4. Новые и старые права человека: проблемы подхода.

Важным является вопрос о месте новых прав в системе прав человека. Новые права появляются постоянно. Это могут быть качественные изменения классических, традиционных прав (например, право на информацию). Иногда возникают абсолютно новые права (например, так называемые "соматические" права). Наука очень быстрыми шагами движется в разных направлениях, особенно бурное развитие в последние десятилетия получила медицина. Для института прав и свобод человека остро стал вопрос о необходимости регулировать новые права человека, связанные с развитием биотехнологий. Речь идет о так называемых "соматических правах", развитие вспомогательных репродуктивных технологий (ВТР) ставит перед правом целый комплекс вопросов, начиная с прав эмбриона до права на клонирование и т.д. Некоторые авторы причисляют их к новому "четвертому" поколению прав*(134). В частности, к ним относят права в области информационных технологий, право на трансплантацию органов и тканей человека, право на аборт, клонирование, искусственное репродуктирование и, наконец, право на смерть. Эти права вряд ли могут быть размещены в традиционной классификации прав и свобод. Поэтому и предлагается относить их к новейшему, четвертому, поколению прав.

Конечно, в этом есть некая доля объективности. Те же репродуктивные права недаром объединяют в единую группу, поскольку они имеют общий предмет регулирования. Репродуктивные права состоят из множества правомочий: право на свободный выбор в осуществлении репродуктивной функции; право на получение информации и услуг по планированию семьи и охране репродуктивного здоровья; право на безопасное материнство, право на лечение бесплодия, право на искусственную инсеминацию, искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона; право на отсроченное право на предупреждение нежелательной беременности, право на искусственное прерывание беременности*(135). Совершенно справедливо они определены как личные неимущественные права, носящие комплексный характер. Но совершенно очевидно и другое, что в структуре репродуктивных прав присутствуют правомочия, составляющие старые, классические права: право на жизнь, охрану здоровья, права на личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и медицинскую тайну. То же самое можно сказать о праве эмбриона. Этот вопрос является элементом права на жизнь, уточняющий вопрос о ее начале. Поскольку в науке утверждается мнение, что "эмбрион на всем протяжении его развития должен рассматриваться как человеческое существо, которое обладает безусловной ценностью и правом на жизнь с самого момента зачатия - слияния мужской и женской гамет, благодаря которому образуется зигота с единым ядром, содержащим уникальную, определенную в момент зачатия программу развития будущего человека. Беременность же - это лишь процесс созревания, взросления нового человека, все основные личностные характеристики и пристрастия которого уже предопределены самой природой"*(136). То же самое можно сказать и об уточнении обстоятельств, связанных с моментом смерти - право на достойный уход из жизни. Тем более странно говорить об информационных правах как о чем-то новом с точки зрения теории прав человека.

Думается, мы стоим в каком-то смысле только в начале пути научно-технических открытий в различных сферах, которые напрямую связаны с человеком как биологическим существом, а значит, и с правами человека. Этот процесс бесконечен. Это означает, что аналогичные новые права будут появляться регулярно, и, вводя каждый раз новое поколение прав, мы можем дожить до прав 10 поколения*(137). Этот процесс нельзя оценивать однозначно. Следует согласиться с мнением, что "с одной стороны, расширение круга признаваемых прав должно усиливать правовую защищенность личности. С другой - каждое поколение приносит с собой новую логику узаконивания притязаний, именуемых правами человека, и неизбежные конфликты новых прав со старыми, в результате чего уровень защищенности может не возрасти, а снизиться"*(138). Но учитывая очень тонкую грань, позволяющую отнести то или иное правомочие к определенному праву человека (иногда его можно отнести к нескольким правам), взаимозависимости и взаимосвязанности системы прав человека, может быть, следует расширять наши представления о традиционных, классических правах, включая в их состав новые правомочия.

Решая вопрос о новых правах человека, не следует забывать и о том, что многие вопросы теории, относящиеся к традиционному списку прав и свобод, требуют внимания и анализа.

Следует согласиться с тем утверждением, что конкуренция взглядов на одни и те же явления идет только на пользу развитию всякой науке. Но в результате столкновения противоположных мнений должна вырабатываться общепринятая и непротиворечивая теория. В современной науке о правах человека это происходит, но чрезвычайно медленно. В настоящее время можно сожалеть об отсутствии единого подхода к категориальному аппарату, объяснению функционирования и тенденций развития института прав человека. Это проявляется не только в небольших, частных проблемах теории. Самые основные, краеугольные вопросы в области закрепления и функционирования прав человека в России не находят своего удовлетворительного объяснения или хотя бы однозначного понимания. Например, нет единого понимания и теоретического осмысления особенностей функционирования института естественных прав в современном российском законодательстве. Более того, в литературе часто высказываются сомнения в возможности существования такого института в современном и (по большей части) позитивном праве*(139). Идея о естественных, имманентно присущих человеку правах оценивается как определенная, безусловно, важная ступень в процессе развития теории прав человека. Критики естественной теории прав человека утверждают, что на сегодняшнем этапе эта теория устарела и не соответствует современным правовым явлениям. Действительно, правоприменительная и законотворческая практика в области регулирования прав человека в нашей стране долгое время развивалась в соответствии с позитивистской теорией права и по инерции движутся в этом направлении.

Однако в действующем российском законодательстве есть ч. 2 ст. 17Конституции РФ, которая недвусмысленно закрепляет естественно-правовой подход к регулированию основных прав человека, который характерен для либеральной концепции права. В ней говорится о том, что основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения. Из контекстаст. 55Конституции можно сделать вывод о присутствии в правовой системе России и иных прав человека, которые названы как "другие общепризнанные права человека". Кроме того, совершенно очевидно, что в законодательстве существуют и не указанные в Конституции РФ права человека. Таким образом, Конституция определяет, что в законодательстве Российской Федерации одновременно присутствуют и совместно действуют две группы прав: естественные и позитивные права человека. То есть часть прав человека установлены государством, часть имманентно присущи человеку с рождения, государством признаны и правом гарантированы. Что является, по меньшей мере, странным. Например, В.И. Крусс в отношении соединения в современных правовых конструкциях естественного и позитивного права, справедливо полагает, что "существенно разные явления "соединиться" не могут"*(140). Этой точки зрения придерживается и В.В. Лапаева. Она пишет относительно указанного соединения: "Его распространению также способствует и обстоятельство, что на эмпирическом уровне существует видимость непротиворечивого сочетания этих двух различных типов правопонимания, обусловленная современной тенденцией к позитивации в законодательстве норм естественного права. Однако все юридически значимое содержание естественных прав и свобод человека (в силу их естественной неисчерпаемости и постоянного саморазвития) не может быть в полной мере нормативно преобразовано и выражено в виде соответствующих норм законодательства"*(141).

Но если следовать логике фактов, то деление на две группы прав должно иметь какие-либо различия в их правовом статусе, возможностях регулирования, гарантиях и т.д. Однако в литературе указывается на ценность признания прав человека естественными, прежде всего, для развития национальной законодательной стратегии, как на некую "точку невозврата" к разрушенной общественной системе. С.С. Алексеев пишет, что "рассмотрение прав человека в виде института естественного права важно для понимания их социальной силы, роли и места в жизни общества"*(142).

Происхождение основных прав как естественных в научной литературе и теории почти не вызывает споров и вопросов. Последние появляются, когда законами начинают устанавливаться конкретные правоотношения по поводу реализации, гарантирования и защиты этих прав. Их много: имеют ли естественные права одинаковый статус с иными правами человека, может ли и до какой степени государство ограничивать эти права, каким образом гарантировать и защищать эти права, если государство не может этого сделать. Для ответа на все эти вопросы должна существовать теория. Ей необходимо определиться и с ответом на первоначальный вопрос: каков конкретный перечень этих прав? Ответ не столь однозначен. Из ст. 17Конституции вытекает, что естественными являются все основные права и свободы человека. Это вызывает некоторые сомнения. В современной теории прав существует позиция, в соответствии с которой к естественным правам относятся, как правило, личные и некоторая часть гражданских прав*(143). Социальные права исключаются из списка естественных прав. В либеральной теории права указанные права вообще не могут рассматриваться как права, это скорее благотворительная деятельность государства, моральный долг общества. Хотя в последнее время, с развитием теории современного государства как социального, такая точка зрения подвергается сомнению. Например, вот что считает В.Д. Зорькин: "Социальные права рассматриваются в современной правовой науке как равные по значимости гражданским и политическим правам, как естественные по своей природе, основанные на принципах солидарности и распределительной справедливости правовые притязания"*(144). Конечно, это не означает признания их естественными, но указывает на однозначную тенденцию понимать их в современной науке прав человека в качестве объективных прав, без соблюдения и уважения которых не может существовать нынешнее государство. А их наличие должно рассматриваться как атрибутивное качество этого государства, поскольку оно несет "юридические обязанности как перед личностью, так и перед их ассоциациями, обществом в целом, от которых оно не может освободиться без риска утраты своей легитимности"*(145).

В современной литературе о правах человека часто присутствует и в некотором роде даже утвердился следующий подход к проблеме согласования естественной теории происхождения основных прав с легистско-позитивистской практикой их регулирования: естественными права бывают в сфере конституционной, а в текущем законодательстве (в том числе и конституционном) отдельные правомочия - это уже позитивные права*(146), то есть естественное право является источником права позитивного*(147). Но тогда не имеет объяснения сам момент превращения естественных прав в позитивные, учитывая положенияст. 18Конституции РФ, в соответствии с которой права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. В Конституции установлен открытый список основных прав и свобод человека и гражданина, что вытекает изч. 1 ст. 55Конституции РФ. Это позволяет некоторым авторам утверждать, что в список основных прав, защищаемых государством на основаниич. 4 ст. 15Конституции РФ, на которые распространяется режим ее прямого действия, входят и все права, указанные в общепризнанных нормах международного права. Что также является следствием теории естественных прав человека, основной постулат которой гласит, что права человека существуют независимо от их закрепления в юридической норме.

Следует, однако, отметить, что сам принцип прямого действия Конституции*(148)является еще одним неоднозначным местом в теории прав человека. В литературе его действие определяется слишком декларативно. На практике возникают вопросы. Например, каким образом Конституция может регулировать права напрямую, если учесть, что конституционные нормы о правах человека сформулированы самым общим образом. Конституционный Суд РФ во многих своих решениях указывал, что если основное право или свобода буквально закреплены в конституционной норме и не нуждаются в конкретизации, то каждый может ими пользоваться любым, не запрещенным законом способом, как непосредственно действующим. Но таких норм почти нет. Как относиться к наличию конституционных норм, которые не действуют? В частности, можно привести пример сч. 2 ст. 118, в которой сказано, что судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Но административной юстиции у нас нет. Этот факт тоже говорит не в пользу прямого действия Конституции. Но самый главный аргумент заключается в том, что суды общей юрисдикции при решении дел не могут ссылаться на противоречие какого-либо закона Конституции Российской Федерации. Это может сделать только Конституционный Суд РФ. Кроме того, практика идет по пути того, что признаются и защищаются не права человека, указанные в Конституции, а нормы законов, призванных регламентировать данное право*(149). И, к сожалению, не всегда право, зафиксированное в Конституции, соответствует праву, регулируемому законом, и уж тем более практике его применения. Ярким примером может служитьст. 31Конституции РФ, признающая свободу собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирования. В соответствии сФедеральным закономот 19.06.2004 N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, шествиях и пикетированиях" предусмотрен уведомительный порядок проведения публичных мероприятий. Это соответствует международным стандартам и сущности самого права. Однако общеизвестна практика его применения. В Докладе Уполномоченного по правам человека в РФ сказано, что "на деле же от организаторов публичных мероприятий власти разных уровней требуют не только уведомить их об этом, но и согласовать поданное ими уведомление. То есть явочным порядком было присвоено право его не согласовывать"*(150).