ДАЛМАЦИЯ

ПАСКОЕ ПРИМОВИЧ

* * *

Фелуку послали ускокам навстречу, плывет она в дали, в жестокую сечу.

И чтоб безрассудно не сгинуть в сраженье, на Лопуде судно возьмет подкрепленье. Оттуда дорогу на Вратник проложит, где вражью берлогу отряд уничтожит.

Как ядра фелуки — злосчастным ускокам, так мне мои муки ниспосланы роком.

А радость былую верну я и силу, когда поцелую тебя, мою вилу.

* * *

Фигли строила ты двум молодцам в сутанах. Сколько мне пришло на ум мыслей нежеланных! Или вправду промеж вас шашни? О, создатель! Все проведает тотчас грозный настоятель.

Он таков, душа моя — все пред ним робеем, словно малая змея перед лютым змеем.

Как ты терпишь, ангел мой, черноризцев рядом? Уж меня ты удостой благосклонным взглядом. А тебе я послужу честио, без обману, днем и ночью госпожу ублажать я стану.

* * *

Фра Мартин зазвонил в свои колокола, денницу возвестил, и — светлая взошла. Измученный тоской, сомкнуть я глаз не мог, лишь утренней порой уснул без задних ног. О, как был счастлив я, когда в чудесном сне владычица моя пришла в постель ко мне. Когда обнять хотел я несравненный стан, вдруг сон мой улетел, растаял, как туман.

А мне опять страдать, смиряя горький стон. О, если бы опять увидеть этот сон.

XОРАЦИЕ МАЖИБРАДИЧ

* * *

Свет мой, сладостная вила на восходе солнца, сидя у оконца,

злато прядей распустила вдоль прекрасной выи,— грели душу мне не раз косы золотые.

Ветер ласковый с Амуром игрища затеял, ей в лицо повеял,

липнут к прядям белокурым бедокуры эти, тонкой пряжей завладев, мне сплетают сети.

Изловить хотят, как птицу, милой на потеху, мне же не до смеху,

о, за что меня в темницу?! Нет, не уповаю я на милость госпожи,

в пламени страдаю.

О, какая злая доля, говорю по чести, с этим ветром вместе

принесла мне столько боли, что в слезах тоскую и влачу большой валун на гору крутую.

* * *

Как без сердца с жизнью слажу? Я его оставил где-то.

Сердце! Сердце! — нет ответа. Где же мне найти пропажу?

Ах, куда оно девалось?

Ждать ли встречи, боже правый? Горечь дум страшней отравы, жить не долго мне осталось.

Таковы причуды страсти, что склонясь к ее приказам, гибнет сердце, гибнет разум, и душе грозят напасти.

Если кто-то в полной мере жив без сердца, о мой боже, сделай так, чтоб мог я тоже пережить печаль потери.

С ОСТРОВА МЛЕТ

Отверженным я стал, наказан за грехи я, живу средь голых скал в плену морской стихии. Ревет прибой всю ночь и днем рыдает снова, уходит радость прочь от проклятого крова.

А для благих бесед на тихих побережьях, к несчастью, места нет, поскольку нет заезжих. Царящий надо мной закон жестокий рока нас разлучил с тобой, унес меня далеко.

И твоему рабу влачить, увы, до гроба злосчастную судьбу, чья непомерна злоба. Отчаясь, восстаю и вслух кляну светила, чья воля жизнь мою твоей красы лишила.

НА СМЕРТЬ ПОЧТЕННОГО ОТЦА МОЕГО, ГОСПОДИНА МАРОЕ МАЖИБРАДИЧА

Украшает кроной гордый дуб дубраву, и пока — зеленый, он стяжает славу, а когда повеет осенью ненастной,

крона поредеет — и забыт, несчастный.

Дерево родное, ты ласкало тенью, всех во время зноя осеняло сенью,

высох ствол твой ныне, зелень быстро вянет, мощи нет в помине — кто ж тебя помянет?

Слушай, мой хороший, что тебе открою —

твой листок, проросший вешнею порою: никого не встретил я во всей округе, кто б на этом свете погрустил о друге.

Где твой друг Бурина, столь тобой любимый? Где собрат Ранина, столь тобою чтимый? Где все остальные, что тебя любили? Малые, большие — все тебя забыли.

В жизни ты на славу уповал едва ли, но тебя по праву лавры увенчали.

С Джоре и Андрием вечность коротая, ты теперь сродни им в горних кущах рая.

Пребывай же в небе с доблестными вместе, твой высокий жребий дан тебе по чести.