Новые классы исследуемых переменных

Я указал на огромную сферу действия, которую предоставляет для психологической науки это новое направление. Одним из следствий этого расширения компетенции является то, что появляются целые новые области исследуемых проблем, измеряемых переменных. Мне хотелось бы сказать несколько слов о работах, которые, по-моему, возвещают о будущем этого направления. В каждом из примеров мы обнаружим, что используемые измерения имеют много качеств, ценных для представителей бихевиоризма. Они являются, без сомнения, объективными измерениями, результаты которых могут быть легко повторно получены. Однако философские допущения бихевиористов в этих исследованиях не используются. В них измеряют переменные величины, которые могут возникнуть только в результате глубокого проникновения в феноменологический мир индивида, представления о связи с человеком как о процессе оценки и выбора, существования и становления.

а) Значение. Укажем на некоторые проблемы, связанные со значением. Мы можем исследовать закономерность, выражающуюся в том, что с изменением структуры значений феноменологического мира меняется и наше поведение.

Мы можем также исследовать взаимосвязь измененного значения понятия с различными внешними типами поведения, или, обращаясь к другому, возможно более обоснованному использованию метода семантического дифференциала, можем определить, имеет ли семантическое пространство, по существу, сходные корни в различных культурах, представители которых говорят на разных языках. Мы можем узнать, есть ли у различных культур, несмотря на их непохожесть, существенная общность в способе восприятия значений. В данных исследованиях мы видим впечатляющий пример изучения функциональных взаимосвязей путем использования операциональных методов, применяемых к проблемам внутренних феноменологических значений, существующих в личном мире каждого индивида, при правильном раскрытии взаимосвязи между этими значениями. О какой более непостижимой проблеме можно мечтать, чем проблема измерения образного пространства, существующего между двумя или более значениями в личном опыте, и путей изменения этих пространственных связей во времени. И тем не менее эта важная экзистенциальная область изучается объективными методами, давая результаты, которые могут быть воспроизведены любым квалифицированным ученым.

б) Переменные "Я" и "отношения с другими". Я хочу перейти к другому примеру, вернее, к группе примеров одного рода. Объектом огромной важности в личном мире каждого индивида является его "Я". Много лет назад я понял всю важность этой проблемы в психотерапии, несмотря на имевшееся в научном мире предубеждение против всего неопределенного, ненаблюдаемого, зараженного интроспекционизмом. Клиенты упорно выражали свои чувства в таких терминах: "Я чувствую, что я - не я", "Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал мое реальное я", "Хорошо бы пойти домой и быть там самим собой", "Я думаю, если мне очистить себя от всего поверхностного, то под этим появится твердое, реальное Я". Постепенно я стал осознавать, что изменения клиента в процессе терапии тесно связаны с проблемой "Я", - а если это не так, то как же эта проблема смогла стать частью психологической науки?

Я могу хорошо вспомнить волнение, которое я испытал, когда один из выпускников университета рассказал мне о Q-технике, придуманной В. Стефенсоном, и о возможностях, которые дает этот метод для измерения индивидуального представления о себе или восприятия себя. С тех пор идет развитие методов исследования "Я". Любой может обнаружить адекватное объективное представление о себе как о юноше или девушке: "Я", каким я вижу себя сейчас, "Я", каким я хотел бы быть, "Я", каким мама воспринимает меня и т. д. Эти методы дают нам средство, часто неадекватно понимаемое и, без сомнения, иногда неправильно применяемое, но тем не менее средство для объективного представления одного из наиболее важных аспектов внутреннего мира человека. Вместо измерения всех видов моторного поведения мы можем прямо выйти на то, что часто называют динамической сущностью личности, т. е. на "Я", имеющее самое значительное влияние на поведение. Индексы, получаемые в результате этих измерений, также как корреляции между воспринимаемым "Я" и оцененным "Я", доказали свою достоверность при измерении плохой приспособленности и свое первенство в измерении изменений при психотерапии. Самым важным является то, что возможность дать объективное представление об этом важном феноменологическом явлении открыла путь для эмпирического исследования некоторых аспектов теории "Я". На степень признания проблемы "Я" в качестве объекта изучения психологии указал Хебб в своем приветствии Американской психологической ассоциации: "Я" - не тайна и не мистика, а сложный умственный процесс... Он не менее доступен для изучения в лаборатории, чем в клинике".

Тесно связанными с изучением "Я" являются проблемы самоуважения, степени схожести между "тем ("Я"), какой "Я" есть, и тем "Я", каким бы хотел быть". Скляйн в остроумной и заставляющей поразмышлять статье сравнивает несколько способов измерения этой сложной феноменологической переменной. Помимо других интересных положений он придумал свой физический способ измерения этого явления, совершенно абстрактный по своей природе. Для измерения нужны две плексигласовые дорожки, которые могут пристраиваться друг к другу концами, или перекрываться в различной степени, или только накладываться одна на другую. Индивида просят одну из дорожек представить в качестве себя, какой он есть, другую - в качестве себя, каким бы он хотел быть, и разместить их в соответствии с этими представлениями о себе. Скляйн показывает, что это до конца абстрактное, невербальное, связанное с двигательными реакциями измерение, которое обеспечивается положением дорожек, более адекватно отражает индивидуальное восприятие личности взаимосвязи с "Я"-идеальным, чем субъективные качества структуированного метода Q (Q-sort). Этот пример доказывает, что когда мы начинаем заниматься проблемой измерения феноменологических конструктов, то мы можем найти всевозможные остроумные методы. Конечно, найдется человек, кто мог бы a priori считать невозможным создание метода, с помощью которого можно было бы абстрактно измерять субъективные самооценки различных людей, принимая во внимание, что у каждого человека оценочное чувство основано на индивидуальном, присущем только ему соотношении элементов, где даж,е простые составляющие по-разному значимы для каждой отдельной личности. Подобные выводы об уникальности каждого индивида вытекают из результатов более простого эксперимента Скляйн.

в) Переменные, возникающие в результате психотерапевтической интеракции. Мне хотелось бы указать на то, что исследование, основанное на феноменологическом подходе, требует от нас более направленного измерения значимых переменных. Приведем в качестве примера эксперимент из области психотерапии, в котором оценка степени вхождения клиента во взаимосвязь с терапевтом, другими словами, степень вербализации клиентом этой связи, не сочеталась с последующими измерениями. Но когда шкала измерений была переделана и в нее были введены показатели, отражающие специфический феноменологический опыт человека, то клиент проявлял больше интереса к эксперименту и результаты были иными.

Эти эксперименты показали ту степень взаимосвязи между клиентом и психотерапевтом, которая являлась Источником нового опыта для клиента, что хорошо выражалось в его заявлении: "Я никогда не мог заставить себя ранее испытывать такую зависимость, как сейчас". Такие оценки определенно ассоциировались с исходными измерениями.

Мне хотелось бы обратиться и к другим примерам из области психотерапии. Попытки изучить и смоделировать поведение терапевта в прошлом не были успешны. Недавно появились более обнадеживающие результаты. На основе естественных клинических наблюдений было выдвинуто предположение, согласно которому степень ясного чувственного эмпатичеекого понимания, идущего от терапевта или общения с клиентом, может как-то повлиять на изменения личности клиента. Работая над этой чисто экзистенциальной, феноменологической проблемой, три различных исследователя Баррет, Леннард, Холкайдс придумали свои способы измерения этой эмпатической способности терапевта понимать клиента и применили их к разным группам терапевтов, работающих с определенным контингентом клиентов. Во всех трех случаях была найдена тесная связь между степенью эмпатии терапевта и степенью личностных изменений клиента, возникающих в результате такой эмпатии.

Новые, хорошо продуманные исследования провели терапевты, работая с группой людей, страдающих шизофренией. В этих исследованиях средняя оценка эмпатии терапевта, которая ставилась сторонними наблюдателями на основе записанных на пленку интервью, коррелировала с независимым от этих интервью измерением степени и направленности личностных изменений клиентов в результате психотерапии. Таким образом, эти исследования доказывают важность и закономерность взаимосвязи между двумя внутренними переменными (эмпатией терапевта и личностными изменениями клиента), являющимися, по существу, феноменологическими по своей природе.

В этих же исследованиях изучались субъективные чувства, отношения терапевта к клиенту. Были оценены степень его безусловного положительного отношения к клиенту, уровень проявления бескорыстной теплоты и любви к нему. Измерения этих не совсем ясных феноменологических качеств терапевта также значимо коррелируют с независимо измеренными личностными изменениями под влиянием психотерапии.

Позвольте мне привести два других примера. Клиническими наблюдениями было выявлено, что от отношений клиента к себе и своим проблемам зависит возможность предсказания, будет ли он или не будет изменяться в результате психотерапии. Одна из гипотез по этому поводу такова: по готовности клиента раскрыть в себе новые чувства и новые качества можно предсказать его личностные изменения. Другая гипотеза связана со способностью клиента (непосредственно отражать свой опыт, с тем, является ли чувственный мир для "его отдаленным и неосознанным, или он может непосредственно выражать свои чувства, как только они появятся. Были выработаны методы для определения показателей этих субъективных внутренних переменных. Хотя эти методы еще очень несовершенны, однако благодаря им были получены некоторые интересные результаты. Например, в группе испытуемых, страдающих шизофренией, о которых мы упоминали выше, измерение глубины их самопознания в повторном интервью значимо коррелирует (с уровнем значимости 1%, или р<0,01) с независимым от этого измерением их личностных изменений в конце психотерапевтического лечения, проводимого через год, два или три после интервью. Даже оценка степени проникновения и осознания клиентом своего опыта коррелирует, правда, менее значимо (с 5%-иым уровнем значимости), с исходным измерением его изменчивости. Особенности отношения клиента к своим проблемам, проявляющиеся в повторном интервью, коррелируют (с 5%,-ным уровнем значимости) со степенью изменчивости, характерной для него в течение всего периода терапии.

Такими исследованиями подтверждается мнение, что когда мы начинаем направленно изучать и измерять " объективные индексы субъективных внутренних феноменологических процессов, которые должны быть статистически значимы, то можем найти при этом больше законности, порядка и возможностей для прогноза, чем когда мы ограничиваем сферу познаваемого изучением только внешнего поведения.

Личностное научение и связанная с ним феноменологическая переменная. Я хотел бы рассказать историю, которая произошла со мной много лет назад и связана с моими первыми шагами в этой области. Один серьезный студент, писавший свой диплом под моим руководством, выбрал для изучения проблему факторов, на базе которых можно было бы предсказывать поведение малолетних преступников. Он провел тщательное изучение психологической атмосферы в семье, условий в школе, степени влияния знакомых и культурного влияния, уровня развития социального опыта, физического развития, наследственности каждого преступника. Эти внешние факторы были оценены по степени благоприятного или неблагоприятного влияния на нормальное развитие - по континууму от элементов, разрушительно действующих на благополучие ребенка, вредных для него, до элементов, благоприятствующих его развитию, укреплению его здоровья. Позже пришла мысль провести оценку степени самопознания преступника, и, хотя этот процесс не считали одним из основных факторов, условий, предположили, что он мог бы сыграть определенную роль в предсказании будущего поведения. Эта оценка, по существу, отражала степень открытости и реалистичности для индивида его состояний и ситуаций, эмоционального принятия себя и своего окружения.

Эти результаты, полученные на 75 подростках, сравнили с оценками их поведения и адаптации к действительности, проведенными через 2 или 3 года после первоначального исследования. Оказалось, что оценки климата в семье и социального опыта взаимодействия со сверстниками служат лучшими показателями для прогноза будущего поведения подростка. К нашему удивлению, степень самопознания явилась самым лучшим основанием для прогноза, в 84% случаев коррелируя с дальнейшим поведением индивида, тогда как показатель социального опыта коррелировал только в 55% случаев, а атмосфера в семье - в 36% случаев. Мы не были морально подготовлены к принятию таких результатов, и поэтому наше исследование не публиковалось до тех пор, пока не было подтверждено вторично. Позже это исследование было повторено на новой группе испытуемых из 76 человек, и все существенные результаты предыдущего опыта подтвердились, хотя они уже не были такими сенсационными, как в первый раз. Более того, результаты были подвергнуты детальному анализу. Выделив группу подростков-преступников, которые жили в самых неблагоприятных семьях и остались в них после освобождения из тюрьмы, мы лучше всего предсказали их будущее поведение, исходя не из показателя неблагоприятных условий дома, а из степени их реалистического осознания себя и окружения. Таким образом, данная феноменологическая переменная предсказывает будущее поведение лучше всех других показателей, в том числе лучше любых наблюдений за внешним окружением и его влияниями на человека.

Выводы, которые я смог сделать лишь постепенно, таковы: 1) можно достоверно измерять феноменологические переменные, которые так же надежны, как и сложные поведенческие переменные; 2) если в нашу задачу входит изучение переменных, имеющих потенциальную предсказательную силу, и представление значимых функциональных взаимосвязей этих переменных с важными внешне наблюдаемыми явлениями, то хорошо отобранные феноменологические переменные лучше, чем поведенческие, выразят такую потенциальную силу. Внутренний мир индивида сильнее влияет на его поведение, чем внешние стимулы окружающей среды.

Возможно, этих примеров будет достаточно для обоснования того мнения, что под влиянием этой "третьей силы" в психологии будут изучаться переменные и классы переменных, которые выведут нашу науку из узкой сферы ее компетенции далеко вперед. Если мой прогноз верен, то конструкты "семантическое пространство", "непосредственная реализация опыта", "безусловное положительное отношение", "самоуважение" только предшественники многих переменных, значимых для человеческого существования, которые будут исследованы эмпирически в недалеком будущем.