9. Категории

Все, предстоящее чувствам и мышлению, знаменует для Ари­стотеля проблему бытия [см. 74. С. 63]. Но философия —«первая философия», как ее называет Аристотель, — исследует не отдельные области бытия, а начала и причины всего сущего, поскольку оно берется как сущее [см. 4. VI, I, 1025в]. Наиболее полное знание вещи достигается, по Аристотелю, тогда, когда будет известно, в чем сущность этой вещи. Сущность — «первое со всех точек зрения: и по понятию, и по знанию, и по времени» [там же. VIII, I]. В вопросе о сущности Аристотель видит древнейшую и постоянную проблему философии. «И то, что издревле, и ныне, и всегда составляло предмет исканий и всегда рождало затруднения, — вопрос о том, что такое сущее, этот вопрос сводится к вопросу — что представляет собою сущность» [там же. VII, I]. Однако всеобъ­емлющий охват проблемы сущего и сущности выдвигает вопрос: каким должен быть первоначальный, вводящий в науку подход к этой проблеме? Ответ на этот вопрос Аристотель пытался дать в своем учении о категориях. Это, по верному выражению В. Татаркевича, «первый слой философских исследований» («die erste Schicht der philosophischen Untersuchungen») [74. С III]. «Категории» —основ­ные роды или разряды бытия и соответственно основные роды понятий о бытии, его свойствах и отношениях. Это определение категорий не есть, однако, определение самого Аристотеля. Боль­ше того. Как верно заметил современный чешский исследователь К. Берка, у Аристотеля вообще нельзя найти ясного определения понятия категории: «ег nirgends den Begriff «kategoria" explicite definiert» [см. 46].

По-видимому, предварительной задачей при разработке учения о бытии Аристотель считал выделение основных родов или разрядов бытия. В какой мере при этом Аристотель опирался на труды своих предшественников, сказать трудно. Предшественниками его здесь могли быть пифагорейцы со своей таблицей десяти парных начал и Платон, в «Софисте» которого мы уже находим термины, кото­рыми Аристотель обозначил впоследствии некоторые из своих категорий: количества, качества, страдания, действия и отношения [см. Софист. 245 Д, 248 А, 248 С, 260 А; 46. С. 35].

Неразработанность вопроса об отношениях и о связях катего­рий, логических и лингвистических, привела к тому, что найденные Аристотелем категории выступают у него то как категории бытия и познания, то как категории языка. Исследуя языковые разряды, Аристотель выделяет две группы выражений: 1) изолированные слова и 2) связи слов в предложении, представляющие в формах языка класс понятий и класс высказываний.

В основе учения о категориях лежат, по-видимому, исследова­ния понятий, выступающих попеременно то в языковом, то в предметно-онтологическом разрезе [см. 46. С. 36]. Впрочем, ни по вопросу о числе основных категорий, ни по вопросу об их последо-

262

вателъности или порядке в их системе Аристотель за все долгое время разработки своей философии не пришел к твердо установив­шимся выводам. Сочинение Аристотеля, в котором рассматривается система категорий, поражает своей изолированностью: в нем нет указаний на связь учения о категориях с другими воззрениями Аристотеля.

Для учения о категориях, как, впрочем, и для всей философии Аристотеля, характерен двоякий аспект: в онтологическом плане категории — высшие роды бытия, к которым восходят все его частные стороны и обнаружения; в гносеологическом плане катего­рии — различные точки зрения, под которыми могут быть рассмат­риваемы предметы и которые не могут быть возведены к единой для всех них, возвышающейся над ними точке зрения. В сочине­нии «О категориях» таких аспектов указано десять. Это: 1) сущ­ность; 2) количество; 3) качество; 4) отношение; 5) место; 6) время; 7) положение; 8) обладание; 9) действование; 10) страдание.

Из таблицы не видно, каким принципом и каким планом руководствовался Аристотель, развивая эту свою систему категорий. Было выдвинуто предположение, согласно которому происхожде­ние и порядок категорий в таблице эмпирические: Аристотель, исследуя отдельный предмет, ставил вопрос, какие различные оп­ределения могут быть ему приписаны, а затем сводил добытые таким образом определения в известные рубрики. В итоге таких рубрик (категорий) набралось десять.

Впрочем, их десять лишь в «Категориях». В других сочинениях Аристотель указывает всего восемь первых категорий, или шесть, или даже четыре, не выделяя остальных. Даже по вопросу о составе категорий окончательного результата Аристотель не фиксирует: в «Метафизике» вслед за категорией места идет категория движения, нигде больше не встречающаяся в качестве категории.

Трудно обосновать в подробностях и порядок, в котором высту­пают у Аристотеля его десять категорий: и здесь в различных сочинениях различные перечни дают неодинаковую последова­тельность.

Все же в отношении первых категорий порядок их следования, как он изложен в сочинении «О категориях», представляется есте­ственным. Категория сущности первая открывает собой всю табли­цу, и это вполне понятно: сущность Аристотеля — то, под условием чего единственно возможно все, что относится ко всем остальных категориям. Если категории —наиболее общие роды или типы «оказывания» о каждой единичной вещи, то условием возможности всех таких оказываний должно быть отдельное бытие самой этой вещи, ее субстанциальное существование. И в «Физике» Аристотель говорит: «Ни одна из прочих категорий не существует в отдельности, кроме сущности." все они высказываются о подлежащем «сущность». Но именно поэтому «субстанция» — самобытное, независимое еди­ничное бытие вещи — только определяется посредством категорий,

263

но сама по себе, по сути, не есть категория». Аристотель сам разъясняет, что среди многих значений того, что говорится о сущем, «на первом месте стоит суть вещи, которая указывает на сущность» [4. VII, I, 1028а 14—15]. Хотя о сущем говорится с различных точек зрения, но всегда в отношении к одному началу; в одних случаях это название применяется потому, что мы имеем перед собой сущности, в других —потому, что это состояния сущности, иног­да потому, что это путь к сущности (oomoc) [см. там же. IV, I, ЮОЗв 6 и ел.].

Хотя таблица категорий открывается категорией «сущность», при первом своем появлении эта категория еще не наполнена всем своим понятийным содержанием, которое она приобретет с разви­тием всей системы категорий. В своем первоначальном смысле сущность есть предмет, способный иметь самостоятельное бытие, не нуждающееся для своего существования в существовании дру­гого, всегда частное, единичное, например: этот единичный чело­век. Особенность «сущности» в том, что она может внутри себя самой совмещать противоположные друг другу свойства, но вне себя не может иметь" ничего, что было бы ей противоположно. Так, единичный человек может быть вместе и добрым и отчасти злым, но отдельный человек, вне себя самого, не имеет ничего, что было бы противоположно ему как отдельному человеку.

Субстанция, или единичное бытие, может выступать в суждении только как мысль о его предмете, только как субъект этого суждения. Предикат может высказывать нечто о таком субъекте, но сам субъект как понятие о единичном бытии ни о чем высказываться не может. Субстанции в этом, первом смысле Аристотель называет «первыми сущностями». Первая сущность есть «вот это нечто», вещь, еще не определенная для знания в своих признаках, но вполне индивиду­альная в себе самой.

Но развитие знания о предмете приводит к возникновению понятия о предмете: для знания предмет открывается как обладаю­щий некоторыми определениями. Понятия о таких не указываемых только, но уже раскрывшихся для знания предметах Аристотель называет «вторыми сущностями».

Первичная сущность, или субстанция, есть не что иное, как указание средствами языка на отдельно существующий предмет. «Сущностью, о которой бывает... речь главным образом, прежде всего и чаще всего является такая, которая не сказывается ни о каком подлежащем, как, например, отдельный человек или отдель­ная лошадь» [3. V, 2а].

Вторыми, или вторичными, сущностями Аристотель называет уже не указанные посредством знаков или имен отдельные предме­ты, а понятия, которые по отношению к этим предметам являются или видовыми понятиями о них, или родовыми: «...вторичными сущностями называются те, в которых, как видах, заключаются сущности, называемые [так] в первую очередь...», то есть первичные

264

сущности [там же. 2а]. Таковы как виды, так и обнимающие их роды. Например, отдельный человек «заключается, как в виде, в человеке, а родом для этого вида является живое существо» [там же. V, 2а]. В качестве родовых и видовых понятий «вторичные сущности» отличаются от «субстанции», или «первых сущностей»: они могут иметь противоположное себе. Так, огонь как «субстанция», или «первая сущность», не имеет в природе ничего, что было бы противоположно ему как огню. Но понятие о горячем как «вторая сущность» имеет противоположное себе в понятии о холодном.

В этом учении о различии «первых сущностей» («субстанций») и «вторых сущностей» (понятий о родах и видах, или о родовых и видовых свойствах) хорошо отразилось убеждение Аристотеля в первичности единичныхвешрй природы и вторичности знания о них, выражаемого в общих понятиях. В одном месте «Физики» Аристо­тель прямо утверждает: «Подлежащее есть начало и, по-видимому, первее сказуемого» [11. I, 6, 189а]. Именно поэтому он утверждает, что начало «не должно быть сказуемым какого-либо подлежащего» [там же. 189а]. Но и общие понятия могут быть «сущностями». «Сущностями» понятия о предметах называются по очевидному основанию. В отличие от «первой сущности» понятие может быть предикатом суждения. Но для знания совершенно необходимо по­нятие о предмете: оно раскрывает существенную черту субъекта, и в этом смысле родовые и видовые понятия также суть «сущности».

За «сущностью» следуют категории «количества», «качества» и «отношения». В системе аристотелевских категорий они образуют «подсистему» с ясно определяемым логическим порядком. Так, «количество» предшествует «качеству», так как представляет необ­ходимое условие «качества»: в предмете и качество его формы, и качество цвета, и другие качественные определенности предпола­гают некоторую количественную характеристику, относящуюся к протяженности. В свою очередь, категории «количества» и «каче­ства» предшествуют категории «отношения»: всякое отношение предполагает, по Аристотелю, определенные количества (или каче­ства) одних предметов, сравниваемые с количеством (или качест­вом) других.

Колеблющееся положение в системе категорий принадлежит категориям «места» и «времени» по отношению к так называемым «глагольным» категориям: «положению» (от глагола «находиться»), «обладанию» (от «иметь»), «действованию» (от «действовать») и «страданию» (от «страдать»).

В колебании этом сказалась недостаточно определенная точка зрения, которой руководствовался Аристотель при исследовании системы категорий. Там, где на первый план выступала лингвисти­ческая, точнее, синтаксическая точка зрения, категории «места» и «времени» могли быть поставлены раньше «глагольных» категорий, так как в строении предложения обстоятельства места и времени могут предшествовать сказуемому-глаголу. Там же, где главной была

265

не синтаксическая, а логическая точка зрения, «глагольные» кате­гории должны были идти раньше категорий «места» и «времени», так как в логическом строе предложения логический предикат

предшествует пространственным и временным характеристикам.

В учении о категории «количества» рассматриваются величины и характеристики предметов по величине.- Аристотель выдвигает два принципа для их классификации: по признаку непрерывности или прерывистости (дискретности) и по признаку сосуществования в пространстве или последовательности во времени.

Первое деление — на непрерывные и дискретные величины — отличается тем, что эти классы величин не представляют видов одного и того же рода. Первичными и вместе с тем более общими понятиями Аристотель считает величины дискретные. Всякая вели­чина, по Аристотелю, дискретна, так как всякая величина слагается из единиц: измерению подлежит всякая величина; мера ее — единица, и всегда имеется возможность узнать, сколько единиц содержится в этой величине. То, что называют непрерывной вели­чиной, есть лишь частный случай величины дискретной; различие между ними только в том, что в случае непрерывной величины единицы следуют одна за другой непрерывно.

Примеры второго различения величин — по сосуществованию и последовательности — пространство и время.

Результаты разделения величин по признакам непрерывности (и дискретности), сосуществования (и последовательности) не на­лагаются друг на друга, не совпадают: различные члены одного деления могут совместиться с одним и тем же членом другого. Например, по признаку сосуществования и последовательности пространство —протяженная величина, а время —последователь­ная. Однако в то же время оба они —и пространство и время — непрерывные величины.

В учении о «качестве» развивается классификация различных видов «качеств». При разработке теории «качеств» Аристотель ру­ководствуется одним из основных в его метафизике различий — между возможностью и действительностью. Условием всякой дея­тельности и всего действительного считается возможность этой деятельности, или способность к ней. Если способность применя­ется в определенном направлении, то она переходит в свойство. Так, упражнение способности к познанию порождает знание, уп­ражнение нравственной способности — добродетель. Особый час­тный случай свойства — состояние. И свойство, и состояние — виды качества, возникновению которых предшествует данная от природы, еще не составляющая качества физическая возможность.

Третий вид качества — «страдательные свойства». По сути, это тоже свойства, и они также приобретаются посредством упражне­ния. Но в «свойствах» главное — способность деятельности; напро­тив, в «страдательных» свойствах главное —способность восприимчивости. Первые активны, вторые пассивны.

266

Четвертый вид качества — «форма» (образ, очертание, фигура) предмета. Характеристика «формы» в указанном здесь смысле — важная характеристика качественной определенности. И онтология, и физика Аристотеля — онтология качественная, физика качества. Это та черта, которая из философии Аристотеля перешла в фило­софию и в науку (физику) схоластики средневековой эпохи.

Как особенность качественной определенности Аристотель от­мечает, что в отношении нее «бывает и противоположность: так, справедливость есть противоположное несправедливости, белый цвет —черному, и все остальное подобным же образом» [3. VIII, 10в]. Однако наличие противоположного имеет место не во всех случаях качественных определенностей: так, огненно-красное — качественное определение, но оно не имеет противоположного себе [см. там же. VIII, 10в].

Другая важная особенность качественных определений в том, что им свойственно быть одновременно и отношениями. Одно белое называется в большей и в меньшей степени белым, чем другое, и одно справедливое — более и менее справедливым, чем другое. Да и само качество относительно в своей определенности: будучи белым, предмет имеет возможность стать еще более белым. Впро­чем, эту особенность Аристотель считает применимой не ко всем, а только к значительному большинству качественных определений [см. там же. 10в].

Аристотель заранее отклоняет возможный упрек в том, что, поставив задачей говорить о качестве, он рассматривает вместе с тем и отношения: возможность совмещения качеств и отношений он считает вполне естественной: «...если бы даже одно и то же и оказалось и отношением и качеством, то нисколько не было бы странно причислять его к обоим [этим] родам» [там же. VIII, Па].

Категория «отношение» есть также родовое понятие. Оно обни­мает в себе четыре вида отношений. Это, во-первых, математиче­ские отношения; во-вторых, отношения производящего (мастера) к производимому (или к изделию); в-третьих, отношение меры к измеряемому; в-четвертых, отношение познания к предмету позна­ния. При этом отличие отношения познания к познаваемому от отношения производящего к производимому — только в активно­сти: в отношении производящего к производимому второй член отношения (производимое) вполне пассивен; напротив, в отноше­нии познания к предмету познания оба члена отношения активны — действует не только познающий, но и предмет познания: воздейст­вуя на познающего, он порождает в нем деятельность познания.

Математические отношения, а также отношения производящего в производимому образуют первый класс отношений. В обоих отношениях этого класса с исчезновением или уничтожением од­ного члена отношения необходимо исчезает или уничтожается также и другой.

267

Отношение меры к измеряемому, а также познания к предмету познания дает второй класс отношений. Об обоих отношениях этого класса уже нельзя сказать, что в них с уничтожением одного члена отношения необходимо исчезает и другой: с исчезновением позна­ния предмет познания вовсе не исчезает.

Из десяти названных категорий Аристотель более или менее обстоятельно рассматривает в дошедших до нас сочинениях только первые четыре: сущность, количество, качество и отношение. Име­ется сообщение, будто Аристотель написал специальный, не дошед­ший до нас трактат о категориях «действования» и «страдания». Кроме того, действование предметов друг на друга рассматривается, но только в разрезе физики, а не логики и не учения о категориях — в «Физике». Здесь обосновывается положение, что условием воз­можности действия одних предметов на другие является их родовая общность и наличие между ними видовых различий: ни предметы, вполне сходные, ни предметы, вполне различные, не могут дейст­вовать друг на друга.