1. Проблема самоубийства

А. Камю в своем хорошо известном в философии сочинении "Миф о Сизифе" начинает введение такими словами: "Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема – проблема самоубийства. Решить, стоит ли или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, – значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное – имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями – второстепенно. Таковы условия игры: прежде всего нужно дать ответ." [2, с. 24].

Необходимо отметить, что к этому изречению знаменитого философа без преувеличения могли бы присоединиться и русские исследователи, такие как Н.А. Бердяев, Ф.М. Достоевский, А.Ф. Кони, В.С. Соловьёв, Л.Н. Толстой и др. Определение суицида для них всегда представляло собой анализ предельной, "пограничной ситуации" для личности при выборе ею определенного жизненного пути.

В наше время интенсифицируется поиск новых разновидностей идентичностей и адекватных ответов на вызовы современности. Одним из таких вызовов и стала проблема самоубийства. Самоубийство – одна из вечных проблем человечества, поскольку существует как явление практически столько же, сколько существует на Земле человек. Самоубийство, как считают исследователи, – явление сугубо антропологическое, ведь, в отличие от животных, сознательно и добровольно выбирать смерть способен лишь человек.

Задолго до возникновения суицидологии как медицинской науки самоубийство изучалось философами. Начиная с античности до наших дней, большое значение философия придает проблеме сознательного прекращения человеком собственной жизни. Философия смерти слишком глубокая и неоднозначная, на эту тему написано не одну тысячу книг, и все равно это не изучена и таинственная тема. Для философии проблема самоубийства никогда не была второстепенной, так как во многом от ее решения зависит ответ на такие важные вопросы, как смысл жизни, свобода выбора и воли, выявленные в целом свободы личности.

Свободен ли человек в своей жизни и свободен ли он в выборе своей смерти? Казалось бы, здравый смысл подсказывает, что в руках самого человека решение вопросов, связанных если уж не со своей жизнью, то со своей смертью. Можно быть недовольным жизнью, жаловаться на него, быть им отягощенным и даже ненавидеть его, но смерть у человека никто не может отнять. Наиболее подробно вопрос о связи самоубийства и свободы воли, самоубийства и смысла жизни отражены в философских трудах А. Шопенгауэра, В. Соловьева, В. Франкла, З. Фрейда. Так, А. Шопенгауэр видел способом разрешения тягостного желания смерти путем обретения индивидуумом внутренней силы, воли к жизни и отказа от внутренней зависимости и привязанности к ней. С. Кьеркегор проблему самоубийства относил к вершинам жизненной мудрости. Горькой иронией проникнуты его слова: Повесишься – ты пожалеешь об этом; не повесишься – ты и об этом пожалеешь; в том и другом случае ты пожалеешь об этом. Такое, милостивые государи, резюме всей жизненной мудрости... Итак, самоубийство в философии рассматривается как чрезвычайно сложное, комплексное проявление бытия человека во всей его многоплановости, а по Кьеркегору, – его абсурдности.

Многим философия представляется лишь теоретической наукой, которая в практической жизни является малопригодной. Но в кризисные моменты она дает человеку совет и сопротивление. В эти минуты все предыдущие мысли, планы и цели, которые задевали человека в жизни кажутся никчемными, мелочными, слишком низменными, целиком и полностью сосредоточенными «в жизни», обращенными лишь к повседневной будничности, теперь же на первый план выходят вопросы, которые по воле случая оказываются, как бы «в не жизни», человек трансцендирует и выходит за прежние пределы, пытается осознать конечную цель всех других целей, найти смыслообразующий корень своих мотивов и выстроить их четкую иерархию. В обстановке повседневной обыденности как-то не принято задаваться столь отвлеченными вопросами – о смысле жизни, сущности человека, добра и зла, в конце концов, о самоубийстве, как "абсурдном" феномене нашего времени. В переломные моменты от решения этих вопросов, в прямом смысле слова, зависит сама жизнь.

Наука уже имеет исследование философии абсурда, в частности, во французском экзистенциализме рассматриваются проблемы самоубийства и смерти.

В реальной жизни реализация смысла жизни человека часто происходит неявно, неосознанно. Человек редко сверяется со своим смысложизненным ориентиром. Вопрос о смысле жизни начинает волновать его или тогда, когда этот смысл уже потерян, или же в переломные периоды в жизни общества. Мнение Камю о том, что вопрос о смысле жизни возникает в контексте самоубийства, не кажется таким уж экстравагантным. При этом отметим, что Камю понятие "самоубийство" беспокоило не как социальное явление, а как "философское самоубийство". Камю вспоминает о логическом "самоубийстве" Достоевского, но ближе ему постановка этого вопроса в "или‑или" Кьеркегора: "Самоубийство – отрицательная форма бесконечной свободы. Счастлив тот, кто найдет положительную". "Миф о Сизифе" Камю представляет поиск такой "положительной формы" бытия в мире, в котором религиозная надежда умерла. Вопрос Камю таков: как жить без высшего смысла и благодати?

На вопрос о природе самоубийства одними из первых попытались дать ответ медики. Известный французский психиатр Этьен Эскироля в своем классическом труде «Об умственных болезнях» (1838) утверждал, что самоубийство – это психическая аномалия: «...человек замахивается на свою жизнь только в состоянии умственного безумия», а «...все самоубийцы – помешанные». Проводя серьезные патологоанатомические исследования, Эскироля пытался найти причину самоубийства в теле человека, то есть связать душевную деятельность с физиологической. Но сенсационных открытий психиатру сделать не удалось. Рассекая тела самоубийц, он отметил, что изменения, которые наблюдаются в тканях, были достаточно разнообразными, и это не позволяло «локализовать суицидные патологии в теле». О научных разработках европейских исследователей в области изучения природы самоубийства в России широкая публика узнала в 60-х годах XIX в. Одним из первых источников массовой печати был обзор медицинских сводок – компиляция П.Н. Ольхина «О самоубийстве в медицинском отношении» (1859). Эта работа основывалась на концепции Эскироля, признавая суицид исключительно результатом душевной болезни.

В 80-х годах XIX в. петербургский психиатр И.П. Лебедев впервые в России провел обследование в стационарных условиях группы лиц в возрасте до 20 лет, которые посягали на самоубийство. В работе с пациентами ученый применял метод клинического наблюдения. Он считал, что всестороннее изучение личности суицидента в течение длительного времени поможет выявить настоящую причину аутоагрессивного поведения и наметить пути решения профилактических задач. Однако большинство обследованных И.П. Лебедев относил к недифференцированной в клиническом отношении категории таких, что вырождаются, а суициды у таких лиц являются расстройством сознания при патологическом аффекте. В этом плане исследователь разделял мнение некоторых своих современников о том, что самоубийство есть разновидностью психоза.

Английский врач Г.М. Барроус еще в 1828 году скептически высказывался по поводу стремления многих специалистов установить причину самоубийства в процессе вскрытия трупов. А в 1909 году венский врач Антон Брошь рассек 371 тело и пришел выводу, что только в 7,6% случаев можно говорить о наличие признаков душевной болезни.

В дальнейшем концепция патологоанатомов о биологических аномалиях самоубийц была отвергнута как ложная. Труды сторонников эндокринологической теории, которая связывает возникновение аутоагрессивного поведения с нарушениями деятельности желез внутренней секреции, также была подвергнуто критике, том что дальнейшие исследования в этом направления не подтвердили исходной гипотезы. В XIX – I четверти XX в. не все ученые разделяли точку зрения о соматопсихические неполноценность суицидентов.

Многие психиатры, что изучали эту проблему, справедливо считали, что суицидальные мысли могут возникнуть и в психически здоровых людей, а за определенных обстоятельств эти лица могут реализовать свои намерения. Теорию успешно развивали С.С.Корсаков, М.И. Баженов, С.Л. Суханов, Ф.В. Рыбаков, В.Ф. Чиж. Такой взгляд на проблему самоубийства открыл перспективу изучение этого феномена другими сферами науки, в том числе и философией.

Для современного мира значимость проблем "малой психиатрии" очень велика. Э.Дюркгейм отмечал, что из всех случаев самоубийств на почве помешательства наиболее трудно отличить от самоубийств, наблюдаемых у здоровых людей, суицид меланхоликов, он также писало страдании, которое вытекает из потрясения нервной системы [2]. Основателем суицидологии считают Е. Дюркгейма, который создал стройную, хотя и неисчерпаемую теорию суицидальной мотивации в фундаментальном труде «Самоубийство» (1897), что дала начало трем школам суицидологии: антропологической (выводила суицидальность из аномалий в строении и развитии организма, принимая человека только как существо биологическое, естественное), психиатрической, социологической (собственно дюркгеймовской). Впоследствии добавились психоаналитическая, биохимическая (она обвиняла в суицидальности гены и гормоны), макроприродная (искала причину во влиянии планет, окружающей среды, географических условий и т.п.), комбинаторная (сочетала несколько теорий) и др.

Правовые аспекты данной проблемы заключаются в следующем обзоре. Начиная со средних веков и до XIX в. в законодательствах всех стран Западной Европы под влиянием канонического права самоубийство рассматривалось как серьезное преступление. Лишение христианского погребения, надругательство над телом самоубийцы и конфискация имущества широко применялись в качестве наказания. 1 января 1790 Национальная ассамблея Франции отменила судебное преследование за самоубийство и все меры против тела, памяти и имущества самоубийцы. В I половине XIX в. многие страны континентальной Европы, следуя примеру Франции, декриминализировали самоубийство. Английское право приравнивало самоубийство к убийству до реформы 1879. Кодекс 1879 не содержал в себе такого определения, однако сохранил статью, предусматривающую наказание за покушение на самоубийство тюремным заключением на срок до 2-х лет. В 60-е годы XIX в. в законодательстве Венгрии, Голландии, некоторых областей Италии и Германии суицидальное поведение была уголовно наказуемым деянием. Исключения составляли самоубийства, совершенные в состоянии психического расстройства. Представление о самоубийстве в западной юридической мысли значительно изменилось под влиянием позитивистской школы в юриспруденции, сформировавшейся в 70-е годы XIX в. Глава этой школы Е. Ферри в трактате «Убийство самоубийство» (1884) детально проанализировал вопрос юридического статуса самоубийства. Автор предложил разграничить уголовное законодательство и морально-этические нормы поведения, а также привести их в соответствие с принципами естественных наук и их взглядов на человека как объект социологического, психологического и медицинского знания. В России суицидальное поведение стала предметом внимания со стороны государственной власти значительно позже, чем в законодательствах западноевропейских стран.

Большой вклад в изменение правовой оценки самоубийства сделал талантливый правовед и общественный деятель А.Ф. Кони [5]. Работа «Самоубийство в законе и жизни» (1923) возникла на основе фактического материала, собранного во время пребывания в должности прокурора Санкт-Петербургского окружного суда. Проанализировав большое количество предсмертных записок суицидентов, исследователь пришел к выводу, что по этим документам и по манере совершения самоубийства можно судить о структуре личности самоубийцы, его побудительные мотивы. Главной причиной аутоагрессии автор считает отсутствие идеалов в российском обществе. Среди основных причин этого явления он выделяет общественно-политические и социально-экономические. На микросоциальном уровне – это ослабление родственных связей, дисгармония отношений, неправильное воспитание детей. На уровень суицидальной активности влияют, по его мнению, такие психофизические и индивидуальные факторы, как пол, возраст, душевное заболевание, негативные привычки, отрезок 24 суток и время года. Выступая против теории «врожденного самоубийства», что выводила убийство и самоубийство "из того же психологического и физиологического источника», А.Ф. Кони настаивает на доминировании микросоциальным конфликтов в генезисе суицидального поведения. Каждый вдумчивый врач, судья, священник знает по своим наблюдениям, что жизненные драмы подтачивают жизнь постепенно, возбуждая изменением напрасных надежд и реальных разочарований сначала горечь в душе, потом разочарование и, наконец, скрытый отчаяние, под влиянием которого человек опускает руки и затем накладывает их на себя. Подводя итог обзору морально-правового подхода к проблеме самоубийства в XIX – начале XX в., следует отметить, что этот феномен был предметом дискуссий юристов и общественных деятелей, пока самоубийство не было исключено из списка уголовно наказуемых деяний. В России это произошло в 1922 году, когда был принят первый Советский Уголовный кодекс. Статья 148 исключала применения каких-либо санкций в отношении лиц, совершивших самоубийство или суицидальную попытку.