Наука и нереальное

Мне хотелось бы ненадолго обратиться к тревоге, которую вызывает такой тип мышления в умах многих психологов, а возможно, и в умах многих других ученых. Эта тревога возникает потому, что они считают "нереальной" природу тех связей, которые в основном образуют такое мышление. Что будет с психологией, если она обратит свое внимание на такие эфемерные, расплывчатые туманности, как переживание опыта, структура "Я", становление? Что станет с солидной наукой, которая основывалась на изучении осязаемых стимулов, реакций, доступных наблюдению, зримых положительных подкреплений? Тем, у кого это вызывает ощущение тревоги, я хотел бы напомнить путь развития физических наук.

Я вполне отдаю себе отчет в тех ловушках, которые таят в себе рассуждения по аналогии, и все же, думается, мы можем чему-то научиться и, быть может, найти утешение, рассмотрев некоторые аспекты развития физики и математики в той мере, в которой они доступны неспециалисту. Представляется вполне понятным, что основная часть впечатляющих открытий последнего времени в этих науках произошла не на пути использования логического позитивизма и операционализма "(хотя нельзя отрицать, что они продолжают вносить свою лепту), но благодаря фантастическому воображению опытных, способных к глубокому проникновению в сущность явлений мыслящих людей. Эти люди поднимали, казалось бы, странные вопросы, касающиеся сущности бесконечности, например, и разрабатывали странные гипотезы, относительно бесконечности, которую никто не видел, не измерял и даже не понимал, что это. Эти необычные теоретические построения позволили разрешить давно стоявшие математические задачи. Или они разрабатывали новые странные представления о пространстве, формулировали типы пространства, которого никто никогда не видел, не представлял себе, которое существовало лишь в математических символах. Они выдвигали гипотезы об этих новых типах неэвклидова пространства. Наиболее знаменитые среди них вынашивали революционные идеи о том, что, возможно, нет ни веса, ни силы гравитации и что время и пространство - это одно и то же, отбирая этим у нашей вселенной почти все то, на чем она, по нашим представлениям, зиждится. Подобное развитие идей зашло так далеко, что это дало одному компетентному математику возможность написать следующее:

"Мы должны, таким образом, рассматривать всякую теорию физического пространства как чисто субъективное построение и не соотносить ее с объективной реальностью. Человек создает геометрию, эвклидову или неэвклидову, и решает рассматривать пространство в этих терминах. Преимущество такого рассмотрения состоит в том, что, несмотря на его неуверенность в предположении, что пространство обладает какими-либо характеристиками той структуры, которую он построил в своем внутреннем сознании, он тем не менее может размышлять о пространстве и использовать свою теорию в научной работе. Такой взгляд на пространство и природу, в общем, не отрицает существование объективного физического мира. Такой взгляд просто признает, что суждения и выводы человека о пространстве являются исключительно его собственными построениями".

Тем не менее надо признать, что благодаря этим субъективным конструктам смогли появиться теории относительности, высвобождения атомной энергии, космического пространства и многие другие достижения науки и техники.

Если я попытаюсь сделать отсюда вывод для сферы психологии, то он будет выглядеть примерно следующим образом: нет никакого особого преимущества в том, чтобы ограничить теорию наблюдаемым поведением. Добавлю к этому, что нет и никаких внутренних преимуществ для того, чтобы строить теорию на основе феноменологических переменных. Этот фундаментальный вопрос поможет разрешить будущее. Какие теории окажутся подлинно эвристичными и приведут к открытию важных функциональных связей, возникающих в жизни человека? Имеются одинаковые основания, чтобы считать, что успешными окажутся теории, основанные на экзистенциально-феноменологических построениях, равно как и теории, основанные на объективных наблюдениях за поведением. Теория, постулирующая связь между внутренними субъективными явлениями, не поддающимися непосредственному измерению, подобно теориям, рассматривающим неэвклидово пространство, оказывается более ценной для успешного развития наших представлений, чем теории, изучающие только наблюдаемое поведение.