5. 5302. Говоря вскользь: Сказать о двух Вещах, что они тождественны, бессмысленно, а сказать об одном Предмете, что он тождествен самому себе, значит, ничего не сказать.

Если мы говорим, что тождество выражает такое отношение, что два предмета имеют общими все свойства, то это один и тот же предмет, а если они имеют общими не все свойства, это не полное тождество.

Рассел исходил из идеи тождества неразличимых. По Витгенштейну, не существует двух одинаковых предметов (ср. 2.0233). Если два предмета совершенно одинаковы, то это один предмет. Поэтому бессмысленно утверждать a = b. Один предмет тождествен себе с необходимостью, поэтому утверждение a = a неинформативно.

5.542. Но ясно, что “А полагает, что p”, “А думает, что p”, “А говорит, что p” суть Пропозиции Формы “p говорит p”. И здесь мы имеем не координацию Факта и Предмета, а координацию Фактов посредством координации их Предметов.

Хотя Витгенштейн не ссылается здесь на Фреге, он решает проблему в духе Фреге. Он лишает “p”статуса Пропозиции. “P говорит p”– значит, что нечто издает какие-то звуки. По сути, “P говорит p”, а следовательно, и его деривант “A полагает, что p” является функционально элементарной пропозицией [Maslow 1962: 108]. “Когда человек разделяет мнение о чем-то, он строит картину факта, приводя элементы своей Картины в соответствие с элементами факта. Картина тем не менее сама является фактом. Поэтому мы имеем “соответствие фактов посредством соответствия их предметов”. Он сравнивает утверждение о мнении в этом отношении с утверждением вроде “Гренландия холодная”, говорит, что Гренландия холодная”. Здесь, следуя Витгенштейну, мы соотносим элементы пропозиционального Знака (который является Картиной) с элементами факта. Точнее, элементы пропозиционального знака соответствуют объектам мира, и способ их комбинации в пропозиции используется для того, чтобы представить путь, по которому объекты комбинируются друг с другом” [Fogelin 1976: 68].

И еще одна важная мысль относительно витгенштейновского понимания пропозициональных установок: “... когда нам говорят “А говорит, что p”, то нам показывается (we are shown), что А говорит, что он утверждает о мире посредством того, что нам говорится, какие слова он использует. Или опять-таки если нам говорят “А полагает, что p”, то нам показывается то, что А полагает, посредством того, что он говорит о том, какая картина ему представляется” [Mounce 1982: 86].

Итак, позиция Витгенштейна, в отличие от позиции Фреге, относительно пропозициональных установок примерно та же, какую Витгенштейн всегда высказывает, когда заходит речь о разных уровнях языка. Витгенштейн всегда прибегает здесь к метафоре молчаливого обнаружения, отвергая саму идею иерархичности языкового сознания. Все предложения равны, а те предложения, которые, используя выражение из Уорвела, “более равны, чем другие”, не являются настоящими предложениями, то есть ни о чем не говорят.

Учение о пропозициональных установках, тем не менее, сыграло огромную стимулирующую роль в аналитической философии XX века, особенно в послевоенный период. Решение проблемы пропозициональных установок опиралось скорее на фрегевское представление проблемы. Так, Хинтикка строит семантику возможных миров для пропозициональных установок [Хинтикка 1979], а Крипке рассматривает ситуацию удвоения мира в контекстах мнения [Крипке 1986]. Критика самого понятия истинности как основы семантической теории [Даммит 1987, Сааринен 1986] в послевоенный период перенесла акцент с того, что любая пропозициональная установка является скрытой Элементарной Пропозицией, на то, что любая Элементарная Пропозиция является скрытой пропозициональной установкой. Особенно отчетливо эта антиверистская позиция – ничто не является пропозицией, прямым контекстом, но всякое утверждение есть мнение, то есть косвенный контекст – стала преобладать в послевоенной теории речевых актов – так называемая перформативная гипотеза [Ross 1976, Вежбицка 1985], в соответствии с которой любому высказыванию в речи реально предпосылается перформативная пресуппозиция. Это решение в духе позднего Витгенштейна.