9. Соединенные Штаты Европы

Соединенные Штаты Америки -- самое могучее и богатое государство мира. Нигде более капитализм не мог развиваться более свободно и с наименьшим вмешательством со стороны правительства. Поэтому граждане Соединенных Штатов Америки гораздо богаче граждан любой другой страны на земле. Более шестидесяти лет эта страна не участвовала ни в каких войнах. Если бы она не вела войну на истребление коренного населения, не развязала войну против Испании в 1898 году и не участвовала в мировой войне, то сегодня лишь некоторые седобородые старцы могли рассказать из первых рук, что означает война. Вряд ли сами американцы придают большое значение тому, что политика либерализма и капитализма была реализована в их стране более полно, чем в какой-либо другой. Даже иностранцы не осознают, что же сделало богатой и могучей республику, которой так многие завидуют. Но за исключением тех, кто преисполнен обиды и поражен глубоким презрением к "материализму" американской культуры, всех людей объединяет страстное желание, чтобы их страна стала такой же богатой и могучей, как Соединенные Штаты Америки.

В качестве простейшего пути для достижения этой цели в различных кругах предлагают создать "Соединенные Штаты Европы". Отдельные страны европейского континента сами по себе слишком мало заселены и не имеют достаточной территории, чтобы самостоятельно отстаивать свою линию в международной борьбе за господство против все возрастающей мощи США, России, Британской империи, Китая и против других образований подобного размера, которые могут сформироваться в будущем, возможно, в Южной Америке. Поэтому они должны сплотиться в военном и политическом союзе, оборонительном и наступательном альянсе, который один мог бы на века вперед обеспечить Европе то важное место в мировой политике, которое она занимала в прошлом. Особую поддержку идее паневропейского союза придает все более ясно проявляющееся у каждого человека осознание того, что не может быть ничего более нелепого, чем проводимая в наши дни странами Европы политика покровительственных тарифов. Только дальнейшее развитие международного разделения труда может увеличить благосостояние и произвести избыток товаров, необходимый для подъема уровня жизни и тем самым культурного уровня масс. Экономическая политика всех стран, но особенно малых европейских наций, как раз и направлена на устранение международного разделения труда. Если сравнить условия, в которых действует американская промышленность с потенциальным внутренним рынком из более 120 миллионов богатых потребителей на огромной территории, не разгороженной тарифами или подобными препятствиями -- с условиями, в тисках которых бьется немецкая, чехословацкая или венгерская промышленность, -- то сразу становится очевидной полная нелепость попыток создать маленькие автаркические экономические территории.

Проблемы, одолевающие сторонников идеи Соединенных Штатов Европы, несомненно существуют, и чем быстрее они будут устранены, тем лучше. Но создание Соединенных Штатов Европы -- не самое подходящее средство достижения этой цели.

Любая реформа в международных отношениях должна быть нацелена на устранение ситуации, когда каждая страна стремится всеми возможными способами расширить свою территорию за счет других стран. Проблема международных границ, имеющая сегодня чрезвычайное значение, должна потерять всю свою значимость. Страны должны прийти к пониманию того, что самой важной проблемой внешней политики является установление прочного мира, и они должны осознать, что это может быть повсеместно достигнуто лишь тогда, когда поле деятельности государства ограничено самыми узкими рамками. Только в этом случае размер и протяженность территории, подвластной суверенитету государства, не будет больше иметь такого решающего значения для жизни человека, ради чего стоит проливать реки крови при решении пограничных споров. Узость мышления, не способного выйти за рамки своего собственного государства и своей собственной нации и не имеющего понятия о важности международного сотрудничества, должна быть заменена космополитическим мировоззрением. Однако это возможно лишь при условии, если сообщество наций, международное супергосударство основано таким образом, что ни один народ и ни одна личность не подвергаются угнетению из-за их национальности или национальных особенностей.

Националистическая политика, всегда начинающая со стремления уничтожить соседа, должна в конечном счете привести ко всеобщей гибели. Чтобы преодолеть национальный провинциализм и заменить его действительно космополитической политикой, нациям необходимо прежде всего осознать, что взаимная вражда не в их интересах и каждая нация наилучшим образом служит своему делу, когда она занята обеспечением всеобщего развития и тщательно воздерживается от любой попытки применить насилие против других наций или их части. Таким образом, необходима не замена национального шовинизма шовинизмом, который в качестве своей цели имел бы большую, наднациональную сущность, а скорее осознание того, что любой вид шовинизма ошибочен. Прежние милитаристские методы международной политики должны уступить новым мирным методам, направленным на совместные усилия, а не на взаимные боевые действия.

Однако сторонники пан-Европы и Соединенных Штатов Европы имеют в виду другие цели. Они не планируют создавать государство нового типа, чья политика отличалась бы от империалистических и милитаристских государств, существовавших до наших дней, но напротив -- воссоздать старую империалистическую и милитаристскую идею государства. Пан-Европе надлежит по замыслу быть более великой, чем отдельные государства, ей надлежит быть более мощной и поэтому более эффективной в военном плане и лучше подходящей для противостояния таким великим державам, как Англия, Соединенные Штаты Америки и Россия. Европейскому шовинизму надлежит заменить разновидности французского, немецкого или венгерского шовинизма; объединенному фронту, образованному всеми европейскими державами, предстоит быть направленным против "иностранцев": англичан, американцев, русских, китайцев и японцев.

Создавать шовинистическое политическое сознание и шовинистическую военную политику можно лишь на национальной, а не на географической основе. Языковая общность обязывает представителей одной национальности сплачиваться вместе, а языковые различия создают пропасть между нациями. Если бы не этот факт -- независимо от всех идеологий, -- шовинистическое мышление никогда бы не смогло развиться. Географу с картой в руке, несомненно, ничего не стоит рассматривать европейский континент (не считая России) как единый, но географическое единство не создает у жителей конкретного региона чувства общности или солидарности, на котором государственный деятель мог бы строить свои планы. Можно вбить в голову жителя Рейна убеждение, что он защищает свое дело, участвуя в битве на стороне немцев Восточной Пруссии. Возможно даже заставить поверить в идею, что дело всего человечества -- это также и его дело. Но он никогда не сможет понять, что если ему придется выступить бок о бок с португальцами, потому что они тоже континентальные европейцы, то дело островной Англии будет делом противника или, в лучшем случае, нейтрального чужака. Невозможно стереть из сознания людей (между прочим, у либерализма и нет никакого желания делать это) след, оставленный долгим историческим развитием, который вызывает учащенное сердцебиение у немца при любом упоминании о Германии, немецком народе или обо всем немецком. Это чувство национальности существовало до того, как была предпринята политическая попытка создать на его основе идею немецкого государства, немецкой политики и немецкого шовинизма. Все благонамеренные схемы замены национальных государств федерацией государств, будь то Центрально-европейской, Пан-европейской, Пан-американской, или построенные на подобной искусственной основе, страдают от одного и того же основного недостатка. Им не удается учесть тот факт, что слова "Европа" или "пан-Европа" и "европейский" или "паневропейский" не несут в себе дополнительного эмоционального заряда и, таким образом, не в состоянии пробудить те же чувства, что вызывают такие слова, как "Германия" и "немецкий".

Этот вопрос можно изучить наилучшим образом, присмотревшись к проблеме соглашения об единой играющей решающую роль торговой политике во всех проектах федерации государств. При нынешних условиях можно склонить баварца к тому, чтобы он расценил защиту немецкой рабочей силы, скажем в Саксонии, как достаточное оправдание для введения тарифа, в результате которого ему, баварцу, придется за какой-то товар платить дороже. Можно надеяться, что однажды его удастся вернуть к осознанию бессмысленности и саморазрушительности всех политических мер, направленных на достижение автаркии, в том числе и всех покровительственных тарифов и, следовательно, необходимости их отмены. Но никогда не удастся убедить поляка или венгра, что ради справедливости он должен платить за любой товар больше, чем цена мирового рынка, лишь бы дать возможность французам, немцам или итальянцам продолжать производство в своих странах. Конечно, можно добиться поддержки политики протекционизма, сочетая призыв к чувствам национальной солидарности с националистической идеей несовместимости интересов различных народов. Ничего похожего не может служить идеологическим базисом для системы протекционизма федерации государств. Абсолютно нелепо разбивать все возрастающее единство мировой экономики на ряд мелких национальных территорий, каждая из которых по мере возможности автаркична. Бессмысленно противодействовать политике экономической изоляции на национальном уровне путем ее замены такой же политикой на уровне большей политической общности, состоящей из нескольких национальностей. Единственным путем противодействовать тенденциям протекционизма и автаркии является признание их пагубности и понимание гармонии интересов всех наций.

Поскольку распад мировой экономики на ряд небольших автаркических регионов влечет за собой негативные последствия для всех наций, следует вывод в пользу свободной торговли. Чтобы доказать, что должна быть создана пан-европейская зона автаркии под прикрытием покровительственного тарифа, сперва следовало бы продемонстрировать, что интересы португальцев и румын, пусть даже находящихся в гармонии друг с другом, сталкиваются с интересами Бразилии и России. Пришлось бы доказать, что венграм полезно отказаться от своей отечественной текстильной промышленности в пользу немецкой, французской и бельгийской, но импорт английского или американского текстиля нанес бы ущерб интересам венгров.

Движение за создание федерации европейских государств выросло из справедливого признания несостоятельности всех форм шовинистического национализма. Но то, что сторонники этого движения хотят создать вместо него, невыполнимо, так как этому не хватает жизненной основы в сознании людей. Но даже если цель паневропейского движения и могла бы быть достигнута, мир ни в коей мере не стал бы лучше. Борьба объединенного европейского континента против других великих мировых держав была бы не менее губительной, чем нынешняя борьба стран Европы между собой.