Циммерлинг. Исландские саги
..pdf204 |
Саги Западной Четверти |
[Часть I] |
|
|
|
если сам Тормод не против, и вот спрашивают у Тормода, а тот не слишком-то рад предложению. Наконец, сам конунг заводит беседу с Тормодом и говорит, что хочет, чтобы Тормод ехал с Хареком.
Тормод отвечает:
—Более всего по душе мне быть, государь, с Вами, а этот Харек мне совсем неизвестен.
Тогда конунг приказывает Тормоду и говорит, что он лишит его своей милости, если Тормод все лето будет ему перечить. Тормод отвечает:
—Я больше бы хотел, государь, быть при Вас, но раз Вы настаиваете, отпираться не буду. Но хочу поставить условие: коли поплыву с Хареком, буду решать сам, где приставать, и когда отчаливать.
Конунг это обещает, и решили, что все будет так, как он просит. Вот подходит час, когда Харек с Тормодом должны покинуть дружину, и Тормод не получает из рук конунга обещанных, как ему казалось, даров. Оба они, конунг и Тормод, стоят теперь рядом. Тут Тормоду кажется уместным как-то напомнить об этом конунгу, и тогда он сказал такую вису:
[№ 1]
Славослову, кладезь полоза отмерил, мне ж макрели марку посулил, и только.
С тех пор морокуем: подаваться в море, иль, моритель мрази, почестей нам чаять?4
Конунг тотчас стаскивает с руки золотое запястье ценой в пол-мар- ки и дает его Тормоду.
— Хвала Вам, государь,— говорит Тормод,— а все ж не пеняй нам за наше тщеславие, если я еще немного добавлю. Вы говорили, государь, что мне причитается с вас дар в марку золота.
Конунг отвечает:
— Так оно и есть, как ты говоришь, скальд, и медлить с этим не стоит.
Тут конунг снимает другое запястье и дает его Тормоду. И когда тот принял оба запястья, он сказал эту вису:
О Тормоде |
205 |
|
|
[№ 2]
Пусть всяк зрит, терзаем завистью — запястья ряжены в обручья с княжьего подворья.
Гложет благодарность, глад орла глушивший, за болот уголья —
— млад владеет златом5.
На этом они с Кнутом конунгом расстаются.
III
Тормод выходит теперь в море вместе с Хареком и стоит на носу его корабля. Летом они много плавают, и от Тормода была большая подмога, как в речах, так и в бою, и товарищи его очень ценят.
Рассказывают, будто в конце лета они однажды бросили якорь в заливе возле какого-то острова, и было это поздно вечером. Они видят, что мимо них проносится несколько кораблей, и во главе их идет дракон: это был внушительный корабль. Когда же дракон шел мимо корабля, на котором находился Тормод, один человек на драконе крикнул:
— Немедля прочь из заводи конунга! — говорит он.
Они хотят тут же убрать шатер и выйти из заводи, но когда это видит Тормод, он велит им не трогаться с места,
—Вспомните-ка,— говорит он,— наш уговор, что такие дела буду решать я.
Они же, его товарищи, отвечают ему, и просят его не гневаться впустую,
—ты ведь пока что можешь разрешить все к нашему благу, и пусть так и будет.
Дракон стремительно скользит вперед и приближается к кораблю товарищей Тормода, и людям на драконе кажется, что те не очень-то спешат освободить заводь6.
Рассказывают, что воин на носу дракона встает, обнажает меч и рубит Тормода, а тот, не желая оставаться в долгу, рубит его в свой черед, и вышло так, что тот воин умер, а Тормод не пострадал.
Тормод тотчас прыгает со своего корабля на дракон, и держит перед собой щит; он бежит вдоль борта к помосту на корме7. Тогда на
206 |
Саги Западной Четверти |
[Часть I] |
|
|
|
драконе кликнули клич; все быстро узнают о случившемся. Тормода тут же схватили, а викинги немедля отплыли прочь, не заботясь о том, что станется с Тормодом.
Драконом правит Олав конунг, и вот ему говорят о том, что произошло, и что убийца схвачен, и конунг велит убить его, говоря, что тот сам навлек на себя свою участь.
И вот Финн сын Арни8 слышит, что сказал конунг. Он подходит к человеку, который убил воина на носу, и хочет знать, кто он. Когда они встретились, Финн сказал:
—Как тебе хватило дерзости, парень, решиться прыгнуть на корабль конунга после того, что ты совершил?
Тормод отвечает:
—Я сделал это потому,— говорит он,— что готов рискнуть жизнью ради того, чтобы попасть под власть конунга.
Финн сын Арни тут же передает все епископу Сигурду, и просит епископа замолвить вместе с ним слово и добиться пощады для этого человека. Им обоим кажется, что тот вел себя мужественно от начала до конца, и вот они просят конунга помиловать его, и не жалеют ради этого слов.
Конунг спросил, чего ради он, совершив столь тяжкую провинность, отдался под его власть, раз уж он уже был на другом корабле. Услыхав эти слова, Тормод отвечает конунгу такой висой:
[№ 3]
Я любым уделом удручен не буду: одари им вдоволь, удалой владыка!
С мудрым ратоборцем рад бы обретаться —
— выложим по борту щит на лыжу лужи9.
—Да,— сказал конунг,— своим поступком ты явно показал, что не станешь держаться за жизнь, если тебе удастся попасть, куда ты хочешь10. Однако я полагаю, что ты попадешь туда, куда тебе предназначено. А как твое имя?
Тормод назвал себя,—
—и я названный брат Торгейра сына Хавара.
Конунг сказал:
О Тормоде |
207 |
|
|
— Тебе суждено больше удачи, чем Торгейру, и все же мне ясно, что ты склонен попадать в переделки, ведь ты, по-моему, совсем еще молод11. Сколько же всего убийств совершил ты?
Тут Тормод сказал вису:
[№ 4]
Шесть — как есть уместно — месть — ненастья стали вестников не стало — я ль ховался в схватках? Отаскал немало олухов за лохмы
лихоимцам — прихоть,— мне ж поди под тридцать12
Конунг сказал:
—Надо позаботиться о том, чтобы тебе не пришлось ждать еще тридцать лет. Однако смерть таких людей — это потеря, ибо ты — большой скальд.
Тормод отвечает:
—Сколько я еще проживу, ныне зависит во многом от Вас, но я надеюсь на снисхождение ради Торгейра сына Хавара, твоего друга и моего названного брата. Уехал я из Исландии прежде всего потому, что знал, что ты, верно, захочешь отомстить за своего дружинника и друга Торгейра сына Хавара. А я доподлинно знаю, что я — первый, кому положено мстить за Торгейра с Вашего ведома.
Конунг сказал:
—Раз уж мы повстречались, голову ты сохранишь. Я бы хотел, чтобы ты подыскал себе место где-нибудь вдали от меня.
Тормод отвечает:
—Жизнь просто так многого для меня не стоит, ведь Норвегии я не знаю, а к другим конунгам идти не хочу. Сделай одно из двух: прими меня к себе, или вели убить.
И вот, по ходатайству епископа, Финна и прочих людей, а еще потому, что Тормод понравился конунгу, конунг сказал:
—Встань, Тормод. Отныне будешь расплачиваться своей службой за того, кого убил. Такой человек, как ты, вполне подходит для того, чтобы ездить по моим поручениям.13
Тут Тормод сказал вису:
208 |
Саги Западной Четверти |
[Часть I] |
|
|
|
[№ 5]
Не утратит свита
—привечает каждым — княжья кладезь воли
—словом слуг владыка. Не радела сродня для двора, но ровней
—чту труды иные — встану среди гриди14.
Конунг отвечает:
— Твои стихи очень занятны, и я думаю, что ты все-таки человек удачливый15.
Тормод остался с конунгом, и тот относился к нему тем лучше, чем дольше Тормод находился при нем, ибо конунг понял, что Тормод — муж редкой отваги и никому не дает спуску.
О Торарине Дерзком
Жил человек по имени Торарин, по прозвищу Дерзкий. Жил он на Столбовой Усадьбе в Островном Фьорде и слыл человеком заносчивым и решительным. Отцом Торарина был тот Торд, который часто упоминается в саге о жителях Осинового Склона, а мать звали Хильд; она была дочерью Гаута сына Армода. Торарин был известным купцом.
Как-то раз Торарин привел свой корабль из плавания в Лавовую Заводь: он рассчитывал добыть себе лес для жилья. В это самое время в Заводи стоял корабль Торгейра сына Хавара, а тем летом Торгейра объявили вне закона за убийство Торгильса, родича Греттира сына Асмунда, и за скрытое убийство Торира с Корабельного Сарая. Торарин созвал своих людей и сказал:
— Случилось так, что здесь оказались те люди, которые многим ведомы своими бесчинствами; кое-кто потерял из-за них своих родичей, и теперь стоит решиться на месть. А сам Торгейр худший из людей.
После этого они приготовились к захвату кнёрра. Одного из спутников Торарина звали Мар, а другого Торир.
Когда Торгейр понял, к чему идет, он призвал своих людей обороняться и проявить мужество. Затем завязалась жестокая битва; нападавших было сорок человек, а защищавшихся гораздо меньше. Торгейр оборонял штевень и держался стойко. Когда ряды защитников поредели, натиск на штевень возрос. В этой схватке Торгейр сразил Мара с Ториром. и еще двоих человек, и пал сам. Всего он убил XIIII человек1. Торарин убил семерых и отрубил Торгейру голову; он увез
еек себе домой в Островной Фьорд и засолил.
Об этих событиях узнали повсюду. Многие превозносили это дея-
ние и почитали его верхом смелости. Но Эйольв сын Гудмунда с Подмаренничных Полей в свой черед сказал, что редко случалось такое, чтобы дружинники конунга Олава оставались неотомщенными,
— и вовсе неясно, долго ли эти люди будут хвастать победой. К тому же мне говорили: что Торгейру пришлось сражаться с превосходящими силами. Правда, народ не любил Торгейра; однако ж он был мил конунгу.
210 |
Саги Западной Четверти |
[Часть I] |
|
|
|
Эйольв, как и его отец Гудмунд, был дружинником конунга Олава. Когда люди собрались на альтинг, Торарин велел достать голову и сказал, что они возьмут ее с собой и предъявят в подтверждение совершенного. Торарин подошел к Скале Закона, когда там собралось
очень много народа. Он взял слово:
—Всем тут, наверное, ведомо о тех событиях, которые случились прошлой осенью, когда Торгейр сын Хавара лишился жизни. Здесь присутствуют люди, которые должны были мстить ему и которые давали за его голову деньги. Я думаю, что ради них нужно предъявить свидетельство того, что я с этим делом справился. И я считаю себя владельцем тех денег, которые люди выложили за его голову. А если кто-нибудь сомневается в моем рассказе, может теперь взглянуть на нее,—
—и он поднял голову и показал ее.
Тогда Эйольв сын Гудмунда сказал:
—Я полагаю, что о смерть Торгейра — очень большая потеря, ибо, если я правильно понимаю — а нам это известно доподлинно — конунг Олав высоко ценил Торгейра сына Хавара, и тот был его дружинником. А ты, Торарин, слишком много взял на себя. Велика мощь владыки и много путей у конунга2.
На этом они расстаются, и Торарин увез голову Торгейра обратно на север. Вернувшись в Островной Фьорд, Торарин сказал:
—Убийство Торгейра дольше сохранится в памяти людей, если мы положим его голову в курган возле Угловой Пристани.
Так и поступили.
Когда корабли пришли из Исландии в Норвегию, вести о гибели Торгейра и его товарищей дошли до конунга Олава. Конунг спросил, чьих рук это дело. Корабельщики рассказали, что сделал это Торарин Дерзкий, и что он усугубил убийство тем, что зимой положил голову в соль, а следующим летом привез на альтинг. От этих вестей конунг пришел в сильный гнев и сказал:
—Людей убивают часто. Но не доводилось слышать, чтобы убийцы так поступали3. И мы, конечно, желали бы, чтоб сделано это было руками обреченного4.
В это самое время Тормод Скальд Чернобровой отправился в Гренландию убивать Торгрима Тролля и мстить за Торгейра сына Хавара. Он также сочинил поминальную драпу, которая подтверждает все эти события.
Конунг вызвал к себе человека по имени Сигурд; тот собирался плыть в Исландию. Конунг сказал Сигурду:
О Торарине Дерзком |
211 |
|
|
—Когда будешь в Исландии, поезжай к моему дружиннику и другу Эйольву сыну Гудмунда и вручи ему эти деньги. Здесь восемь марок весового серебра5. Я хочу передать ему эти деньги, и вместе с ними мою дружбу6. А взамен я хочу, чтобы Эйольв распорядился убить Торарина Дерзкого.
Сигурд взял деньги и отбыл своей дорогой; он вышел в море и привел корабль в Островной Фьорд. Вскоре устроили торжище и завязалась торговля.
Эйольв подъехал к кораблю и встретился с кормчим. Они условились о зимовке и о покупках, и Эйольв пригласил кормчего к себе; остальные устроились на зиму в Островном Фьорде. Когда Сигурд прибыл домой на Подмаренничные Поля, он излагает Эйольву послание конунга и выкладывает деньги.
—А взамен он хочет, чтобы ты умертвил Торарина Дерзкого за убийство Торгейра сына Хавара.
Эйольв поблагодарил конунга за дары и за дружбу.
—А с наказом, который он мне шлет, я рассчитываю справиться при помощи удачи конунга.
Осенью, когда люди отправились на разъездные тинги, Эйольв выехал вместе со своей свитой. Торарин Дерзкий тоже выехал с большой свитой. Вместе с ним ехал его раб по имени Грейп [«Хват»], большой и сильный7. Днем всадники двигались быстро, и раб пронесся на коне мимо Торарина, забрызгав того грязью. Торарин сказал:
—Будь ты проклят, мерзейший из рабов8, вести себя со мной так! — и он бьет его по спине рукоятью меча.
Раб же повернулся и спросил, не хочет ли Торарин предложить ка- кую-нибудь виру9 …………………………………………………………………
Пряди о названных Братьях
I
Торгейр и Тормод остались на лето на Косе1, и все очень боялись их. Осенью они выехали к Дымным Холмам к Торгильсу сыну Ари и перезимовали у него. Весной с юга приехал *Иллуги Черный2 сын Ари и с ним три десятка людей. Его радушно приняли. Иллуги рассказал своему родичу Торгейру, что уже договорился о том, что его вывезут из страны; корабль стоит на юге в Хрутовом Фьорде напротив Разлива, и для Торгейра куплено место. Затем Торгильс и Иллуги распорядились отвезти пожитки Торгейра на судно, но сами выезжать вслед не спешили и ждали, пока Торстейн сын Кугги3 не уедет на альтинг. Поэтому первую половину альтинга они сидели дома на Дымных Холмах.
Как только Торгильс и Иллуги узнали, что Торстейн уже выехал на альтинг, они тронулись в путь с шестью десятками людей. Названные братья Торгейр и Тормод были с ними. Вот все едут, разбившись по несколько человек. Названные Братья подъезжают к реке, которая зовется Стремнина — она течет во Фьорде Гильса4,— и тут Торгейр сказал:
—Как думаешь, есть ли где-нибудь двое других названных братьев, которые были бы нам ровней по доблести и отваге?
Тормод отвечает:
—Наверное, найдутся, если далеко поискать.
Торгейр сказал:
—А я думаю, что в Исландии других таких нет. Как ты думаешь, кто из нас двоих победит, если мы померимся силой?
—Этого я не знаю,— говорит Тормод,— но знаю другое: этот вопрос кладет конец нашему союзу и совместным походам.
В этот миг Торгейр проезжал реку вброд в том месте, что у подножия утеса. Шел снег, и конь почти плыл под ним; перейдя брод, он спешился. Тут он заметил, что Тормод повернул своего коня вспять5. Торгейр крикнул, чтобы Тормод подъезжал к утесу.
Тормод отвечает:
—Нынче мы впервые расстаемся друг с другом; поезжай и будь удачлив!
Пряди о названных Братьях |
213 |
|
|
После этого Тормод поехал обратно по Фьорду Гильса и не делал передышки, покуда не прибыл в Горячее Жилье к своему отцу Берси.
Расставшись с Тормодом, Торгейр сел верхом и поехал вслед за своими; когда он прибыл на Грязное Жилье, люди Торгильса уже уехали в Свиную Долину. Торгейр ехал в большой спешке.
На Маровом Болоте жил человек по имени Хленни; у него был работник по имени Торви, по прозвищу Посох. Этот Торви спустился с хутора к реке за вязанкой хвороста; собрав хворост, он взвалил ношу себе на спину. В это время Торгейр ехал по другому берегу. Поравнявшись с Торви, Торгейр окликнул его и спросил об имени, но Торви этого не услышал, потому что звуки речи потонули в треске хвороста; Торгейр же хотел узнать про свой отряд и окликнул Торви еще несколько раз, но тот ничего не слышал. Вскоре Торгейру надоело кричать и он разгневался: у него и прежде было тяжело на душе. Он переправляется через реку и пронзает Торви копьем. Тот сразу же умер. Место, где это случилось, с тех пор называется Посошным Ручьем6.
Торгейр ехал своей дорогой, пока не нагнал Иллуги с Торгильсом южнее Узкого Пролива. Он рассказывает им про убийство Торви. Они сочли известие дурным.
II
Торгейр отъехал немного вперед7 и проезжал Крутую Гору8 с юга; в этот час люди стояли там на дворе. Пастух уже пригнал скотину домой, стоял на выгоне, опершись на свой посох, и беседовал с другими людьми. Посох был коротким, а человек уставшим; стоял он поэтому ссутулившись, выгнув спину и вытянув шею. Увидев это, Торгейр занес секиру и с размаху опустил на шею. Секира была острой, и голова отлетела от туловища и далеко укатилась. Затем Торгейр поехал дальше, а у стоявших на выгоне опустились руки. Вскоре после этого хутор проезжали братья Торгисль и Иллуги9; им рассказали новости, и они сочли случившееся неподобающим. Рассказывают, что братья заплатили за это убийство виру от имени Торгейра. Потом они едут навстречу ему. Он приветствует их. Они спросили, ради чего Торгейр совершил это убийство, и чем этот человек не угодил ему.
Торгейр отвечает:
—Ничем он меня не обидел, но я взаправду не смог удержаться, раз он встал так удобно для удара.
—Из этого видно,— сказал Торгисль,— что руки не доведут тебя до добра. Однако мы заплатили виру за это убийство.
Затем все вместе едут к кораблю.