Гарбовский Н.К. - Теория перевода (2007)

нос неправильной (не прямой, т.е. кривой) формы; такой нос считается признаком мужественности; мужественность есть свойство генералов, поэтому кривой нос = naso aquilino.

Особую группу слов, трудных для понимания, составляют слова, принадлежащие диалектам и региональным говорам. Даже если язык оригинала родной, читатель не всегда может понять значения диалектизмов и регионализмов. Еще труднее это сделать переводчику. Но «трудно» и «невозможно» — не одно и то же. Переводчику следует использовать все для расшифровки текста оригинала. Иногда ответы на вопросы, возникающие у переводчика, дают литературоведческие источники. Обратимся к фрагменту главы «Лесное воинство» из романа Б. Пастернака «Доктор Живаго». Глава начинается так: «Осенью лагерь партизан

стоял в Лисьем отоке, небольшом лесу на высоком бугре, под кото - рым неслась... пенистая река».

Главный вопрос этого предложения: что такое оток? Комментарии к роману, составленные В. Борисовым и Е. Пастернаком, говорят о том, что оток — это речной полуостров. Переводчик, не сумев найти значения этого слова, строит клишированный логический ряд: «Лисий оток» — это место, где, видимо, проживают лисы; лисы не любят открытого пространства и строят свои норы в зарослях, следовательно, оток — это заросли. И в переводе на английский язык появляется Fox's thicket — Лисьи заросли. Переводчик не задумывается над формой слова оток, а ведь она достаточно прозрачна: оток — ср.: протока, приток, поток; во всех случаях речь идет о потоке воды. Но оток — отекать, обтекать. Явно, что речь идет о предмете, который обходится, омывается потоком воды, в данном случае рекой. И речной полуостров превращается в переводе в заросли.

Еще одна загадка: Предвыборная сходка на буйвище. Абсолют-

но понятно слово предвыборная. Слово сходка определяется словарями: 1) собрание членов сельской общины в дореволюционной общине; 2) революционное собрание рабочих, студентов и т.п. в дореволюционной России1. Но буйвище остается совершенно непонятным. Помогает комментарий, который разъясняет, что буйвище — это открытое место, прогалина, обычно на возвышенности. Сразу вспоминается слово буйный, восходящее к вышедшему из употребления прилагательному буи — сильный, смелый, первичное значение которого было «рослый, большой». Рассмотренный пример показывает также, что значения регионализмов и диалектизмов нередко расшифровываются обращением к истории слов.

Переводчик, не сумевший расшифровать значение данного слова, применяет самый простой переводческий «прием» — он

Словарь русского языка: В 4 т. Т. 4. С. 317.

520

просто его не переводит. И тогда предвыборная сходка на буйвище

превращается в лишенную каких бы то ни было красок клишированную английскую форму pre-election meeting.

Переводческие ошибки могут возникнуть и тогда, когда переводчик сталкивается в тексте перевода с многозначным словом, т.е. знаком, заключающим в себе несколько понятий. Иногда эти понятия могут настолько далеко отходить друг от друга, что полисемия перерастает в омонимию. Нередко знаки содержат вторичные понятия, возникшие в результате образного переосмысления первичных. Переводчику необходимо очень внимательно проанализировать контекст, т.е. окружение знака, для того чтобы определить, какое из понятий актуализируется в том или ином случае. Приведу пример из перевода на русский язык романа французского писателя М. Турнье « Лесной царь»: «Ce jour-là, elle observa négligemment en se rhabillant que je faisais l'amour "comme un serin"... C'était seulement ma précipitation dont il s'agissait, comparable, selon elle, au coup de tampon expéditif que les petits oiseaux s'administrent en guise de devoir conjugal». В этом фрагменте женщина упрекает мужчину в том, что в любви он напоминает птичку: слишком быстро все происходит, как у птичек. Французское слово un serin кроме основного значения «канарейка» имеет и переносное, просторечное «простофиля, легковерный, доверчивый человек». В данном контексе, где автор дает развернутое объяснение данного сравнения, значение образа очевидно. Однако переводчик идет иным путем и останавливает свой выбор на переносном значении слова un serin — «...она между делом бросила, что я трахаюсь по-простецки». Оставим пока в стороне исключительную изящность и стилистическую выдержанность избранного переводчиком глагола и обратим внимание только на сравнение. Оно выглядит довольно странно в данном контексте. Переводчика не смущает, что автор специально разъясняет смысл своего сравнения. Сравнение дается и в переводе: «Она имела в виду исключительно мою торопливость: словно птичка, по ее словам, — раз, и готово». Остается неясным, причем здесь простак? Неверно выбранное понятие из двух возможных, заключенных в знаке un serin, искажает картину и нарушает логическую связность текста.

§ 3. Ошибки понимания на уровне «знак — сложное понятие»

Теперь проанализируем примеры переводческих ошибок в расшифровке смыслов не отдельных слов, а словосочетаний.

Вернемся к выбранному фрагменту текста Булгакова и по-

смотрим, что и как нес Берлиоз: свою приличную шляпу пирожком

нес в руке.

521

Шляпа пирожком — это сложное понятие, в содержании которого видовой признак родового понятия шляпа передан сравнением (как пирожок), в русском языке обозначено устойчивым словосочетанием. Смысл его в том, что шляпа напоминает пирожок, то есть она имеет сверху довольно глубокую продолговатую впадину. Французский переводчик, видимо, не поняв смысла сравнения, но желая сохранить образность, предлагает своему читателю весьма пространное и путанное высказывание, не имеющее ничего общего с русским оригиналом: Quant à son chapeau, de qualité fort convenable, il le tenait froissé dans sa main comme un de ces beignets qu'on achète au coin des rues, что означает буквально сле-

дующее: что касается его шляпы, очень хорошего качества, так он нес ее в руке скомканной, будто какой-то пончик, какие продают на углу улицы.

В чешском варианте также сохраняется образ чего-то съедоб-

ного: V nice zmoulal kvalitni klobouk smacknuty па plâcku... Ho placka

по-чешски — это лепешка. Сама внутренняя форма слова говорит о том, что речь идет о чем-то плоском. Смысл словосочетания, использованного автором, оказывается также искаженным.

Английский переводчик вовсе опускает сравнение. В англий-

ском переводе возникает мягкая шляпа: ...held his proper fedora in his hand.

Пример со шляпой Берлиоза показывает, кроме всего прочего, что французский переводчик не сумел верно расшифровать смысл всего суждения в целом, оформленного соответствующей синтаксической конструкцией русского высказывания. Поэтому

шляпа пирожком, которую Берлиоз нес в руке, описанная в рус-

ском высказывании, превращается во французском тексте в шляпу,

которую Берлиоз измял в руке так, что она стала похожа на пончик.

§ 4. Ошибки понимания на уровне «знак — суждение»

Как было отмечено еще в XVII в., ошибки в расшифровке смыслов исходного речевого произведения не ограничиваются непониманием только понятий, заключенных в отдельных словах или словосочетаниях. Они могут затрагивать смысл целых суждений и более сложных логических конструкций. Эти ошибки часто происходят от недостаточно внимательного отношения к синтаксической организации высказывания. Такие ошибки наиболее очевидны в философских рассуждениях автора оригинального текста.

Обратимся еще раз к роману Турнье «Лесной царь» и его переводу на русский язык. Герой, раздумывая о том, доставляет он удовлетворение женщине или нет, записывает в свой дневник

522

Таким образом, верная и полная расшифровка референтной ситуации, описанной в тексте оригинала, предполагает наличие у переводчика необходимого когнитивного опыта именно в той сфере жизни, срез которой предлагает автор оригинала в описываемой ситуации.

Современная теория перевода, опираясь на данные когнитивной лингвистики, широко использует понятие фрейма как одного из способов представления стереотипной ситуации. Фрейм следует понимать как двустороннюю когнитивную сущность: с одной стороны, это некая система знаний о той или иной прецедентной или даже типической, т.е. регулярно повторяющейся, ситуации реальной действительности, сложившаяся в сознании индивида на основании предшествующего когнитивного опыта. С другой стороны, фрейм представляет собой динамическую когнитивную категорию. Он возникает в сознании индивида, познающего действительность, под воздействием тех или иных раздражителей, активизирующих имеющуюся у него систему знаний. Фрейм часто возникает в сознании индивида в результате воздействия на него речевого произведения, текста, т.е. знака. Но текст не только сигнализирует о какой-либо референтной ситуации, он еще и описывает специфическое видение этой ситуации автором речевого произведения.

Переводчик, воспринимающий текст оригинала, оказывается в сложной психолингвистической ситуации: расшифровав значения отдельных языковых форм, составляющих текст, он привлекает весь свой когнитивный опыт для понимания смысла описанной ситуации. Иначе говоря, он сопоставляет свое представление о ситуациях данного типа с тем, что выводит из содержания текста оригинала. Если когнитивный опыт переводчика равен или превышает когнитивный опыт автора оригинала, герменевтический этап перевода будет преодолен успешно, так как статический, латентный, фрейм вберет в себя и фрейм динамический, вызванный текстом оригинала.

Если же когнитивный опыт переводчика меньше опыта автора оригинала, то в переводе уже на герменевтическом этапе возможны ошибки трех типов. Первый, весьма распространенный, — это пропуски, называемые также переводческими лакунами. Они похожи на опущения, являющиеся одним из типов переводческих трансформаций. Но опущения имеют, как правило, сугубо лингвистическую основу. Они обусловлены межъязыковой асимметрией в выборе более или менее протяженных средств выражения для обозначения одного и того же понятия. Пропуски имеют иную природу и вызываются недостаточными знаниями переводчика. Приводить отдельные примеры пропусков в переводе, допускаемых малообразованными переводчиками, вряд ли интересно. На-

525

будто рядом с авторемонтной мастерской героя расположена ка- кая-то дешевая харчевня, где гниют продукты, распространяя запах, отравляющий все вокруг. Но во французском тексте нет ничего подобного: ни прогорклого масла, ни окрестностей. Человеку, мало-мальски знакомому с русским языком, понятно, что прилагательное прогорклый относится к испорченным пищевым продуктам, имеющим не только неприятный запах, но и горький вкус. Чаще всего это прилагательное используется в сочетании с существительным масло. Сама лексическая форма прилагательного прогорклый содержит как элемент значения горечь.

У Турнье же речь идет об отработанной автомобильной смазке, которой пропахло все в мастерской героя. Тот, кто хотя бы раз заглядывал в авторемонтную мастерскую, прекрасно представляет себе этот поистине всепроникающий запах. Но переводчик не обращает внимания на то, что речь идет об автомастерской, а не о пиццерии, он не старается найти в словаре значение французского слова graisse (смазка), а уж словосочетание vieille graisse {старая, отработанная смазка) вовсе уводит его в область пищевых продуктов. Видимо, ощущая как-то абсурдность своего выбора, переводчик заменяет французское toute chose ici (все пред-

меты, все вещи, находящиеся здесь, т.е. в мастерской) на некие ок-

рестности. Таким образом, привычный для героя-автомеханика запах смазки в мастерской превращается в переводе в запах испорченных продуктов вокруг мастерской, в ее окрестностях.

Рассмотрим еще один пример. У Булгакова один из персонажей первой главы «Мастера и Маргариты» одет в черные тапочки:

«Второй — плечистый, рыжеватый, вихрастый молодой человек в заломленной на затылок клетчатой кепке — был в ковбойке, жеваных белых брюках и в черных тапочках».

В переводе на чешский язык произошла замена тапочек на сандалии (а čеrnỳch sandàlech). В чешском языке есть слова, обозначающие понятия, близкие русскому слову тапочки. Třepky (до-

машние тапочки), plâtënky cvičky (спортивные тапочки). Перевод-

чик же одел Бездомного в сандалии, т.е. летнюю легкую обувь, главным образом на кожаных ремешках, что изменяет картину типичной внешности молодого интеллигента простого происхождения в Советской России 20-х гг.

Обратимся к другому примеру. Героиня романа Макса Фриша «Назову себя Гантенбайн» («Mein Name dei Gantenbein») собирается в свет и не может найти свою цепочку: Sie findet ihre Halskette nicht. В переводе эта ситуация выглядит следующим образом: Она не может найти своего ожерелья. Как мы видим, немецкая шейная цепочка преобразуется в переводе в ожерелье. На первый взгляд, замена допустима. И цепочка, и ожерелье являются женскими украшениями и носятся на шее. Однако, если заглянуть в словарь

528

языка перевода, т.е. русского языка, то можно узнать, что ожерелье — это только украшение из драгоценных камней, жемчуга и т.п. Иначе говоря, ожерелье и цепочка не одно и то же. Ожерелье замысловатее и дороже цепочки. Деталь туалета служит косвенной характеристикой персонажа, поэтому замена одного предмета другим представляется неоправданной.

В пятой главе «Мастера и Маргариты» описывается ситуация ожидания Берлиоза членами Правления Массолита, когда всем хотелось пить, все нервничали и сердились, и разговор шел о писательских дачах в поселке Перелыгино на Клязьме:

—Хлопец, наверно, на Клязьме застрял, — густым голосом ото звалась Настасья Лукинишна Непременова...

—Позвольте! — смело заговорил автор популярных скетчей Загривов. — Я и сам бы сейчас с удовольствием на балкончике чайку попил, вместо того чтобы здесь вариться.

Эта сцена особенно интересна в переводе на французский язык, так как в ней место желаемого действия обозначено словом балкончик, заимствованным из французского.

—Le gars est probablement en train de traînasser au bord de la Kliazma, — dit d'une voix épaisse Nastassia Loukinichna Niéprévmiénova...

—N'exagérons rien! Coupa hardiment le populaire auteur de sketches Zagrivo. Personnellement, je m'installerais avec plaisir à une terrasse pour boire un bon verre de thé, au lieu de rester à cuire ici.

Наиболее значимыми для нашего анализа в этих фрагментах являются русское высказывание Я и сам бы сейчас с удовольствием на балкончике чайку попил... и его французский эквивалент Je m'installerais avec plaisir à une terrasse pour boire un bon verre de thé...

Первое, что привлекает внимание в русской и французской фразах, это русское слово балкончик и его французский эквива-

лент terrasse.

В русском языке существуют заимствованные из французского слова балкон и терраса, поэтому первый вопрос заключается в том, почему в переводе возникает слово terrasse, a не balcon.

Толковый словарь французского языка дает определения слову balcon, которые в русском переводе могут быть интерпретированы следующим образом:

1)платформа, выступающая из фасада здания и сообщающа яся с квартирой одним или несколькими отверстиями;

2)балюстрада (перила);

3)балкон в театре1.

Значения русского слова балкон совпадают с первым и третьим значениями французского слова.

1 См.: Le Petit Robert. Vol. I. Paris, 1987. P. 155.

529