Гарбовский Н.К. - Теория перевода (2007)

встречаем имя собственное Stern как фамилию человека. Переводчик строит свой виртуальный объект, который включает по меньшей мере две смысловые оппозиции:

1)имя немецкое или английское;

2)имя значащее или незначащее.

Под именем «значащим» следует понимать такие имена собственные, которым в конкретном тексте автор придает дополнительный смысл на основе внутренней формы слова. Такими значащими именами собственными оказываются, например, так называемые «говорящие фамилии».

Данные две оппозиции предполагают выбор из четырех вариантов виртуального объекта:

1)немецкое имя незначащее;

2)немецкое имя значащее;

3)английское имя незначащее;

4)английское имя значащее.

Если переводчик строит объект (1), то его трансформация будет основана на том, что немецкой букве S чаще всего в русском языке при транскрипции соответствует буква Ш, и виртуальный объект на поверхностном уровне примет форму Штерн.

Если переводчик, поняв некие заложенные в форме слова смыслы, построит виртуальный объект (2), то в переводе можно ожидать сноски «Штерн, что означает "звезда"». Соответственно объект (3) предполагает форму Стерн, а объект (4) — ту же форму со сноской: «Стерн, что означает "строгий, суровый"», или же введение столь же «говорящего» имени, допустим, Суровый, если речь идет не о фамилии, а о кличке.

Приведем пример из реальной переводческой практики. Героиню одного немецкого романа зовут Lila. В современной практике перевода на русский язык имен собственных принята норма транскрипции, т.е. передачи звуковой формы иностранного имени, максимально приближенной к форме языка оригинала. В немецком языке данное имя должно звучать как [lila], что соответствует форме [л'и ла] в русском, т.е. с твердым {л] во втором слоге — [ла]. Переводчик же уподобляет немецкое имя русскому Лиля (уменьшительному от некоторых полных женских имен Лилия, Елизавета, Элеонора и др. в зависимости от индивидуальных звуковых ассоциаций и вкусов). Подобное уподобление вряд ли целесообразно, так как создает неправильное представление о взаимозаменяемости имен собственных в разных культурах. Тем самым оно стирает культурные различия, усредняет, нивелирует разные культуры.

В западных языках также отмечается тенденция обозначения имен в той форме, в которой они приняты в языке оригинала.

470

Так, французы, которые, как отмечал еще Пушкин, «долго пренебрегали словесностью других народов», в устной речи, а соответственно и в устном переводе, использовали офранцуженные формы, т.е. произносили иностранные имена исходя из норм французской фонетики. Следует отметить, что в языках, использующих латинский алфавит, имена собственные в письменной речи не изменяют, как правило, своей графики. Так, в имени Чарли Чаплин — Charlie Chaplin последний слог in произносился в соответствии с французскими правилами чтения как носовой звук [ê]. Сейчас при произнесении этого имени сохраняется в последнем слоге гласный звук [i]. Одним из свежих примеров является имя террориста № 1 Бен Ладена, в латинизированном написании — Ben Laden — произносится именно [ben laden], хотя сочетание букв en по сложившимся во французском языке правилам чтения должно произноситься как носовой звук.

Особую осторожность приходится проявлять переводчику, когда он сталкивается с иностранными именами собственными, имеющими уже традиционно сложившиеся формы перевода. В этом случае перед переводчиком встает проблема выбора: либо дать новый, более точный вариант перевода, основываясь на транскрипционном подходе, либо оставить старую, менее точную, но уже знакомую, общепринятую форму. Выбор переводчика должен быть продиктован степенью освоенности того или иного имени. Во всяком случае у читателя переводного произведения не должно возникнуть представления, что речь идет о ка- ком-то ином явлении.

Так, русскому человеку известно имя немецкого поэта Генриха Гейне [Heine]. По современным нормам транскрипции с немецкого языка его фамилия по-русски должна звучать как Хейне. Но имя немецкого поэта и публициста слишком хорошо известно в России именно в традиционном варианте. Именно так оно обозначено в многочисленных изданиях его произведений на рус - ском языке. На русском языке написано множество работ об этом немецком поэте, где его имя называется в традиционном виде. То же самое можно сказать о немецком философе Гегеле [Hegel]. Ho менее известные немецкие имена на русском языке называются по-разному. Немецкого графика и карикатуриста начала XX в., однофамильца поэта именуют по-русски и Гейне и Хейне. Аналогичная неустойчивость в воспроизведении в русском языке немецких имен собственных отмечается и в таких формах, как [Hebbel] Хеббель — Геббель (Кристиан Фридрих, немецкий драматург), [Heymans] Хейманс — Гейманс (Корней, бельгийский физиолог) и во многих других.

Неверные решения иногда принимаются переводчиком, когда он переносит закономерные транскрипции, принятые для одной

471

пары языков, на иную пару языков. Так, например, в русском языке слова, заимствованные из немецкого языка, и немецкие фамилии, начинающиеся на согласные [st], традиционно принимают

форму [шт]: Штейн [Stein], Штейнер [Steiner], Штейниц [Steinitz],

Штраус [Strauss] и т.п. Аналогичные по графической форме имена встречаются и в других языках, например в английском или французском. Автор известной книги по теории и истории перевода английский исследователь Стейнер* ошибочно получает иногда в работах на русском языке немецкое имя Штейнер, хотя есть в русском языке верные прецеденты транскрибирования имен, начинающихся на данное сочетание согласных, например

Стейнбек [Steinbeck], Стейхен [Steichen], Стейн [Stein] и др. В русском языке у английских имен иногда, правда, отмечается смешение гласных [а] и [э], ср.: Стейн и Стайн от [Stein].

Французский этнограф Левй-Строе [Lévi-Strauss] иногда становится в русскоязычной литературе Левй-Страусом, видимо, по ассоциации с Оскаром Леви-Страусом [Lévi-Strauss], американцем баварского происхождения, начавшим в 1853 г. производить и продавать золотоискателям штаны из грубой полотняной ткани — джинсы, а также с известной маркой джинсов, или даже на не-

мецкий манер Левй-Штраусом.

Выбор правильной формы не всегда идет по устойчивой модели перехода от одного языка к другому, поэтому переводчику для перевода имен собственных следует обращаться к справочным материалам. Перевод фрагмента романа Булгакова «Мастер и Маргарита» на сербский язык привлекает внимание еще к одной интересной проблеме перевода имен собственных, а именно выбора способа перевода и сохранения некоторых атрибутов внешней формы оригинальных имен.

В романе выведен персонаж с иностранным для русского языка именем «Азазелло». В форме этого слова угадывается пародия на итальянские имена. В русском языке для передачи иностранных имен установилась традиция смешанного перевода способом транскрипции в сочетании с транслитерацией, когда удвоенные согласные оригинального имени передаются удвоенными согласными в русских интерпретациях имен. Например, ирландец Биггар

(Biggar), итальянцы Биджаретти (Bigiaretti), Боккаччо (Boccaccio), Боттичелли (Botticelli), американец Биллингс (Billings), словак Бот-

то (Botto), африканец Бокасса (Bokassa) и даже французы (известно, что во французском языке удвоенные согласные произносятся как один звук) Бразза (Brazza), Брессон (Bresson) и многие другие сохраняют удвоенные согласные в русских версиях.

* Иногда его называют по-русски Стайнером, что еще раз подтверждает сложность операций с единичными понятиями.

472

В сербском переводе мы обнаруживаем форму Азазело, т.е. с устранением одной из удвоенных л. Известно, что в сербском языке нет удвоенных согласных. Поэтому переводчик и передает иностранное имя в соответствии с языковой нормой переводящего языка.

Таким образом, перевод имен собственных с русского языка на сербский не потребует изменения формы имени, если в нем есть удвоенные согласные. Это касается главным образом имен иностранного происхождения (например, Рокоссовский), а также иностранных имен, которые могут встретиться в русском оригинальном тексте.

Сложнее окажется вопрос выбора формы, если придется переводить имена, заимствованные из какого-либо третьего языка, с сербского на русский. Переводчик должен будет искать оригинальную форму имени в том языке, где оно появилось, и «переводить» ее уже не с сербского, а с иного языка, руководствуясь традициями передачи форм имен собственных, сложившимися в практике русской ономастики.

§ 2. Дублетные обозначения. Короли и люд

Довольно интересным случаем оказывается наличие в языке не одной, а нескольких моделей для перевода одних и тех же имен. Наличие нескольких моделей ставит перед переводчиком задачу выбора, и не всегда эта задача решается успешно.

Начнем с примеров переводческой ошибки.

Один из героев романа Вирджинии Вульф «Миссис Дэлловуэй» носит вполне распространенное имя Джозеф. В переводе Джозеф становится Иосифом, хотя английское имя Джозеф хорошо знакомо русскому читателю, передавать его русифицированной формой нет никакой необходимости. Форма Джозеф так же хорошо склоняется по-русски, как и форма Иосиф, соответственно ее использование в тексте не вызывает дополнительных трудностей в построении высказываний самой разной структуры. Русификация лишь устраняет национальную окраску имени. Еще один пример. Некоторое время тому назад у входа в 1-й корпус гуманитарных факультетов МГУ, где расположена библиотека Французского университетского колледжа МГУ, основная коллекция которой была подарена фондом «Ашет» [Fondation Hachette],

висела вывеска: Библиотека имени Людовика Ашетта. Вывеска вызывала некоторое недоумение у лиц, знакомых с историей Франции: кто та неизвестная коронованная персона, чье имя присвоили университетской библиотеке? На самом деле речь шла об основателе одной из старейших и крупнейших издательских групп Па-

473

рижа Луи Ашете. Но в сознании русского человека имя Людовик ассоциируется только с монархами.

В русской традиции передачи французских имен собственных сложились две модели: одна — для именования коронованных персон, а другая — для всех остальных, поэтому одно и то же французское имя собственное может звучать по-русски различно. Коронованные персоны будут носить имена, восходящие к немецким аналогам, а все остальные — просто транскрибированные по законам того времени, когда они вошли в русский язык.

Так, французское имя François будет звучать как Франциск, если речь идет о короле Франции (François Ier — Франциск Первый), и как Франсуа, если речь идет о таком известном писателе,

как Франсуа Мориак (François Mauriac).

Аналогичные отношения устанавливаются для целого ряда французских имен: Charles (Charles V le Sage — Карл V Мудрый, но Charles de Gaulle — Шарль de Голль); Auguste (Auguste — Август (император), но Auguste Rodin — Огюст Роден); Antoine (Antoine (Marc) — Антоний (Марк Антоний), но Antoine de Saint-Exupéry —

Антуан de Сент-Экзюпери); Henri (Henrie IV— Генрих IV, но Henri Barbusse — Анри Барбюс); Louis (Louis XIV — Людовик XIV, но Louis Pasteur — Луи Пастер).

То же самое происходит и в других языках. Английское имя [William], звучащее обычно по-русски как Вильям (устаревшая норма) или Уильям, превращается в немецкое имя Вильгельм [Wilhelm], когда речь идет об английском короле, например Виль-

гельм I Завоеватель [William the Conqueror], а иногда о нидерланд-

ском короле, например Вильгельм II (Фредерик Георг Лодевейк),

хотя по-голландски его имя звучит Биллем [Willem]. Итальянское имя Джованни превращается в Иоанн, когда называют одного из пап католической церкви, также Иоанном называют и французского короля с именем Жан, например Иоанн II Добрый [Jean II le Bon], и английского с именем Джон, например Иоанн Безземельный [John Lackland]. Особые модели используются русским языком по отношению к испанским и португальским монархам. Им оставляют имена в том виде, в каком они звучат, когда речь идет о простых людях. Так, имена испанского короля (Хуан Карлос [Juan Carlos]) и испанского писателя (Хуан Мануель [Juan Manuel]) по-

русски звучат одинаково. Такое же явление можно наблюдать и в португальских именах. Португальские короли, носящие имя [Joao], по-русски обозначаются как Жуан.

Английское имя Джордж, например Джордж Вашингтон [George Washington], превращается в Георг, когда называют коро-

лей; Генри [Henry] становится Генрихом, а Джеймс [James] — Яко-

вом. Подобные примеры можно продолжить.

474

§ 3. Передача имен античных героев

Еще одну переводческую проблему представляют собой классические языки и имена героев античности, оставшихся в истории человеческой цивилизации.

Западноевропейские языки, в частности английский и французский, заимствуют главным образом имена античных героев из латинского языка, не изменяя их формы.

Так, в начале романа Марселя Паньоля «Слава моего отца» рассказывается об исторических событиях, происходивших в конце прошлой эры, т.е. еще до Рождества Христова: ...les guetteurs de Marius. Переводчик (француз) в русском тексте пишет: дозорные Мариуса. Если вы захотите узнать, кто такой Мариус, и обратитесь к словарям и справочникам на русском языке, то имени такого там не найдете, хотя речь идет о достаточно известной личности

вистории Древнего Рима. Дело в том, что в русском языке принята иная модель для обозначения латинских имен собственных: последний слог многих латинских имен, оканчивающихся на -us, передается в русском языке формой -ий. Мариус — это Гай Марий, римский полководец и консул, разбивший в 102 г. племена тевтонов. Ошибка переводчика может ввести читателя в заблуждение.

Но не всегда обозначение античных героев идет в современных языках по одной модели. Так, Brutus, Acanthus, Absyrtus в русском языке звучат соответственно Брут, Акант, Абсирт.

Имеются различия в передаче латинских имен собственных и

вдругих языках. В английском языке в имени зловещего персонажа евангельских сказаний Понтия Пилата Pontius Pilatus частично сохраняется латинская форма: Pontius Pilate, подобно другим именам античности. Французский же в обозначении этого имени отходит от распространенной модели и дает форму Ponce Pilate. А в чешском языке мы обнаруживаем совсем иную форму — Pilât Pontsky. Иначе говоря, при переводе с русского языка на иностранные имен известных древнеримских личностей переводчик не может постоянно доверять одной модели, даже если она и распространяется на большинство имен. Он должен обязательно проверять, какая форма принята в языке перевода для обозначения того или иного имени.

§ 4. Ономастика в метатекстах

Рассмотрим другие примеры, наглядно показывающие пути создания переводчиком своего виртуального объекта, также связанного с его представлением об имени собственном. В данном случае речь пойдет о метатексте. Метатекстом называют обычно

475

такой фрагмент текста, в котором сам язык становится предметом описания. Имена собственные чаще, чем имена общие, становятся объектом металингвистических описаний в переводе, потому что могут выполнять в текстах определенные функции, вызывая у читателя те или инные ассоциации. Следует различать две разновидности метатекстов, описывающих семантику имен собственных. В первом, более редком, случае переводчик переводит метатекст, уже имеющийся в исходном тексте. Во втором случае, когда внугренняя форма имени оригинала довольно прозрачна и понятна читателям оригинального текста (например, Дубина, Бессмертный и т.п.), но не ясна получателям переводного текста, переводчик вынужден строить собственные метатексты. Он вводит дополнительные металингвистические пассажи либо в корпус самого текста, либо в примечания.

Приведем пример перевода метатекста, созданного автором оригинального речевого произведения. Такой фрагмент мы обнаруживаем в рассказе Н.В. Гоголя «Шинель»:

«Фамилия чиновника была Башмачкин. Уже по своему имени видно, что она когда-то произошла от башмака; но когда, в какое время и каким образом произошла она от башмака, ничего этого не известно. И отец, и дед, и даже шурин, и все совершенно Башмачкины ходили в сапогах, переменяя только раза три в год подметки».

В итальянском переводе мы видим следующую трактовку: II nome di famiglia dell'impiegato era Basmackin. Nome che, come si vede, deriva da basmak, ossia scarpa; ma quando e come si fosse prodotta tale derivazione, ecco ciо che non sapremmo dire. Sia il padre che il nonno, e persino il cognato, tutti i Basmackin fino all 'ultimo portarono scarpe, facendole soltanto risuolare tre volte l'anno (курсив

мой. — H.Г.).

Итальянский переводчик строит свой виртуальный объект на основе параллелизма имени и объекта, от которого произошло имя: Башмачкин <- башмак. Однако переводчик не справляется с гоголевским метатекстом, и его виртуальный объект оказывается весьма упрощенным: раз фамилия Башмачкин происходит от слова башмак, значит все Башмачкины носили башмаки. Появление сапог у Гоголя он, видимо, посчитал ошибкой, абсурдом и оставил башмаки там, где нужно было написать сапоги {stivale). Затем, преобразуя этот объект, переводчик использует определенную трансформационную операцию: он транскрибирует по правилам итальянской транскрипции русских слов фамилию персонажа Basmackin и имя предмета, от которого она произошла, basmak, добавляя итальянский эквивалент этого имени — ossia scarpa.

476

Примеры собственно переводческих метатекстов встречаем в переводах на разные языки булгаковских произведений. Так, в перводе «Мастера и Маргариты» на французский язык метатексты, разъясняющие семантику и аллюзии имен Берлиоз и Бездомный, вынесены в комментарии внизу страницы. В одном из переводов на английский язык «Собачьего сердца» метатекст, объясняющий семантику клички Шарик, внесен в корпус основного текста. Автор этого перевода использует транскрипцию с после-

дующей парафразой: «Sharik» she had called him... «Little ball»...

Хотя, на мой взгляд, в этом нет необходимости, так как далее Булгаков сам дает метатекст, разъясняющий смысл клички: «Ша-

рик — это значит круглый, упитанный, глупый, овсянку жрет, сын знатных родителей...» Переводчик воспроизводит этот метатекст:

Sharik is somebody round, plump, silly, a son of aristocratic parents who gobbles oatmeal... что создает некоторую избыточность.

§5. Конструирование имен собственых

Вромане М. Булгакова «Мастер и Маргарита» есть такая фраза: «Иван Николаевич Понырев, пишущий под псевдонимом

Бездомный».

Впереводе на чешский язык читаем: «Ivan Nikolajevic Potapka, pisiici pod pseudonymem Bezprizorny»1.

Вчешском переводе две замены: Понырев — Potapka и Бездомный — Bezprizorny. Первая замена представляет особый интерес, так как чешский переводчик явно стремится понять ассоциации, связанные с фамилией Понырев. Не найдя в современном русском языке слова, которое могло бы послужить основой для фамилии, он обратился, видимо, к структуре слова (префикс no-

viкорень -ныр-). С корнем -ныр- в русском языке есть слово, обозначающее человека с определенными свойствами: проныра, т.е. ловкач, проникающий всюду благодаря ловкости и хитрости. Слова, обозначающие людей с определенными свойствами, часто ложатся в основу фамильных имен (Добродеев, Доброхотов и т.п.). Переводчик устанавливает, таким образом, ассоциативную связь между именем Понырев и словом проныра, наделяя фамилию отрицательной оценочной коннотацией. В переводе возникает имя, также начинающееся на согласный [п] и наделенное отрицательной коннотацией — Potapka — означающее поганка, стиляга. Но вряд ли действия переводчика можно назвать правомерными. Вряд ли Булгаков хотел установить ассоциативную связь между именем персонажа и словом проныра. Для того чтобы попытаться понять, чем обусловлен выбор автора, нужно рассматривать имя

Выделено мною. — Н.Г.

477

персонажа Понырев вместе с псевдонимом Бездомный. Булгаков долго выбирал имя для этого персонажа. В ранних версиях рома-

на он именовал его Антошей Безродным, Иванушкой Поповым,

Иванушкой Безродным, прежде чем прийти к окончательному варианту.

В имени и псевдониме персонажа содержится откровенная аллюзия на известного советского поэта Демьяна Бедного, посвятившего немало своих произведений антирелигиозной пропаганде. Настоящее имя Демьяна Бедного Ефим Придворов. Значение униженности, угнетенности довольно часто возникало в псевдонимах поэтов и писателей 20-х гг. [Демьян Бедный, Голодный (Михаил Эпштейн) и др.], демонстрировавших то, что они поднялись из самых обездоленных слоев общества. Булгаков выбрал для своего персонажа довольно распространенную фамилию, которая, как и фамилия Д. Бедного, имела приставочную форму и начиналась на согласный [п]. Корневая же основа фамилии, та же, что и у глагола нырять, уже предвещала событие, которое послужило одним из поводов дальнейших злоключений героя.

Замена псевдонима Бездомный на Беспризорный представляется допустимой, так как в чешском языке существительное с родственным корнем besdomovek означает человека без гражданства, а не без дома.

Функция клички Шарик в повести Булгакова особая, ведь из нее вырастает фамилия персонажа — Шариков. Переводчики поразному решают эту проблему. В английских переводах фамилия последовательно транскрибируется вслед за кличкой. Во французском и в итальянских переводах переводчики предпочитают передать смысл клички, подобрав адекватные формы, а затем на основе этих форм конструируют фамилию. Так, во французском переводе кличка передается как Boule — шар, а в итальянском — Pallino (Palio — шар, -ino — уменьшительный суффикс) — шарик. Затем, когда новый человек требует получить «наследственную фамилию, французский переводчик превращает кличку Boule в фамилию Boulle, уточняя: с двумя //. Итальянский переводчик русифицирует фамилию с помощью суффикса -ov, фактически калькируя русскую оппозицию клички и фамилии: Шарик — Ша-

риков≡Pallino — Pallinov.

§ б. Образность ономастики и перевод

Определенную сложность для перевода представляют имена собственные, входящие в состав фразеологических оборотов. Включение имен собственных в состав идиом также асимметрично в разных языках. Приведем лишь некоторые примеры. Так, библейское имя Адам иногда используется в образных словосочета-

478

ниях. В русском языке существуют адамово яблоко, костюм Адама и Евы. Во французском языке Анри Ван Ов нашел и описал тринадцать образных словосочетаний с этим именем, а в английском — двадцать. В русском языке таких выражений всего три, из них совпадают с английским и французским и оказываются полными эквивалентами лишь два:

Адамово яблоко — Adam's apple — pomme d'Adam

Костюм Адама и Евы — Adam and Eve's togs — costume d'Adam.

В двух языках, английском и французском, из тринадцати возможных совпадают, иногда частично, лишь пять:

Adam's apple — la pomme d'Adam — Адамово яблоко Adam and Eve's togs — le costume d'Adam — костюм Адама и Евы Adam's fig — le figuier d'Adam (райское дерево) Not to know from Adam — ne connaître ni d'Eve ni d'Adam (не знать совсем ни о чем, ни о ком)

Old Adam — le vieil Adam (старый распутник)1.

Остальные словосочетания, а их оказывается большинство, присущи только одному из языков и соответственно не имеют эквивалентов с тем же именем собственным в другом. Встретившись с таким идиоматическим выражением в исходном тексте, переводчик окажется перед выбором: либо применять эквиваленцию и заменять фразеологизм фразеологизмом, но уже на другой образной основе, либо калькировать иностранный оборот, сохранив оригинальный образ.

Многие имена собственные имеют особую семантику и вызывают определенные ассоциации. Так, русская фамилия Попов во французском языке используется как имя нарицательное для обозначения русских les Popoffs, в английском языке имя Попов как обозначение русских не используется. Напротив, американцы

иСоединенные Штаты симметрично называются Дядюшкой Сэмом

ирусским, и французским (oncle Sam), и английским (uncle Sam) языками, равно как фрицами и гансами (Fritz, Hans)2 — немцы. Но только по-французски (разумеется, из трех сопоставляемых языков) Мохамеды (Mohamed) — это арабы, только по-английски Майки (Mick) и Мики (Mickey) — ирландцы, Тони (Топу) — итальянцы, а Аби (Abie) — евреи. Далеко не все русские, заходя в Москве в одну из английских пивных «Джон Булль», знают, что это имя собственное давно стало нарицательным не только в английском, но и во французском языках и обозначает британскую нацию и типичного англичанина.

1См.: Van Hoof H. Les prénoms dans la langue imagée // Méta. 1998. Vol. 43. N 2.

2Сейчас немцы просят не переводить Hans как Ганс, а произносить Ханс, потому что Gans по немецки — это гусь/гусыня или дурочка.

479