Циммерлинг. Исландские саги

ибо Торгейр об этом убийстве им не сказал. И когда Торарин слышит эти новости, он заводит с Торгримом беседу наедине, говоря так:

—Не стал бы я заключать мир с Торгейром, если бы знал, что убит мой родич Гаут. Теперь я хочу знать от вас, могу ли я надеяться на вашу поддержку, если захочу мстить за Гаута.

Торгрим отвечает:

—В этом деле мы будем заодно, но с Торгейром, по-моему, справиться нелегко.

Торарин сказал:

—Мы как-нибудь вынесем на берег наши одеяния, льняные ткани

ипрочие ценности, и разложим их для просушки. Может статься, что кто-то из людей Торгейра отправится поглазеть на наши сокровища, и мы сможем сперва убить их, и тем уменьшить их войско.

Торгрим сказал:

—Давай попытаемся, если хочешь.

Торгрим и Торарин собирались ехать в Гренландию и всем владели сообща, как кораблем, так и поклажей: потому-то они и не несли на берег свое имущество.

Однажды в хорошую погоду Торарин и его люди вынесли на берег одеяния, лен и ценные вещи, и разложили их для просушки. В тот же день Кальв и Стейнольв, и всего двенадцать человек, сели в лодку и поехали за водой на берег. И когда они увидели на берегу товар, разложенный для просушки, три человека из их отряда побежали туда, где он лежал. Как только они подошли, их тут же убили. После этого Торарин и Торгрим напали со своим войском на людей Кальва. Кальва с Стейнольвом они схватили и посадили в оковы, а трех других убили возле заводи90.

Хельги Тюленьи Яйца бросился наутек, но перед этим он успел нанести одному из людей Торарина смертельный удар. За ним гнались, но настичь не сумели. Хельги бежал по горам днем и ночью, и не делал привала до самых Полей Тинга. Он рассказал Торгислю и Иллуги о том, что приключилось в Лавовой Заводи к тому часу, когда он покинул ее.

XVII

После событий, о которых сейчас было рассказано, Торгрим и Торарин взяли баркас, на котором Кальв и его люди выезжали на берег, и отправились к своему кораблю. Торгейр находился у себя на корабле, и с ним было восемь человек. Они не знали о том, что случилось на берегу, так как между заводью и их кораблем был мысок. Торгейр ни

тоже была не людской, и вложена в грудь не людьми, но верховным кузнецом мира.

И вот, поскольку люди Торгрима поняли, что нападать на Торгейра намного опаснее, чем трепать баб за вымя, дело подвигалось у них медленно, и Торгейр обошелся им дорого, ибо из слов Тормода следует, что прежде чем пасть, Торгейр принес смерть четырнадцати людям93. Однако в Драпе о Торгейре по именам названы двое из тех, кого он убил в этот раз.

Маром звался норвежец, который первым нанес Торгейру рану. Он ударил Торгейра в руку, и получив эту рану, Торгейр нанес Мару смертельный удар. Называют еще одного человека, которого Торгейр убил вслед за этим — Торира Норвежца: он пронзил Торгейра копьем, а Торгейр пошел на удар и затем нанес Ториру смертельную рану. Об этом событии Тормод сложил такие висы:

[№ 17]

Кашевару брашна коршуна запруды стылых тел — прознал я — не случалось медлить в буреломе стали.

Сгинул Мар, с ним Торир,

— их в речах искусный муж сразил до срока94.

[№ 18]

Умертвил в ристаньях жертв меча тринадцать, на веку, воитель, вспять не повернувший. О могучем князе

—стих немеет хилый —

—счет убийств окончен — завершаю повесть95.

Ивот Торир пал, а копье стояло в теле Торгейра, но он еще был на ногах. И все же рубить ему оставалось недолго, ибо рядом стояли Торарин с Торгримом, и они поразили Торгейра, и тогда он упал и расстался с жизнью. Торарин Дерзкий отрубил Торгейру голову и забрал

еес собой.

Тормод Скальд Чернобровой поехал к конунгу Олаву Святому. Тормод приветствовал конунга, а тот ответил на приветствие и спросил, что он за человек. Тормод говорит:

—Я исландец, и зовут меня Тормод, а имя моего отца — Берси. Конунг сказал:

—Не тебя ли называют Тормодом Скальдом Чернобровой и ты ли побратим Торгейра сына Хавара?

—Да,— говорит Тормод,— я тот самый.

Конунг сказал:

— Имя станет тебе оплотом — добро пожаловать к нам. Тебе, конечно, нелишне знать, что я ущемлен убийством моего дружинника Торгейра. И я буду доволен, если за него отомстят.

Тогда Тормод произнес вису.

[№ 19]

Не утратит свита

—привечает каждым — княжья кладезь воли

—словом слуг владыка. Не радела сродня для двора, но ровней

—чту труды иные — встану среди гриди100.

Конунг сказал:

— Однако твои стихи очень занятны101.

После этого Тормод сделался дружинником Олава конунга.

В то же лето в Норвегию пришел корабль из Гренландии. Им управлял человек по имени Скув. Он был гренландец родом. Скув был известный купец и человек умный: о нем шла добрая слава. Он был другом Олава конунга и входил в его дружину. Скув прибыл в дружину и провел зиму у конунга. Той зимой в Норвегии были Иллуги сын Ари, Стейнольв с Кальвом, Эйольв и Торгейр Прорва.

Следующей весной, когда после смерти Торгейра сына Хавара прошел год, Торгильс сын Ари и Ари, его сын, возбудили против Торарина тяжбу об убийстве Торгейра и прочих людей, павших на месте боя, и вчинили иск за все те деяния, которые при этом произошли. На тинге по этим тяжбам была заключена мировая, и Торгильс определил по всем искам две сотни серебра, и их выплатили за убийство Торгейра там же на тинге; сотню, по решению Торгильса, получил

Гудмунд Могучий. Летом Торарин был убит в Островном Фьорде на сходке.

Тем же летом Кальв и Стейнольв выехали в Исландию. Они пристали у Брода на Бардовом Побережье и поехали к себе домой на хутор в Молодецкую Долину.

Эйольв и Торгейр Прорва купили в Норвегии корабль и повели его в Исландию, когда были вполне готовы. Они долго были в пути и поздней осенью вошли во Фьорд Городища. И когда они прибыли туда, они не сошлись в том, где приставать: Эйольв хотел вести корабль к Стремянному Фьорду, ибо туда дул ветер, а Торгейр Прорва хотел оставить корабль в дрейфе и выждать попутного ветра до Ледника, чтобы затем вести корабль к Мысу Завтрака. Тогда собрались у мачты и стали выяснять, кого на корабле больше: тех, кто хочет плыть по ветру, или тех, кто хочет положить корабль в дрейф. Но поскольку людям надоело быть в море, больше оказалось тех, кто хотел плыть по ветру. Названные братья были в таком гневе, что схватились за оружие, но их стерегли, и в этот раз ничего не произошло102. Пристали они в Стремянном Фьорде. Едва корабль коснулся берега, Торгейр Прорва сел на коня и поскакал прочь и ехал, пока не прибыл на запад в Молодецкую Долину. Там он остался на зиму у братьев Стейнольва и Кальва.

Эйольв оставался у корабля, а когда он отдал все распоряжения, то поехал домой к своей матери в Долину Олава, и зиму провел у нее на хуторе.

XIX

Старуха-ведунья, о которой говорилось ранее, зимой заболела и долго лежала. В ночь после вербного воскресенья она умерла. Тело ее отнесли на корабль и повезли к Мысу Дымов, так как рядом с Долиной Олава не было церкви ближе той, что стояла на Холмах.

Эйольв и его работники привезли тело старухи к церкви. И когда тело опустили в землю, погода ухудшилась и сделалась снежная буря и сильный мороз: весь фьорд покрылся льдом, так что подвести корабль

кДолине было нельзя. Тогда Торгильс сказал Эйольву:

—Мне кажется, тебе не стоит ехать домой до конца пасхальной недели; потом я дам тебе людей отвести корабль, если будет возможно пробиться сквозь льды. Если же будет несудоходно, я одолжу тебе лошадь до дома. А работники твои могут уехать домой раньше, если в том есть нужда и если ты этого хочешь.

Эйольв отвечает:

—Это твое предложение я приму.

170 Саги Западной Четверти [Часть I]

И вот работники Эйольва выехали домой и шли по берегу через Скрюченный Фьорд.

Эйольв оставался на Холмах, пока пасхальная неделя не пошла на убыль. На пятый день пасхальной недели Эйольв говорит Торгислю, что хочет ехать домой. Торгильс говорит, что будет по его воле. Затем Торгильс велит приготовить ему для поездки подкованную лошадь и предлагает провожатого, если Эйольву он нужен. Тот сказал, что хочет ехать один.

Вот он выезжает с Мыса Дымов на восток и скачет дальше через Медвежий Фьорд и Скрюченный Фьорд. Когда же он был на подходе к Молодецкой Долине, Кальв и Стейнольв стояли на дворе у одной из стен и вели беседу: внезапно они видят, как вдали по полю идут люди. Им показалось, что они узнают этих людей, и это вроде бы Торгейр сын Хавара и те девятеро, что пали вместе с ним на корабле; все они были в крови с ног до головы и шли по полю от хутора, а когда они подошли к речке, которая течет ниже двора, то исчезли103. От этого зрелища братьям стало жутко; они заходят внутрь и садятся у очага.

Энундом звался человек, который смотрел за скотом в Молодецкой Долине: он вышел из хлева в тот миг, когда братья зашли в дом. Энунд видит, как вдали по полю скачет человек на очень красивом коне; человек этот был опоясан мечом, в руке у него было копье, на голове шлем. И когда тот приблизился к хутору, он узнает этого человека, и это был Эйольв.

Энунд идет в покои, и там было мало народа. Там сидел Торгейр Прорва и несколько женщин. Энунд заводит речь:

— Сейчас мимо нашего двора скачет Эйольв.

Услыхав эти речи, Торгейр выбежал наружу и схватил копье. В это время Эйольв спустился к нижней кромке поля. Торгейр побежал вслед за ним. Но Эйольв ехал своей дорогой; он не видит, что за ним бежит человек. Он подъехал к Реке Молодецкой Долины104; река поднялась, и Эйольв стал осматриваться. Торгейр крикнул ему, чтобы он подождал его, если он не трус. Эйольв слышит крик, озирается, и видит, как бежит Торгейр.

Эйольв соскакивает с коня и бежит навстречу ему. А когда они встречаются, каждый из них пронзает другого насквозь, и они падают одновременно. Теперь сбылось то, что старуха им предсказала.

Братья пошли в покои, когда с них спало нашедшее на них бессилие.

— Где Торгейр? — говорят они.

Им сказали, что он вышел и схватил копье, когда пастух Энунд сказал о том, что едет Эйольв. Братья спешно вышли и пошли через двор

Их разговор кончается тем, что Скув обещал взять его.

Гест поднимается в город и немного погодя возвращается с такой большой и тяжелой ношей, что ее трудно было поднять даже вдвоем. Гест занял место на корме в последнем ряду. Он мало общался с другими людьми и мало брал на себя. Затем Скув вышел в море. Они поймали свежий ветер и корабль стало захлестывать. Чем тяжелей приходилось, тем больше прока было от Геста. По его ухваткам многим казалось, что силы у него явно хватит и на двоих. У Тормода с Гестом сразу не заладилось, всякий раз, когда они оказывались вместе106.

Однажды случилось так, что Тормод и Гест должны были вдвоем вычерпывать воду из трюма. В то время воду на кораблях вычерпывали бадьей, а желоба для откачки не было107. И вот Тормод стоял внизу у киля и наполнял бадьи, а Гест принимал их на палубе и выливал за борт. Тормод не отличался силой и часто поднимал бадьи невысоко. Гест сказал ему, чтобы он поднимал выше. Тормод не говорит в ответ ничего, но делает точно так же, как раньше. И когда этого меньше всего ожидали, Гест роняет на Тормода бадью, полную морской воды. Тот промокает насквозь, выскакивает из трюма и хватает оружие. Гест тоже берет свое, и они хотят биться друг с другом.

Скув сказал:

—Негоже затевать в море распрю на торговых судах, ибо от этого происходит много вреда, и кораблям, на которых плывут враги, редко сопутствует удача. Сейчас мы хотим просить вас обоих условиться между собой о мире на то время, покуда вы в море на корабле.

Так и поступили. Корабль долго носило в море, и волны были большими. Однажды во время бури у них на корабле ломается рея. Парус тут же вынесло за борт. Парус хватают и тянут к себе на палубу, и хватка Геста была при этом самой крепкой.

Скув знал, что люди, которые выехали с ним из Гренландии, не слишком сноровисты, но он видел в море, что Тормод и Гест искусно ладят многие вещи. Тогда Скув сказал Тормоду:

—Не хочешь ли скрепить концы нашей реи?

Тормод отвечает:

—Нет у меня сноровки. Проси Геста починить рею: он столь силен, что сможет, наверное, сдавить оба конца вместе.

Тогда Скув пошел к Гесту и просил его выправить рею. Гест отвечает:

—Нет у меня сноровки. Скажи, чтобы ее чинил Тормод, ибо он столь речист, что сможет, наверно, срифмовать оба конца так, что они сядут намертво. Но ради нужды я возьмусь тесать одни конец реи, а Тормод пусть тешет другой.