Содержание

  [убрать] 

• 1Основные представители

• 2Структурализм в лингвистике

• 3Структурализм в философии

• 4Структурализм в социологии

• 5Структурализм в психологии

• 6Примечания

• 7Литература

• 8Ссылки

Основные представители[править | править вики-текст]

• Клод Леви-Стросс (антропология)

• Роман Якобсон (лингвистика)

• Юрий Лотман (литературоведение)

• Ролан Барт

• Мишель Фуко

• Жак Лакан (психоанализ)

• Жан Пиаже (психология)

Структурализм в лингвистике[править | править вики-текст]

Основная статья: Структурная лингвистика

Структурализм в философии[править | править вики-текст]

Теория, в соответствии с которой структура системы или организации более важна, чем индивидуальное поведение ее элементов. Структурное исследование имеет глубокие корни в западной философской мысли и может быть прослежено до трудовПлатона и Аристотеля. Трудовая теория стоимости Адама Смита или марксистская теория абсолютного или относительного (даже чисто духовного) обнищания трудящихся могут быть примерами такого подхода. Существует точка зрения, что структурализм — не философия, а научная методология вместе с общим комплексом мировоззренческих представлений. Структурализм и постструктурализм никогда не были систематизированными доктринами. При этом постструктурализм, с которым полемизировали структуралисты и марксисты, существовал скорее как общее пространство полемики, нежели как общность программ, и зависел от структурализма как объекта критики или отрицания. Однако для структурализма были характерны ясность и общность методологической программы, очевидная даже в процессе ее размывания. Французский структурализм занимал место отсутствующего во Франциилогического позитивизма, хотя по реальной практике воплощения имел с ним мало общего. В структурализме есть проблемные переклички с неорационализмом. Структурализм содействовал видоизменению феноменологии в ее французской версии (прививка языковой проблематики на ствол феноменологии, стимул к поиску взаимодействия объясняющих стратегий с понимающими); он давал поводы (особенно вокруг работ Фуко) для достаточно плодотворной полемики с западным марксизмом.^[1]

См. также Структуралистский марксизм.

Структурализм в социологии[править | править вики-текст]

Одним из основных положений структурализма является утверждение о том, что социальные и культурные явления не обладают самостоятельной субстанциальной природой, а определяются своей внутренней структурой (то есть системой отношений между внутренними структурными элементами), и системой отношений с другими явлениями в соответствующих социальных и культурных системах. Эти системы отношений рассматриваются как знаковые системы и, таким образом, трактуются как объекты, наделенные значением^[2].

Структурализм ставит своей целью объяснить, как данные социальные институты, которые могут быть выявлены в рамках структурного анализа, делают возможным человеческий опыт^[3].

Структурализм в психологии[править | править вики-текст]

Структурализм в психологии ставит своей целью изучение структуры разума, анализируя составляющие перцептивного процесса. При анализе структуры разума применяется метод индивидуального чувственного опыта — интроспекция или самонаблюдение. Одним из основателей структурализма считается немецкий психологВильгельм Вундт, разработавший метод интроспекции в психологии. Видным представителем структурализма в психологии был ученик Вундта Эдвард Титченерсчитавший, что сознание может быть сведено к трем элементарным состояниям:ощущения, представление, аффекция.

Фуко Мишель - французский структуралист, сам никогда не признававший себя структуралистом. Едва ли не единственный философ, принесший структуралистские идеи в историю, и особенно в историю культуры и мышления. Автор книг "Психическая болезнь и личность" (1964); "Безумие и неразумие: история безумия и классический век" (1961); "Раймон Руссель. Опыт исследования" (1963); "Рождение клиники: археология взгляда медика" (1963); "Слова и вещи: археология гуманитарных наук" (1966); "Археология знания" (1969); "Порядок речи" (1970); "Надзор и наказание" (1975); "Воля к знанию" (1976 -- 1 том "История сексуальности) и др. Структуралистский метод в применении к истории подводит Фуко к мысли, что прогресса, который чудится западному человеку, на самом деле нет. Смысла в истории также нет, как нет и конечных целей. Что же касается истории культуры, то ее формируют "эпистемические структуры" (или эпистемы), действующие на бессознательном уровне и качественно определяющие разные области знания. Культура типизируется именно на базе ее эпистемической структуры, которую историограф выделяет при помощи дискурсивных практик. Последние, в свою очередь, образуются благодаря определенному набору знаков, способу, каким "вырезана" некоторая область знания. Науку, изучающую эти дискурсы* (*"Discours" - одно из самых употребительных слов у Фуко. Оно не подается однозначному переводу на русский язык. Там, где оно не имеет явного терминологического смысла, его приходится переводить как "речь", изредка "рассуждение". В "Словах и вещах" он обычно относится к языку классической эпохи с его способностью расчленять мыслительные представления, выражать их в последовательности словесных знаков. В поздних работах Фуко значение этого слова еще более расширяется и покрывает, по существу, всю совокупность структурирующих механизмов надстройки в противоположность "недискурсивным" - экономическим, техническим - механизмам и закономерностям.) и эпистемы, Фуко называет археологией знания. Термин "археология" говорит о том, что здесь и речи нет о прогрессе и континуальности истории, есть лишь дискретно утверждающиеся и уходящие в небытие эпистемы.  В книге "Слова и вещи" Фуко противопоставляет "археологию", которая вычленяет эти структуры, эти эпистемы., историческому знанию кумулятивистского типа, которое описывает те или иные мнения, не выясняя условий их возможности. Основной упорядочивающий принцип внутри каждой эпистемы - это соотношение "слов" и "вещей". Фуко вычленяет в европейской культуре нового времени три "эпистемы": ренессансную (XVI век), классическую (рационализм XVII - XVIII веков) и современную (с конца XVIII - начала XIX века и по настоящее время). В ренессансной эпистеме слова и вещи тождественны друг другу, непосредственно соотносимы друг с другом и даже взаимозаменяемы (слово-символ). В эпистеме классического рационализма слова и вещи лишаются непосредственного сходства и соотносятся лишь опосредованно - через мышление, в пространстве представления (не в психическом смысле!) (слово-образ). В современной эпистеме слова и вещи опосредованы "языком", "жизнью", "трудом", вышедшими за рамки пространства представления (слово-знак в системе знаков). Наконец, в новейшей литературе мы видим, как язык, чем дальше, тем больше, замыкается на самом себе, обнаруживает свое самостоятельное бытие. Слово-символ, слово-образ, слово, замкнутое на само себя, - таковы основные перипетии языка в новоевропейской культуре. В познавательном пространстве они определяют, по Фуко, и взаимосвязь элементов, более или менее опосредованно соотносимых с языком.  Однако пожалуй, самая важная проблема в концепции Фуко - это проблема человека и истории. Для того чтобы научиться действовать в настоящем и осмысленно строить будущее, человек должен научиться понимать свое собственное прошлое - время культуры, пронизывающее и во многом определяющее его. Действие в настоящем и тем более устремленность в будущее предполагают выход за пределы того, что налично дано в человеке, выявление в нем еще не раскрывшихся возможностей. История не может в собственном смысле слова быть переделана, но она может быть переосмыслена. Для современного человека история - это не объект музейного любопытства и не учебник с готовыми рецептами действия на все случаи жизни. История не дает всеобщих рекомендаций, но зато она скрывает в себе множество смыслов, гораздо больше того, что черпает из нее каждая конкретная эпоха, избирающая и развивающая лишь одни и опускающая другие возможности гуманистического осмысления прошлого. Все творчество Фуко можно разделить условно на три этапа:

1. 60-е гг. — “археологический” — охватывает произведения “Безумие и неразумие. История безумия в классическую эпоху” (1961), “Рождение клиники. Археология взгляда медика”(1963), “Слова и вещи. Археология гуманитарных наук” (1966), “Археология знания” (1969). Если история есть наука о прошлом, то “археология” есть наука о прошлом этого прошлого, она — “иной город, погребенный в подземельях старого города... Исчезновение архаичного есть условие появления исторического”. У Фуко все представлено условиями (структурами) и он создает историю условий общественных институтов, частной жизни, видов поведения. Археология призвана реконструировать глубинные структуры, действующие на бессознательном уровне и формирующие познание и опыт.

2. Период — период “генеалогии власти” — (70-е гг.) Фуко создает “Надзор и наказание” (1975) и “Воля к знанию” (“История сексуальности”. Т. 1. 1976). Если археология вычленяет структуры, то генеалогия призвана показать, каковы движущие силы переходов с одного уровня на другой. Отвечая на этот вопрос, Фуко вводит концепт “власти-знания”.

Наконец, третий период включает “Историю сексуальности”, второй том “Пользоваться наслаждениями” (1984) и третий том “Забота о себе” (1984). На этом “этическом” этапе Фуко ищет ответ на вопрос, как возможно сопротивление власти, “как и в каких формах возможно такое “свободное” поведение морального субъекта, которое позволяет ему стать “самим собой”, преодолевая заданные коды и стратегии поведения”.

В произведении “Рождение клиники” (1963) Фуко описывается “фантастическая связь знания и страдания”. Он анализирует диалоги врача и больного как форму “оречевления патологии” и исследует “появление клиники как исторического факта новой структуры”. Главное здесь в том способе, которым культура “во всеобщей форме зафиксировала отличие, которое ее ограничивает”.

Работа Фуко “Слова и вещи” посвящена истории Тождественного. Философ вводит понятие “эпистема”, под которой он понимает систему всех отношений, существующих в данную эпоху, “порядок, на основе которого мы мыслим. Он рассматривает соотношение слов и вещей, “означающего” и “означаемого” в европейской культуре и выделяет три эпистемы. Так, в эпоху Возрождения (XVI в.) слова и вещи тождественны. Связь их также реальна, как и то, что они обозначают. Рассмотрим это на примере анализа богатств. Экономическая мысль Ренессанса, например, изображает деньги, монеты, как имеющие реальную ценность, как и товары, которые на них покупают. В классическую эпоху (XVII-XVIII вв.) связь нарушается и трансформируется, слова и вещи начинают соотноситься опосредовано через мышление. Монеты уже не обязательно должны быть из драгоценного металла, золотыми или серебряными, важнее, что на них изображено, т. е. их меновая функция. В современную эпоху (XIX в. — по настоящее время) слова и вещи опосредованы языком, жизнью, трудом, которые изучают такие науки, как лингвистика, биология, политэкономия. Мерой ценности товара становится труд, необходимый для его производства. Подобные трансформации можно проследить на примере “языка”: “язык как вещь среди вещей (Возрождение), язык как прозрачное средство выражения мысли (классический рационализм), язык как самостоятельная сила в современной эпистеме”.

Анализируя ницшеанскую мысль о том, что “воля к власти” есть обратная сторона Логоса, Фуко посчитал правильным и антитезис, что “воля к знанию” суть обратная сторона “воли к власти”. Иллюстрацией ему служит памятное изречение Фрэнсиса Бэкона “Знание — сила”.

Работу этой гипотезы он демонстрирует в книгах “Надзор и наказание” (1975) и “Воля к знанию” (“История сексуальности” Т. 1. 1976). Он утверждает, что знание — не просто атрибут власти, знание есть сама власть, в том смысле, что они неразделимы. Лаконично эта гипотеза звучит: какова власть — таково и знание. В истории Европы французский философ выделяет три периода: Античность — Средневековье — Новое время. В них он обнаруживает три адекватные матрицы генерации знания: мера — осмотр — опрос.

Фуко принадлежит формула: где есть власть, есть и оппозиция. По его мнению, власть не существует без сопротивления, и нельзя говорить о власти и контрвласти как об автономных субстанциях. Более того, Фуко настаивает, что само сопротивление осуществляется, как правило, в категориях той парадигмы власти, которая господствует в конкретную эпоху.

Символический интеракционизм опирается на труды американских социологов Джорджа Мида(1863-1931) и Чарлза Кули (1864-1929). которые разработали исходные принципы этого социологического направления. Сам термин «символический интеракционизм» был введен в научный оборот в 1937 г. учеником Дж. Мида Гербертом Блумером (1900- 1987).

Основные положения символического интеракционизма сводятся к следующему:

• люди взаимодействуют друг с другом, руководствуясь прежде всего символическими значениями, которые они придают тем или иным объектам;

• сами символы являются продуктом социального взаимодействия (интеракции) между людьми;

• символические значения возникают и изменяются посредством интерпретации и переопределения символов.

Представители интеракционизма утверждают, что индивид создает свои объекты на основе тех значений, которые он им придает. С точки зрения Мида, люди обретают свою человеческую природу благодаря тому, что взаимодействуют с помощью символов, важнейшие из которых представлены в языке. Именно язык является первейшим и основным фактором человеческого взаимодействия,«все люди создаются в разговорах», — считают интеракционисты, если нет языкового общения, то нет и человека. При общении индивиды как бы обмениваются символами. Чтобы интеракция (общение) продолжалась, каждый вовлеченный в нее должен еще и интерпретировать намерения других с помощью принятия роли, т.е. поставить себя на место партнера. Само же общение есть обмен взаимопонятных символов с целью достижения практических результатов в совместной деятельности.