Философия

вует как разновидность духовной реальности, как часть бытия.

Антитезой бытия является Ничто. Бытие и Ничто не могут существовать друг без друга: если их разделить так, чтобы они не могли переходить друг в друга, то все исчезло бы. Почему? А потому что перестало бы двигаться: сущее лишилось бы одного из своих фундаментальных и неотъемлемых атрибутов, без кото­ рого оно рассыпалось бы в «пыль небытия». Вспомним захваты­ вающую дух космологическую картину, предлагаемую современ­ ной физикой: Вселенная пульсирует как живой организм, живет, умирая, и рождается сызнова'. Даже на поверхностный взгляд бытие не статично. Все конкретные формы существования мате­ рии, например, самые крепкие кристаллы, гигантские звездные скопления, те или иные растения, животные и люди, как бы вы­ плывают из небытия (их ведь именно вот таких .когда-то не было) и становятся наличным бытием. Но их бытие никогда не воспри­ нимается так, чтобы вместе с тем усматривалась невозможность их небытия. Бытие вещей, как бы много времени оно ни продол­ жалось, приходит к концу и «уплывает» в небытие как данная качественная определенность, например, именно этот человек. Переход в небытие мыслится как разрушение данного вида бытия и превращение его в иную форму бытия. Точно так же воз­ никающая форма бытия есть результат перехода одной формы бытия в иную: бессмысленна попытка представить себе самосо­ зидание всего из ничего. Так что небытие мыслится как относи­ тельное понятие, а в абсолютном смысле небытия нет. Попро­ буйте помыслить и тем более представить себе небытие, и вы поймете, что это невыполнимая задача: в сознании будет витать какая-то форма бытия, какое-то Нечто. Человек в этой попытке будет все время блуждать в предметной или духовной реальнос­ ти. Тут не будет особой логики, но фантазия будет рисовать самую причудливую и при этом бессвязную «материально-духов­ ную паутину». Абсолютное бытие противостоит небытию как тому, что было и чего уж нет или еще не стало, а может, и ни­ когда не станет.

Различные космологические модели обсуждаются нами ниже, в параграфе о пространстве и времени.

16*

Диалектика бытия и небытия, бытия-становления и бытия-за­ рождения и, если хотите, эстетика сущего прекрасно выражены А.И. Герценом:

«Жизнь камня — постоянный обморок; она там свободнее, где ближе к небытию, она слаба в высших проявлениях, она тратит, так сказать, вещест­ венность на достижение той высоты, на которой бытие и небытие примиря­ ются, подчиняются высшему единству. Все прекрасное нежно, едва сущест­ вует, это — цветы, умирающие от холодного ветра в то время, как суровый стебель крепнет от него, но зато он и не благоухает и не имеет пестрых ле­ пестков; мгновения блаженства едва мелькают, но в них заключается целая вечность .. Возникновение, деятельный процесс себя-определения, его проти­ воположные моменты (бытие и небытие) утрачивают в нем свою мерную кос­ ность, принадлежащую отвлеченному мышлению, а не действительному; как смерть не ведет к чистому небытию, так и возникновение не берется из чис­ того небытия — возникает бытие определенное из бытия определенного, ко­ торое становится субстратом в отношении к высшему моменту. Возникнув­ шее не кичится тем, что оно есть; это слишком бедно, это подразумева­ ется, оно не выставляет истиной своей своего тождества с собою, свое бытие, а напротив, раскрывает себя процессом, низводящим свое бытие на значение момента»1

Бытие не безразлично для составляющей его реальности. Сле­ пой жаждой бытия преисполнено все конкретно-сущее, что прояв­ ляется даже в простейших механических процессах в-виде инерции, а также в различного рода новообразованиях.

Бытие — настолько всеобъемлющая и первичная категория, что она заложена в глубинных формообразующих частях слова: суффикс -сть, свойственный абстрактным и общим понятиям, несет смысл существования, бытийности.

Книга Бытия^есть первая книга Священного Писания (первая книга Моисеева),)В горящем, но не сгорающем кусте, купине не­ опалимой, явившийся на горе Хорив Моисею Господь так объявил ему о Своем имени: «Аз есмь Сущий (IEHOVAH). И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий послал меня к вам» (Исход. 3:14).

1 Герцен А И Письма об изучении природы М , 1946 С 105—106

Постижение категории бытия, раскрывавшейся в разные вре­ мена с разных сторон и с разной степенью полноты, неотделимо от истории философии.

§ 2. Историческое осознание категории бытия

В античной древности первое такое осознание, как единодушно полагают специалисты, принадлежит Пармвниду. Среди мыслей, которые сами по себе субъективные порождения человеческого, он обнаружил мысль, как бы выводящую за пределы субъективного, не мысль о чем-то, а мысль как таковую, не существование чего-то, а просто существование. Воодушевленные этой идеей философыэлеаты приняли абстракцию чистого бытия за действительность более действительную, нежели бытие определенное, за верховное единство, царящее над многоразличием. Для них, а затем для Пла­ тона, 'характерно различение «бытия по мнению» — видимой, внешней реальности — и «истинности бытия», доступного лишь философскому разуму. Платон, например, под истинным бытием имел в виду «царство чистых мыслей и красоты» как нечто умопос­ тигаемое в отличие от мира чувственных вещей как чего-то близ­ кого к иллюзорности, с его точки зрения!:

По Аристотелю, бытие — это живая субстанция, характери­ зующаяся следующими принципами: во-первых, каждая вещь есть самостоятельный факт, на который мы обращаем свое внимание (принцип материальности, или фактической данности вещи); вовторых, каждый объект обладает структурой, части которой соот­ несены друг с другом (знаменитая аристотелевская концепция ак­ тивной формы); в-третьих, каждая вещь обязательно указывает на свое происхождение (принцип причинности); в-четвертых, каждая вещь имеет свое определенное назначение (принцип цели). Суб­ станция как предельное основание всего сущего не является тако-

В истории индийской мысли понятие иллюзорности непосредственно восприни­ маемого мира выражалось словом «майя», что значит «видимость», своего рода ма­ рево, через которое человек еще не проник в глубины сущности

Глава 9 УЧЕНИЕ О БЫТИИ 247

Для концепции бытия в Новое время характерен субстанциаль­ ный подход: субстанция (неуничтожимый и неизменный субстрат бытия, его предельное основание) и ее акциденций (свойства), про­ изводные от субстанции, преходящие и изменяющиеся.

Р. Декарт рассматривал бытие через призму рефлексивного анализа сознания, человеческого существования: «Я мыслю, сле­ довательно, существую». Это означает: бытие субъекта постигаемо только в акте самосознания. Г. Лейбниц выводил понятие бытия из внутреннего опыта человека. Свое крайнее выражение эта идея до­ стигает у Дж. Беркли, отрицавшего существование материи и ут­ верждавшего: «быть — значит быть в восприятии».

По И. Канту, «бытие не есть понятие о чем-то таком, что могло бы быть прибавлено к понятию вещи. В логическом приме­ нении оно есть лишь связка в суждении»1. Прибавляя к понятию характеристику бытия, мы не прибавляем ничего нового к его со­ держанию. Для И. Фихте подлинное бытие —*дея'гельное1ъ Я, а материальное бытие — ее продукт.

Г. Гегель начинает построение своей философской системы с наибеднейшего и абстрактнейшего понятия — с чистого бытия. Почему именно с него? Разве бытие лишено всякой определеннос­ ти? Разве это самое «тощее» понятие? А быть может, оно самое емкое? Ведь оно объемлет все сущее в бесконечном богатстве его конкретных проявлений. Не оно ли вмещает в себя все — матери­ альный и духовный мир в их свойствах, отношениях и взаимодей­ ствиях? И да, и нет. «Если, рассматривая весь мир, мы говорим: все есть и не говорим ничего больше, то мы опускаем все опреде­ ленное, и мы имеем, следовательно, вместо абсолютной полноты абсолютную пустоту»2. Чистое бытие настолько бедно и пусто, что оно неотличимо от Ничто. Разумеется, Гегель понимал всю пара­ доксальность ситуации и отмечал, что здравый смысл тут может вдоволь посмеяться. Как? Бытие тождественно с Ничто?! Неужели человеку безразлично, есть у него деньги в кармане или нет? Тако­ ва ирония здравого смысла. Она же — плод недомыслия: чистое бытие связано с началом. Начало же связано с наличием возмож­ ности. Сама же возможность уже есть нечто, пусть еще не ставшее,

но нечто как потенция. В зародыше, в потенции объединены и бытие, и небытие. Это двуликое тождество ничто и нечто — един­ ство противоположностей, испытывающее «беспокойство», на­ пряженность. Внутри него совершается скрытая «работа», веду­ щая к становлению, переходу ничто в нечто. Эта концепция под­ вергалась критике. Так А.И. Герцен писал: «Чистое бытие — про­ пасть, в которой потонули все определения действительного бытия (а между тем они-то одни и существуют), не что иное, как логичес­ кая абстракция, так, как точка, линия — математические абстрак­ ции; в начале логического процесса оно столько же бытие, сколько небытие. Но не надобно думать, что бытие определенное возникает в самом деле из чистого бытия; разве из понятия рода возникает существующий индивид?» Имеется в виду, что иерархия «чистого» и «определенного» бытия должна быть обратна гегелевской. По существу, спор тут вечен, как между дедуктивным и индуктивным методами. (У Гегеля замечательна сама сила диалектики, могучим внутренним напряжением рождающей все конкретно-сущее из чис­ того первотезиса, столь близкого к Ничто.)

Вгегелевской диалектике тождество бытия и мышления (идею

окотором он разделял) проходит все стадии триады. В начале не­ определенное и абстрактное бытие, лишенное определений, нераз­ личимо с мышлением (как всеобщность). Проходя шаги конкрети­ зации, бытие и мышление могут различаться, совпадая не полнос­ тью, чтобы слиться при завершении системы. Гегель здесь обра­ щается к «онтологическому аргументу» (т.е. упоминавшемуся выше доказательству бытия Бога). Он утверждает, что «конкрет­ ная всеобщность» — Бог — не может не содержать столь скудное определение, как бытие, парадоксально замечая: «Для мысли не может быть ничего более малозначащего по своему содержанию, чем бытие»1.

Чрезвычайно важно достигнутое Гегелем понимание бытия как процесса или истории, или вечного движения, или самой жизни. Диалектический метод восхождения от абстрактного к конкретному (оказавший сильное влияние на творческую сторону марксизма, но и не только его, см., например, современные работы А. Зиновьева) позволил Гегелю преодолеть некоторые старые трудности, вызван-

1 Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. М., 1974. Т. 1. С 275

ные статичной трактовкой бытия как одной абстрактной всеоб­ щности, неподвижной субстанции и безразличной «объективнос­ ти».

В то же время для всей идущей от Нового времени «классичес­ кой» философии, включая Гегеля, характерен разрыв с человечес­ кой стороной бытия, на что обратил внимание создатель «антропо­ логической философии» Л. Фейербах. Критикуя концепцию аб­ страктного чистого бытия у Гегеля, Фейербах писал:

«Человек под бытием, если он в этом отдает себе полный отчет, разумеет наличность, для-себя-бытие, реальность, существование, действительность, объективность»1.

§ 3. Объективное бытие и Я-бытие

Именно в XX в. эта проблема выдвинулась на передний план, хотя ее назревание чувствовалось уже в конце XIX в., особенно у Ф.М. Достоевского. Если угодно, то было предчувствие стр-ашных потрясений, ожидавших человечество в веке нынешнем, когда по­ терпели крушение основанные на рационалистических посылках попытки устроительства «новой» жизни. Потерпела крах концеп­ ция объективного и безразличного к человеку бытия, овладев за­ конами которого, человек, казалось, мог как высшее существо пре­ образовать мир по своему усмотрению.

Своеобразная «религия человекобожества», по выражению С.Н. Булгакова, сначала вознесла человека, а затем низвергла его к черно-кровавую бездну, символами которой стали польский Ос­ венцим, «леденящий Освенцим Колымы» и испепеляющий гриб Хиросимы.

Кризис XX в. охватил все стороны современной цивилизации, выросшей из семян Нового времени. Он властно потребовал «очеювеченья» жизни. (Вот парадокс! Рационалистическая и гуманис- i ическая мысль, поставившая Человека с большой буквы во главу