6. Финансирование культуры в европейских странах: подходы и методы

В большинстве развитых европейских стран бюджетное финансирование остается одной из главных форм поддержки сферы культуры и искусства. Однако затраты на эти нужды в общих расходах бюджетов стран составляют сравнительно небольшую часть – от 0,2% до 2,5%. Модель государственного финансирования культуры складывается в каждой стране на основе выбора методов, форм и механизмов финансовой политики. На ее формирование сильное влияние оказывают такие факторы, как традиционные национальные культурные предпочтения, а также развитие благотворительности, спонсорства и меценатства. Система финансирования культуры и искусства определяется степенью централизации государственного управления и характером межбюджетных отношений. В унитарных государствах, например в Швеции, основную роль продолжает играть центральный бюджет, тогда как в федеративной Германии его экономические функции в основном ограничиваются субсидированием эфирного вещания и зарубежных культурных мероприятий.

Из общего годового бюджета Германии, выделяемого на культуру, более половины приходится на коммуны городов, около 40% – на земли, тогда как в распоряжении федерального правительства остается примерно 7%. Сегодня доля самофинансирования театра или симфонического оркестра составляет примерно 10% от требуемых для нормальной деятельности расходов. Частное инвестирование (меценатство), вопреки распространенному мнению, составляет еще меньше, всего лишь 3-5% государственного финансирования. Во Франции, даже в лучшие времена, примерно пятая часть помещений Версаля по финансовым причинам оказывается закрытой для посетителей. Имеющийся в версальском дворце театрально-концертный зал, акустика которого считается одной из лучших в мире, десятилетиями остается закрытым – по тем же финансовым мотивам. Так что без финансовой и другой поддержки государства культура и искусство просто не смогут выжить.

Поддержка культуры и искусства из государственного бюджета осуществляется по нескольким каналам:

• в форме прямого финансирования;

• при помощи общих и целевых трансфертов субнациональным бюджетам;

• на основе совместного участия органов власти разного уровня в финансировании;

• через независимые посреднические структуры;

• с использованием механизмов партнерства, на основе смешанного государственно-частного финансирования.

Литература: Основная: 3, 9, 10, 13, 14, 18, 19, 30. Дополнительная: 46, 71, 71, 72, 79, 80, 91, 82, 84, 89, 93, 99, 104, 113, 145, 146, 154, 155.

Тема 8. Культурная политика стран ближнего зарубежья, Балтии и Грузии

Цель занятия: Изучить специфику развития культуры в странах ближнего зарубежья. Показать социокультурные проблемы ближнего зарубежья; состояние культуры у русского населения вне России; формирование и развитие культурных связей Российской Федерации со странами ближнего зарубежья. Проанализировать культурную политику стран Балтии и Грузии; культурную политику стран Средней Азии, Украины, Белоруссии. Выявить общие задачи стран СНГ в формировании межгосударственных отношений в культурной политике. Показать роль и значение русского языка в формировании и развитии культурных связей Российской Федерации со странами ближнего зарубежья.

Лекционные вопросы:

1. Социокультурные проблемы ближнего зарубежья.

2. Формирование и развитие культурных связей Российской Федерации со странами ближнего зарубежья.

3. Общие задачи стран СНГ в формировании межгосударственных отношений в культурной политике.

4. Русские в ближнем зарубежье.

1. Социокультурные проблемы ближнего зарубежья

В политическом лексиконе понятие «ближнее зарубежье» обозначает не только географическую принадлежность, но и зону интересов, влияния, мнимых прав и т.п.

Многие годы после СССР русская политическая мысль искала имени для того пространства, которое было частью СССР и стало цепью независимых государств. В начале 1990-х их независимость оставалась ещё сугубо юридической: границы, валюты, гражданства, армии, тарифы, суверенные экономики - едва прочерчивались на фактически всё ещё общем географическом теле, порождая самые удивительные соединения. Само имя этой новой реальности соединяло в себе и признание факта, и фантомные боли-воспоминания об отрезанных частях тела. Так первоначальное нейтральное "новое зарубежье" (отчасти совпадающее с американскими "новыми независимыми государствами" и "новыми европейскими демократиями) вскоре было вытеснено более эмоциональным - "ближнее зарубежье". Словно по ту сторону границ никогда не было ни Китая, ни Финляндии, ни Норвегии, ни Аляски. Впрочем, никому и в голову не приходило внести этих старых соседей нового государства в список государств "ближнего зарубежья". Главным содержанием этого списка были советская инерция и советское наследие.

Несомненно, в качестве очередного объекта расчленения рассматривалась и Россия. И дело не только в словах экс-помощника президента США З. Бжезинского о необходимости "свободной конфедерации" на месте России или уверенности экс-госсекретаря США М. Олбрайт в "несправедливости" того, что Сибирь принадлежит России. Главное - во внутренней готовности русского политического класса 1990-х мыслить Россию упакованной в Содружество независимых государств (СНГ), аналог Британского содружества наций для бывшей Британской империи. Аналогия эта была притворной и быстро выветрилась, ибо в 1990-е годы в идеологии самого СНГ преобладало мучительное желание подменить недавнюю "общую рамку" СССР - рамкой СНГ, в которой независимой России отводилось подчинённое, вторичное положение. Именно тогда родилась малоубедительная формула, конкурирующая с понятием "ближнего зарубежья" - "СНГ и Балтия", в которой международная организация (СНГ) соединялась со свежевыдуманным и навязанным русскому языку географическим понятием (Балтия - вместо Прибалтики): России, несмотря на то, что только её существование до сих пор придаёт такому соединению какой бы то ни было смысл, в этой формуле отводилась роль географического, почти бессубъектного пространства.

Поэтому в момент раздела СССР вряд ли кто в здравом уме, видя растущую суверенизацию Татарии, Башкирии, Якутии и Чечни, мог считать остаточную, полумёртвую Россию и её власть ядром имперского реваншизма, а "ближнее зарубежье" - объектом её экспансии. В те годы Россия сама становилась объектом дальнейшего раздела или расходным материалом для внутрироссийской коммунистической оппозиции, для которой будущий распад России казался менее важной проблемой, чем вчерашнее исчезновение СССР. Коллекционер понятий русского языка того времени заметил: "за словосочетанием ближнее зарубежье первоначально стояло представление, согласно которому "границы Российского государства после распада СССР пока нельзя считать окончательными"... Сама форма высказывания требует неоднозначного истолкования: "страны не вполне или не по-настоящему независимые", "условно зарубежные страны", "свои, но лежащие за границей территории" . Так общие для постсоветских республик фантомные боли над умершим СССР начали приписывать только России. В начале 1990-х годов, когда линии расчленения России сдвинулись к её границам, а Таджикистан, Закавказье и Приднестровье погрузились в войну и главной угрозой для постсоветского пространства стал "югославский сценарий", "ближнее зарубежье" - по той же югославской аналогии - стало всё чаще фигурировать в качестве объекта внешнего вмешательства: миротворчества, урегулирования, международных гарантий, военных баз, обсуждения проблемы статуса и границ. Ни у кого не было уверенности, что Россия не станет объектом такого урегулирования в ближайшее время.

В январе 1996 г. Совет Европы даже запретил России использовать понятие «ближнее зарубежье» – слишком, по их мнению, в нем проглядывало экспансионистское, неоколониалистическое содержание, «ранжирование» стран Европы. Однако, несмотря на это концепция «ближнего зарубежья» прижилась и в современном мире достаточно точно отражает реальные социокультурные отношения между странами на постсоветском пространстве.

Фундаментальным законом геополитики является принцип Большого Пространства, выделенный Макиндером и Хаусхофером и предельно развитый К. Шмиттом. Согласно этому принципу, национальный суверенитет государства зависит не только от его военной силы, технологического развития и экономической базы, сколько от величины и географического месторасположения его земель и территорий. Классики геополитики исписали сотни томов, доказывая то, что проблема суверенитета прямым образом зависит от геополитической самостоятельности, самодостаточности, автаркийности региона. Те народы и государства, которые действительно стремятся к суверенитету, должны в первую очередь решить проблему территориальной самодостаточности. В нашу эпоху такой самодостаточностью могут обладать только очень крупные государства, расположенные в регионах, стратегически защищенных от возможного нападения (военного, политического или экономического) других государственных образований.

Перспектива примкнуть к Европе более всего близка Западной Украине и Эстонии, так как только эти области, действительно, принадлежат культурно и исторически к западной культуре и осознают свои геополитические интересы тождественными интересам Средней Европы. Что же касается других "стран ближнего зарубежья", то Белоруссия и восточные и центральные районы Украины политически и культурно принадлежат к зоне России-Евразии, и если в чем-то и существует культурное различие, то оно может быть сведено к частным деталям, отнюдь не предполагающим смену геополитического блока с Восточного на Центральный (Средняя Европа) и могущим быть урегулированными в рамках этнокультурной (но не государственной!) автономии. Литва, со своей стороны, всегда играла особую роль в геополитике Восточной Европы, выполняя двойную функцию – по отношению к России она выступала как носительница западной культуры, по отношению к Средней Европе она, напротив, вместе с Польшей проявляла себя как восточная сила, отстаивающая балто-западно-славянскую независимость от германского давления. С геополитической точки зрения в последние столетия Литва становилась то немецкой, то русской, и единственно какой она уже давно не является (да и не может являться), так это литовской, так как у нее нет достаточных геополитических предпосылок для того, чтобы соответствовать условиям суверенитета, выдвигаемым современностью. Побыв последние 50 лет русской, Литва может, конечно, хотеть снова вернуться под германское влияние.

Отчасти то же самое можно сказать и о Латвии, хотя она в отличие от Литвы никогда не играла никакой самостоятельной роли в геополитической истории, являясь периферией посторонних воздействий в Балтике.

Что касается Молдавии, то это территориальное образование никогда не имело своей государственности, и какая бы то ни было политическая и государственная традиция у румын, как и у молдаван, полностью отсутствует. Однако исторически Румыния (включая некоторые земли Молдавии) входила в геополитический блок как России-Евразии, так и Средней Европы (в лице Австро-Венгрии), поэтому определенный прецедент альянса со Средней Европой у Румынии был. Хотя Православие подавляющего большинства молдаван и румын больше сближает их все-таки в Востоком и Россией.

Перспектива примыкания западных стран "ближнего зарубежья" к Средней Европе является возможным и исторически обоснованным, хотя почти во всех случаях (исключая Эстонию как колониальные земли Тевтонского Ордена) Восточный блок России-Евразии с чисто геополитической точки зрения предпочтительнее во много раз, так как культурно эти регионы все же больше связаны с Востоком, нежели со Средней Европой. Таким образом, союз западных "стран ближнего зарубежья" со Средней Европой может служить промежуточным вариантом антимондиалитской геополитической ориентации в том случае, если в России у руководства будет продолжать оставаться проатлантистское лобби.

Надо заметить, что никакого политического суверенитета эти страны не получат, так как Большое Пространство, предоставляя геополитическую, экономическую и военную протекцию, требует от своих подданных, в свою очередь, отказа от политико-национальной самостоятельности, от права проводить свою собственную идеологическую или дипломатическую политику, идущую вразрез с интересами ЕС.

2. Формирование и развитие культурных связей Российской Федерации со странами ближнего зарубежья.

Для России геополитические последствия распада СССР имели катастрофический характер. Назовем лишь некоторые из них:

• утрачено более 5 млн. км² территории (СССР);

• потеряны крупные порты на Балтийском и Черном морях;

• в ресурсном отношении потеряны шельфы морей: Черного, Каспийского, Балтийского;

• российская территория оказалась “отодвинутой” на север и восток;

• потеряны прямые сухопутные выходы к Центральной и Западной Европе;

• появление на новых рубежах России ряда экономически слабых стран – бывших советских республик (уровень ВВП в 1997 г. в Армении составлял 20%, Азербайджане 23%, в Киргизии 20% уровня 1991 г.), для которых она, как в свое время СССР, вынуждена в тяжелых условиях оставаться “донором”;

• на юге Россия практически выполняет роль защитника Европы от исламского фундаментализма, что привело к ее участию, например, в военной конфронтации в Таджикистане;

• на востоке Россия имеет крайне малочисленное население (всего 8 млн. человек живет на Дальнем Востоке) при экономической слабости региона, что способствует китайской и вьетнамской эмиграции, оцениваемой специалистами цифрами от 150-200 тыс. до 500 тыс. чел. и даже 2 млн.;

• необустроенность границ с новыми независимыми государствами длиною более 11 тыс. км;

• попытки конфедерализации России (претензии в начале 90-х гг. Татарстана, Чечни, Башкортостана, Якутии, Красноярского и Приморского края, Калининградской области и других регионов на полный суверенитет).

К геополитическим последствиям распада СССР надо отнести и усиливающиеся региональные контрасты: разница в доходах населения страны составляет приблизительно 1:14. В перспективе можно ожидать еще большего разрыва в доходах. Тому есть несколько причин:

• усиление вывоза сырья (нефть, газ, руды, алмазы, драгметаллы и др.) из ресурсных районов страны (это стимулируется Западом, Китаем и Японией, другими странами АТР);

• влияние мощного лобби, прежде всего олигархов, представляющих топливно-энергетический комплекс, финансовые структуры в Москве;

• более 95% финансов России оборачивается в Москве, Санкт-Петербурге и Екатеринбурге.

Результатом распада СССР явилась и сложная демографическая ситуация в РФ. За годы реформ она стала катастрофической. По данным Госкомстата, население России (несмотря на довольно активную иммиграцию русских, украинцев, белорусов из стран ближнего зарубежья - Прибалтики, Казахстана, Таджикистана и других регионов) убывало.

С проблемой границ связаны еще и такие геополитические аспекты, как выход к морям, включенность в мировые коммуникации и пространственное положение по отношению к центрам сегодняшней и будущей мировой активности. Проблема доступа к морям может рассматриваться в военном, внешнеэкономическом и ресурсном планах. Реальное военное значение Черного и Балтийского морей имеет для страны региональный характер. Если Россия отдаст Японии Курильские острова, то она потеряет выход в Тихий океан, т. е. полностью лишится доступа к портам, через которые пока идет основной поток ее экспорта. Аналогичное положение сложилось с автомобильными, железнодорожными и трубопроводными коммуникациями на Западе. Почти все они стали проходить по территории соседних государств, чтобы достичь стран Центральной и Западной Европы. Другими словами, произошло геополитическое оттеснение России от мировых коммуникаций в северо-восточный угол Евразии. А это порождает комплекс сложных хозяйственных, финансовых, транспортно-экономических, социальных и других проблем.

Таким образом, в результате распада СССР геополитическая уязвимость России возросла многократно и это особенно опасно в условиях “третьего передела мира”, продвижения НАТО к границам России, военных акций НАТО в Европе и на Ближнем Востоке, нового всплеска международного терроризма. Формирование многополюсного мира.

По большому счету безопасность России будет зависеть от того, как у нее будут складываться отношения с Украиной, Белоруссией, Казахстаном и другими странами СНГ. Экономическое, политическое, духовное, культурное присутствие в этих странах отвечает долгосрочным национальным интересам России. Одним из важнейших факторов, диктующих активность России в ближнем зарубежье, является судьба проживающих там более 25 млн. русских. Положение русских, в более широком плане русскоязычных, стало одной из крупных проблем, стимулирующих напряженность в отношениях России с рядом новых независимых государств. Но при благоприятном развитии событий они способны перекинуть прочный мост между Россией и ее новыми соседями.

С учетом векторов развития и интересов этих стран система связей России с ними приобретает многоярусный характер, сочетая разные уровни и масштабы взаимосвязей с разными странами. Россия представляет собой стратегическую ось для всего постсоветского пространства. Ее территориальные размеры, людская и ресурсная база, экономический, научно-технический, интеллектуальный и военный потенциал объективно делают ее региональным лидером. Реальности таковы, что при всех симпатиях или антипатиях тех или иных политических деятелей стран ближнего зарубежья, стремящихся ориентироваться на ту или иную страну или группу стран, российский фактор обязательно будет присутствовать во всех их внешнеполитических начинаниях.

Одним из главных приоритетов внешней политики Российской Федерации является сотрудничество со странами ближнего зарубежья в контексте интенсивного развития интеграционных процессов. В самых различных форматах: ЕврАзЭС, Таможенный Союз, Единое экономическое пространство происходит активизация торгово-экономических, производственных и инвестиционных связей, расширение общественных и гуманитарных коммуникаций.

Высшей точкой развития интеграционных усилий руководства Российской Федерации является Евразийский Союз, строительство которого планируется завершить к 2015 году. Темпы евразийской интеграции беспрецедентны, и намного опережают динамику строительства Европейского Союза в середине прошлого столетия. Именно поэтому так важно системно проанализировать итоги пройденного пути, учесть допущенные ошибки и сформулировать «задачи на будущее».

Необходимо отметить, что интеграция на пространстве СНГ является объективным отражением общемировых тенденций. В современном мире ни одно государство, каким бы мощным экономическим и политическим потенциалом оно ни обладало, не способно самостоятельно противостоять глобальным вызовам и угрозам.

Сегодня мы видим, как для преодоления негативных тенденций в мировой экономике создается новый интеграционный формат – G-20. Для постсоветского пространства эффективным ответом на вызовы времени является проект создания Евразийского Экономического Союза, изложенный В.В. Путиным в программной статье “Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня”.

Определяя масштабы проекта и его роль в системе международных отношений, Президент Российской Федерации отмечал: «Мы предлагаем модель мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира и при этом играть роль эффективной “связки” между Европой и динамичным Азиатско-Тихоокеанским регионом».

Прорывная интеграционная стратегия главы нашего государства получила полную поддержку со стороны ближайших союзников России – президента Беларуси А.Г. Лукашенко и президента Казахстана Н.А. Назарбаева.

С 1 января 2012 года уже функционируют 17 соглашений, формирующих основу Единого экономического пространства, по сути общего рынка евразийских стран. Эти соглашения регламентируют ряд ключевых направлений экономического сближения «тройки» - от координации макроэкономической политики до трудовой миграции. Итоги деятельности евразийских структур уже сейчас полностью подтверждают экономическую целесообразность интеграционного проекта.

Во-первых, укрепление общих таможенных границ снижает давление внешних негативных факторов на развитие собственного производства стран ЕЭП, дает возможность лучше подготовиться к глобальной конкуренции после вступления наших стран в ВТО.

Во-вторых, сотрудничество в рамках Таможенного союза благоприятно сказывается на продвижении экспортной продукции России, Казахстана и Беларуси. По оценкам экспертов, развитие евразийской интеграции открыло перед странами региона доступ на огромный рынок в 170 млн. потребителей и общим объемом ВВП около 2 трлн. долл. США.

В-третьих, для предприятий евразийских стран устранение таможенных границ – это формирование реальных условий для производственной кооперации при выпуске высокотехнологичных товаров и создание масштабного рынка с едиными правилами игры, более эффективно обеспечивающего экономический рост и повышение благосостояния граждан государств ЕЭП.

Цели государственной политики Российской Федерации в отношении соотечественников заключаются в оказании государственной поддержки и помощи соотечественникам в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации, законодательством Российской Федерации, а также с учетом законодательства иностранных государств в реализации и обеспечении прав и свобод человека и гражданина, в том числе права:

• свободно выражать, сохранять и развивать свою самобытность, поддерживать и развивать духовный и интеллектуальный потенциал;

• устанавливать и свободно поддерживать всесторонние связи между соотечественниками и связи с Российской Федерацией, получать информацию из Российской Федерации;

• создавать национально-культурные автономии, общественные объединения, средства массовой информации и участвовать в их деятельности;

• участвовать в работе неправительственных организаций на национальном и международном уровнях;

• участвовать в развитии взаимовыгодных отношений между государством проживания и Российской Федерацией;

• осуществлять свободный выбор места жительства или права на возвращение в Российскую Федерацию.