское балтоязычное племя, этнически близкое литовцам. Обитало с V века до н. э. по конец XIII века в области между средним течением реки Неман и верхним течением реки Нарев. Территория, занимаемая ятвягами, называлась Судовией. Племя судов (зудавов) впервые упомянута Тацитом (II век до нашей эры). Первое упоминание этнонима "ятвяг" встречается в русско-византийском договоре 944 года. Ятвяги занимались земледелием, молочным животноводством, пчеловодством, охотой и рыбной ловлей. Были развиты и ремесла. В X веке, после образования Древнерусского государства, начались походы киевских (например, Ярослава Мудрого) и других князей на ятвягов (983, 1038, 1112, 1113, 1196 годы). В 40-х и 50-х годах XII века в результате походов галицко-волынских и мазовецких князей ятвяги были подчинены Галицко-Волынской Руси и Мазовии. Однако в 1283 году территория западных ятвяг захватил Тевтонский орден. В 1422 г. вся Судовия вошла в состав Великого княжества Литовского. Бесписьменный язык ятвягов принадлежал к балтской группе индоевропейской языковой семьи. Ятвяги участвовали в этногенезе белорусской, польской и литовской наций.

Литература

Симонян Р.Х. Россия и страны Балтии. М.: Academia, 2003. - 456 с.

В первой главе раскрывается содержание социального феномена "страны Балтии" - и как целостности, и как совокупности отдельных национально-государственных элементов. Критерии сравнения (среда обитания, генезис этноса, культура, менталитет, уровень национального самосознания, степень гражданской зрелости, мера толерантности) являются сквозными для всех разделов книги. Фиксируя общие свойства прибалтийского социума, автор подробно останавливается и на особенностях различных этносов, которые проявлялись, среди прочего, в специфике отношений с центральной властью в советский период.

2. Одежда мордвы

Одежда мордвы

Виды мокшанского костюма

Виды эрзянского костюма

Одежда мордвы — совокупность предметов, отражающих национальные особенности, нравственные устои и эстетические вкусы народа. Одежда мордвы выполняет утилитарную, обрядовую, магическую и другие функции. На её формирование оказывают влияние природно-климатические, региональные, социально-экономические, половозрастные и другие особенности.

Наряду с ярко выраженным своеобразием субэтнических и локальных черт общими для одежды мордвы оставались белый холст как основной материал, туникообразный покрой рубах, отделка плотной вышивкой (преимущественно шерстью красного и чёрного цветов), украшения из металла, монет, бисера и раковин (сюлгамы, накосники и другие). Составными элементами традиционного костюма мокши и эрзи были рубахи — белая холщовая (панар), верхняя распашная типа халата (мушкас — мокшанское, руця — эрзянское) и глухая, богато расшитая, из холста (ожа ки панар, шуваня, щам — ммокшанская;покай, нангунь панар — эрзянская); нагольная овчинная шуба (ор — мокшанское, эрзянское); зипун (сумань — мокшанское, эрзянское) из фабричного или домотканого сукна; головные уборы; нагрудные, шейные, поясные и наплечные украшения. Постепенно и не везде одновременно национальный костюм мордвы терял самобытные черты. Эрзяне Заволжья и мокшане за пределами Мордовии перестали носить национальную одежду в конце 19 — начале 20 в., каратаи и терюхане — в начале 20 в. До 1950 х гг. одежда мордвы сохранялась в Атяшевском и Дубёнском районах; в Большеберезниковском и Кочкуровском её надевали по праздникам и в 1960 е гг. Сохранился традиционный наряд у шокшинской мордвы и мокшанского населения Мордовии. В основном одежда мордвы заменена повсеместно будничным и праздничным городским костюмом общеевропейского стандарта, которому присущи рациональность и целесообразность. Элементы и мотивы одежды мордвы используют художники-модельеры при разработке современных костюмов для коллективов художественной самодеятельности, фольклорных ансамблей. Наряду с традиционными и хлопчатобумажными материалами применяют синтетические и искусственные ткани, мех. Образцы одежды мордвы хранятся в фондах Государственного российского этнографического музея (город Санкт-Петербург), МРОКМ, МРМИИ. См. также Обувь народная.

Традиционный мордовский костюм, особенно женский, сохранял свои особенности до 20-З0-х годов XX века. А у некоторых групп мордвы он и сейчас функционирует во время обрядов и праздников. Комплекс одежды включал нательную и верхнюю лёгкую одежду, набор тёплой межсезонной и зимней одежды. В костюм входили различные съёмные детали и украшения.  Традиционная мордовская одежда развивалась по двум направлениям, соответствующим культуре мокши и эрзи. Но при всём своеобразии одежды отдельных групп мордвы, она имеет много общих черт: белый льняной или посконный (изготовленный из конопли) холст как основной материал одежды, туникообразный (прямой) покрой рубахи и верхней белой распашной одежды, отделка плотной вышивкой преимущественно из шерсти красного и чёрного или тёмно-синего цветов.

Общими деталями предстают своеобразные украшения из металла, монет, бисера и раковин, плетёная из лыка обувь, сапоги со сборами, а также обычай обёртывать ноги онучами, чтобы они были ровными и толстыми.  Основными частями мужского костюма у мокши и эрзи были рубаха (панар) и штаны (понскт). Их шили из домотканого холста.  В начале XX века получают распространение рубахи из фабричных тканей. Рубахи носили навыпуск и подпоясывали самотканым узким пояском или ремнём. Летом мужчины носили распашную одежду из холста наподобие халата. Весной и осенью надевали сумань, представляющий пальто из сукна чёрного или коричневого цвета. Его шили в талию, сзади на спине располагались сборки на уровне талии.  Мужскими головными уборами были валяные шапки белого и чёрного цветов, большей частью высокие с небольшими полями. Летом для работы в поле надевали холщовый колпак. Зимой носили шапки-ушанки и малахаи, которые сверху покрывали сукном. С конца XIX века в обиход мордвы входит фабричный картуз, который вытеснил валяные шапки.  Основной нательной одеждой женщин была рубаха туникообразного покроя. Эрзянская рубаха

( панар, паля, покай) сшивалась из двух полотнищ холста, перегнутых поперёк. Она имела четыре шва посередине груди и спины, два по бокам. Рукава были прямые, их длина равнялась ширине холста. Воротника не было, вырез на груди имел треугольную форму, его глубина колебалась от 20 до 30 сантиметров. Края выреза скреплялись кольцевой застёжкой - сюлгамо. Внизу передние полотнища для удобства при ходьбе и работе не зашивались до конца на 12-15 сантиметров.

Главным украшением рубахи была вышивка, очень плотная. Она окаймляла ворот рубахи, рукава, подол, располагалась широкой полосой по переднему шву и продольными полосами по спине и груди. В праздники поверх нижней рубахи девушки и молодые женщины надевали богато вышитую рубаху покай.  Рубаха мокши (панар, щам) несколько отличалась от эрзянской. Она шилась из трёх полотнищ холста: перед и спинку составляло полотнище, перегнутое поперёк, а бока делались из двух более коротких полотнищ. Рукава пришивались к центральному холсту, были прямыми и достигали кистей рук. Грудной вырез имел овальную форму. Спереди на подоле делали разрез длиной 12 сантиметров.

Рубаху богато вышивали, расположение вышивки в основном соответствовало эрзянской рубахе, но здесь не было широкой передней полосы, зато имелась вышивка на лопатках. Мокшанки носили рубаху с большой пазухой (пов). Мокшанская рубаха значительно короче эрзянской: она лишь немного прикрывала колени. Под рубаху мокшанки надевали штаны длиной до щиколоток. Шились штаны из белого холста и оторачивались внизу кумачом или красной тканой полоской.  В ХХ веке у мокши появилось платье, которое шилось из фабричных тканей. Это платье было на кокетке, к подолу пришивалась оборка шириной 20-30 сантиметров. Рукава были длинные с обшлагами, присборенные на плечах. Шейный вырез был круглый, иногда делался невысокий стоячий воротник. Прямой разрез на груди или спине застегивали на пуговицы. Это платье вначале надевали на нижнюю холщовую рубаху, а затем стали носить и без неё.  К концу XIX века в традиционный костюм мордовок вошёл передник (запон, сапоня - у мокши, запон, икельга паця - у эрзи). Его носили как в обычные, так и праздничные дни. По форме и покрою они подразделялись на три группы: без нагрудника, с нагрудником и закрытый передник с рукавами. Их шили из холста, фабричных тканей, причём часто разных цветов. Украшались передники вышивкой, полосками цветной материи, лентами, кружевом и т.д.  Безрукавки носили поверх рубахи и мокшанки, и эрзянки. Их шили из фабричной ткани чёрного цвета, длиной несколько выше колен. Покрой был в талию с большим количеством оборок сзади. Шейный вырез был круглым, его оторачивали кумачом. У эрзи Теньгушевского района безрукавка называлась шубейкой. Её шили из красного или синего сатина, кашемира или атласа. Подол, проймы, воротник и полы оторачивались мехом сурка и украшались потоками разноцветной материи, лентами, пуговицами и блёстками.  Верхняя распашная одежда из холста (паньжат, мушкас - у мокши, руця, импанар - у эрзи). Шили её из тонкого, хорошо отбелённого холста. Покрой соответствовал покрою мокшанской или эрзянской рубахи, но переднее полотнище было разрезано посередине. Украшалась она, как и рубаха, вышивкой, бранным тканьём, разноцветными полосками материала. У эрзи руця использовалась в основном в качестве торжественной и праздничной одежды взрослых девушек и замужних женщин. У мокши мушкас использовался и в качестве рабочей одежды.  Верхняя тёплая одежда и по названию, и по покрою была схожа с мужской. Весной и осенью женщины носили сшитые из сукна сумани. Их шили как прямыми, так и отрезными по талии со вставными клиньями сзади и на боках. Зимой надевали шубу из жёлтых овчин, иногда их покрывали сукном.  К ак и у других народов, у мордвы различались головные уборы девушек и молодых женщин. У девушек самым распространённым видом головного убора была налобная повязка в виде обруча из луба или картона, обтянутая тканью и украшенная вышивкой, бисером, позументом (ашкоркс, пурдавкс - у мокши, паця коня, пря сюкс - у эрзи). Налобная повязка могла быть и мягкой. У теньгушевской эрзи в праздники взрослые девушки носили специальную шапочку - пехтим. Её очелье было украшено бумажными цветами, бубенчиками, бахромой из бисера. У мордвы-терюхан был распространён венец-шапочка из монет и раковин-каури.

Головные уборы замужних женщин - их существовало несколько видов - должны были полностью скрывать волосы. Высокие головные уборы на твёрдой основе конической, прямоугольной и твёрдой формы - панго, были распространены в основном у эрзи. Основа из луба обтягивалась красным материалом и украшалась вышивкой, бисером и медными цепочками. На шею сзади спускалась небольшая вышитая лопасть.  Сложные головные уборы типа сороки бытовали на всей территории расселения мордвы. Сорока представляла собой чепец из холста. Её украшали вышивкой, бисером, позументом. Под сороку надевали чехлик или волосник. Этот головной убор в форме колпака или чепца служил как бы подкладкой верхнего головного убора, но пожилые женщины носили их самостоятельно, покрывая сверху платком. У мокши бытовали мягкие головные уборы типа полотенца или покрывала с вышитыми концами. Терюханки носили венец, но, в отличие от девичьего головного убора, он был закрыт сверху. С венцом женщины надевали плетни, длинные полоски холста или кожи с нашитыми серебряными монетами, они спускались на грудь спереди.  Для традиционного женского костюма мордвы характерны многочисленные украшения. В качестве височных подвесок мордовки носили различные подвески из монет, бисера, раковин и пуха, которые прикреплялись к головному убору. Из налобных украшений были распространена бахрома из перьев селезня, пришитая к тесьме или узкой полоске холста. Употреблялись также узкие полоски материи с нашитыми на них бусами, пуговицами, бисером или просто вышитые.

Девушки носили накосники из разноцветного бисера, шёлка, раковин. Наушными украшениями были серьги (пилькст - у мокши, пилекст - у эрзи) и специальные наушники, которые представляли собой кружки из картона или бересты, обтянутые материей. На них нашивались цветы из материи, бусы, а также бисер.  Специфическим украшением мордовок была нагрудная застёжка (сюлгам - у мокши, сюлгамо - у эрзи). Они были двух видов: овал с незамкнутыми концами и подвижным стержнем, характерный для эрзи, и трапециевидной формы у мокши.  Разнообразными были нагрудные украшения. Они представлены бусами (крганят - у мокши,э рьгть - у эрзи), ожерельями (колодка, камышка - у эрзи). У мокши было множество вариантов бисерных воротников и нагрудных сеток (цифкс, комбоне), чересплечных украшений (кичкор, крескал), состоящих обычно из двух полос ткани или кожи с нашитыми на них цепочками, пуговицами, стеклярусом и т.п. Они надевались на плечи крест накрест. Чересплечное украшение (ожа нучка) имелось и у теньгушевской эрзи. Наручные украшения представлены браслетами (кятькст - у мокши, кетькст - у эрзи) и перстнями (суркст).  Специфическое поясное украшение эрзянок - набедренники (пулай, пулакш, пулокаркс). Они были двух видов: с валиком и без валика. Основу набедренников составляет прямоугольный кусок холста с зашитым в середину картоном или войлоком. Лицевая сторона пулая украшалась вышивкой, ниже которой нашивались ряды цветного бисера, пуговиц, позумента. Далее почти до колен шла бахрома из шерсти, как правило, чёрной, но на праздничных пулаях она могла быть красной или зелёной. Шерсть дополнялась медными цепочками, а по бокам прикреплялись кисти из бисера.  У теньгушевской эрзи поясное украшение (цекс сыр гаркс) состояло из полукруглой выстеганной подушечки с утолщением в части, прилегающей к пояснице. Лицевая сторона её украшалась вышивкой, раковинами, монетами и бисером.  У некоторых групп эрзи Пензенской и Саратовской областей поясное украшение имело вид пояса с подвесками и кистями (мукороцек) или полосками ткани (лапкат). Поясными украшениями были также полотенца, которые затыкали за пояс (кеска руцят - у мокши, бока пацят - у эрзи).  Поясными украшениями мокшанок были разнообразные подвески. Их носили парами. Основу подвесок составлял металлический каркас из нескольких рядов медной проволоки или узкий плетеный поясок. На них прикреплялись бубенчики, жетоны, раковины, на концах, как правило, была бахрома из шёлковых ниток.  Традиционной обувью мордвы были лапти (карьхть - у мокши, карть - у эрзи) из липового или вязового лыка. Для мордовских лаптей характерно косое плетение, трапециевидной формы головка, низкие борта. Из более широких лык плели ступни, которые служили для работы во дворе или около дома. Праздничным видом обуви были кожаные сапоги со сборами и острыми носками (кемот - у мокши, кемть - у эрзи). Их шили из коровьей или телячьей сыромятной кожи. Сапоги имели массивный задник. Зимой носили серые и чёрные, иногда белые валенки. Ноги обёртывали портянками, их было две пары: нижние (алдонь пракста - у мокши, пильгалга - у эрзи), которыми обёртывали ступни. Верхними портянками (ланга пракста - у мокши, верьга пракста - эрзи) оборачивали икры.  В холодное время года поверх портянок носили белые или чёрные онучи (сумань пракстат) из сукна. У теньгушевской эрзи и терюхан женщины носили более узкие, чем портянки, обмотки. По праздникам мокшанки носили обмотки красного цвета с жёлтыми, зелёными и чёрными полосами.  Чулки вошли в быт мордвы довольно поздно, их вязали иглой или крючком. Мокшанки носили полосатые наколенники (цюлкат), позднее их узор стал геометрическим.

    

http://www.finnougoria.ru/community/folk/section.php?SECTION_ID=351&ELEMENT_ID=2352

3. Поселение и жилище татар и башкир

Поселения и жилища

Наиболее характерным типом заселения для всех народов Среднего Поволжья был

приречный. Участник академической экспедиции XVIII века Г. Миллер писал:

"Множество находящихся в сих местах лесов есть тому причиною, что все

вышеупомянутые народы (черемисы, удмурты, мордва) жилища имеют или в лесах или

между лесами и к поселению своему выбрали такие места, что каждая деревня

построена при нарочитой реке или речке или озере, а при том поблизости и к

пашням". Характерным был и приовражный тип заселения, по днищам оврагов и

балок, там где были ключи или сравнительно неглубокий уровень грунтовых вод.

Водораздельный или сыртовый тип заселения встречался преимущественно у марийцев

и удмуртов, живущих в северных районах Среднего Поволжья. Здесь на водоразделах

более плодородные почвы и сравнительно неглубокий уровень залегания грунтовых

вод. Это связано со слабым эрозионным расчленением и наличием глинистой морены,

расположенной неглубоко от поверхности. Во всех остальных районах расселения

народов Среднего Поволжья поселения на водоразделах стали появляться лишь во

второй половине XIX века в связи с разработкой полезных ископаемых,

строительством промышленных предприятий, железнодорожных станций.

Водоснабжение в этом случае осуществлялось с помощью артезианских колодцев.

Типы поселений отражены в типовых названиях населенных пунктов. Это села,

деревни, околотки, погосты и др. Так, Воскресенская летопись 1377 года

сообщает, что русские князья и воеводы "взявши всю землю мордовскую, села и

погосты и зимницы пограбиша". Погостами по-видимому русские летописи называли

достаточно крупные населенные пункты, имевшие значение административных и

торговых центров. Зимницы - однодворные поселения, которые ставились на лесных

полянах. У марийцев вновь возникшие поселения назывались околотками. Марийский

термин "ял" употребляется в значении околотка (нурьял, торьял, лопьял и т. д.).

Татары все сельские поселения называли авыл, а башкиры - аул. Название "село"

на языках финно-угорских и тюркских народов отсутствовало. Термин "село"

присваивался русской администрацией тем селениям, в которых строилась церковь.

Остальные населенные пункты народов Среднего Поволжья в XIX веке назывались

деревнями независимо от размеров населенного пункта.

Планировка селений была связана с социально-экономическими условиями, ременем

возникновения селения и рельефом местности. Анализ имеющейся литературы,

картографического и полевого материала свидетельствует, что в XIX веке имели

место разнообразные формы застройки: кучевая, круговая, кольцевая, радиальная,

рядовая и др. Наиболее характерной была кучевая застройка. Она представляла

собой застройку, в которой строения расположены группами, кучами. В одном

случае постройки размещались по буграм, в другом - были разбросаны без всякого

порядка, в третьем - наблюдалось стремление объединить постройки в отдельные

гнезда.

О беспорядочной застройке писали многие авторы изучавшие деревни Среднего

Поволжья: В.А.Сбоев, В.М.Черемшанский, А.Артемьев и ряд других. Так,

Н.Троицкая, говоря о марийских селениях во второй половине XIX века, отмечала:

"Избы в прежнее время черемисы строили не по плану, а как заблагорассудится,

выбирая каждый для себя удобное место". Происхождение кучевой застройки

связывается с пережитками патриархального быта, для которого было характерно

расселение родственными коллективами. С родовыми традициями связывается и

наличие радиальных поселений. Родственники елились "концами", отходящими от

одного центра, обычно площади. Древней является и круговая планировка, что

связано с необходимостью обеспечения безопасности от нападения кочевых народов.

Рядовая и уличная планировки являются более поздними, и появление их связано с

перестройкой селения, которая особенно интенсивно стала проводиться с 70-80-х

гг. прошлого века. Размеры селений у всех народов Среднего Поволжья в

прошлом были очень небольшими. Они насчитывали не более 15-20 дворов. Быстрый

рост селений стал отмечаться лишь со второй половины XIX века в связи с

интенсивным проникновением капиталистических отношений в деревню. Исследователь

мордовского жилища Н.П.Макушин писал, что до вхождения мордвы в состав Русского

государства мордовские населенные пункты состояли в основной из 5-8 домов, а во второй половине века уже насчитывались десятки домов, в середине же XVII века отдельные мордовские селения разрослись до нескольких сот домов. Жилой дом у всех народов края представлял собой однокамерную срубную постройку, к которой уже позднее стали пристраиваться сени. Жилища народов Среднего Поволжья, проживающих в лесной полосе, друг от дуга фактически не отличались. Отличительной чертой строения жилища тюркских народов, проживающих в степной части, была войлочная юрта и глинобитные дома. Преобладающим типом марийского жилища в XVIII веке и начале XIX века была курная изба (шэм порт). Это был бревенчатый сруб. Вместо потолка делался накат из бревен, поверх которого насыпался слой земли. Пол делался земляной. Топилась изба "по черному", то есть печка была без дымохода. Такое же отопление домов отмечалось (до начала XX века) у темниковских и сергаческих мишарей, мордвы и чувашей. У башкир и татар для отопления жилища использовался особого типа камин (чувал) с цилиндрическим, выходящим на крышу дома дымоходом. Наряду с наземными избами, существовали и полуземляночные жилища, которые дожили до наших дней в виде различных построек хозяйственного назначения (погреба, бани). В конце XIX века, в связи с развитием капитализма и классового расслоения, в деревне стали появляться дома, состоящие из двух срубов, и пятистенные дома с приделом. Типы связи дома с надворными постройками у народов края в конце XIX века были разнообразны. Это было связано с различным экономическим развитием отдельных народов, социальным положением крестьян, природно-географическими условиями, а также в значительной мере и с культурно-бытовыми традициями. В конце XIX века широко были распространены покоеобразные, г-образные и двухрядные дворы. Однако наиболее древней была разобщенная постройка на усадьбе. Так, участник академической экспедиции XVIII века Георги описывает марийский двор: "Каждый двор состоит из одной особо построенной черной избы, из состоящих розно хлевов, и из небольших на невысоких столбах сгроможденных кладовых, кои служат и летними горницами. Все сие строения выведены четырехугольником и срублены из дерева, а промежутки между ними ничем не забираются". В конце XIX века у поволжских финнов в большинстве своем отмечалось связное расположение надворных построек на усадьбе в виде п-образной формы, а в северной части иногда - двухрядных дворов. Из хозяйственных построек для всех народов края были характерны амбары и клети. Они либо непосредственно примыкали к дому, либо ставились напротив дома по линии ворот. Клети и амбары использовались для хранения хлеба и других продуктов питания, а также различного хозяйственного скарба и инвентаря. У марийцев и удмуртов часто встречались двухэтажные клети-амбары. Они строились с балконом, который делался на уровне пола второго этажа за счет выступания концов потолочных балок первого этажа. Это были срубные постройки, достигавшие высоты 5-6 метров -22-25 венцов. Такие амбары крылись двускатной крышей на сомцах. В нижнем этаже размещались клеть, погреб, а иногда, в богатых домах, при больших размерах амбара, и каретник. Верхний этаж, как правило, использовался для хранения сена и различного сельскохозяйственного инвентаря, а также домашнего имущества. Двухэтажным амбарам, по-видимому, предшествовали амбары на столбах, которые были широко распространены у многих финно-угорских народов. Необходимыми постройками на усадьбе в каждом крестьянском хозяйстве были навесы, конюшни, хлевы, сараи. Сарай делался преимущественно из плетня и обмазывался глиной, смешанной с коровьим навозом. Иногда стены делались с заполнением пространства между ними соломой или землей, смешанной с сухими листьями. Дощатые и бревенчатые надворные постройки в конце XIX века встречались лишь в северных районах, преимущественно у татар. Навесы имели сверху плоский настил - длинные жерди, положенные на перекладины. Здесь хранилось сено, а также отводилось место для домашней птицы. Под сараями отгораживалось пространство для скота, в основном для овец. Крупный рогатый скот и лошади помещались в срубных помещениях - "конюшнях". Аналогичные хозяйственные постройки были характерны для всех поволжских народов и отличались лишь добротностью, что зависело от экономической состоятельности хозяев. Несколько отличались лишь клети. У мордвы и чувашей клети обычно делались с подклетом. Вход в клеть устраивался из сеней с помощью небольшой лесенки. В подклеть входили со двора. У марийцев и удмуртов клети были одноэтажные, с нависающей крышей по всей боковой стороне и крыльцом, несколько поднятым над землей. У татар клетей, тем более соединенных с домом, почти не было, место клети у них занимали амбары. Характерной хозяйственной постройкой у марийцев было "кудо" - срубное помещение без пола и потолка с очагом из камней и подвешенным над ним на деревянном крючке котлом. Кудо обычно служило в качестве летней кухни и столовой. Здесь имелась необходимая мебель и посуда. В кудо, как правило, варилась обрядовая пища и домашнее пиво. Здесь же хранился различный обрядовый инвентарь. У мордвы аналогичной постройкой была кавня - легкое бревенчатое строение без очага, которое стояло в глубине двора. Кавня также имела обрядово-бытовое назначение. На усадьбе, в некотором отдалении от нее, а чаще на берегу реки, ручья, озера, оврага располагались бани. Это небольшие срубы с полом и потолком, крытые четырехскатной костровой крышей. К срубу пристраивался небольшой плетневый или тесовый предбанник. У всех народов Среднего Поволжья бани существовали с глубокой древности. Известный исследователь финно-угорских народов В. Н. Белицер усматривает генетическую связь между традиционной мордовской избой и баней. Бани, как правило, использовались для бытовых и обрядовых целей. В них лечили различные заболевания, помещали рожениц, осуществляли ритуальное омовение. Помыть гостя в бане считалось выражением особого уважения и внимания. Внутренняя обстановка крестьянской избы у тюрков и финно-угров Поволжья имела много общего и отличалась лишь несущественными деталями. Значительную часть жилого помещения занимала печь. В марийских, удмуртских и эрзянско-мордовских избах печь стояла слева или справа от входа и была прижата к задней и боковой стенам избы. В мокшанских избах в XIX и первой четверти XX века печь преимущественно стояла в одном из дальних углов, чаще всего в левом, против двери, а ее устье было обращено к окнам в боковой стене. В наиболее старых мокшанских избах устье печи было обращено к двери, а красный угол находился около двери. Оба положения печи, характерные для мокшанских изб, идентичны западному и восточному вариантам южно-великорусской планировки жилища. Отличительной чертой татарской избы от соседних народов было деление жилой части при помощи глухой перегородки на мужскую (чистую) и женскую (кухонную) половины - тур як и очмак як. Для интерьера мордовской избы был характерен кершпиль, представляющий собой дощатый настил шириной около 2 м и находящийся от пола на высоте 35-50 см. Кершпиль занимал всю половину избы между печью и задней стеной. На кершпиле спали. Над ним, под потолком укреплялись жерди, на которых сушилась одежда, обувь, холсты. Вдоль стен у всех народов устраивались лавки. Днем они служили местом для сидения, а ночью для сна. Поэтому лавки были очень широкие, добротные, из двух-трех тесин. Лавка напротив двери называлась мужской, а по боковой стене - бабьей. На этой лавке женщины занимались прядением, ткачеством и другими работами, используя благоприятное естественное освещение. Здесь же стоял ткацкий стан. Под потолком у задней стены устраивались полати. В красном углу обычно стоял стол, висел киот с иконами. Это место завтрака, обеда и ужина всей семьи. В красный угол сажали почетного гостя. Здесь же совершались свадебные и похоронные обряды. Над лавками по стенам избы устраивались полки, на которых хранились различные вещи (мелкая утварь, инструменты). Домашняя утварь размещалась также на полавошниках, около печи, на лавке у печного чулана.

4. Этногенез и ЭИ финноязычных народов Поволжья и Приуралья

5. Этногенез (происхождение народа – греч.) – представляет собой

6. процесс сложения этнических общностей на базе различных этниче-

7. ских компонентов. Этногенез является начальным этапом этнической

8. истории. Его развитие характеризуется взаимосвязью автохтонных

9. компонентов и пришлых (миграционных), завершение которого может

10. быть связано с включением в сформировавшийся этнос иных ассими-

11. лируемых групп, разделение и сложение новых этносов.

12. В целом в процессе этногенеза формируется новый этнос со спе-

13. цифическими чертами в материальной и духовной культуре, быте,

14. групповых психологических характеристиках, отличающими его от дру-

15. гих этносов. Формирование происходит под влиянием особенностей

16. хозяйственной деятельности в определенных природных условиях и

17. других причин. В этнической общности возникает общее самосозна-

18. ние, важное место в котором занимает представление об общности

19. происхождения. Внешним проявлением этого самосознания является

20. общее самоназвание – этноним.

21. Различные этносы классифицируют в группы и другие более круп-

22. ные объединения. Деление производится по различным признакам.

23. Наиболее общей является группировка народов по географическому

24. расположению: народы Европы, народы Азии, Северной Америки и

25. т.п. Применимо при классификации народов рассмотрение по антро-

26. пологическим признакам, по религиозной принадлежности, но пред-

27. ставители одного и того же народа могут принадлежать к разным ан-

28. тропологическим типам и исповедовать различные религии.

29. Классификацию народов по культурно-хозяйственным типам и ис-

30. торико-этнографическим областям осуществляют в соответствии с ис-

31. торически сложившимися особенностями хозяйства и культуры для

32. народов, находящихся на одинаковом уровне социально-

33. экономического развития и живущих в сходных естественно-

34. географических условиях (группы охотников и рыболовов древности,

35. скотоводческие племена степей, земледельцы и д.р.). Эти особенно-

36. сти стираются по мере развития человечества с бурным ростом меж-

37. 6

40. дународной экономики и культуры, которые ломают традиционные

41. границы.

42. Сочетание культурно-хозяйственных особенностей и географиче-

43. ских признаков дают возможность проводить классификацию этносов

44. по историко-этнографическим областям, географическим зонам – на-

45. роды Кавказа, Прибалтики, Среднего Поволжья и Приуралья, Средней

46. Азии, Южной Сибири и т.п. В Волго-Уральскую область входят Башки-

47. ры, мари, мордва, татары, удмурты, чуваши и в меньшей степени ко-

48. ми. Эти народы формировались в основном на территории современ-

49. ного обитания, в тесной культурной, экономической и этнической свя-

50. зи друг с другом, что привело к общности их традиционной культуры,

51. быта, экономики, антропологического облика и даже языка.

52. Используется деление по лингвистическому признаку. На основе

53. близости между языками и их происхождения. Отдельные языки фор-

54. мируют в родственные группы, объединяемые в большие языковые

55. семьи. Народы Среднего Поволжья и Приуралья по языку: мордва,

56. мари, удмурты и коми входят в финскую группу уральской языковой

57. семьи, а татары, башкиры и чуваши – в тюркскую группу алтайской

58. языковой семьи.

59. В западных и северных районах Среднего Поволжья и северо-

60. западном Приуралье проживают финно-угорские народы – мордва,

61. мари, удмурты, коми-зыряне и коми-пермяки.

62. Мордва. Самый многочисленный в России народ финно-угорской

63. группы. Основное регион проживания – Среднее Поволжье (Республи-

64. ка Мордовия). Мордва расселена также в южной части Среднего По-

65. волжья от Тамбовской области на западе до Оренбургской области на

66. востоке. Выделяется два мордовских языка – эрзя и мокша.

67. Марийцы. Большая часть проживает в Республике Мари Эл, рас-

68. селены также в северных республиках и областях Поволжья и При-

69. уралья. Выделяются три этнографических группы с диалектами языка

70. – горные марийцы, луговые и лесные марийцы, восточные марийцы.

71. Удмурты. Основным регионом расселения является территория

72. Республики Удмуртия. Они делятся на две группы по диалектным от-

73. личиям языка: северные – ватка и южные – калмез. Имеется также эт-

74. нографическая группа бессермян (р.Чепца), которые некоторые рас-

75. сматривают как тюркизированные племена удмурт.

76. Коми-зыряне и коми-пермяки северные группы пермских финнов

77. близки друг к другу по языку и культуре. Проживают в Республике Ко-

78. ми и Коми-Пермяцком национальном округе Пермского края.

79. На Средней Волге, Нижней и Средней Каме, а также в бассейне

80. рек Белой и Урала проживают преимущественно тюркоязычные наро-

81. ды: башкиры, татары и чуваши.

82. Татары в основном проживают в Татарстане и соседних республи-

83. ках и областях Поволжья и Приуралья, а также в Москве, С-

84. Петербурге. Выделяется сибирские татары (томские, барабинские, то-

85. 7

88. больские, тюменские и др.) и Нижнего Поволжья (астраханские). Мно-

89. гочисленные группы татар живут в Средней Азии (Узбекистан, Казах-

90. стан). Татары Поволжья и Приуралья по языку и особенностям куль-

91. туры подразделяются на две основные группы (диалекта). Средний

92. диалект (казанские татары, кряшены, касимовские, бартымские, гла-

93. зовские татары, тептяри) и западный (мишарский).

94. Башкиры компактной группой проживают на территории Республи-

95. ки Башкортостан, преимущественно в восточных районах, а также Че-

96. лябинской, Пермской, Свердловской и Оренбургской областях. До на-

97. чала XX в. сохраняли дробное родоплеменное деление. Имеется два

98. основных диалекта: куваканский, (горный) - восточные (уральские)

99. районы Башкирии, и юрматинский (степной), распространенный в юго-

100. западной и центральной Башкирии. Башкиры и татары в языковом от-

101. ношении составляют кыпчакско-болгарскую подгруппу кипчакской

102. группы тюркских языков.

103. Чуваши относятся к болгарской группе тюркских языков. В основ-

104. ном проживают в пределах Республики Чувашия. Имеются группы в

105. Самарской, Ульяновской, Саратовской областях и Республике Татар-

106. стан. Подразделяются на две группы: низовые чуваши (анатри) юг и

107. юго-восток республики, и верховые чуваши, или вирьял, живущие в

108. северных и северо-западных районах.

109. Как показывают исторические и археологические источники с рай-

110. онами Поволжья и Приуралья, точнее Волго-Камья, были связаны

111. ранние этапы этногенеза древних венгров, обитавших в I тыс. н.э. в

112. Великой Венгрии, или «Magna Hungaria» в районах Приуралья и Ниж-

113. него Прикамья. Ранние этапы этногенеза всех перечисленных народов

114. самым тесным образом переплетаются между собой и поэтому долж-

115. ны быть рассмотрены совместно. Неразрывно с этногенезом народов

116. Поволжья и Приуралья и индоевропейские славянское русское насе-

117. ление, проникавшее в регион с XII-XIV вв.

118. С проблемой этногенеза теснейшим образом связаны конкретные

119. вопросы происхождения не только самого народа, но и всех сторон

120. его жизни – культуры, экономики, языка, антропологического типа, эт-

121. нонима и т.п. Этой проблемой в равной степени занимаются и архео-

122. логи, и языковеды, и этнографы, и антропологи.

123. АННИЕ ЭТАПЫ ЭТНОГЕНЕЗА ФИННО-УГОРСКИХ НАРОДОВ

128. Финно-угры представляют собой этноязыковую общность народов

129. входящую в уральскую семью языков. Уральская языковая семья

130. включает в себя финно-угорскую и самодийскую ветви. Некоторые ис-

131. следователи сближают к данной семье юкагирские языки и

132. эскимосско-алеутские языки.

133. Общая численность финно-угров насчитывает более 20 миллио-

134. нов человек. В языковом отношении финно-угры делятся на несколько

135. подгрупп. Пермско-финскую подгруппу составляют коми, удмурты и

136. бесермяне. Волжско-финскую группу - мордва (эрзяне и мокшане) и

137. марийцы. К прибалто-финнам относятся: финны, финны-

138. ингерманландцы, эстонцы, сету, квены в Норвегии, загадочная водь,

139. ижорцы, карелы, вепсы и потомки мери. К отдельной угорской группе

140. принадлежат ханты, манси и венгры. К волжским финнам, вероятно,

141. относятся средневековая мещера, меря и муромы.

142. Существует и подход, рассматривающий существование в древ-

143. ности урало-алтайская языковой семьи, объединяющая в одну общ-

144. ность уральские и алтайские языки. В этом отношении уральцы и ал-

145. тайцы составляют между собой генетически более близкую группу,

146. чем индоевропейцы и уральцы. Сохранение близости народов отра-

147. жается и в области общих элементов в физиологии, этнографии, ми-

148. фологии и фольклоре уралоязычных и алтайских народов. По мнению

149. Н.А.Баскаков, как угро-финские или уральские языки, с одной стороны,

150. и алтайские языки – с другой, имеют главным образом типологиче-

151. ское, но не генетическое сходство. Ряд исследователей предполагает,

152. что в глубокой древности существовала этническая общность, кото-

153. рая, формировалась и развивалась вне индоевропейской и была ос-

154. новой для последующего выделения и развития как алтайской, так и

155. уральской семей. Время ее существования, он увязывает, с эпохой

156. верхнего палеолита.

157. На берегах р. Ангары стоянки (Мальта, Буреть) выделяются па-

158. леолитические культуры сходные с культурой палеолита Восточной

159. Европы, Подонья. По предположению А.П. Окладникова, люди, оста-

160. вившие эти стоянки, «проникли к берегам Байкала из Восточной Евро-

161. пы... около 24-25 тыс. лет тому назад». В свою очередь антропологи-

163. ческий материал, полученный при изучении О.Н. Бадером крайней се-

164. веро-западной палеолитической стоянки Восточной Европы у Сунгиря

165. на Клязьме, показал определенный налет монголоидных признаков,

166. что указывает на проникновения монголоидного населения в европей-

167. скую среду, так и наоборот.

168. В конце позднего палеолита, около 15-10 тыс. лет тому назад

169. А.Х.Халиков усматривает отрыв основы уральской общности от си-

170. бирского корня и начало ее самостоятельного существования от ура-

171. ло-алтайская общности. Уральскую языковую общность, сохранялась

172. в течение всего периода мезолита (X-VI тыс. до н.э.). В эпоху раннего

173. неолита, исследователи прослеживают, распад уральской языковой

174. семьи на самодийскую и финно-угорскую ветви и считают, что на за-

175. паде распространяются уралоязычные племена, которые к рубежу IV-

176. III тыс. до н.э. продвинулись на север и северо-запад до Карелии и

177. Южной Финляндии. В Поволжье они оттеснили волго-камские племена

178. в Поволжье, а на севере вышли к берегам р. Вычегды и Печоры, обра-

179. зовав здесь смешанную вятско-ветлужскую неолитическую культуру.

180. Все эти передвижения привели к окончательному распаду уральского

181. языкового единства, в результате чего восточные группы племен, ве-

182. роятно, самодийского типа (верхнеобская и енисейско-ангарская не-

183. олитические культуры) сосредоточились на востоке в бассейне Ени-

184. сея и Ангары, а финно-угорская общность осталась в Волго-Камье и

185. Приуралье до среднего течения р.Оби.

186. Финно-угорское единство, вероятно, существовало до эпохи ран-

187. него металла, когда в лесную полосу Евразии начинают проникать за-

188. чатки земледелия, скотоводства и металлургии. По мнению языкове-

189. дов, для всех финно-угорских народов общими являются понятия,

190. связанные с эпохой раннего металла, наступившего в лесостепи Ев-

191. разии не раньше рубежа III-II тыс. до н.э. В это время на месте кам-

192. ской неолитической общности формируется волосовская, гаринская

193. культуры и несколько поздненеолитических культур в Западной Сиби-

194. ри. Исследователи считают что, носители этих культур в Западной

195. Сибири являлись отделившимися от древней финно-угорской общно-

196. сти угорскими и самодийскими племенами.

197. Волосовско-гаринские племена подразделяются на две родствен-

198. ные между собой группы: волосовскую и гарино-борскую (гаринскую).

199. Не позднее рубежа III-II тыс. до н.э. волосовцы по полосе лесостепи и

200. окраине тайги, гаринцы – по восточно-европейской тайге и южной ок-

201. раине лесотундры, продвигаясь на запад, достигают северо-восточной

202. Прибалтики; Карелии и Южной Финляндии. Волосовско-гаринские и

203. близкие им племена осваивают территорию, которая впоследствии

204. будет занята финоязычными племенами.

205. Отделившиеся от финно-угорской общности зауральские (запад-

206. но-сибирские) племена начинают отличаться по культуре. С угорскими

207. группами племен, ряд исследователей, следует увязывать с энеоли-

208. 11

211. тические культуры Западной Сибири. Отдельные родовые группы этой

212. праугорской общности, вероятно, проникали и в Западное Приуралье,

213. на что указывают энеолитические памятники.

214. В эпоху бронзы и позднее финно-пермские племена в лесостеп-

215. ной полосе Восточной Европы, продолжая самостоятельный путь раз-

216. вития, испытывают значительное воздействие иноэтничных племен,

217. что привело в конечном итоге к распаду финноязычной общности и к

218. началу формирования отдельных финноязычных народов. Так не

219. позднее первой четверти II тыс. до н.э. в среду финноязычных племен

220. лесостепной и отчасти лесной полосы от устья р. Камы на востоке и

221. до Прибалтики на западе проникают племена так называемых культур

222. с боевыми топорами – фатьяновской культурно-исторической общно-

223. сти. Непосредственные контакты пришлого земледельческо-

224. скотоводческого в своей экономической основе населения с местными

225. племенами оказали огромное воздействие на население лесной поло-

226. сы Восточной Европы. Все это в конечном итоге выразилось в распро-

227. странении в хозяйстве местных племен ряда домашних животных –

228. коровы и свиньи, некоторых злаков – ячменя и, возможно, гороха, ме-

229. таллов – олова и способов изготовления металлических орудий. Был

230. европеизирован и антропологический тип местного населения, осо-

231. бенно в западных районах его расселения.

232. Эти процессы усложняются и тем, что не позднее середины II тыс.

233. н.э. в лесостепную полосу Восточной Европы с востока проникают си-

234. бирские группы населения, принесшие совершенные бронзовое ору-

235. жие и орудия труда так называемого турбино-сейминского облика. Не

236. исключено, что отдельные представители этих племен достигали и

237. Южной Финляндии, где известны находки литейных форм бронзовых

238. кельтов сейминского типа. А.Х.Халиков предполагал, что носители

239. турбино-сейминского круга, проникшие через Урал по Каме и Волге в

240. Восточную Европу, могли быть и представителями племен алтайской

241. языковой общности (прототюрки или тюрко-монгольские племена).

242. Во второй половине II тыс. до н.э. мир лесостепной Евразии от

243. Волги на западе и до Оби на востоке испытывает сильное влияние

244. степных андроновской и срубной культурно-исторической общностей.

245. Все эти племена в условиях довольно бурного развития своего ското-

246. водческо-земледельческого хозяйства начинают в третьей четверти II

247. тыс. до н.э. активное движение в северные районы, заселенные фин-

248. но-угорским населением. Значительно воздействие на лесостепной

249. мир оказали племена срубной культуры, которые в середине и третьей

250. четверти II тыс. до н.э. не только вплотную придвинулись к территории

251. расселения местных племен, но и в значительной степени вошли на

252. эту территорию, заняв территории балановской и части абашевской

253. культур. В результате, в южной зоне лесостепной зоне начинается

254. процесс формирования новых культур, среди которых наиболее ак-

255. тивными оказалась маклашеевская

256. 12

259. Абашевская, срубная и андроновская культуры были преимущест-

260. венно европеоидными в антропологическом отношении. По мнению

261. А.Х.Халикова, многочисленные индоиранские лексические заимство-

262. вания, которые выявлены финно-угорских народов Евразии, особенно

263. у восточно-волжских, пермских и угорских, возникли именно в это

264. время благодаря контактам абашевско-срубного и андроновского на-

265. селения с племенами лесостепи Восточной Европы и Западной Сиби-

266. ри. Под активным воздействием пришлых племен происходит распад

267. фатьяновской культурно-исторической общности и формирование на-

268. селения с культурой финальной бронзы, характеризуемой текстиль-

269. ной или сетчатой керамикой.

270. В Волго-Окском междуречье, Среднем Поволжье и Нижнем При-

271. камье под воздействием балановских, абашевских, срубных племен

272. складывается поздняковская и маклашеевская культуры. На обширной

273. территории от Прибалтики и Южной Финляндии на западе и до р. Су-

274. ры и Ветлуги на востоке распространяется культура так называемой

275. «текстильной» керамики. На востоке, почти все Волго-Камье занимают

276. маклашеевская культура. Исследователи усматривают в этом разде-

277. ление финно-пермской общности на западнофинскую и восточнофин-

278. скую, произошедшее до перехода к эпохе железа, так как в финно-

279. пермских языках нет общих названий железа, стали, оружия. Однако,

280. взаимные контакты между этими родственными группами продолжа-

281. лись и особенно активно они протекали в Среднем и Верхнем Повол-

282. жье, где имелась обширная контактная зона и наблюдались взаимо-

283. проникновение этнокультурных традиций. В условиях тесных межпле-

284. менных связей, развития хозяйства и роста роли медно-бронзовой ме-

285. таллургии усиливаются процессы консолидации отдельных сооб-

286. ществ. К рубежу II-I тыс. до н.э. возникают предпосылки к сложению

287. протофинноязычной общности племен в лесной и лесостепной полосе

288. Восточной Европы.

289. Аналогичные процессы проходили и в Западной Сибири, где во

290. второй половине, особенно в последней трети II тыс. до н.э., в лесо-

291. степную полосу продвигаются андроновские племена, оказавшие ог-

292. ромное воздействие на местное лесостепное население. Здесь начи-

293. нают формироваться культуры с андроноидными чертами, такие как

294. черкасульская и еловская. Лесостепные культуры, по мнению М.Ф. Ко-

295. сарева, отодвигаются далеко на север и отрываются от андроновского

296. влияния. Возможно, отдельные представители андроновских племен

297. вместе со срубным населением проникали и в Среднее Поволжье, а

298. отсюда на северо-запад до Финляндии.

299. В приуральской части Западной Сибири в XIV-XIII вв. идет актив-

300. ное формирование и распространение в лесные районы андроновских

301. племен, оттеснивших далеко на север, в бассейн нижнего течения р.

302. Оби протосамодийские племена с самусьской культурной традицией.

305. 13

308. На их место в Обско-Иртышском междуречье проникает население с

309. гребенчато-ямной керамической традицией.

310. Приуралье складывается племена черкасульской культуры. В

311. Прииртышье и Приобье со смешением традиций гребенчато-ямочной

312. керамики и андроновского воздействия формируется сузгунская куль-

313. тура. Родственными сузгунским, очевидно, были племена еловской

314. культуры, выросшие на сходной базе, но с сильным влиянием кара-

315. сукской культуры, племена которой в последней четверти II тыс. до

316. н.э. продвигались на запад. По мнению А.Х.Халикова, выделение суз-

317. гунской и еловской культур означало начало разделения древнеугор-

318. ских племен на две группы – таежных угров (ханто-мансийских пред-

319. ков) и лесостепных угров (мадьярских предков – еловская культура).

320. Носители традиций сузгунской и еловской культур в это время, оче-

321. видно, были отодвинуты в таежные области, где они находились до

322. эпохи раннего железа.

323. ЛЕКЦИЯ 3

324. ЭТНОКУЛЬТУНОЕ ФОРМИРОВАНИЕ МОРДВЫ

326. Мордва, один из наиболее многочисленных финских народов Рос-

327. сии, насчитывающий по переписи 2002 г. 843, 4тыс.чел. (мокшан –

328. 296,9 тыс.чел., эрзян – 517,5 тыс.чел.), проживает в основном в южных

329. районов Среднего Поволжья, в том числе 283,9 тыс.чел. (32%) в пре-

330. делах Республики Мордовия.

331. Происхождению мордовского народа уделяли внимание многие

332. исследователи еще в XVIII в. Первые научные труды по этнографии и

333. лингвистике мордвы связаны с описаниями Г.Ф.Миллера,

334. Н.Н.Лепехина, П.С.Палласа, М.В.Ломоносова, установившими разли-

335. чие языков эрзи и мокши и отмечавшими общее их происхождение. В

336. XIX в. выходят сочинения П.Орнатова, Н.Витзен, А.Альквиста,

337. Г.Габеленца, Ф. Видемана, А. Шахматова, И.Н.Смирнова и др., посвя-

338. щенные изучению мордовских языков. В работах подчеркивалась

339. общность происхождения мордовского и черемисского (марийским)

340. языков из одной группы с финно-саамским языками. Были установле-

341. ны территория первоначального расселения и выявлены этнокультур-

342. ные взаимовлияния мордвы с соседними народами.

343. В предвоенные годы началось систематическое изучение этногра-

344. фии мордовского народа. Вместе с этнографическим описанием ста-

345. вились и решались вопросы этногенеза. Широкое этнографическое

346. изучение мордвы было проведено объединенной экспедицией Инсти-

347. тута этнографии АН СССР и Мордовского научно-исследовательского

348. института языка, литературы истории и экономики Мордовской АССР

349. в 1953-1968 гг. Многими этнографами этногенез мордвы рассматрива-

350. ется как процесс выделения из общей этнической основы групп эрзи и

351. мокши. Считается признанным существование единого мордовского

352. праязыка, который в середине I тыс. н.э. распадается на язык мокши и

353. эрзи. Имеются подходы, доказывающие сложение мокши на западе и

354. эрзи на востоке в результате самостоятельного развития двух крупных

355. этнокультурных общностей мордвы. Отмечается значительное отли-

356. чие мокши и эрзи в быту, духовной культуре. Прослеживается также

357. близость мокши к марийцам, а эрзя – к прибалтийским финнам. Лин-

358. гвисты указывают на то, что в языке эрзя преобладают заимствования

359. из русского языка, а в мокше – из тюркских (татарских, чувашских).

360. Сейчас оба мордовских языка имеют статус самостоятельных литера-

361. турных языков.

362. Первые антропологические исследования мордвы конца XIX в.

363. указывали на преобладание в мордовском антропологическом типе

364. европеоидности. Исследования в первые десятилетия советской вла-

365. сти позволили выяснить антропологическое различие мордвы-эрзи,

366. для которой характерен светлопигментированный массивный евро-

367. пеоидный тип, а мордве-мокша проявляется грацильная европеоид-

368. 16

371. ность северо-понтийского типа и признаки монголоидности. Отмечает-

372. ся близость мордвы с пьяноборским населением, испытавшем силь-

373. ное влияние других народов, что привело к формированию антрополо-

374. гически отличающихся групп.

375. Во второй половине XIX в. начинаются первые археологические

376. исследования мордовских могильников раннего средневековья. Зна-

377. чительные исследования были проведены в предвоенные и послево-

378. енные годы. Кроме могильников в западных районах Мордовии иссле-

379. довались поселения I тыс. до н.э. По результатам археологических

380. работ выходят обобщающие работы А.М. Тальгрена, П.С. Рыкова,

381. А.П. Смирнова. С 1945 г. начались систематически работы Мордов-

382. ской археологической экспедиции (П.Д.Степанов, А.Е.Алихова,

383. М.Ф.Жиганов, М.Р.Полесских). Археологически выявлены различия в

384. культуре эрзи и мокши. Часть ученых считает, различия появляются

385. только к II тыс. н.э. с распадом древнемордовской общности. Другие

386. указывают, что эрзя и мокша отличались изначально, а сходство воз-

387. никло в результате длительных контактов.

388. С XIII-XIV вв. и до XVIII в. фиксируется значительное перемещение

389. мордва-эрзя и мордва-мокша со сформировавшимися этническими

390. признаками в другие районы обитания, что усиливает разобщение и

391. внутри каждой из групп. Движение шло на территории Западного По-

392. волжья от Оки на западе, до Волги, на востоке. Это свидетельствует о

393. завершении оформления этнокультурной специфики эрзи и мокши до

394. начала массовых передвижений, начавшихся с XIII в.

395. В Сурско-Волжском междуречье в эпоху бронзы и раннего железа

396. (II-I тыс. до н.э.) проходили довольно сложные процессы. Здесь скла-

397. дываются три основные группы городецких племен; средне-окской с

398. включением сюда мокшанской, и поволжской с включением верхне-

399. сурской, которые, по мнению ряда исследователей, в будущем предо-

400. пределят выделение двух этнических групп – мокши и эрзи. Ниже-

401. сурская группа, А.Х.Халиковым рассматривается, как основа этногене-

402. за мари, муромы и финноязычных предков чуваш.

403. На базе смешения окских городецких племен и пришлых групп

404. позднепьяноборского населения во II-IV вв. н.э. формируется этниче-

405. ская основа выделения праэрзя и прамокша. Близость компонентов в

406. обоих группах (городецкая основа и прикамско-пьяноборское включе-

407. ние), очевидно, обусловила возникновение древнемордовского, этно-

408. са. Немаловажное значение в этих процессах сыграли и воздействия:

409. позднесарматские, возможно, и ранние тюрко-угорские на востоке (в

410. прамокшанской группе) и балтские на западе (в праэрзянской группе).

411. В IV-VII вв. сохраняются две группы памятников, которые увеличива-

412. ются количественно и несколько изменяются качественно. Именно к

413. этому периоду относится первое письменное упоминание мордвы в

414. сообщении Иордана о подчинении готам племен «mordens».

417. 17

420. В V-VI вв. в Среднем Посурье появляется большая масса запад-

421. ных групп именьковской этнокультурной общности. В обряде погребе-

422. ний северной группы могильников широкое распространение получает

423. обряд трупосожжения. Возникновение этого обряда, наряду с эконо-

424. мическими причинами (широкое распространение подсечно-огневого

425. земледелия) увязывается с активным воздействием именьковских и

426. муромско-мерянских племен, где этот обряд был широко распростра-

427. нен с начала I тыс. до н.э.

428. Не позднее рубежа VIII-IX вв. происходят еще большие изменения

429. в расселении древнемордовских племен. С юга и юга-востока в VII-VIII

430. вв. н.э. в Верхнем Посурье и правобережье р. Оки начинают проникать

431. кочевнические племена, оставившие памятники типа Армиевского,

432. Серго-Поливановского и др. курганно-грунтовых могильников. В древ-

433. немордовских могильниках и других памятниках отмечаются вещи, ха-

434. рактерные для кочевого мира. Происходит сближение древнемордов-

435. ских племен, о чем свидетельствует отдельные памятники этого вре-

436. мени несущие черты материальной культуры, присущие как древнеэр-

437. зянскому (широтная ориентация погребений), так и древнемокшанско-

438. му (меридиональная ориентация погребений) населению.

439. В Цнинско-Мокшанском междуречье и Верхней Суре сосредотачи-

440. ваются древнемокшанские племена. Начинают вырабатываться спе-

441. цифично мокшанские женские головные уборы – накосника-пулокеря,

442. детали этнографического костюма, отмечается обилие вещей салто-

443. во-болгарского культурного круга, с чем, возможно, связаны тюркские

444. заимствования в мокшанской этнографии и языке. Среднеокских мор-

445. довских (праэрзянское) могильниках относительно мало вещей болга-

446. ро-салтовского круга. С XI в. они начинают испытывать наложение

447. славянского населения, что, вероятно, стало в последующем причи-

448. ной сложения своеобразия среднерусского диалекта.

449. Несмотря на сохранение в VIII-X вв. этнических своеобразий мор-

450. довские племена представляют собой общность, что подтверждается

451. сходством погребального обряда, однотипностью материальной куль-

452. туры, распространением в эрзянской группе характерной мордовских

453. племен височной подвески с ромбическим грузиком. Консолидации

454. способствовало кроме территориальной близости и общий уровень

455. развития экономики, природно-климатической зоны общественных от-

456. ношений древнемордовских племен, растущая внешняя опасность,

457. вызванной движением с юга кочевых народов, а с запада славянских

458. племен.

459. В начале X в. название страны «Мордия» появляется в описании

460. региона Константином Багрянородным. Не позднее XI-XII вв. мордов-

461. ские племена оказываются в сфере влияния двух крупных государств

462. Восточной Европы того времени: Владимиро-Суздальской Руси и

463. Волжской Болгарии. Имеются сведения о двух княжеских образовань-

464. ях у мордвы: «Пургас» (р.Теша, Пьяна) и «Пуреш» (р.Мокша), нахо-

465. 18

468. дившиеся каждый соответственно в зависимости от болгар и Руси.

469. Некоторые полагают, что «Пурешова волость» должна была соответ-

470. ствовать княжеству эрзи. К XIII в. относится первое достоверное упо-

471. минание этнонима «эрзя» – Рашид-ад-Дин писал, что между 1236 и

472. 1237 гг. Древнемокшанские, совпадает с локализацией Пургасовой

473. волости. К XIII в. относится и первое упоминание имени мокши

474. Г.Рубруком.

475. Оказавшиеся еще в домонгольское время отдельные этнические

476. группы мордвы в сфере политического, экономического и культурного

477. воздействия разных государств к периоду монгольского завоевания

478. (1236-1237 гг.) окончательно оформились как мордва-мокша, так и

479. мордва-эрзя.

480. К середине XV в. почти вся территория, занятая мордвой, особен-

481. но мордвой-эрзей, вошла в состав Русского государства. Мордва-

482. мокша, расположенная южнее, продолжала контакты с тюркоязычным

483. населением Западного Поволжья. С XVI в. практически все земли, за-

484. селенные мордвой оказались в составе Русского государства, что

485. обусловило усиление процесса сближения мордвы-мокши и мордвы-

486. эрзи. В XVI в. фиксируется значительный уход мордвы-эрзи в верхо-

487. вья р. Суры, а также в Заволжье. Последние районы особенно активно

488. заселялись мордвой-мокшей в XVII-XVIII вв. в период строительства

489. засечных черт. К началу XIX в. мордовские поселенцы дошли до Ура-

490. ла и даже проникли на Урал в Сибирь. Дисперсное распространение

491. мордовского населения естественно сильно затрудняло сближение

492. основных этнических групп и сохраняло архаичные элементы матери-

493. альной культуры.

494. В 1928 г. создается Мордовский национальный округ, преобразо-

495. ванный в 1930 г. в Мордовскую автономную область, а в 1935 г. в

496. Мордовскую АССР, с 1990 г. - Мордовская ССР, с 1991 г. – Республика

497. Мордовия.

498. ЭТНОГЕНЕЗ МАРИЙЦЕВ

502. В лесной части Среднего Поволжья и Западного Приуралья про-

503. живают марицы. Численность их по данным переписи 2002 г. состав-

504. ляет 605 тыс. человек человек, из которых 324,4 тыс. человек (43,3%)

505. на территории Республики Мари Эл. Остальные марийцы расселены в

506. Башкортостане, Кировской области, а также Татарстане, Удмуртии,

507. Чувашии, Нижегородской области, Пермском крае.

508. В XVIII в. появляются первые историко-этнографические описания

509. марийцев, издается грамматика марийского языка. В исследованиях

510. XIX в. отмечается генетическая близость горных и луговых марийцев,

511. первоначально заселявших районы от Вологды на западе и до Вятки

512. на востоке. К концу XIX в. относятся и первые исследования археоло-

513. гических памятников на марийских землях.

514. С 1920-х годов начинаются первые целенаправленные научные

515. экспедиции по изучению марийцев. В результате исследований фор-

516. мирование этнических основ древнемарийских племен рассматрива-

517. лось как результат расселения городецких племен с правобережья

518. Волги на левый берег и в бассейн Поветлужья.

519. С 1956 г. ведется систематическое исследование археологических

520. памятников с организацией объединенной марийской экспедицией с

521. Казанским филиалом академии наук СССР. Осуществление топони-

522. мических и лингвистических исследований привело к появлению раз-

523. личных подходов о раннем этногенезе марийцев. В работах

524. И.С.Галкина посвященных топонимике утверждается, что еще до на-

525. чала нашей эры на местах обитания марийцев проживали предки

526. пермских народов – коми и удмуртов. Д.Е.Казанцевым исходит в своих

527. построениях из того, что существовало мордовско-марийская общ-

528. ность, которое пришло с западных мордовских территорий в районы

529. традиционного проживания древне удмуртских и коми племен в бас-

530. сейн р.Ветлуги. По его же предположению происхождение этнонима

531. «черемис» является мордовским, обозначающим «солнечный (чере)

532. человек (мис)». Но случаев подобного объяснения наименования

533. мордвой марийцев неизвестно. Нет и свидетельств контактов мордва

534. со сформировавшимися как этнос марийцами. Многие исследователи,

535. изучавшие происхождение этнонима, увязывают его с древнетюркским

536. понятием – «ополченец, воин». Считается признанным отсутствие

538. 21

541. мордовско-марийского языкового единства, а также основной терри-

542. торией формирования древнемарийцев рассматриваются районы Ма-

543. рийского Поволжья и Волго-Вятского междуречья, связанные с горо-

544. децко-азелинским миром.

545. В этнокультурном отношении современные марийцы подразделя-

546. ются на две этнические группы – горных (курык марий) и луговых

547. (олык марий) мари. В языковом отношении обе группы марийцев ис-

548. пытали сильное тюркское воздействие. В этнографическом облике

549. горных и луговых марийцев выявленное небольшое количество раз-

550. личий. Отчетливо прослеживается контакты с мордвой-мокшей, и

551. пермскими финнами, особенно удмуртами. Мало отличий и антропо-

552. логически между группами марийцев и фиксируется значительная

553. близость к облику мордвы-мокши. Регионом формирования марийцев

554. являлось Среднее Поволжье, где к XVI в. начинается выделение групп

555. луговых и восточных марийцев. У древнемарийских племен отмечает-

556. ся также сходство с культурой западноволжского финского населения

557. (древней муромой, мерью, весью). В известной степени эта близость,

558. очевидно, объясняется общими корнями и сохраняющимися устойчи-

559. выми межплеменными контактами. Возможно, это было обусловлено

560. и оттоком финского населения бассейна Оки в период славянской ко-

561. лонизации в Поволжье в XI-XII вв. и включение и этих народов в этно-

562. генез марийцев.

563. Контактная зона ананьинской, городецкой, дьяковской культур обу-

564. словило возникновение этнической основы северной группы волжских

565. финнов, среди потомков которых, кроме марийцев, исследователи

566. увязывают древних меря и мурому. Спорной остается проблема насе-

567. ления Марийского Поволжья во второй половине I тыс. до н.э. и пер-

568. вых веках нашей эры. Памятников рубежа нашей эры в Марийском

569. крае до сих пор не найдено. На грани II-III вв. н.э. в приволжских рай-

570. онах Марийского края и соседних областей появляется население, ос-

571. тавившее ряд разрозненных археологических памятников, близких по

572. вещевому материалу к поздним культурам «рогожной» керамики и

573. пьяноборским общностям. Появление в Марийском крае в II-IV вв. н.э.

574. населения с позднегородецкими традициями рассматривается рядом

575. исследователей, как начало формирования древнемарийского этноса

576. (А.П.Симрнов, Г.А.Архипов). В процессе смешения населения поздне-

577. городецкими и пьяноборскими традициями складывается азелинская

578. культура, распространившаяся от Ветлуги на западе, Пижмы на севе-

579. ре, Вятки на востоке и правобережью низовий Камы. Ряд исследова-

580. телей усматривают в азелинской культуре и истоки древних удмуртов.

581. Археологически в районах расселения древних марийцев фикси-

582. руется проникновение более южных, возможно, ираноязычных пле-

583. мен. Языковеды прослеживают в марийском языке индоевропейские

584. заимствования. По мнению А.Х.Халикова, связи с ираноязычным ми-

585. ром позднее прерываются и заменяются активными контактом с тюр-

586. 22

589. коязычным миром в IV-V вв. н.э., что отражается в появлении тради-

590. ций степного мира в азелинской культуре в виде культа коня и от-

591. дельных элементов материальной культуры. Таким образом, тюркско-

592. марийское взаимодействие начинается почти с самого начала форми-

593. рования древнемарийского народа. По мнению Р.Г.Ахметьянова, с IV-

594. V вв. н.э., древние марийцы, выступавшие союзниками тюркоязычных

595. племен, получают от них имя «черемис», что значит боевой товарищ.

596. Значительным фактором в расширении культурных контактов в V-

597. VI вв. в регионе стали носители именьковской культуры, которые на-

598. ходились в контакте с азелинскими племенами. В.Ф.Генинг,

599. Г.А.Архипов и П.Н.Старостин считают, что в развитии азелинцев При-

600. камья большую роль сыграли южные, земледельческие, племена

601. именьковской культуры. По мнению А.Х.Халикова, считавшего насе-

602. ление именьковской культуры балтами, тесные контакты этих двух

603. культур привели к заимствованиям в языке, фольклоре марийцев

604. балтских (протолитовских) элементов. Ряд исследователей рассмат-

605. ривают присутствие этих включений поздними проникновениям, обу-

606. словленными переселением в Поволжье окских финнов в период сла-

607. вянской колонизации в X-XI вв. Мурома, меря, мещера имели более

608. непосредственный тесный контакт с балтами с более ранние этапы

609. этногенеза и с их появлением , возможно связано и появление славя-

610. ноидных традиций в изготовлении керамической посуды. Тогда же,

611. вероятно, формируются внутренние этнические разделение древне-

612. марийских племен Приволжья, Поветлужья и Вятско-Волжского меж-

613. дуречья на горных и луговых марийцев. Несмотря на имеющиеся раз-

614. личия, их материальная и духовная культура демонстрирует в IX-X вв.

615. единство, что позволяет говорить о завершении к этому времени

616. формирования основ общего древнемарийского этноса.

617. К IX-X вв. этноним древних мари «черемис» начинает упоминаться

618. в письменных источниках: Повесть временных лет, письмо хазарского

619. царя Йосифа. В XI-XIII вв. под влиянием Волжской Болгарии и Влади-

620. миро-Суздальской Руси происходит усиление региональной специфи-

621. ки, обусловленной заимствованиями от соседей новых элементов ма-

622. териальной и духовной культуры. В XII-XV вв. растет проникновение

623. элементов материальной культуры русского населения в горно-

624. марийской стороне и отчасти Поветлужья, особенно после основания

625. Нижнего Новгорода в 1221 г. и крепостей в XIV, XVI вв. на Нижней Су-

626. ре (Курмыш, Васильсурск). Археологии отмечают появление так назы-

627. ваемой «славяноидной» керамики близкой своими истоками поздне-

628. славянской керамике, но производимой по славянским образцам, на

629. марийских поселениях Горной стороны (Сундырское городище, Но-

630. сельское селище и др.). Появлением присутствия влияния русской

631. культур являются и находки предметов христианского культа (кресты,

632. образки, мощевики и д.р), используемые местным населением часто в

633. качестве предметов украшения.

634. 23

637. Население луговой стороны, особенно бассейна р. Вятки и Вятско-

638. Волжского междуречья, длительное время сохраняло болгарскую

639. ориентацию. В XI-XIII вв. происходит освоение болгарами бассейна р.

640. Казанки. В результате длительных и тесных контактов луговомарий-

641. ская среда приобретает многие болгаро-татарские экономические,

642. культурные и лингвистические черты.

643. Появление марийцев под именем «черемисы» на страницах пись-

644. менных источниках относится к XVI в. Тогда же упоминается и их обо-

645. собление на отдельные группы. Наиболее многочисленными были

646. горные и луговые черемисы. Во второй половине XVI в. от луговых

647. марийцев отделяется группа восточных марийцев, переселившихся на

648. Каму, низовья р. Белой и в приуральские земли. К.И.Козлова считает,

649. что до присоединения к России практически сформировались терри-

650. ториально-диалектные группы марийского населения, что и нашло

651. свое отражение в сообщениях источников.

652. Присоединение Марийского края, особенно луговой стороны к Рус-

653. скому государству сопровождалось массовым уходом луговых чере-

654. мис на восток и созданием в связи с этим восточных марийцев. В пер-

655. вые годы становления советской власти была создана Марийская ав-

656. тономная область (1920), преобразованной в 1936 г. в Марийскую

657. АССР, что усилило процесс консолидации марийского народа и ин-

658. тенсифицировало проникновение в нее элементов русской культуры.

659. В 1990 г. преобразована в Марийскую ССР, с 1992 г. Республика Ма-

660. рий Эл.

661. ПЕРМСКИЕ ФИННЫ.

662. ЭТНОГЕНЕЗ УДМУРТОВ И КОМИ НАРОДОВ

666. Северо-восточная, пермская, группа финноязычных народов в

667. Восточной Европе представлена удмуртами, коми-пермяками и коми-

668. зырянами. Они характеризуются значительная близость материаль-

669. ной и духовной культуры. Об этом свидетельствует не только созву-

670. чие этнонима «пермь», но и данные лингвистики, говорящие о сходст-

671. во их языков.

672. Удмурты одна из самых многочисленных групп пермских финнов в

673. России по переписи 2002 г. 715 тыс. человек, проживающих в основ-

674. ном в Республике Удмуртия (497 тыс. человек (31%)), а также сосед-

675. них регионах: Республике Татарстан и Кировской области. Близкими к

676. друг другу по языку и по этнографии являются коми-пермяки (более

677. 147 тыс. человек), проживающие основной массой в Республики Коми,

678. и коми-зыряне (более 94 тыс. человек), живущие в большей части в

679. Коми-Пермяцком национальном округе Пермской края. Отдельной

680. группой некоторые исследователи выделяют коми-язьвинцев числен-

681. ность около 2 тыс. человек, обособленно проживающих в Пермской

682. крае. Всего в России проживает коми около 300 тыс. человек.

683. Первые упоминания пермских финнов связаны с русскими лето-

684. писями X-XI в.: « в Афетове же части седят Русь. Чудь и все язици:

685. Меря, Мурома, Весь, Мордва, Заволочская чудь, Пермь, Печера, Ямь,

686. Угра». Важные данные о перми в районе р.Вычегды содержится в

687. агиографии епископа Стефана Пермского конца XIV в. К концу XV в.

688. относится первых упоминаний о вотяцкой (удмуртской) земле Казан-

689. ского ханства. К XVII в. в письменных источниках появляются отдель-

690. ные описания удмуртов (вотяки, остяки), коми-зырян и коми-пермяков.

691. В записках путешественников этого времени также отмечается выде-

692. ление отдельных этнических групп, пермских финнов их антропологи-

693. ческие и языковые различия.

694. Этнографические описания быта и культуры коми и вотяков соз-

695. даются в конце XVIII в. И.М.Лепехиным, Г.Ф.Миллером. В XIX в. выхо-

696. дят специальные публикации за рубежных исследователей, посвя-

697. щенные этнографии и языку коми-зырян (А. Щёгрен), удмуртов и коми

698. (Ф.Видеман, Ю.Вихман, М.Кастрен, Б.Мункачи). Большой вклад в изу-

699. чение пермских финнов внесли и отечественные исследователи:

700. 26

703. А.Герцен, А.Фукс, М.Блинов, М.Михайло, Н.Первухин, Г.Верещагин и

704. Г.Лыткин. Обобщающей работой стало исследование профессора ка-

705. занского университета И.Н.Смирнова, посвященное этнокультурному

706. изучению удмуртов и пермских финнов. В лингвистических и этно-

707. графических исследованиях XIX – начало XX вв. прослеживалось род-

708. ство коми-пермяков, коми-зырян и удмуртов. Территорией их форми-

709. рования учеными считалм районы северного Прикамья, т.е. южнее со-

710. временной территории расселения. Допускалась возможность их и

711. более западного расселения, а район проживания предков удмуртов

712. относили к среднему течению р. Вятки. Д.П.Европеусом высказыва-

713. лась гипотеза о расселении в I тыс. н. э. на территориях современных

714. пермских финнов угорских народов.

715. В XX в. выходят специальные исследования лингвистов по уд-

716. муртскому (В.И. Алатырев, П.Н. Перевощиков, Т.И. Тепляшина) и коми

717. (В.И. Лыткин, Б.А. Серебренников) языкам. В публикациях отмечалось

718. существование единого прапермского языка, который существовал до

719. соприкосновения с болгарским населением в VII-VIII вв. В IX-XI вв.

720. прапермский язык распадается на коми и удмуртский. В XIV-XV вв.

721. происходит разделение коми-зырян от коми-пермяков и их переселе-

722. ние в более северные и восточные районы.

723. В первой половине XX в. проводились обширные этнографические

724. исследования отечественными и зарубежными учеными: В.И.Белицер,

725. Л.С.Грибова, В.А.Владыкин, Л.Н.Жеребцов, Т.А.Крюкова, Л.П.Лашук,

726. У.Т.Сирелиус, А.Хемелейнен и др. В их работах, кроме анализа сход-

727. ства духовной и материальной культуры пермских финнов, прослежи-

728. ваются и их отличия, обусловленные спецификой региональных этно-

729. культурных контактов. Различия отражаются в культуре, антрополо-

730. гии, составе языковых заимствований. В целом пермским финнам ха-

731. рактерен сублапоноидный (вятско-камский) антропологический тип,

732. сближающий их с марийцами. Несколько выделяются коми-зыряне,

733. имеющие черты, более присущие восточно-балтийским антропологи-

734. ческим типам и имеющие значительные прибалтийские и русские за-

735. имствования в языке. Удмуртам в этнокультурном отношении харак-

736. терно наличие в духовной и материальной культуре болгаро-татарских

737. черт.

738. Значительный вклад в решение проблем этногенеза пермских

739. финнов внесли результаты археологических исследований, начав-

740. шихся еще в конце XIX в. на территории расселения пермских финнов

741. (С.Е.Мельников, Н.Г.Первухин, А.А.Спицын, Ф.А.Теплоухов,

742. А.М.Тальгрен и др.). В работах конца XIX – начала XX вв. отмечалось,

743. что первоначально земли пермских финнов занимали угорские племе-

744. на, вытесненные в XV-XVI вв. пермскими народами и русским населе-

745. нием. Известные на этой территории памятники ломоватовской куль-

746. туры связывались с угорским населением, находившимся под силь-

747. ным болгарским влиянием. А.В.Шмидт, М.В.Талицк считали, что перм-

748. 27

751. ское население появляется здесь несколько раньше, в период сложе-

752. ния в Прикамье в IX-X вв. родановской культуры. А.П.Смирнов,

753. М.В.Талицкий, А.В.Збруева указывали, что формирование пермских

754. финнов шло уже в эпоху раннего железного века на ананьинской ос-

755. нове, представлявшей прапермскую общность. После ее распада, по

756. мнению А.П.Смирнова, выделились праудмурты (пьяноборская куль-

757. тура), прапермяки и празыряне (гляденовская культура), коми-пермяки

758. (ломоватовская и родановская культуры).

759. В работах исследователей второй половины XX в. (О.Н.Бадер,

760. В.А.Оборин, В.Ф.Генинг, М.Г.Голдина, Э.А.Савельева, А.Х.Халиков и

761. д.р.) сложение пермских финнов с древнейших времен рассматрива-

762. ется в современных районах расселения, но с выделением в их осно-

763. вании разные археологические культуры.

764. По мнению В.Ф.Генинга, В.А.Оборина и Р.Д.Годиной разделение

765. пермских финнов произошло еще во второй половине I тыс. до н. э., в

766. результате распада ананьинской общности и выделения пьяноборской

767. основы праудмуртов и гляденовской основы пракоми. По предположе-

768. нию В.А.Оборин, на базе ломоватовской культуры вырастает рода-

769. новская (прапермяки) и ванвиздинская (пракоми) культуры. Сложение

770. праудмуртов В.Ф.Генинг увязывает с развитием в бассейн р. Чепцы

771. осинской культуры (III-IV вв. н.э.), на основе которой сформировалась

772. поломская культура (III-IX вв. н.э.), а в последствии она положила на-

773. чало чепецкой культуре (IX-XV вв. н.э.), увязываемой с северными уд-

774. муртами. Южные удмурты, по мнению этих исследователей, разви-

775. лись от пьяноборской и азелинской культур. В XV-XVII вв. в результа-

776. те территориального сближения чепецкой и азелинских культур про-

777. изошло сложение современных удмуртов.

778. Формирование культуры прапермяков, как считают В.И.Канивц,

779. Э.А.Савельева, является результатом развития гляденовской культу-

780. ры, на базе которой в I – начале II тыс. н. э. сложилась ванвизидская.

781. В последующем на ее основе сформировалась вымская (коми-зырян),

782. печорская (печоры), родановская (коми-пермяков), вымская культура

783. (коми-зырян). В отличие от выше перечисленных подходов по форми-

784. рованию коми народов М.Г.Буров считает, что в этническом отноше-

785. нии ванвизинская культура является угорской и только косвенно мо-

786. жет быть увязана с этногенезом пермских финнов.

787. В работах А.Х.Халикова, Г.А.Архипова, П.Н.Старостина азелин-

788. ская культура рассматривается как основа древнемарийских племен.

789. По их мнению, сложение пермских групп населения шло севернее и

790. северо-западнее, на что указывают данные топонимики, исторические

791. материалы, сведения марийского и удмуртского фольклора.

792. А.Х.Халиков исключает возможность сложения удмуртов на основе

793. пьяноборско-азелинской (южных удмуртов), гляденовско-осинско-

794. поломско-чепецкой (северных удмуртов) культур, а коми на – ванвиз-

795. динско-вымской (коми-зырян) и ломоватовско-родановской (коми-

796. 28

799. пермяков) культур, так как в традициях материальной культуры каж-

800. дого из них имеются значительные и несовместимые различия, что не

801. позволяет считать их истоками близкородственных народов, какими

802. являются пермские группы. Археологически прослеживается связь

803. лишь между вычегодскими коми (зырянами) и носителями вымской

804. археологической культуры X–XI вв., которая, по мнению А.Х.Халикова,

805. резко отличается не только от ломоватовской и родановской культур,

806. хотя некоторые исследователи этнос носителей этих культур опреде-

807. ляют как коми-пермяцкий. Исторически коми-пермяки от коми-зырян

808. не отделяются до XV–XVI вв., а лингвистически они до сих пор счита-

809. ются почти одним народом.

810. Важным элементов в изучении этногенеза пермских финнов яв-

811. ляются языковые включения, заимствования в материальной и духов-

812. ной культуре, позволяющие выявить этнокультурные контакты с дру-

813. гими народами. В.Ф.Генинг и Р.Д.Голдина отмечали, что в этногенезе

814. удмурт участие принимала верхутчанская культура, сложившаяся на

815. основе пьяноборско-мазунинских племен. В материалах памятников

816. этой культуры ими прослежены этнические включения кушнаренков-

817. ского (угорского), именьковско-романовского (славянского, балтского),

818. поломского (пермского) и иных типов.

819. Иное мнение представлено в работах А.Х.Халикова, Е.П.Казакова,

820. отрицающих участие азелинских, мазунинских, верхутчанских, племен

821. в этногенезе пермских финнов. Они считают, что следов балтского и

822. раннеславянского (именьковско-романовского) воздействия на удмур-

823. тов и их предков отсутствуют. Свои предположения А.Х.Халиков осно-

824. вывал и на результатах исследований лингвистов, не выявивших

825. древневенгерские заимствования в удмуртском языке и наоборот, но

826. отмечавших наличие венгерских основ слов в пермских языках анало-

827. гичных в большинстве своем подобным заимствованиям в чувашском

828. и в других тюркских языках. Присутствие таких включений лингвисты

829. объясняли контактами пермских финнов с уграми (ханты и манси)

830. Приуралья и или тюрко-уграми (ломоватово-поломоские и болгарские

831. истоки), но не с венгеро-мадьярскими (кушнаренковская культура)

832. связями. От древних венгров (кушнаренковцев) предки удмуртов, по

833. мнению А.Х.Халикова, были отрезаны ломоватовско-поломским ми-

834. ром.

835. В целом конце эпохи бронзы и начале раннего железа (рубеж II-I

836. тысячелетий) возникают предпосылки сложения ананьинской истори-

837. ко-культурной общности, ставшей основой формирования восточных

838. финских племен. К этому времени, вероятно, относятся и проникнове-

839. ние индоиранских заимствований, сохранившихся в языке коми, но ут-

840. раченные в удмуртском языке. Объяснения более позднего проникно-

841. вения, представляются невозможными вследствие отсутствия контак-

842. тов прапермских племен с ираноязычным населением после прекра-

843. щения существования ананьинской общности.

844. 29

847. В IV-III вв. до н.э. в результате распада этой общности происходит

848. образование пьяноборской, кара-абызской и гляденовской культур,

849. ставших этнокультурной основой формирования восточных финнов.

850. Многие элементы гляденовской культуры становятся характерным для

851. материальной и духовной культуры пермских финнов. В V в. южные

852. (прикамские) районы расселения гляденовских племен проникают

853. пришлые племена, в следствие, чего в районах Прикамья, по мнению

854. исследователей, оформляется новая культура, получившая название

855. ломоватовской. Большая часть гляденовских племен, очевидно, пере-

856. мещается в северные и северо-западные районы (бассейн Вычегды,

857. Вятки), где в IV-V вв. возникает ванвиздинская культура. До сих пор

858. спорным остается вопрос об этносе пришельцев, начавших формиро-

859. вание ломоватовской культуры. Некоторые исследователи считают,

860. что это угроязычные племена, которые до XII-XIII вв. проживали затем

861. в бассейне Среднего и Верхнего Прикамья. А.Х.Халиков не исключает

862. возможность, что в их составе были и древние тюрки, а также считает,

863. что к концу I тыс. н.э. еще сохранялась прапермская общность, архео-

864. логически выраженная памятниками ванвиздинской культуры в бас-

865. сейне р. Ветлуги, Верхней и Средней Печоре, Верховьях Вятки.

866. Эта культура, несомненно, продолжала гляденовские традиции:

867. сочетание обряда трупоположения и трупосожжения, глиняная округ-

868. лодонная посуда с гребенчатым и шнуровым орнаментом в сочетании

869. с однорядными ямочными вдавлениями. Вероятно, что в бассейне р.

870. Вятки на основе ванвиздинской культуры под влиянием постананьин-

871. ского населения пьяноборско-азелинского круга шло формирование

872. праудмуртов, близких в культурном отношении к ванвиздинским тра-

873. дициям.

874. В бассейне Вычегды в IX-X вв. на базе ванвиздинской культуры и

875. участии западных (вепсы) и юго-западных (волжские финны) финноя-

876. зычных племен складывается культура пракоми, называемая вымской

877. археологической культурой (X-XIV вв.). В XII-XIII вв. области Вычегды

878. и верхнего течения р. Вятки оказываются в сфере славяно-русского

879. колонизационного движения145. В это время на р. Вятке на месте

880. древнего Вотского городка возникает русская крепость. В этих услови-

881. ях, очевидно, происходит массовое перемещение, вымских племен на

882. Верхнюю Каму и начинается движение древнеудмуртских племен в

883. бассейн р. Чепцы и южнее. Они, вероятно, проживали несколько за-

884. паднее современной территории расселения. Современная террито-

885. рия Удмуртии, как показывает топонимический материал, была, оче-

886. видно, заселена чужими для удмурт племенами – порами (мари) (За-

887. падная Удмуртия), мосью (манси) и чудью (юрга, восточная и южная

888. Удмуртия).

889. Вероятно, до XIV-XV вв. пермские финны еще носили общее имя

890. – «пермь». Пермские финны этнически окончательно сформировались

891. и отделились друг от друга (по крайне мере коми и удмурты) не ранее

892. XV–XVI вв. Причем область их формирования не всегда совпадает с

893. современной территорией расселения. В XV-XVI вв. начинают выде-

894. ляться этнонимы «удмурт» и «коми». Удмурт, или вотяки, переводятся

895. обычно как люди (мурт, морд – человек), также как и коми – «ком»

896. (общеперм), – человек. Некоторые авторы отождествляют первое

897. упоминание удмурт с названием «аров», обозначающим тюркское по-

898. нятие «человек», но однозначное перенесение на этноним удмуртов

899. представляется не вполне корректным и тем более отождествление с

900. Арским княжеством.

901. Преимущественное вхождение пракоми племен в сферу полити-

902. ческого и экономического и культурного воздействия Новгородской

903. земли и Северо-Восточной Руси, а древних удмуртов в сферу Волж-

904. ской Болгарии и Казанского ханства обусловили, очевидно, оконча-

905. тельный распад пермской общности. Это и обусловило значительное

906. воздействие болгаро-татарского языка и культуры на древнеудмурт-

907. ские племена и появление русских заимствований у коми народов.

908. В XV-XVI вв. под давлением славяно-русской колонизации Севера

909. коми сдвинулись в восточном направлении. Исчезновение коми в ни-

910. зовьях р.Вашки, Пинеге, нижней Вычегде, Виледи, Яренге, нижней

911. Лузе усилило и процесс распада этой общности. Вхождение всего

912. Прикамья и Приуралья в XVI в. в состав Русского государства привело

913. к переселению удмурт в более южные районы и к освоению ими со-

914. временной территории расселения. В условиях единой государствен-

915. ной системы и в результате развития общих экономических связей в

916. составе Русского государства коми-зыряне, коми-пермяки и удмурты

917. начинают оформляться в отдельные народы.

918. С этого времени вплоть до начала ХХ в. происходило непрерыв-

919. ное расширение этнической территории коми. В XVI-XVII вв. они засе-

920. лили верхнюю Вычегду, а в XVIII-XIX вв. – Печору и Ижму. В процессе

921. взаимодействия с окружающими этносами в состав коми вошли асси-

922. милированные группы вепсов, русских, ненцев и манси. Это отрази-

923. лось на антропологическом облике и отдельных компонентах культуры

924. коми, привело к образованию в составе коми отдельных этнолокаль-

925. ных групп. В XVII в. происходит переселение значительных групп коми

926. на Урал, в Сибирь и на Дальний Восток. В XVIII - начале XX вв. боль-

927. шинство коми проживало в Яренском и Усть-Сысольском уездах

928. Вологодской губернии, а также в Печорском уезде Архангельской гу-

929. бернии.

930. В 1920 г. создается Удмуртская автономная область, преобразо-

931. ванная в 1934 г. в Удмуртскую АССР, с 1991 – Мордовская ССР, с

932. 1993 – Республика Мордовия. В 1921 г. организуется Коми-зырянская

933. автономная область, преобразованная в 1936 г. в Коми АССР, с

934. 1991 г. Коми ССР, с 1992 г. Республика Коми. В 1925 г. создается Ко-

935. ми-Пермяцкий национальный округ в составе Пермского края.

5.Одежда эстонцев

С древних времён и до ХХ века женская эстонская одежда состояла из длинной шерстяной или холщёвой рубахи с широкими рукавами. На рубаху надевали глухой (без застёжек сарафан) или юбку. Юбкой служил кусок чёрной ткани: его обёртывали вокруг бедер и подвязывали поясом. Поверх сарафана или юбки носили набедренник – два куска ткани на поясе, они закрывали бёдра. На плечи накидывали покрывало (сыба), которое являлось праздничной одеждой. Иногда его носили в сложенном виде, перекинув через руку. Шерстяные покрывала большей частью были из овечьей шерсти коричневого, чёрного или белого цвета. По краю покрывала украшали цветной каймой. В ХХ веке вместо покрывала стали носить цветные платки.

Верхней женской одеждой был приталенный длинный кафтан. Обувью служили лапти или деревянные постолы – вид туфель. Выйдя замуж, женщины надевали передник и головной убор из специального полотенца или чепец.

Мужчины носили холщёвую рубаху, штаны, подпоясанные поясом, лапти или постолы и кафтан. Головным убором летом была войлочная круглая шапочка, зимой – меховая ушанка. Одежду для детей и взрослых в каждой семье ткали и шили сами.

С течением времени в результате длительного общения с соседями, эстонская одежда изменялась, становилась более разнообразной по цветовой гамме и орнаменту. Особенно много общих черт эстонская одежда имеет с одеждой латышей и литовцев. Очень похожи женские рубахи, покрывала, юбки, тканные пояса, девичьи венки, головные уборы замужних женщин из специальных полотенец, многие металлические украшения, в том числе нагрудные пряжки.

Во второй половине XIX века с развитием городов и расширением денежного обращения фабричные ткани появились и на селе, куда приникло влияние моды из соседних стран. Женщины стали носить кофту или лиф, а мужчины – короткие, чуть ниже колен штаны и длинные чулки.

Жители островов Хийумаа и Сааремаа до сих пор сохраняют некоторые элементы шведской народной одежды. Любопытно, что эстонская народная одежда на протяжении многих веков почти ничего не заимствовала от одежды господствующего инонационального населения.

Эстонцы берегли свой традиционный костюм. Старинная народная песня рассказывает о том, с каким трудом крестьянка находила время для рукоделия:                               

Печь топя, чулок вязала,  Пояс в сумерки плела, Рукавички украшала, Лишь засветится заря.

Эстонские крестьяне считали, что одежда может оберегать от несправедливости господ. Чтобы зашитить себя от неправедного решения, крестьяне, отправляясь на суд с помещиком, надевали особую «судебную одежду» или, по крайней мере, «судебные варежки», которые служили талисманом.

Многим деталям одежды эстонцы в старину приписывали чудодейственную силу. Так, считалось что пояс придаёт телу крепость и силу, защищает от недугов и болезней, а женский пояс ещё и способствует рождению детей. Варежки, по народным представлениям, предохраняют не только от холода, но и от злого человека и от нечистой силы. Поэтому варежки иногда надевали даже летом в жаркую погоду или носили их за поясом. Не забывали положить пару варежек и в короб со свадебными подарками. Магическую силу приписывали и различным украшениям.

По своему составу, расцветке, орнаменту народная одежда различалась на северную, западную, южную и островную. С развитием капитализма и распространением промышленных тканей и текстильных изделий, региональные различия исчезали, как исчезла традиция делать одежду дома. В первую очередь исчез мужской костюм, затем женский. Народная одежда сохранилась только в отдалённых районах. Сегодня в эстонских селах и городах носят общеевропейский костюм, часто фабричного производства. Однако на свадьбу и на певческий праздник надевают народные костюмы, не исчезают из эстонского быта и знаменитые варежки, перчатки и носки.

В настоящее время наблюдается стремительное возрождение эстонского народного костюма. Оно происходит двумя путями. Первый путь обусловлен ростом и популярностью коллективов художественной самодеятельности. Причём певцов и танцоров уже не удовлетворяет «средний» эстонский костюм. Каждый коллектив хочет иметь костюм именно той местности, которую от представляет. Для этого тщательно изучаются формы одежды, её состав, цвет и орнамент. Прежние домотканные материалы заменяются тканями промышленного производства, а деревянные или кожаные постолы – фабричными ботинками или туфлями на низком каблуке.

Появление на певческих праздниках, народных гуляньях, на самодеятельных сценах большого числа эстонцев в прекрасныъ старинных костюмах побудило дизайнеров современной одежды использовать в своих моделях мотивы народного костюма. Это явилось вторым путём возрождения народного костюма. Ну, а старинные орнаменты в вязаных изделиях никогда не выходят из моды. Вязанные варежки, джемперы, свитера, дамские кофточки, шарфы и шапочки есть в каждой эстонской семье.

Неяркое небо над Балтикой, скромность окружающей природы, где лишь цветники у домов горели яркими пятнами, побуждали эстонцев во все времена украшать домотканную одежду красочными вышивками и аппликациями. Красивый орнамент, где сливаются красные, синие, жёлтые, коричневые и зелёные нити – непременная часть сегодняшних эстонских шерстяных изделий. К традиционному костюму женщины охотно добавляли украшения из серебра и янтаря в виде больших и маленьких брошей, ожерелий и гривн. Такие украшения популярны и сегодня. Изготовленные по народным мотивам серебряные пряжки и броши попуярны далеко за пределами Эстонии, а орнамент со старинной одежды используется, в частности, при создании изделий прикладного искусства из дерева, кожи, глины и фарфора.

"Поющая революция" также в большой мере способствовала возрождению эстонского национального костюма, ношение народной одежды стало ярким выражением идеологической позиции эстонцев. При этом было важно, чтобы одежда строго соответствовала родному региону её носителя. Сегодня народный костюм как никогда популярен в Эстонии - его надевают и на высокопоставленные приёмы, и на концерты, популярен он и в быту, причём как женский так и мужской. Своего звёздного часа ждет и национальная эстонская обувь, уже сейчас её можно увидеть в сочетании с современными джинсами и майкой. Что ж, время берёт своё.

На основе материалов из книги: Рудольф Итс, "У Янтарного моря", М., 1983. Подготовила Марина Кульчинская

936. Этногенез и ЭИ тюркских народов Поволжья и Приуралья (чуваши, татары, башкиры)

оглавление страницы : 1.Предисловие  2.Краткие сведения о тюркских народах 3.Концепции о происхождении тюркских народов 4.Волго-Уралье — родина прототюрков  ПРЕДИСЛОВИЕ Происхождение тюркских народов и их этнокультурных традиций является одной из наименее изученных проблем науки. Ее неразработанность объясняется не столько слабостью научной базы, сколько предвзятым отношением к ней многих ученых, в особенности иранистов. Индоевропеисты диктовали и продолжают диктовать тюркологам пути и методы исследования этногенеза и других проблем истории и лингвистики тюркских народов. При этом некоторые из них сознательно искажают, а порой просто игнорируют их историко-культурное богатство. В плену у языковедов-иранистов оказались скифолога Б. Н, Гра~ ков, М. И. Артамонов, А. П. Смирнов, И. Г» Алиев, В. Ю. Мурзин, многие другие добросовестные архео™ лога, которые но археологическим, этнографическим и иным данным знают, что андроновцы, скифы, саки, массагеты, сарматы, аланы не являются иранцами, не раз лингвисты «доказали» их ираноязычность, то они вынуждены признать эти племена ираноязычными. Образовался своеобразный замкнутый круг: некоторые археологи приняли как научную истину принятую языковедами-иранистами версию об ираноязычности названных племен, а лингвисты, в СБОЮ очередь, основываются на результатах, добытых археологами при раскопках: как только те находят предметы «скифского типа», их тут же объявляют принадлежащими ираноязычным племенам (Гейбуллаев, 1991, с. 288), Как известно, для отдаленных от нас по времени эпох, по которым мы не можем располагать никакими прямыми лингвистическими свидетельствами, археологический материал наряду с палеоантропологическим остается единственным источником для реконструкции этнической истории населения определенного региона в древности. Но прямое этническое истолкование археологических источников «неизбежно встречается с рядом труднопреодолимых препятствий, и, следовательно, применение их в этногенетическом аспекте очень затруднено» (Арутюнов, 1989, с. 11). Со времени появления письмености письменные источники, данные языка имеют огромное значение для определения этнической принадлежности древних племен, но они изучены крайне недостаточно и зачастую толкуются однобоко. Нужно учесть, что и древний письменный источник по самой своей природе не может быть вполне объективным, так как отражает позицию автора (Там же, с. 10). Выступая на III Всесоюзной тюркологической конференции, состоявшейся 10-12 октября илЧО г. в Ташкенте, крупнейший татарский тюрколог профессор М, 3. Закиев говорил о том, что язшкопой материал тюрков дохуннского периода — скифов, саков, сарматов, кушанов и других — изучался главным обрпзом иранистами, и «в результате их. активных стихологических изысканий скифы, саки, сарматы, товары и некоторые другие группы племен признаны л основном ираноязычными. Признание скифов и их соседей ираноязычными до сих пор лежит в основе некоторых этногенетических теорий. Отсюда археологические культуры Северного Кавказа, Поволжья, Приуралья, Западной Сибири, Средней и Центральной Азии, Казахстана и Алтая отнесены к иранскому этносу» (Закиев, 1986, с. 23), С точки зрения иранистов, тюркские народы на этих территориях оказались не аборигенами, а пришельцами. И вполне законен вопрос: откуда, как и зачем "пришли в эти регионы многочисленные тюркские племена, которые к началу I тысячелетия н. э. занимали огромную 'территорию от Охотского моря до Центральной Европы? На этот вопрос трудно ответить до тех пор, пока, как считает ученый, не исследованы прежде всего 4 ,А,^швцшеся элементы языков тюркоязычных скифов, из, сарматов, массагетов, алан, .-icyтанов, тохаров и •»гих древнетюркских племен, пока тюркские элемен- . их языков не будут тщательно проанализированы -рд^кенми с современными тюркскими языками, по- с^дрц г^дьнме -этнические данные не будут рас- . .^рены в .-системе выводов смежных наук: , "3"чгрэлологии, археологии, истории, этнографии, .'д'. ич*чт Лишь, после комплексного анализа данных / jry^ наук должна ."быть- сформулирована та или •а ч DTHCI енетическая теория (Там же, с. 23-24). 1 гндсчгциозный подход к истории тюркских народов ..^1 в официальной науке давние корни, Так, в -юных Записках Императорской Академии Наук гово-.гсь о том, что тюркские народы «никогда не бу- >т занимать высокого места лю всемирной истории» Ченые записки, 1855, с, 714), ! Некоторые ученые и в советский период продолжали !.1>жать 'прошлое тюркских народов. Например, Т. В. мкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов, авторы удостоенного г минской- премии огромного труда «Индоевропейский нк 'и индоевропейцы» (Тбилиси, 1984), даже не л шли места хотя бы вскользь упомянуть о контактах * взаимовлиянии древних индоевропейцев и древних 1 )рок в эпоху неолитического расселения древнейших iCMtii в IY-III тысячелетиях до н, э. 06 устойчивости традиционных представлений о древ-%:йшей истории и этногенезе тюркских народов свиде- ,!льсп;ует и капитальный труд «Эпоха бронзы лесной ылосы СССР» под общей редакцией акад. Б. А. Ры--мкова. изданный Институтом археологии АН СССР в • )87 г, В нем перечислено множество племен, но «е азвано ни одно тюркоязычное племя. Вот какой при- пвор выносят этим народам авторы названного труда: Видимо, уже в бронзовом веке ка юге Восточной Стеири — в районах, лежащих в основном к югу ^г Байкала, жили предкя нынешних тюркоязычных и юнголоязычкых народов, однако их активное участие -1 этнической истории Сибири и Восточной Европы падает на более поздние времена, уходящие за пред-;IM эпохи • бронзы (выделено нами.— Авт.), а, следо- .лтельно, и за рамки настоящего тома». Таким 5 образом, у тюркских народов, занимавших в бывшем CQCP второе место по численности, нет своей истории в эпохе бронзы. Такая позиция ученых Института археологии Академии Наук СССР (ныне Российской академии наук) не может не вызвать недоумения. Создается впечатление» что в основе этой антинаучной позиции лежат скорее политические установки, чем объективное изучение научных фактов. Нет сомнения в том, что в свое время подобные установки давали ученым сверху партийные идеологи. Приведем лишь два примера. В 1960 г. археолог С. С. Черников выпустил в Москве интересную книгу «Восточный Казахстан в эпоху бронзы», в которой, базируясь на добытом им археологическом материале, высказал «крамольные» мысли: носителей андроновской культуры, которых было принято считать ираноязычными, он справедливо назвал предками тюркских народов. На С. С. Черникова тут же обрушились с жесткой критикой некоторые археологи, плененные идеей об ираноязычности андроновцев. Еще более показательна история с книгой известного казахского писателя и ученого О. О. Сулейменова «Аз и Я» (Алма-Ата, 1975), в которой объективно показана прогрессивная роль тюркских народов в развитии всей мировой культуры. Руководство Академии Наук СССР признало ее необъективной и даже вредной, и ее изъяли из обращения. Ни для кого не секрет, что такие меры применялись раньше лишь по приказу сверху. В условиях командно-административной системы науку, даже древнейшую историю, направляли в нужное для руководства русло. Те ученые, которые отклонялись от утвердившихся научных стереотипов и «позволяли себе» иметь собственное суждение, подвергались давлению и преследовались за научные убеждения. Мало кто осмеливался открыто выступать против произвола партийной цензуры, но такие ученые были. Назовем хотя бы С. Е. Малова, А. Н. Кононова, Н. А. Баскакова, А. Н. Бернштама, Л. Н. Гумилева, А. С. Аманжолова, М. Ш. Ширалйева, А. А. Иессена, М. 3. Ямпольского, М. 3. Закиева, Л. Р. Кызласова, М. А. Хабичева, С. С. Алиярова, А. М. Щербака и б др. Академик М. Ш. Ширалиев и профессор С. Г. Асадуллаев еще в 1970 г. писали: «Как известно, с древнейших времен тюркские народности жили в соседстве с индоевропейскими, финно-угорскими, семитскими, китайскими народами. Отсюда понятно, что между их языками осуществлялось взаимодействие и взаимовлияние. Считалось, например, что во всех случаях только лишь «культурные языки», а к ним относили индоевропейские, могли влиять на тюркские. Обратный процесс, т. е. влияние тюркских языков на эти языки, оставался неизученным, если не считать некоторых работ русских дореволюционных и также венгерских тюркологов, а в советское время — работы Н. К. Дмитриева» (Ширалиев, Асадуллаев, 1970, с. 9). Примеров искажения - истории тюркских народов можно привести еще множество, но вряд ли в этом есть необходимость, так как читатель, интересующийся историей народов бывшего СССР, когда речь заходит о тюркоязычных народах, повсеместно наталкивается на такие искажения, если не сказать резче. Сознавая создавшуюся ситуацию, авторы данной работы, много лет посвятившие изучению древней истории и культуры тюркских народов, решили, не откладывая в долгий ящик, опубликовать хотя бы в тезисном порядке свою концепцию их этногенеза. Мы хотим привлечь к поднятой нами теме внимание объективно мыслящих ученых, с тем чтобы они своими исследованиями помогли установить научную истину. Основные положения нашей работы, видимо, трудно оспорить, но некоторые из них могут вызвать возражения. Мы сознательно идем на это, так как дискуссия всегда .являлась движущей силой науки. Мы призываем своих коллег к плодотворной научной дискуссии по волнующей нас проблеме. Пользуясь случаем, мы благодарим рецензентов книги, других коллег, оказавших нам помощь дружескими советами и рекомендациями. Кази Лайпанов, Исмаил Мизиев

КРАТКИЕ СВЕДЕНИЯ О ТЮРКСКИХ НАРОДАХ Тюркоязычные народы относятся к самым многочисленным народам земного шара. Большая их часть издавна проживает в Азии и Европе. Они живут также на Американском и Австралийском континентах. Тюрки составляют 90% жителей современной Турции, а на территории бывшего СССР их насчитывается около 50 млн., т. е. они составляют вторую по численности после славянских народов группу населения (Ежегодник БСЭ, с. 10). В древности и рением средневековье существовало множество тюркских государственных образований: скифское, сарматское, 1уннское, булгарское, аланское, хазарское, западное и восточное тюркские, аварский и уйгурский каганаты и т. д." Из них до настоящего времени сохранила свою государственность только Турция. В 1991—1992 гг. на территории бывшего СССР тюркские союзные республики стали независимыми государствами и членами ООН. Это Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Туркменистан. В составе Российской Федерации обрели государственность Башкортостан, Татарстан, Саха (Якутия). В форме автономных республик в составе Российской Федерации имеют свою государственность тувинцы, хакасы, алтайцы, чуваши. В состав суверенных республик входят карачаевцы (Карачаево-Черкесия), балкарцы (Кабардино-Балкария), кумыки (Дагестан). Свою республику в составе Узбекистана имеют каракалпаки, в составе Азербайджана — нахичеванские азербайджанцы. Суверенную государственность в составе Молдовы провозгласили гагаузы. 8 До настоящего времени не восстановлена государственность крымских татар, не имеют государственности ногайцы, турки-месхетинцы, шорцы, чулымцы, сибирские татары, караимы, трухмены и некоторые другие тюркские народы. Не имеют своих государств и тюрки, проживающие за пределами бывшего СССР, за исключением турок в Турции и турок-киприотов. В Китае проживает около 8 млн. уйгур, свыше I млн. казахов, 80 тыс. кыргызов, 15 тыс. узбеков (Москалев, 1992, с. 162). В Монголии проживает 18 тыс. тувинцев. Значительное число тюрок проживает в Иране и Афганистане, в том числе около 10 млн. азербайджанцев. Число узбеков в- Афганистане достигает 1,2 млн., туркмен — 380 тыс., кыргызов — 25 тыс. человек. Несколько сот тысяч турок и гагаузов живут на территории Болгарии, Румынии, Югославии, небольшое количество караимов ' — в Литве и Польше. Представители тюркских народов проживают также в Ираке (около 100 тыс. туркмен, много турок), Сирии (30 тыс. туркмен, а также карачаевцы, балкарцы). Тюркоязычное население имеется в США, Венгрии, Германии, Франции, Великобритании, Италии, Австралии и некоторых других странах (Языки народов СССР, 1966, с. 8-12). Тюркоязычные народы с глубокой древности оказывали значительное влияние на ход всемирной истории, внесли- существенный вклад в развитие мировой цивилизации. Однако подлинная история тюркских народов еще не написана. Немало неясного остается в вопросе об их этногенезе, многие тюркские народы до сих пор не знают, когда и на основе каких этносов они образовались. В данной работе авторы высказывают ряд соображений по проблеме этногенеза тюркских народов и делают некоторые выводы, опираясь на новейшие исторические, археологические, лингвинистические, этнографические и антропологические данные. При освещении того или иного вопроса рассматриваемой проблемы авторы исходили из того, что, в зависимости от эпохи и конкретной исторической ситуации, какой-то вид источников — исторических, языковых, археологических, этнографических или ант- 9 ропологических — может иметь более или менее существенное значение для решения проблемы этногенеза данного народа. Однако ни один из них не может претендовать на принципиально ведущую роль. Каждый из них нуждается в перепроверке данными других источников, и каждый из них в каком-либо конкретном случае может оказаться лишенным реального этногене-тического содержания. С. А. Арутюнов подчеркивает: «Ни один источник не может быть решающим и преимущественным по сравнению с другими, в разных случаях разные источники могут иметь преобладающее значение, но в любых случаях достоверность выводов зависит прежде всего от возможности их взаимной перепроверки» (Арутюнов, 1989, с. 13-14). При исследовании проблемы происхождения тюркских народов мы старались сопоставлять данные смежных наук и на этой основе делать научные выводы, хотя подобные сопоставления не всегда возможны из-за отсутствия достоверных источников по тому или иному аспекту вопроса в той или иной науке.

КОНЦЕПЦИИ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ТЮРКСКИХ НАРОДОВ Не зная прошлой истории народов, в особенности их этногенеза, невозможно понять и современную их историю. Как отмечалось выше, проблема происхождения тюркских народов до сих пор остается спорной. О тюркских племенах и народах писали многие древние и средневековые авторы: Гекатей, Гесиод, Геродот, Страбон, Плиний, Помпоний Мела, Птолемей, Мовеес Хоренаци, автор «Армянской географии» YII века Ананий Ширакаци, Ибн ал-Асир, Рашид ад-Дин, Хордадбех, Абу-л-Фида/ Ибн Хаукаль и др. Однако одним из первых научных исследований по истории тюркских народов являются научные труды шведского офицера Ф. И. Табберт-Страленберга, служившего в 1713-1722 гг. в Сибири. Он был одним из создателей так называемой алтайской теории происхождения тюркских народов (Кляшторный, 1964, с. 5). Описывая легенды тюрок-аринцев (хакасское племя) об их борьбе со змеями с: человеческими головами и сравнивая ю их с легендой о войне скифского племени невров со змеями, описанной Геродотом в IV книге его «Истории», Страленберг писал: «Не можем ли мы думать, что эти народы из числа потомков тех первых скифов, которые перешли из Азии в Европу, где они жили во времена Геродота» (Страленберг, 1888, с. 3-4). В изучение истории и этнографии тюркских народов внесли свою лепту знаменитые ориенталисты и путешественники XYIII в. И. А. Гюльденштедт, П. С. Паллас, Г. Ю. Клапрот, оставившие весьма ценные сведения о быте, религии, языке и нравах многих народов, в частности карачаевцев и балкарцев (Адыги, балкарцы и карачаевцы, 1974). В 1829-1830 гг. Крым, Карачай и Балкарию посетил известный венгерский ученый Жан-Шарль де Бесс (Беш), занимавшийся изучением этногенеза и древней истории венгров. Он считал, что карачаево-балкарцы и венгры происходят от одного общего предка. В своей книге «Путешествие в Крым, на Кавказ, в Грузию, Армению, Малую Азию и в Константинополь в 1829-1830 гг.», изданной в Париже на французском языке (переводами отдельных глав мы обязаны В. К. Гарданову), он писал: «Никакая другая нация не похожа так на венгров, как карачаевцы и дигоры» (Адыги, балкарцы и карачаевцы, с, 333). Академик Э И. Эйхвальд первым научно обосновал положение о том, что тюркские племена жили в Европе задолго до кашей эры. Он писал: «К скифам причисляемы были нередко и разные турецкие поколения,,, Есть бесчисленные доказательства тому, что под скифами могли разуметь и турецкие племена... Геродот упоминает Тюррагетов и Турков (кн. IY, 21)... Вверх по Днестру Геродот помещает Турков, живущих охотой.,. Тирас или Тюрас (Днестр) до сих пор у турков называется Тур... Во всех изданиях имя их пишется иурки-юрки вместо турки... Племя тюрков упомянуто Плинием и Помпонием Мелой, у Страбона — Тюррагеты... У Страбона встречается племя — ур-ги. Это не встречается ни у одного древнего автора и, следовательно, неправильно переписано переписчи- •11 ком. Описка могла быть в написании слов тюрки и урки» (Библиотека для чтения, с. 56-60, . 63, 75-78). На этих же позициях стоял другой российский академик А. Н. Аристов, который отмечал: «Весьма возможно, что часть скифов Геродота и других древних авторов принадлежала тюркскому племени, как полагают многие из новейших исследователей» (Аристов, 1896, с. 400). Мнение Эйхвальда, Аристова и многих других авторов XIX в. о тюркском характере языка и культуры скифов разделяют и подкрепляют новыми фактами ряд последующих исследователей (Л аппо-Данилевский, 1887, с. 361; Мищенко, 1884, с. 50 и след; Ямполь-ский, 1966, с. 62-64; 1970, с. 10, 13; 1971, с. 35-36; Мизиев, 1990, с. 55; 1991, с. 41-49). О том, что среди скифов были тюркоязычные племена, писал во второй половине XYI! в, первый русский переводчик геродотовской «Истории» А. Лызлов (См.: Чистякова, 1961, с. 117 и след.). Эта точка зрения базируется на том, что почти j все древнегреческие и римские писатели — и среди »них Гомер, Гекатей, Эсхил, Пиндар, Геродот, Гиппократ, Страбон, Помпоний Мела, Плиний, Птолемей — в один голос называли скифов и сарматов «конеяда-ми», «доителями кобылиц, пьющими кумыс», «из кумыса сыр едящими» и т. п. (Латышев, 1890, 1896, 1904, 1906). Это был своего рода этнокультурный паспорту выданный им древнегреческой и латинской (римской) традицией при первом же знакомстве с ними. Ясно, что потомкам древних индоевропейцев бросились в глаза совершенно чуждые им элементы культуры, Еще бы! Ведь ни один индоевропейский народ не сохранил ни единого из перечисленных элементов скифской культуры! Однако многие историки царского времени, а по традиции и некоторые современные ученые, напуганные некогда борьбой официальных властей против так называемого «пантюркизма», или, возможно, боявшиеся всколыхнуть печальную память о гуннском, хазарском, • половецком, татаро-монгольском нашествиях, тенденциозно освещали и освещают историю тюркских народов, искусственно «омолаживая» их возраст, подыскивая им 12 своего рода «день рождения» лишь в эпохе хунну в Азии и гуннов в Европе. Вместе с тем подобного рода исследователи совершенно необоснованно считают чуть ли не главным этническим признаком тюрок монголоидность, тогда как лишь часть их приобрела монголоидные черты при общении с людьми желтой расы, а абсолютное большинство тюрок в древности и в настоящее время относились и относятся к белой европеоидной расе, Большинство исследователей принижают уровень социально-экономического и культурною развития тюрок, отрицают их вклад в развитие мировой цивилизации. Нередко они показывают тюрок rfe создателями прогресса, а его* разрушителями. Всю культуру тюркоя-зычных племен Сибири, Алтая, Средней Азии и Казахстана сторонники этой точки зрения преподносят исключительно как культуру иранских племен. Даже в учебном пособии «Историческая этнография Средней Азии и Казахстана» (М., 1980) искажена история казахского народа и народов Средней Азии. В этом пособии автор, С. IL Поляков, излагает старые концепции об ираноязычности древних жителей Средней Азии и Казахстана. По его мнению, тюрки пришли туда с востока совсем недавно и отуречили местных ираноязычных жителей. Процессы ассимиляции происходили всегда, но не бывает так, чтобы малоразвитые народы, какими представляет С. П. Поляков тюрок, могли ассимилировать «высокоразвитых иранцев», если количественное соотношение было в пользу последних. Ведь известно, что многочисленное азербайджанское население в Иране, к примеру, до сих пор не отуречило иранцев, или же татары Поволжья не ассимилировали ни один из соседних народов и т. д. Остро критически относится С. П. Поляков к утверждению некоторых ученых о том, что саки, жившие в I тысячелетии до н. э. в Казахстане и Средней Азии, были тюрками. По его мнению, все племена, населявшие этот обширный регион в то далекое время, по языку принадлежали к индоевропейской семье языков, так как еще в YI в. до н. э. их объединяли общим именем «скифы». Позволительно спросить: а где неоспоримые факты, доказывающие ираноязычность 13 скифов, кроме отдельных личных имен, по которым вряд ли можно судить о языке в целом? Да и к тому же многие имена взяты из надмогильных плит Ольвии и других греческих городов Северного Причерноморья, где захоронены купцы со всего света. Ко-* нечно же, среди них могли быть и лица с иранскими именами, но разве это является основанием для подобных категорических заявлений? Господствующая, можно сказать, официальная, точка зрения на этногенез тюркских народов сводится к тому, что их предки в последние века до нашей эры (чаще всего называют III в.) обитали где-то на востоке, на территории, лежащей между Алтаем и Байкалом (История СССР, 1975, с, 18-19). Ряд ученых не разделяют этого мнения, так как в указанном регионе нет истоков для формирования этнокультурного облика древних тюркских племен — ни в эпоху развитой бронзы, ни в эпоху неолита, когда повсеместно особенно интенсивно идут процессы этно-образовамия Эта группа ученых считает прародиной тюркских племен Волго-Уральское междуречье с примыкающими сюда регионами. Алтай, Южная Сибирь и Прибайкалье, возможно, были их второй прародиной откуда они снова двигались в Европу и Западнук! Азию, где их и застают древние авторы» ] Вот что писал по этому поводу выдающийся вен герский тюрколог Юлиус Немет: «Как известно, древ нейшие территории, где жили тюрки, обычно относя1 к Центральной и Восточной Азии. В противополож ность этому я высказал мнение о том, что, соглас» языковым данным, древнейшие предположительные тер риторйи заселения тюрков следует искать в Западно] Азии, Тюркские племена, видимо, не следует отрыват) от уральских, и нет оснований относить первоначаль ные территории уральских племен к Средней Аз* или Восточной Азии» (Немет, 1963, с. 127428). Эту концепцию академик Немет выдвинул еще 1912—1914 п\ после детального изучения языка истории венгров, балкарцев* карачаевцев, кумыков, т тар и ряда других народов, населявших Восточну Европу с древнейших времен (Немет, 1912). 14 Концепцию КХ Немета поддерживают: известный польский тюрколог А. Зайончковский, российские уче ные — историк и лингвист 3/ М. Ямпольский и антрополог В. П. Алексеев, азербайджанский лингвист М. Ш. Ширалиев, казахский писатель и ученый О. О. Сулейменов, археолог Э. Б, Вадецкая, авторы этих строк и др. «Долгое время считалось,— пишут М Е1иралиев и С. Асадуллаев, что история тюркских языков начинается с орхоно-енисейских памятников, так как они считаются самыми древними памятниками тюркских языков. А между тем известно, что до нашей эры и в начале нашей эры на территории от уральских гор до западной части Европы были расселены древние тюркские племена» (Ширалиев, Асадуллаев, 1970, с, 8). К тому же, нельзя забывать, что задолго до орхонских надписей, еще в I в. н. э., у гуннов была своя руническая письменность (Сарткожа улы Каржаубай, 1991, с. 440-441). Отрадно отметить, что в последнее время наметилась тендеция отхода от старых квазинаучных стереотипов и подлинно научною подхода к изучению фактов и явлений, исторических, этнических, языковых, антропологических и иных процессов. Так, видные украинские скифологи В. И. Ильинская и В. А. Тереножкин, основываясь на ыойейших данных науки, заявили о том, что скифская культура звериного стиля своими корнями связана с тюркоязычньши народами Сибири и Алтая, где не могло быть иранского населения (Ильинская, Тереножкин, 1983). Важнейшую научную проблему о времени заселения древними тюрками территории Причерноморья, Передней Азии и Кавказа исследовал талантливый лингвист и историк 3. И. Ямпольский, опубликовавший результаты своих исследований в 50-70-е годы в Ученых записках Азербайджанского государственного университета. Опираясь на труды Геродота, Помпония Мелы, Плиния Старшею и Страбона, он доказал, что тюрки жили в названных регионах не позже Y в. до н. э. а, может быть, и значительно раньше (Ямпольский, 1966, . 1970$ 1971). Ученый подчеркивает: гюрки и «языки тюркского типа» существовали с эчень древних времен. При этом он опирается на 15 высказывание И. М. Сеченова, что так называемое двойное верхнее веко, типичное для большинства тюрок Азии, «имеется у всех человеческих существ в утробный период, и предпологал, что антропологический тип с таким веком вообще был первым» (Ям-польский, 1966, с. 62}. * Весомый вклад в изучение этногенеза азербайджанского народа и всех западных тюрок внесли азербай* джанские ученые С. С, Алияров (1984), Г. А. Гейбуллаев (1986, 1951), Ю, Р. Джафаров (1985) и др„, научно доказавшее, что в Западной Азии и Восточной Европе тюрки жили задолго до нашей эры и принимали активное участие в развитии этих регионов. Большим подспорьем в изучении этногенеза народов, в том числе тюркских, стал капитальный труд члена-корреспондента Российской Академии Наук выдающегося этнографа С. А. Арутюнова «Народы и культуры: развитие и взаимодействие» (М., 1989), в котором автор рассмотрел на конкретных примерах жизни различных древних и современных народов общие закономерности, по которым происходит складывание и развитие этнических особенностей культуры, самосознания, языка. Можно надеяться, что по мере освобождения науки от влияния идеологии старые догматические представления постепенно уйдут в небытие и научная истина восторжествует.

ВОЛГО-УРАЛЬЕ — РОДИНА ПРОТОТЮРКОВ В период первобытно-общинного строя племена i группы родственных племен являлись основной формо! существования этнических общностей. С началом раз ложения первобытного общества и появлением «воен ной демократии» возникают племенные союзы крупной масштаба, нередко сопряженные с миграциями на зна чительные расстояния, с завоеваниями, с подчинение других племен и с их последующей ассимиляцией. ,( формированием классовых обществ и государств фор мируются и устойчивые этносы, * получившие в лите ратуре наименование народностей. Быстрый этногенетический процесс начался при не олите (YIII—III тыс. до н. э.). Тогда же человечества начало переход от присваивающего к производящему хозяйству. В бронзовом веке, особенно начиная ; IY тыс. до конца II тыс, до н. э., в Европе и Азии сложилось большинство крупных языковых семей: бан-тоидной, индоевропейской, семито-хамитской, тюркской, китайско-тибетской, Распространение языков • этих семей происходило первоначально на сравнительно небольших территориях, занимаемых компактными соплеменностями. На их базе сформировался и вырос ряд мощных племенных союзов, обладавших военным потенциалом, комплексной земледельческо- -скотоводческой экономикой и в связи с высокой ролью скотоводства — большой подвижностью (Арутюнов, 1989, с. 75). По мнению С. А, Арутюнова, «расселение древних арабов и евреев,, германцев, кельтов, славян, иранцев и индоарийцев, тибето-бирманцев и тюрков происходило именно в форме экспансии и ассимиляторской активности мощных племенных союзов» (Там же)* В настоящее время большинство тюркологов склонно считать прародиной тюрок Алтай, Южную Сибирь и Прибайкалье. Мы же склонны считать их первоначальной родиной Вол го-Уральский регион, откуда тюркские племена в IY-III тыс. до н. э. расселились во многие регионы Азии и Европы. Вол го-Уральский регион, особенно его степная и лесостепная зоны, имел благоприятные природные условия для быстрого развития населявших его этносов, Здесь имелись и отличные пастбища для скота, и леса, богатые дичью и зверем, реки и озера, изобилующие рыбой, залежи полезных ископаемых. Именно Урал наравне с Алтаем» Южной Сибирью и Кавказом (Прикубанский очаг металлургии в верховьях Кубани в Карачае), стал одним из первых центров металлургии, и это имело важнейшее значение для ускоренного хозяйственного развития Урала и смежных с ним районов. Этот регион был одним из тех, где люди, начиная с XIII тыс. до н, э., впервые стали одомашнивать диких животных. Особенно важное значение имело одомашнивание дикой лошади в 1Y тыс. до н. э. в степной и лесостепной зоне Урала, Поволжья, Северного Прикаспия, Северного Причерноморья, Северного Кавказа, а также в степях Казахстана и Туркменистана. Ученые установили, что именно отсюда распространилась она на другие районы мира. В самом передовом земледельческом регионе мира — Передней Азии — лошадь появилась только около середины II тыс. до н. э. (Потому-то в индоевропейских языках нет единого корня для названия лошади). Верхом или на колесницах, запряженных лошадьми, можно было быстро проехать большие расстояния, что было особенно важно для животноводов-кочевников и воинов, каковыми являлись древние тюрки (Материальная культура, 1989, с. 33-35, 160-161). Ускоренному развитию Волго-Уралья способствовал и такой немаловажный географический фактор: регион расположен на стыке Европы и Азии, и через него в течение тысячелетий проходили с запада на восток, с севера на юг и в других направлениях многочисленные племена. Здесь смешивались различные этносы, которые были далекими предками тюркских, финно-угорских и других народов. Еще при мезолите и неолите рассматриваемый регион был густо заселен. В нем складывалась культурная мозаика, переплетались различные традиции, и регион являлся контактной зоной различных культурных течений. По мнению археологов, сюда проникало население из Черноморья, Приднепровья, с Северного Кавказа, из Прикаспия, Приаралья, Казахстана и Западной Сибири. Немаловажное значение имели и обратные миграции племен из этого региона (Членова, 1981, с. 23-24). Судя по небольшим размерам поселений, люди жили подвижной, кочевнической жизнью. Они обитали в пещерах, шалашах, небольших утепленных землянках и полуземлянках, * иногда напоминавших позднейшие юрты (Мезолит, 1989, с. 91-92). Границы южноуральской мезолитической (янгель-ской) культуры смыкались на юге с областями распространения родственных культур на территории нынешнего Казахстана, Узбекистана, Туркменистана, а на востоке — в Западной Сибири — ее граница проходила по реке Тобол (Там же, с. 144, 146-147). По мнению археолога Г. Н. Матюшина, в эпоху 18 мезолита по обе стороны Уральскою хребта развивались две группы населения, по-видимому, разного происхождения, которые прошли длительный путь развития на протяжении нескольких .тысячелетий (Матюшин, 1989, с. 144, 146-147). Археолог Г. Ф. Коробова в своей обобщающей статье «Мезолит Средней Азии и Казахстана» пришла к выводу, что мезолитические культуры Восточной Европы, Западной Сибири и Средней Азии почти идентичны, только имеют разные варианты. По ее убеждению, ошибаются те ученые, которые утверждают, что эта высокая культура пришла в названные регионы из Передней Азии, в частности из Северного Ирана и Северного Афганистана, хотя сходство между нею и культурами Среднего Востока имеются. «Но в целом,— пишет она,— индустрия Восточного Прикаспия, обладая целым рядом особенностей, представляет собой самобытное явление» (Коробова, 1989, с. 152). Г. Ф. Коробова полагает, что прикаспийская культура «генетически восходит к местному верхнепалеолитическому пласту». Она справедливо считает, что племена — носители прикаспийской мезолитической культуры — имели известные культурные контакты с племенами Передней Азии, и именно этим объясняется наблюдаемое в отдельных чертах сходство между культурами племен Восточного Прикаспия и Передней Азии в эпоху мезолита, в XI-YII тыс. до н. э. (Там же, с. 152-154). Подобная мезолитическая культура в указанный период существовала и на территории Узбекистана (Ус-тыортская культура). Археолог Е. Б. Бижанов, открывший ее, считает^ что* эта культура местного происхождения, сформировавшаяся под воздействием мезолитических культур Прикаспия и Южного Урала (Бижанов, 1982, с. 33). В мезолитическую эпоху и позднее исключительно велика была роль Кавказа как места, соединявшего Европу с Передней Азией. Социально-экономические преобразования в степной и лесостепной части этого важного региона происходили одновременно с преобразованиями в> предкавказских регионах и нередко отражались здесь на процессе этнообразований. Перемещения древних земледельцев-индоевропейцев в конце IY тыс. до н. э. совпадают с миграцией по евразийским степям древнейших кочевых скотоводов-«древнеямников», которые, по нашему мнению, являлись далекими предками тюркских народов, хотя этническую принадлежность носителей местных неолитических и энеолитических культур Поволжья и Урала установить нелегко. Некоторые ученые считают их далекими предками современных финно-угорских народов (Вадер, 1972; Халиков, 1969, с. 370-387). Признавая совместное проживание в течение нескольких тысячелетий в Волго-Уральё далеких предков финно-угров и тюрок, мы в то же время считаем, что в лесостепной и особенно степной зоне этого региона превалирующим населением являлись прото-тюрки. Ставить вопрос в таком ракурсе нам позволяет тот неоспоримый факт, что комплекс этнокультурных элементов волго-уральских «древнеямников» почти без изменений сохранялся в быту и культуре всех тюр-коязычных народов Евразии вплоть до XYI-XYII вв. Среди этих специфических черт отметим следующие: 1) курганная насыпь; 2) захоронения в срубах, деревянных колодах, на повозках; 3) войлочная или камышовая подстилка в могиле; 4) сопровождение усопшего жертвенными конями или овцами; 5) подвижный скотоводческий быт; 6) употребление в пищу конины и кумыса; 7) войлочные временные жилища — стоянки. Анализ отмеченных этнокультурных черт позволяет ч окинуть широким взглядом историю и культуру евразийских племен и народов. Историко-археологические исследования показали, что в конце IY-начале III тыс до н. э. основные территории скотоводческих племен значительно расширились вслед за увеличением количества их стад и значительным расширением пастбищ для скота. На огромной территории от Эмбы на востоке до Днестра на западе сложилась культурно-историческая область, пол- 22 учившая название древнеямной. Обширная степная полоса, занятая этой областью, непосредственно соприкасалась с тремя раннеземледельческими центрами — Европой, Передней Азией и Средней Азией, С этих пор степные пространства из фактора, разделявшего племена, превратились в фактор, объединяющий их. Эти пространства способствовали значительным перемещениям больших групп скотоводов, облегчали процесс смешения и ассимиляции древних племен, а также давали возможность быстрого распространения экономических и культурных достижений как самих скотоводческих племен, так и населения других областей, с которыми соприкасались древние кочевые племена. Именно поэтому сложение первой и .древнейшей культурно-исторической области знаменовало собой первую ступень широкого освоения степных пространств, распространения в них производящих форм экономики, т. е. разведение скота и выработки подвижных, кочевых форм ведения хозяйства. На такой огромной территории культура древнейших кочевников не могла оставаться единообразной и видоизменялась в соответсвии с миграцией или диффузией из древнейшего, очага зарождения (Волго-У ральского междуречья), обогащаясь достижениями культуры и экономики иных племенных групп, с которыми кочевники вступали в контакт. В силу этих причин древнеямная культура в период наивысшего расцвета распадалась на девять локальных вариантов, имеющих свои общие и специфические особенности. Исследования показали, что это были Волго-Уральский (наиболее древний), Предкавказский, Донской, Северо-Донецкий, Приазовский, Крымский, Нижнеднепровский, Северо-западный и Юго-западный варианты, которые, имея отдельные отличительные черты, объединялись единообразием погребального обряда и общностью керамики. Очень важно, что названные локальные варианты древнеямной кочевнической культуры IY-III тыс. до н. э. почти буквально совпадают с такими же вариантами культуры средневековых кочевников, 23 Древнеямная' культура Волжско-Уральский Предкавказский Приазовский Крымский Донской Северо- Донецкий Северо-Западный Хазарская культура Средневолжский Дагестанский Приазовский Крымский Пижкедонской Верхнедонской Дунайский Половецкая культура Поволжский Предкавказский Приазовский Крымский Нижнедонской Донецкий Приднепровский Эта схема свидетельствует о том, что степные просторы Восточной Европы с конца IY тыс. до н. э. по XI-XII вв. н. з. занимали племена с примерно одинаковым хозяйственно-экономическим укладом, сформировавшие стойкое кочевое общество, удачно и прочно приспособленное к степному ландшафту. В связи с этим выводом уместно вспомнить слова Н. Я. Мерперта: «Курганы являют разительный контраст погребальному обряду раннеземледельческих обществ, где мертвые оставались в пределах своего поселка, даже своего дома... В степи же курганы являются определенной закономерностью, обусловленной и естественными, и психологическими предпосылками. Здесь курганы насыпались в самые различные периоды и самыми различными племенами, с древнеямских до половецких и татарских — во времени, от монгольских на востоке до гшннонских на западе и южнонубийских на юге — в пространстве» (Мерперт, 1974? с. 84). Основываясь на общей характеристике этой культуры, попытаемся проследить различные этапы и пути миграции ее, а также выяснить, в жаких позднейших культурах продолжала бытовать ее основная этнокультурная сущность и как далеко ее компоненты проникали в соседние общности древних племен. Но при этом надо иметь в виду, что, когда речь заходит о перемещениях древних племен, необходимо в каждом конкретном случае выявлять не отдельные элементы, вырванные из общего комплекса культуры, а возможно полный набор этнокультурных признаков. Да и в этом случае необходимо выяснять, было ли обнаружение тех или иных черт отдельной культуры вдали рт основной территории ее зарождения связано с миграцией этой культуры или же это результат контактов с соседями. 24 Конечно, передача предметов быта, как и распро-<„ «ранение идей, служит в определенной степени ука-•и.нием на миграцию людей, Но поскольку наличие *дних археологических предметов, взятых в отдельно-„ги, делает сомнительным решение этих вопросов, ар-сологи давно придерживаются того мнения, что если движение вещей» в эпоху неолита и бронзы не сопровождается «движением» керамики, которую за редчайшим исключением вряд ли могли экспортировать в ^ревности из-за хрупкости, то говорить о перемещениях этнических групп нет достаточных оснований. Если даже наблюдаются отдельные сходные черты в орофилеровке и орнаментации сосудов, все же крайне рискованно видеть за этим сходством этнические перемещения, так как детали эти нередко могут оказаться результатом культурных связей и заимствование технологических навыков соседей. Поэтому делать выводы о генетических связях населения только на основании сходства керамики нецелесообразно. Между тем, когда подвижный археологический инвентарь — у крашения, оружие и прочие предметы, чаще всего являющиеся предметами обмена, сочетается с керамикой, а все это вместе поддерживается сходством погребального . обряда — самого стойкого этнического признака, тоща говорить об этнических перемещениях можно достаточно обоснованно. Именно последний случай и наблюдается в процессе миграции носителей древ-шсямной (курганной) культуры (Мизиев, 1990, с. 18). Древнейшие кочевые племена Волго-Уралья были ев-ропеоидами, но среди них встречались и типы с незначительными монголоидными, вернее, лапаноидными, чертами (Герасимов, 1955). Носители древнеямной культуры, то есть древнейшие кочевники-овцеводы, в конце IY — начале III тысячелетия до н. э. веерообразно распространялись из Волго-Уральского очага на север в среду угро-фиынских племен. Они вступали здесь в тесный контакт с коренным населением, чем мы склонны объяснять массу тюркизмов в языке фин-но-угров и наоборот. Из отмеченного очага древние курганники распространялись на запад и смешивались здесь с племенами древней позднетрипольской культуры. Этим объясняется 25 проникновение тюркизмов и элементов тюркской культуры в среду праславянских племен северо-причерно-морских степей. Ушедшие на юго-запад древнейшие кочевники вступали в тесный контакт с племенами древнего Предкавказья. Отсюда они проникали на территорию будущих Азербайджана, Грузии, Армении, в Переднюю и Малую Азии, где вступали в контакт с древнейшими оседлыми племенами земледельцев. Некоторые из них стали заниматься также земледелием, оседали на земле. Наравне с кочевым появилось и отгонное животноводство. При миграции на восток древнеямники смешивались с племенами желтой расы, многие из них постепенно приобретали монголоидные черты. Там, в степях Са-яно-Алтайского нагорья, Средней Азии и Казахстана, они стали одним из основных компонентов сформировавшихся тюркских народов: казахов, кыргызов, хакасов, алтайцев, тувинцев, уйгур, якутов, узбеков, туркмен и др. Через юг Туркменистана и Приаральские степи древнейшие кочевники проникали в Северный Иран и Афганистан, где таЮке сталкивались с древнейшими земледельческими племенами. Древнеямники, расселившиеся в западном и юго-западном направлениях, сохранили свой европеоидный облик и явились основными слагаемыми в процессе этногенеза древних кавказских булгар, карачаевцев, балкарцев, кумыков, азербайджанцев, турок-османов и др. Безусловно, на древней прародине оставалась значительная часть древнеямников. Они послужили основой формирования поволжских тюркоязычных народов: татар, башкир, чувашей. Мы полагаем, что, столкнувшись с встречным движением восточных племен на запад, древнейшие пра-тюркские племена, проникшие в Среднюю Азию, Алтайское нагорье, Саяны, Прибайкалье с запада, вынуждены были потом двигаться в обратном направлении в восточно-европейские степи. Видимо, тяга к древнейшей прародине и историческая память заставили древних булгар и хазар неоднократно возвращаться 26 в степи Поволжья и Приуралья. Наши исследования приводят к выводу о том, что Алтай, Южная Сибирь, Прибайкалье были вторичной прородиной древних тюркских племен, откуда они волна за волной рвались в Европу с первых веков нашей эры. Следы влияния культуры древнеямников Волго-Уралья на культуру племен соседних регионов выявили исследования М. П. Грязнова, О. А. Кривцовой-Граковой, С. В. Киселева, Н. Я. Мерперта, А. X. Халикова, Н. Л. Членовой, К. А. Акишева, И. И. Артеменко и других археологов. Так, по мнению Н. Л. Членовой, активные связи археологических культур, первоначальной родиной которых был Волго-Уральский регион, функционировали на огромной территории на протяжении многих тысячелетий. Она пишет, что керамика с чрезмерно вытянутыми заштрихованными треугольниками найдена в Прибайкалье, Казахстане, Узбекистане, Такжикистане, Туркменистане, Северном Афганистане, на Украине и в Болгарии. Общая протяженность этой культуры от Енисея до Болгарии более трех тысяч километров (Члеиова, 1972, с. 120-126; 1981, с. 22-26). Выводы Н. Л. Членовой подтверждает В. И. Мо-лодин, опираясь на результаты своих исследований в Барабинской степи (Западная Сибирь). По его словам, погребальный обряд барабинцев полностью совпадает с обрядом ямников. Автор вскрывает уникальную преемственность барабинской культуры с . ямной культурой Волго-Уралья. По его убеждению, носители ямной культуры пришли на Барабу с севера и северо-запада в конце неолита (Молодин, 1985, с, 75-77, 171). Ретроспективное изучение историко-этнографических и этнокультурных особенностей тюркских народов — курганный обряд, погребения в срубах и деревянных колодах, устилание дна могилы травой, камышом, войлоком, сопровождение усопших жертвенными конями, употребление в пищу кумыса и конины, подвижный овцеводческий характер жизни, проживание в войлочных шатрах — приводит к выводу о том, что генетически эти элементы восходят к древнеямным, андроновским, срубным и скифским племенам. Иными словами, есть все основания считать древнеямную, или 27 курганную, культуру праосновой формирования этнокультурных особенностей древнейших пратюркских племен евразийских степей. Древнейшая история прототюркских или протоалтай-ских племен начинается с появлением курганной культуры со всем комплексом ее специфики. С этого времени мы можем говорить о полнокровном характере их хозяйства, культуры и языка. Все это позволяет пересмотреть вопрос о древнейшей прародине тюркских племен в пользу Волго-Уральского региона. Именно там в конце IY тыс. до н. э. появились первые курганы, тогда как на Алтае археологи не обнаруживают древних истоков этнокультурных особенностей тюркских народов ни в эпоху бронзы, ни в эпоху неолита. Но, видимо, нельзя отрицать наличия каких-то древнейших пратюркских этносов в Центральной Азии до прихода туда основной массы пратюрок из Волго-Уралья. Это согласуется с4 утверждением В. "П. Алексеева о том, что в степях по Енисею и западных районах Монголии изначально проживало и население европеоидного облика (Алексеев, 19&9, с. 353). Если верны выводы языковедов о том, что тюркские языки обособились в IY тысячелетий до н. э., наша точка зрения получает и tf прямом и переносном смысле материальное подтверждение в виде археологического материала древнеямной, афанасьевской культур, представляющих ямно-афанасьевскую общность, которая явилась праобразом культуры древних тюркских племен (Мизиев, 1990, с. 42). Историко-культурная преемственность включает и преемственность духовную. Если во многих случаях люди под влиянием различных факторов не могут сохранить языковую и антропологическую преемственность, то_ религиозные представления людей сохраняются в течение длительного времени. Так, древний обряд похорон у тюрок, связанный с их миропониманием, сохранялся в течение многих столетий. Древняя могила являет собой не что иное, *как. модель мира: подземная ее часть символизирует нижний мир (подземный мир), надземная — верхний мир. Кроме, того, существовал и небесный мир, где, по древним веро- 28 ваниям, обитали божества. Ориентировка покойника гбловой на восток, запад, юг, север также имела прямую связь с мировоззрением людей (север и запад связывали с закатом солнца, а юг и восток —с его восходом). Идея совмещения в человеке двух противоположных начал — темного и светлого — лежала в основе всего первобытного мировоззрения людей (Эпоха бронзы, 1987, с. 430). Все первобытные люди поклонялись прежде всего солнцу, луне, звездам.. Все это находило отражение в их практической деятельности. С появлением религий, признающих единого бога (христианства, ислама и др.), мировоззрение постепенно трансформировалось. Поскольку мировоззренческие установки и ценностные ориентации народов складывались на протяжении всего развития этносов, элементы старых взглядов, а в ряде случаев и отдельные аспекты архаической системы представлений сохраняются в разных областях общественного быта и фольклора. Эти вопросы освещены в ряде специальных работ, к которым и отсылаем читателя (Раевский, 1977; Джуртубаев, 1991; Серебрякова, 1992 и др.).

Ранние этапы этногенеза финно-угорских народов

Финно-угры представляют собой этноязыковую общность народов входящую в уральскую семью языков. Уральская языковая семья включает в себя финно-угорскую и самодийскую ветви. Некоторые исследователи сближают к данной семье юкагирские языки и эскимосско-алеутские языки.

Общая численность финно-угров насчитывает более 20 миллионов человек. В языковом отношении финно-угры делятся на несколько подгрупп. Пермско-финскую подгруппу составляют коми, удмурты и бесермяне. Волжско-финскую группу - мордва (эрзяне и мокшане) и марийцы. К прибалто-финнам относятся: финны, финны-ингерманландцы, эстонцы, сету, квены в Норвегии, загадочная водь, ижорцы, карелы, вепсы и потомки мери. К отдельной угорской группе принадлежат ханты, манси и венгры. К волжским финнам, вероятно, относятся средневековая мещера, меря и муромы.

Существует и подход, рассматривающий существование в древности урало-алтайская языковой семьи, объединяющая в одну общность уральские и алтайские языки. В этом отношении уральцы и алтайцы составляют между собой генетически более близкую группу, чем индоевропейцы и уральцы. Сохранение близости народов отражается и в области общих элементов в физиологии, этнографии, мифологии и фольклоре уралоязычных и алтайских народов. По мнению Н.А.Баскаков, как угро-финские или уральские языки, с одной стороны, и алтайские языки – с другой, имеют главным образом типологическое, но не генетическое сходство. Ряд исследователей предполагает, что в глубокой древности существовала этническая общность, которая, формировалась и развивалась вне индоевропейской и была основой для последующего выделения и развития как алтайской, так и уральской семей. Время ее существования, он увязывает, с эпохой верхнего палеолита.

На берегах р. Ангары стоянки (Мальта, Буреть) выделяются палеолитические культуры сходные с культурой палеолита Восточной Европы, Подонья. По предположению А.П. Окладникова, люди, оставившие эти стоянки, «проникли к берегам Байкала из Восточной Европы... около 24-25 тыс. лет тому назад». В свою очередь антропологический материал, полученный при изучении О.Н. Бадером крайней северо-западной палеолитической стоянки Восточной Европы у Сунгиря на Клязьме, показал определенный налет монголоидных признаков, что указывает на проникновения монголоидного населения в европейскую среду, так и наоборот.

В конце позднего палеолита, около 15-10 тыс. лет тому назад А.Х.Халиков усматривает отрыв основы уральской общности от сибирского корня и начало ее самостоятельного существования от урало-алтайская общности. Уральскую языковую общность, сохранялась в течение всего периода мезолита (X-VI тыс. до н.э.). В эпоху раннего неолита, исследователи прослеживают, распад уральской языковой семьи на самодийскую и финно-угорскую ветви и считают, что на западе распространяются уралоязычные племена, которые к рубежу IV-III тыс. до н.э. продвинулись на север и северо-запад до Карелии и Южной Финляндии. В Поволжье они оттеснили волго-камские племена в Поволжье, а на севере вышли к берегам р. Вычегды и Печоры, образовав здесь смешанную вятско-ветлужскую неолитическую культуру. Все эти передвижения привели к окончательному распаду уральского языкового единства, в результате чего восточные группы племен, вероятно, самодийского типа (верхнеобская и енисейско-ангарская неолитические культуры) сосредоточились на востоке в бассейне Енисея и Ангары, а финно-угорская общность осталась в Волго-Камье и Приуралье до среднего течения р.Оби.

Финно-угорское единство, вероятно, существовало до эпохи раннего металла, когда в лесную полосу Евразии начинают проникать зачатки земледелия, скотоводства и металлургии. По мнению языковедов, для всех финно-угорских народов общими являются понятия, связанные с эпохой раннего металла, наступившего в лесостепи Евразии не раньше рубежа III-II тыс. до н.э. В это время на месте камской неолитической общности формируется волосовская, гаринская культуры и несколько поздненеолитических культур в Западной Сибири. Исследователи считают что, носители этих культур в Западной Сибири являлись отделившимися от древней финно-угорской общности угорскими и самодийскими племенами.

Волосовско-гаринские племена подразделяются на две родственные между собой группы: волосовскую и гарино-борскую (гаринскую). Не позднее рубежа III-II тыс. до н.э. волосовцы по полосе лесостепи и окраине тайги, гаринцы – по восточно-европейской тайге и южной окраине лесотундры, продвигаясь на запад, достигают северо-восточной Прибалтики; Карелии и Южной Финляндии. Волосовско-гаринские и близкие им племена осваивают территорию, которая впоследствии будет занята финоязычными племенами.

Отделившиеся от финно-угорской общности зауральские (западно-сибирские) племена начинают отличаться по культуре. С угорскими группами племен, ряд исследователей, следует увязывать с энеолитические культуры Западной Сибири. Отдельные родовые группы этой праугорской общности, вероятно, проникали и в Западное Приуралье, на что указывают энеолитические памятники.

В эпоху бронзы и позднее финно-пермские племена в лесостепной полосе Восточной Европы, продолжая самостоятельный путь развития, испытывают значительное воздействие иноэтничных племен, что привело в конечном итоге к распаду финноязычной общности и к началу формирования отдельных финноязычных народов. Так не позднее первой четверти II тыс. до н.э. в среду финноязычных племен лесостепной и отчасти лесной полосы от устья р. Камы на востоке и до Прибалтики на западе проникают племена так называемых культур с боевыми топорами – фатьяновской культурно-исторической общности. Непосредственные контакты пришлого земледельческо-скотоводческого в своей экономической основе населения с местными племенами оказали огромное воздействие на население лесной полосы Восточной Европы. Все это в конечном итоге выразилось в распространении в хозяйстве местных племен ряда домашних животных – коровы и свиньи, некоторых злаков – ячменя и, возможно, гороха, металлов – олова и способов изготовления металлических орудий. Был европеизирован и антропологический тип местного населения, особенно в западных районах его расселения.

Эти процессы усложняются и тем, что не позднее середины II тыс. н.э. в лесостепную полосу Восточной Европы с востока проникают сибирские группы населения, принесшие совершенные бронзовое оружие и орудия труда так называемого турбино-сейминского облика. Не исключено, что отдельные представители этих племен достигали и Южной Финляндии, где известны находки литейных форм бронзовых кельтов сейминского типа. А.Х.Халиков предполагал, что носители турбино-сейминского круга, проникшие через Урал по Каме и Волге в Восточную Европу, могли быть и представителями племен алтайской языковой общности (прототюрки или тюрко-монгольские племена).

Во второй половине II тыс. до н.э. мир лесостепной Евразии от Волги на западе и до Оби на востоке испытывает сильное влияние степных андроновской и срубной культурно-исторической общностей. Все эти племена в условиях довольно бурного развития своего скотоводческо-земледельческого хозяйства начинают в третьей четверти II тыс. до н.э. активное движение в северные районы, заселенные финно-угорским населением. Значительно воздействие на лесостепной мир оказали племена срубной культуры, которые в середине и третьей четверти II тыс. до н.э. не только вплотную придвинулись к территории расселения местных племен, но и в значительной степени вошли на эту территорию, заняв территории балановской и части абашевской культур. В результате, в южной зоне лесостепной зоне начинается процесс формирования новых культур, среди которых наиболее активными оказалась маклашеевская

Абашевская, срубная и андроновская культуры были преимущественно европеоидными в антропологическом отношении. По мнению А.Х.Халикова, многочисленные индоиранские лексические заимствования, которые выявлены финно-угорских народов Евразии, особенно у восточно-волжских, пермских и угорских, возникли именно в это время благодаря контактам абашевско-срубного и андроновского населения с племенами лесостепи Восточной Европы и Западной Сибири. Под активным воздействием пришлых племен происходит распад фатьяновской культурно-исторической общности и формирование населения с культурой финальной бронзы, характеризуемой текстильной или сетчатой керамикой.

В Волго-Окском междуречье, Среднем Поволжье и Нижнем Прикамье под воздействием балановских, абашевских, срубных племен складывается поздняковская и маклашеевская культуры. На обширной территории от Прибалтики и Южной Финляндии на западе и до р. Суры и Ветлуги на востоке распространяется культура так называемой «текстильной» керамики. На востоке, почти все Волго-Камье занимают маклашеевская культура. Исследователи усматривают в этом разделение финно-пермской общности на западнофинскую и восточнофинскую, произошедшее до перехода к эпохе железа, так как в финно-пермских языках нет общих названий железа, стали, оружия. Однако, взаимные контакты между этими родственными группами продолжались и особенно активно они протекали в Среднем и Верхнем Поволжье, где имелась обширная контактная зона и наблюдались взаимопроникновение этнокультурных традиций. В условиях тесных межплеменных связей, развития хозяйства и роста роли медно-бронзовой металлургии усиливаются процессы консолидации отдельных сообществ. К рубежу II-I тыс. до н.э. возникают предпосылки к сложению протофинноязычной общности племен в лесной и лесостепной полосе Восточной Европы.

Аналогичные процессы проходили и в Западной Сибири, где во второй половине, особенно в последней трети II тыс. до н.э., в лесостепную полосу продвигаются андроновские племена, оказавшие огромное воздействие на местное лесостепное население. Здесь начинают формироваться культуры с андроноидными чертами, такие как черкасульская и еловская. Лесостепные культуры, по мнению М.Ф. Косарева, отодвигаются далеко на север и отрываются от андроновского влияния. Возможно, отдельные представители андроновских племен вместе со срубным населением проникали и в Среднее Поволжье, а отсюда на северо-запад до Финляндии.

В приуральской части Западной Сибири в XIV-XIII вв. идет активное формирование и распространение в лесные районы андроновских племен, оттеснивших далеко на север, в бассейн нижнего течения р. Оби протосамодийские племена с самусьской культурной традицией. На их место в Обско-Иртышском междуречье проникает население с гребенчато-ямной керамической традицией.

Приуралье складывается племена черкасульской культуры. В Прииртышье и Приобье со смешением традиций гребенчато-ямочной керамики и андроновского воздействия формируется сузгунская культура. Родственными сузгунским, очевидно, были племена еловской культуры, выросшие на сходной базе, но с сильным влиянием карасукской культуры, племена которой в последней четверти II тыс. до н.э. продвигались на запад. По мнению А.Х.Халикова, выделение сузгунской и еловской культур означало начало разделения древнеугорских племен на две группы – таежных угров (ханто-мансийских предков) и лесостепных угров (мадьярских предков – еловская культура). Носители традиций сузгунской и еловской культур в это время, очевидно, были отодвинуты в таежные области, где они находились до эпохи раннего железа.

Татары и чуваши — тюркоязычные народы, прожившие в долине реки Средняя Волга несколько веков. Первоначально татары занимали район реки Нижней Камы и прилегающих частей восточной долины реки Волга и, в меньшей степени, правый берег Волги. Чуваши главным образом проживали на правом берегу Волги и в районах вдоль некоторых ее притоков, включая реки Свияга и Цивиль. Татарская и Чувашская автономные республики, основанные во время советского периода, соответственно занимали 68000 и 18300 кв. км (26250 и 7066 кв. миль). Обе территории состояли из трех вегетационных зон: лесная зона на севере и лесостепные и степные зоны на юге. До совсем недавнего времени население обеих республик в основном было сельским и занималось сельским хозяйством. В конце 1980-х годов в Татарской Республике, или Татарстане, проживало 3,5 млн. человек, из которых чуть больше половины были этническими татарами и немногим больше 40 процентов — русские. 1,8 млн. татар, живущих в республике, составляли 28 процентов от 6,4 млн. татар всего СССР. Население Чувашской Республики, или Чувашии, составляло 1,34 млн., этнические чуваши составляли две трети населения (49 процентов от 1,842 млн. чувашей в СССР), русские — только 27 процентов.  ДОРЕВОЛЮЦИОННЫЕ ИСТОКИ  Между 1445 и 1551 годами чуваши находились под властью Казанского ханства. Начиная с конца 16 века их небольшая часть, жившая к востоку от Волги, была исламизирована, приняла татарский язык и была интегрирована в татарскую культуру. В других отношениях, однако, чуваши и татары, хотя и имеют тюркские истоки, сильно отличаются друг от друга. Во-первых, чувашский язык, волей ряда особенностей, еще дальше отдален от других тюркских языков, чем татарский. Во-вторых, большинство чувашей было покорено российским государством в 1551 году и затем насильно христианизировано, став впоследствии единственным большим христианским тюркским населением в России и позже — в Советском Союзе. И татары, и чуваши первоначально охватывали несколько различных групп, которые впоследствии соединились. История татар особенно сложна. Известная сейчас как «волжские татары» группа в основном состояла из казанских татар, касимовских татар, мишар, кряшен и тептяров. Казанские татары являются наследниками Казанского ханства и в настоящее время — главное коренное население в Камско-Волжском регионе (и главный круг анализа в этой книге). Касимовские татары являются потомками Золотой Орды; московские принцы пригласили их предков переселиться в долину реки Ока для защиты государственных границ от набегов казанских татар. И они участвовали в военных действиях русских против Казанского ханства. Формирование мишар произошло примерно в том же районе, но они, по-видимому, включают угорские и тюркские компоненты и до совсем недавнего времени показывали сильную отличительную идентичность. Кряшены являются потомками тех татар, которые насильно были окрещены русскими в конце шестнадцатого и начале восемнадцатого веков. Теперь их насчитывается только немногим более 4 процентов населения волжских татар, но они сохраняют свою идентичность и, в частности, заявляют права на свои религиозные дела. Наконец, тептяры обитают вдоль восточных полей места проживания истинных татар, на границе между казанскими татарами и башкирами. Очевидно, они произошли из смешанного татарско-башкирского населения, с примесью чувашей и волжских финнов. Они были предметом конфликтов татар и башкир. Кроме того, казанские татары имеют давнюю тенденцию идентифицировать себя с другими татарскими образованиями, крымскими, сибирскими и астраханскими татарами, как будто они составляли отдельную культурную сущность. Действительно, казанские татары повлияли на эти другие образования разными путями в течение последних ста лет: в языке, культуре и политических идеях. Одна причина этого — то, что казанские татары являются самой образованной и европеизированной группой в России и СССР и их «просветители» или «пробудители» (джадиды) были активными носителями пантюркской и панмусульманской идеологий. Чуваши состоят из трех основных групп: верховые чуваши, или вирьял, в северной и северо-западной Чувашии; низовые чуваши, или анатри, в южной и юго-восточной Чувашии; и средняя группа — анат енчи. Между ними имеются незначительные различия в диалекте и некоторых культурных особенностях, но в общем они идентифицируют себя как чуваши.  ТАТАРЫ В ПОСТРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРИОД Татарская и Чувашская республики были основаны в начале 1920-х годов, вслед за ростом национализма в пределах обоих образований. Татары были более активными политически, чем чуваши или любой другой тюркский народ в СССР. Их национальное движение переросло культурную и образовательную деятельность джадидов. Во время революции 1905 года татарские лидеры требовали только «культурную автономию»: право сохранения своих собственных институтов там, где живут татары. Однако на первом Всероссийском съезде мусульман, прошедшем в мае 1917 года, большинство делегатов, включая некоторых лидеров волжских татар, поддержало предложение территориальной автономии в пределах федеративного государства, полагая, что это необходимо для защиты их народов от русификации. Это понятие стало даже более популярным среди лидеров волжских татар после большевистской революции. 19 ноября 1917 года Национальная ассамблея мусульман внутренней России и Сибири провозгласила о создании автономного Идель-Уральского государства, которое должно было охватить территории, населенные прежде всего татарами и башкирами. («Идель» — тюркское название реки Волга). Эту идею поддержал Второй военный съезд мусульман, состоявшийся в январе 1918 года. Сначала Советское правительство пыталось сделать союзника из мусульманских национальных движений. Например, эта цель была выражена в «Воззвании к рабочим-мусульманам России и Востока», изданном 3 декабря 1917 года, которое провозгласило, что существует тесная связь между исходом большевистской революции и будущим мусульманских народов. В январе 1918 года создан Центральный комиссариат по делам мусульман, и Сталин, тогдашний комиссар по делам национальностей, попытался вступить в контакт с некоторыми лидерами татарского национального движения. Ему это не удалось, но позднее он нашел союзников среди татарских социалистов. Впоследствии советские власти не показали никакой дальнейшей терпимости к альтернативным политическим группировкам. В феврале 1918 года они арестовали лидеров татарских националистов в Казани (хотя лидеры почти сразу же спаслись); в марте они напали на штаб-квартиру Идель-Уральского «государства», находившегося в зародышевом состоянии; в апреле они упразднили все независимые некоммунистические политические органы татар. Между тем подписанный Сталиным указ и некоторые татарские социалисты 23 марта 1918 года предусматривали установление Татаро-Башкирской Советской Республики на территории от Средней Волги до Южного Урала — тот же район, который предназначался татарскими националистами для Идель-Уральского государства. Башкиры были включены в эту республику вместе с татарами, потому что в это время башкиры, особенно их интеллигенция, находились под сильным культурным влиянием татар и потому, что татарские национал-коммунисты верили, что такая республика смогла бы стать основной для революционной пропаганды на Востоке. Как ни странно, представители чувашей и мордвы попросили, чтобы их территории тоже были включены в эту республику. Однако гражданская война воспрепятствовала осуществлению этого плана. Затем, 23 марта 1919 года, была создана отдельная Башкирская Автономная Советская Социалистическая Республика, и 27 мая 1920 года последовало создание Татарской АССР. Несмотря на требования татар, она не включила Уфимскую область (Западная Башкирия), в которой проживало значительное количество татар. В 1922 году эта область стала частью Башкирской АССР, из-за которой отношения между татарами и башкирами стали напряженными. Татарскую Республику, или Татарстан, сначала возглавляли прорусские татарские коммунисты, которые верили в грядущую мировую коммунистическую революцию и таким образом умаляли роль этнической идентичности и культурных особенностей. Тем не менее в стране набирала силу коренизация. В Татарстане она выразилась в татаризации к 1921 году всех ключевых постов в республиканской бюрократии. Многие из этих «национал-коммунистов» были активными среди джадидов до того, как вступили в коммунистическую партию и предъявляли права на лидерство народов Востока, включая турков и мусульман. В апреле 1917 года они образовали Мусульманский социалистический комитет Казани, который имел откровенную панисламскую программу. В марте 1918 года они создали Социалистическо-коммунистическую партию мусульман, основанную на большевистских идеях, но отдельно от Российской коммунистической партии (РКП). Несколько месяцев спустя, на Первой конференции коммунистов-мусульман в Казани, она была преобразована в Российскую партию коммунистов-мусульман (большевиков). С целью противостоять этому движению, Сталин создал Центральный комиссариат по делам мусульман (Муском) и назначил известных татарских национал-коммунистов на его ведущие должности: сначала Мулла-Нура Вахитова и затем, после его расстрела в августе 1918 года белогвардейцами, Мир-Саида Султана Галиева. Они оба были федералистами, сторонниками мусульманской автономии и защитниками мнения о том, что именно татары, а не русские, могут лучше воодушевлять и вести борьбу народов Востока за свое освобождение. Будучи Председателем Мускома, Султан Галиев стал самым высокопоставленным мусульманином в иерархии Коммунистической партии, председателем Военной коллегии мусульман, главным редактором популярного журнала «Жизнь национальностей», профессором Университета народов Востока и самым влиятельным мыслителем и функционером татарских национал-коммунистов. В 1923 году его приняли в члены Центрального исполнительного комитета Татарской Республики. В 1919-20 гг. стремление татарских национал-коммунистов к сепаратизму было все еще очевидным, когда были созданы мусульманское бюро Казанского губернского комитета РКП и Центральный комитет молодежных коммунистических организаций Востока. Более того, с начала гражданской войны мусульманские национал-коммунисты обсуждали создание республики Туран, которая объединяла бы мусульманско-тюркские регионы Туркестана, долину Средней Волги, Северный Кавказ и Азербайджан. Центральным советским и партийным властям пришлось приложить много усилий для того, чтобы помешать этой возможности, установить контроль над мусульманским националистическим движением и коммунистами-мусульманами и предотвратить превращение города Казани в оплот российских мусульман. Наконец, в мае 1923 года Султан Галиев был арестован и исключен из партии, началась кампания по обвинению его и его последователей в «национальном отклонении». Через месяц он был освобожден из уважения к его известности, но этот случай показал, что Советское правительство определенно выступает против любых движений к сепаратизму. Однако в 1920-е годы национал-коммунисты продолжали удерживать сильную позицию и среди их мусульманских активистов татар играли ведущую роль. Около половины от 15000 коммунистов-мусульман в 1922 году были татарами. Их основными целями в Татарской Республике были дерусификация, федерализм и возвращение земель, присвоенных российским государством. Татарский национализм поддерживался относительно высоким уровнем модернизации. В 1920-е годы они были среди немногих нерусских народов, имевших значительное количество светской интеллигенции и собственных пролетариев. Рос образовательный стандарт: в 1934 году среди 9000 студентов в учебных заведениях Казани было 2200 татар, по сравнению с 40 татарами из 4000 студентов в 1913 году. Стоит также отметить, что в татарских школах Татарстана преобладал татарский язык. За исключением евреев, татары были единственным нерусским народом, разбросанным по всей стране. К началу 20-го века в районе Южного Урала было значительное татарское образование; в 1926 году в Башкирии проживало 17,3 процента (460000 человек), а в 1939 году — 24,5 процента (780000 человек) татар. Многие из них мигрировали туда для того, чтобы принять участие в быстром промышленном развитии, начавшемся там в конце 1920-х годов. Около 40000 татар было набрано в 1931 году для разработки Донецкого угольного бассейна. Много татар переселилось в Центральную Азию — в 1959 году их там насчитывалось 388000 человек, т.е. в десять раз больше, чем в 1926 году, и позже имела место большая миграция в нефтедобывающие районы Западной Сибири. А к середине 1930-х годов татары преобладали среди нерусского населения Москвы и Московской области. В результате этих переселений, естественно, доля татар, живущих в Татарстане, уменьшилась: если там в 1926 году проживало 40 процентов татар, в 1939 году эта цифра упала до 33 процентов и к 1959 году — до 27 процентов. К 1980-м годам почти 75 процентов татар проживало за пределами Татарской Республики. В то же время татары становились самым урбанизированным мусульманским населением страны: в 1959 году 47 процентов их жили в городских местностях, в 1979 году — 63 процента. Несмотря на эти процессы, которые, более того, сопровождались спадом образования на татарском языке, татары, что интересно, сумели противостоять ассимиляции и сохранить сильную этническую идентичность. Действительно, казанские татары даже смогли достичь некоторой степени объединения вместе с несколькими другими татарскими группами. Татары предприняли ряд усилий для защиты своих культурных и политических прав во время советского периода. Татарская интеллигенция и национал-коммунисты выступили против использования латинского алфавита для тюркских языков и, несмотря на антирелигиозную пропаганду, настаивали на превосходстве ислама над христианством. Некоторые татарские образования за пределами Татарской Республики пытались создать промышленные предприятия с исключительно татарским персоналом. Эти усилия были восприняты центральными властями как угрозы сепаратизма и раскола, и потому татары стали мишенью судебных преследований во времена чисток и разбирательств. Султан Галиев во второй раз был арестован в 1928 году и приговорен к 10 годам ссылки. Также были арестованы другие партийные и советские руководители Татарской Республики. Между 1929 и 1932 годами подверглись судебному преследованию руководители образовательных и издательских учреждений и Татарского союза писателей. Летом 1937 года было арестовано все правительство Татарской Республики совместно со многими представителями интеллигенции, включая почти всех дореволюционных писателей. К концу того десятилетия татары потеряли большинство своей интеллигенции. Тем не менее татары никогда не теряли из вида цель суверенитета. Они предприняли дальнейшие безуспешные попытки во время подготовки новых конституций 1936 и 1977 годов. 30 августа 1990 года Верховный Совет Татарской АССР принял Декларацию о национальном суверенитете и республика формально была переименована в Республику Татарстан, с большей автономией, чем она имела при советском режиме, хотя и осталась частью России.  ЧУВАШИ В ПОСТРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРИОД Политическое развитие чувашей было менее драматическим, хотя и не без болезненных эпизодов. Чуваши имели самый высокий образовательный уровень среди нерусских народов после евреев и татар. Однако, в отличие от татар, они стали в большей степени русифицированными частично из-за того, что приняли христианство. Потому их национализм был более умеренным. Чуваши на самом деле заявляли о своем праве на политическую автономию, и в 1920 году их наградили образованием Чувашской автономной области, которая в свою очередь была преобразована в АССР в 1925 году. Между 1929 и 1936 годами республика временно находилась в составе Нижегородской области Российской Республики (РСФСР). В 1989 году русское население республики составляло 26,7 процента, небольшой рост от 20 процентов в 1926 году. Хотя тем временем много чувашей уезжали из республики: в 1926 году в других местах Советского Союза проживало 40,2 процента, в 1989 году — 50,8 процента чувашей. Самые большие места компактного проживания чувашей были в Казахстане, на Украине и в некоторых областях Сибири. Они также испытали большую степень урбанизации: если в 1926 году в городах проживало 1,6 процента, то в 1989 году 46,5 процента. В начале 1920-х годов чуваши составили план создания автономной республики, которая охватывала бы все места в районе Средней Волги со значительным чувашским населением, включая те, которые не имели общих границ. Этот план был пересмотрен в Москве, и в 1925 году была образована республика площадью 18300 квадратных километров вместо 37000, предложенных ранее. Впоследствии чуваши также пострадали от обвинений в национализме. Тысячи представителей их интеллигенции подверглись судебному преследованию и чистке как «враги народа». Как один из результатов перестройки, в 1990 году Чувашская АССР стала Чувашской Советской Социалистической Республикой, в 1992 году ее переименовали в Чувашскую Республику.  Варианты этноистории: чуваши Чувашская версия о прошлом прошла через несколько версий. В начале 1920-х годов, когда чуваши были в поиске своего места в новой политической установке, их лидеры и интеллигенция пробовали прославлять прошлое своего народа, чтобы поднять их современный политический статус и получать больший доступ к финансовым и экономическим ресурсам. Некоторые делали относительно скромные высказывания, что чуваши были самыми первыми поселенцами в Волго-Камском регионе и что они основали государство, которое представило "золотой век" чувашской истории. Другие пошли еще дальше и утверждали, что "чуваши-булгары" не были тюркским народом, а являются выходцами Центральной Азии и что одной из их самых ранних групп были шумеры, обосновавшиеся в Месопотамии и сформировавшие первую цивилизацию в мире. Этот взгляд был основан на идее лингвиста Николая Марра, который говорил, что этническое имя чувашей близко соотносится с именем "шумар" или "шумер". Теория Марра недавно была принята в критической форме Геннадием Егоровым, исследователем-любителем региональных проблем. В своей книге "Воскресение шумеров" он прослеживает "протошумеров"- или, как он их также называет, "проточувашей" - в Месопотамии до времени, когда появилось земледелие, и настаивает на том, что с одиннадцатого до третьего тысячелетия до н.э. "только один народ жил во всей Месопотамии". После набегов семитских групп, одна группа шумеров - "низовых чувашей"- мигрировала к восточному Средиземноморью и Южной Анатолии и затем в юго-восточную Европу, где она продолжала пользоваться клинообразной письменностью, доказательство которого было обнаружено в Румынии. Группа, которая осталась, была позже вытеснена из Месопотамии аккадцами и мигрировала в Центральную Азию; эта группа упоминается как "верховые чуваши". Егоров мобилизует лингвистические данные, чтобы спорить, что диалект низовых чувашей был очень близок к диалекту южных шумеров, и даже что "шумерский язык - чувашский язык, который выжил без всяких изменений". Говорят, что во время своих странствий на Ближнем Востоке и близлежащих территориях, шумеры-чуваши ("жизнь и путь шумеров - жизнь и путь чувашского народа") принесли более высокую культуру народу, среди которого они жили: они повлияли на развитиеу еврейского языка; они создали всемирные религии, включая христианство (утверждается, что Иисус Христос - другое название чувашского Святого Духа под названием Керемет); они ввели передовые методы земледелия в Египте, Центральной Азии и северо-западном Китае; и они всюду распространяли технологию пивоварения. Они были также первыми богословами, философами, математиками и кузнецами, а также изобретателями бронзового литья, письменности и государственности. "Именно Бог приказал, чтобы они были впереди других народов во всем". В начале первого тысячелетия н.э. враждебные народы вынудили чувашей покинуть Центральную Азию и они переселились на Северный Кавказ. Там они слились со своими родственниками, прибывшими из восточного Средиземноморья, и части этой объединенной группы занимали Грузию, Армению и Азербайджан, в то время как другие переместились на север в долину Среднего Поволжья, таким образом прибыв на место, где теперь живут их прямые потомки.  Другая идея Егорова состоит в том, что чуваши-шумеры всегда были высоко объединенной нацией, у них не было сегментарных племенных разделов. Они основали мощное государство в долине Средней Волги и это было гомогенное чувашское государство. Согласно этому автору, имя "булгар" главным образом было связано с государственностью, а не являлось первоначальным названием какого-то народа; таким образом, чувашей-шумеров иногда называли булгарами по названию их государства.  Этот же автор оплакивает судьбу чувашей, так как враги вторгались на их территории и захватывали их богатство. Им не повезло в Нижней Месопотамии, в Центральной Азии и, наконец, на Средней Волге. Они оказали сильное сопротивление татаро-монголам в 1220-е и 1230-е годы, но те победили. Тем не менее чуваши продолжили свою борьбу за свободу, теперь во главе с казаками, которые представляются как традиционные чувашские воины. Когда восстание чувашей против татарского правления потерпело неудачу, они обратились к российскому царю Ивану Грозному, и они - определенно, казаки - помогли русским поработить Казанское ханство, и мечта об освобождении родины от врагов стала действительностью в 1552 году со взятием Казани.  Егоров также хвалит чувашей за их умения в различных ремеслах и промыслах. Он утверждает, что чуваши построили много дворцов и церквей для русских и внесли большой вклад в российскую культуру; он перечисляет много русских фамилий, которые, по его мнению, произошли в чувашской среде, и, кажется, даже подразумевает, что чуваши были основателями русского языка. С другой стороны, он сожалеет о том, что многие чуваши теперь называют себя русскими. Он также подчеркивает влияние чувашского языка на многие другие европейские и азиатские языки и описывает воздействие чувашей на все народы Средней Волги. В заключение он спорит о том, что именно чуваши-шумеры первыми обнаружили Новый Свет и, конечно, они принесли культуру местным американцам. Короче говоря, именно Егоров утверждает, что чуваши внесли огромный вклад в развитие всемирной цивилизации и потому их следует чествовать соответствующим образом.  Версия Егорова о чувашской истории не просто этноцентрична. По его мнению, различные народы генетически отличались от начала и различные макролингвистические группы возникали совершенно независимо от друг друга. Чувашский (шумерский) язык появился в изоляции, как будто в то время на земле не было никаких других языков. Он не имеет ничего общего с тюркскими языками, вопреки широко распространенным теориям ученых. Чуваши также отличаются от тюрков физической внешностью - тем, что они имеют прямые волосы и светлую кожу.  Егоров явно выводит политически важное заключение из своей теории. Он отмечает, что плотность населения в Чувашии намного выше, чем в соседних республиках и связывает это с несправедливым расположением территориальных границ при образовании в 1920-х годах советских республик. Земли предков чуваш в Ульяновской, Самарской, Пензенской областях, Татарстане и в других местах оказались вне Чувашской Республики (и поэтому много чувашей вне их собственной республики).  Книга Егорова напечатана тиражом 10.000 экземпляров - большое количество при современных российских условиях. Хотя на нее с критикой напали многие чувашские ученые, председатели некоторых союзов писателей и художников обратились к президенту Чувашии с просьбой поддержать эту новую теорию происхождения чуваш и распределить книгу в среде чувашской интеллигенции. Сам автор попросил правительство Чувашии поддержать исследование клинообразных письмен и предложил, чтобы руководители республики встретились с казацкими атаманами.  http://www.bulgars.ru/ct/nesost.htm

Тата́ры (самоназвание — тат. татар, tatar, мн. ч.татарлар, tatarlar) — тюркский народ, живущий в центральных областях европейской части России, вПоволжье, Приуралье, в Сибири, Казахстане, Средней Азии, Синьцзяне, Афганистане^[18] и на Дальнем Востоке.

Численность в России составляет 5310,6 тыс. человек (перепись населения 2010 года) — 3,72 % населения России^[19]. Являются вторым по численности народом в Российской Федерации после русских. Делятся на три основные этнотерриториальные группы: татары волго-уральские, сибирские и астраханские, иногда выделяют также польско-литовских татар. Татары составляют более половины населения Республики Татарстан (53,15 % по переписи 2010 год).

Татарский язык относится к кыпчакской подгруппетюркской группы алтайской семьи языков и делится на три диалекта: западный (мишарский), казанский (средний) диалект и восточный (сибирско-татарский).

Верующие татары (за исключением небольшой группы —кряшен, исповедующих православие) — мусульмане-сунниты.