1 Было в год 1904-1905 г.

Да: все теперь мы принимаемся без внимания за дело. Одно это не подобно ли алкоголизму?

Печатная водка. Проклятая водка. Пришло сто гадов и нагадили у меня в мозгу.

* * *

"Такой книге нельзя быть"* (Гип. об "Уед."). С одной стороны, это так, и это я чувствовал, отдавая в набор. "Точно усиливаюсь проглотить и не могу" (ощущение отдачи в набор). Но, с другой стороны, столь же истинно, что этой книге непременно надо быть, и у меня даже мелькала мысль, что, собственно, все книги - и должны быть такие, т. е. "не причесываясь" и "не надевая кальсон". В сущности, "в кальсонах" (аллегорически) все люди не интересны.

* * *

Да, вот когда минует трехсотлетняя давность, тогда какой-нибудь "профессор Преображенский" в Самаркандской Духовной Академии напишет "О некоторых мыслях Розанова касательно Ветхого Завета".

Отчего это окостенение?

Все богословские рассуждения напоминают мне "De civi-tate veterum Tarentinorum"1 , которую я купил студентом у букиниста.

* * *

По-видимому (в историю? в планету?), влит определенный % пошлости, который не подлежит умалению. Ну, - пройдет демократическая пошлость и настанет аристократическая. О, как она ужасна, еще ужаснее!! И пройдет позитивная пошлость, и настанет христианская. О, как она чудовищна!!! Эти хроменькие-то, это убогонькие-то, с глазами гиен... О! О! О! О!.. "По-христиански" заплачут. Ой! Ой! Ой! Ой!..

________________ (на ходу).

1 "О древней культуре тарентийцев"* (лат.).

* * *

Далеко-далеко мерцает определение: - Да, он, конечно не мог бы быть Дегаевым; но "пути его были неведомы" - и Судейкиным он очень мог бы быть...

По крайней мере, никто в литературе не представляется таким "естественным Судейкиным", с страшным честолюбием, жаждой охвата власти, блестящим талантом и "большим служебным положением".

(И. Михайловский).

* * *

"Встань, спящий"...* Я бы взял другое заглавие: "Пробудись, бессовестный".

(заглавие журнала 1905г. Ионы Брихинчева).

* * *

- Байрон был свободен, - неужели же не буду свободен я?! - кричит Арцыбашев.

- Ибо ведь я печатаюсь теми же свинцовыми буквами! Да, в свинцовых буквах все и дело. Отвоевали свободу не душе, не уму, но свинцу.

Но ведь, господа, может прийти Некто, кто скажет:

- Свинцовые пули. И даже с Гуттенберговой литерой N(apoleon)... - как видел я это огромное N на французских пушках вкруг арсенала в Москве.

(июнь).

* * *

До тех пор, пока вы не подчинитесь школе и покорно дадите ей переделать себя в не годного никуда человека, до тех пор вас никуда не пустят, никуда не примут, не дадут никакого места и не допустят ни до какой работы.

(история русских училищ).

* * *

Нет хорошего лица, если в нем в то же время нет "чего-то некрасивого". Таков удел земли, в противоположность небесному - что "мы все с чем-то неприятным". Там - веснушка, там - прыщик, тут - подпухла сальная железка. Совершенство - на небесах и в мраморе. В небесах оно безукоризненно, п. ч. правдиво, а в мраморе уже возбуждает сомнение, и мне, по крайней мере, не нравится. Обращаясь "сюда", замечу, что хотя заглавия, восстановленные мною "из прежнего" - хуже (некрасивее) тех, какие придал (в своих изданиях)* П. П. Перцов некоторым моим статьям, но они натуральные в отношении fnoeo настроения духа, с каким писались в то время. Эти запутанные заглавия, плетью, - выразили то "заплетенное", смутное, колеблющееся и вместе порывистое и торопливое состояние ума и души, с каким я вторично выступил в литературу в 1889 году*, - после неудачи с книгою "О понимании" (1886 г.)Вообще заглавия - всегда органическая часть статьи. Это - тема, которую себе написывает автор, садясь за статью; и если читателю кажется, что это заглавие неудачно или неточно, то опять характерно, как он эту тему теряет в течение статьи. Все это - несовершенства, но которые не должны исчезнуть. (обдумываю Перцовские издания своих статей; и что ему может показаться печальным, что при втором издании я восстановил свои менее изящные, "долговязые" заглавия. Они характерны и нужны).

* * *

У нас Polizien-Revolution1; куда же тут присосались студенты.

А так бедные бегают и бегают. Как таракашки в горячем горшке.