САЛЬВАТОРЕ РОЗА

ПРОРОЧЕСТВО РИМСКОМУ ВАВИЛОНУ

Настанут времена: в своем просторном храме Услышишь кубков звон, и ты тогда прильнешь К вину пурпурному священными устами;

Иблуд увидишь ты, скопленье пьяных рож, Краев святых одежд коснется грязь разврата,

Итот же самый рок, тебя ввергавший в дрожь,

Теперь уже грозит печальною утратой Венца бесценного, что верою благой На голову твою возложен был когда-то; И лишь постигнет хлад и голод моровой

Шутов, что здесь, глумясь, хохочут до рассвета, — Ты их в смятении увидишь пред собой.

Начнут смущать твой ум зловещие приметы; Ты тщетно вечного блаженства будешь ждать, И ужас за тобой пойдет бродить по свету.

АЛЕССАНДРО ТАССОНИ

ПОХИЩЕННОЕ ВЕДРО

(Фрагмент)

Молва, меж тем, крылами шумно бьет, Неся известья в царские хоромы; И вот Юпитер грозный узнает, К какому небывалому погрому

Пустая распря смертных приведет — Ему-то их неистовства знакомы! Он, дабы избежать грядущих бед, Зовет богов Гомера на совет.

В конюшнях Неба началось движенье — Впрягают мулов в легкие возки, Их сбруи вызывают удивленье, Изысканны их седла и легки, А конюхи — уж вовсе загляденье! Красуются на мулах седоки,

За ними слуг в ливреях ярких стая Спешит, расшитым золотом блистая.

Князь Делоса на бричке первым был, Его испанских скакунов копыта Топтали небеса что было сил — Шестерка эта всюду знаменита! — Себя он красной мантией укрыл, Которая руном была подбита, Две дюжины девиц ему вослед Бежали, словно бабочки на свет.

Паллада с яростью во взоре мчалась Верхом на иноходце молодом, Богиня очень странной представлялась В обличии причудливом своем; Испанская мантилья сочеталась На ней с туникой греческой, притом

Был у нее — читатель знать обязан — Турецкий ятаган к седлу привязан.

Любви богиня в двух возках неслась, В одном три грации сидели с нею И сын-красавец, в пурпур разрядясь,

А во втором, от быстрой скачки млея, Наставник сына, рядом, развалясь, Сидел мужчина, вряд ли я сумею Присутствие его вам объяснить, Но вы уж догадались, может быть?

Старик Сатурн, простуженный и хилый, К скамейке был привязан ремешком, Клистир — эмблема старости унылой — Был около него с ночным горшком, Зато на Марса любо глянуть было — Он по картинкам каждому знаком — Скакун был полон сил, доспехи рдели И перья шлема по ветру летели.

Богиня злаков с Бахусом вдвоем В карете очень весело болтали. Нептун в повозке ехал нагишом,

Лишь водоросли старца прикрывали, Зато дельфин служил ему конем, Которого и тучи не пугали.

Роптала мать, вздыхая: «Как же так? Он все же бог, а поглядишь — рыбак!»

Диана лишь на зов не появилась, Она чуть свет ушла стирать белье

Втосканские болота, так случилось, Что не было досуга у нее, Старуха-мать за дочку извинилась И вновь за дело принялась свое —

Вее руках легко мелькали спицы, Она чулок вязала для девицы.

Юнона просто мылась, в полдень жаркий Не дал бы ей прохлады сам Эреб, Мениппу в кухне помогали Парки, Для небожителей готовя хлеб, А после паклей занялись кухарки — Прясть нити человеческих судеб, Силен у погреба стоял, вздыхая,

Для слуг вино водицей разбавляя.

Ключи блеснули, загремел запор, Засовы золотые заскрипели, И боги, перейдя широкий двор,

В огромном зале с гордостью воссели. Искрился златом мощных стен узор,

И фризы самоцветами блестели — В подобном зале мог любой наряд Казаться как бы вроде бедноват.

Вверху, где все рассвечено звездами, Сидит героев славных длинный ряд, Вот загремели трубы, вносят знамя, Великий начинается парад:

Идут три сотни стольников с пажами, Угодливые слуги семенят, Алкид, являясь гвардии главою, Колонну замыкает с булавою.

Поскольку он от буйства своего Еще не излечился в полной мере, Давил он, не жалея никого,

Зевак, вокруг теснившихся как звери, Швейцарца он напоминал того, Который, предан христианской вере, Так путь во храм для папы расчищал, Что не один хребет, поди, трещал.

В больших очках и в головном уборе Юпитера Меркурий шел с мешком, Все изъявленья просьб, обид и горя На множестве бумаг хранились в нем,

Для смертных сам он — не судья в раздоре, А посему мешок сей целиком От относил в уборную владыки,

Где дважды в день вершился суд великий.

……………………………