Ротбард_К_новой_свободе

ника, чем человеку со средствами. Более того, сегодня богатые могут использовать законы о клевете как дубинку против бедных — даже за совершенно обоснованные высказывания и обвинения человека можно затаскать по судам по обвинению в клевете.Парадокс, но человек небогатый больше уязвим для клеветы и для ограничений свободы слова при нынешнем положении вещей, чем в мире, в котором не было бы законов, наказывающих за клевету и разглашение порочащих кого-либо сведений.

К счастью, в последние годы законы о клевете подверглись смягчению, так что теперь государственных чиновников и известных людей можно подвергать острой критике, не опасаясь разорительного судебного преследования и наказания.

Другим действием, которое должно быть свободным от ограничений,является бойкот. В случае бойкота один или несколько человек используют свою свободу слова, чтобы по кажущимся для них существенными соображениям убедить других воздержаться от покупки чьей-либо продукции.Если,например,несколько человек организуют по каким-либо причинам кампанию,чтобы убедить публику прекратить покупку пива XYZ,это чистая пропаганда, причем совершенно законного свойства — против покупки пива. Успешный бойкот может возыметь неблагоприятные последствия для производителей пива XYZ,но и это вполне нормально в условиях свободы слова и прав частной собственности. Производители пива XYZ рискуют положиться на свободный выбор потребителей, а потребители имеют право следовать любым советам.Однако наше трудовое законодательство ограничило право профсоюзов организовывать бойкоты против производителей. Точно так же наши законы запрещают распространение слухов о некредитоспособности банков — очевидный пример того,как правительство предоставляет особые привилегии финансовым структурам, ограничивая свободу слова тех,кто призывает отказаться от использования их услуг.

Особенно труден вопрос о пикетах и демонстрациях. Свобода слова предполагает, конечно, свободу собраний, свободу высказываться совместно с другими людьми. Но ситуация усложняется, когда для этого оказывается необходимым использование улиц. Пикетирование незаконно, когда оно мешает доступу в частное здание или на завод или когда протестующие угрожают насилием тем, кто пытается пересечь отстаиваемую пикетом линию. Также понятно,что сидячие забастовки — это незаконное нарушение права частной собственности.Но даже с законностью мирного

6 . Л И Ч Н А Я С В О Б О Д А

| 111 |

пикетирования не все ясно, потому что это часть более широкой проблемы: кто принимает решение об использовании улиц? Дело

втом,что почти все улицы являются собственностью муниципальных властей. Но у правительства, не являющегося частным собственником, отсутствуют какие-либо критерии, по которым предоставляются права на использование улиц,поэтому почти любое его решение будет произвольным.

Предположим, что клуб любителей глициний хочет устроить уличный парад в честь этого цветка.Полиция запрещает демонстрацию, ссылаясь на то, что это создаст помехи уличному движению. Защитники гражданских прав автоматически заявят протест против несправедливого ущемления права любителей глициний на свободу слова. Но ведь и полиция заняла совершенно обоснованную позицию: парад может привести к уличным пробкам,а правительство обязано заботиться о правах пешеходов и автомобилистов. Как же поступить? Что бы ни решило правительство, будут ущемлены права какой-то группы налогоплательщиков.Если правительство разрешит демонстрацию, будут недовольны водители и пешеходы, а если не разрешит, пострадают любители глициний. В любом случае сам факт того,что решение принимает правительство, порождает непременный конфликт в вопросе о том, кто из граждан и налогоплательщиков должен использовать правительственные ресурсы.

Тот факт,что правительство владеет улицами и контролирует их,делает эту проблему неразрешимой,а истинное ее решение — невозможным.Дело в том,что вопрос об использовании любого ресурса должен решать его собственник.Владелец типографии решает, что именно печатать. А владелец улицы должен решать, как ее использовать. Короче говоря,если бы улицы были частными,а любители глициний попросили бы о возможности пройтись парадом по Пятой авеню, то собственнику Пятой авеню пришлось бы решать, сдать ли улицу в аренду демонстрантам или сохранить ее для водителей и пешеходов.В либертарианском мире,где все улицы будут находиться в частной собственности, именно владельцы улиц

вкаждый конкретный момент принимали бы решения о том, сдавать ли свою улицу демонстрантам,каким именно и по какой цене. Тогда стало бы ясно,что речь не идет ни о свободе слова,ни о свободе собраний, а исключительно о правах собственности — о праве группы людей попросить улицу в аренду и о праве собственника принять их предложение или отвергнуть его.

Ч А С Т Ь I I . Л И Б Е Р Т А Р И А Н С К И Й П О Д Х О Д К С О В Р Е М Е Н Н Ы М П Р О Б Л Е М А М

| 112 |

Свобода радио и телевидения

В американской жизни есть одна область, в которой при существующей системе невозможна действенная свобода слова, — это область радио и телевидения. Дело в том,что в 1927 году федеральное правительство приняло важнейший закон о радиовещании, которым оно национализировало эфир. Иными словами, федеральное правительство присвоило себе право собственности на все каналы радио- и телевещания. Затем оно начало раздавать лицензии на их использование частным вещателям.С одной стороны,теле- и радиостанции, получающие лицензии даром, не должны платить за использование выделенной им волны,как это пришлось бы делать на свободном рынке. Они получают немалые субсидии, которые стараются удержать за собой. С другой стороны, федеральное правительство,выдающее лицензии на использование каналов,оставляет за собой право детально регулировать деятельность вещателей.Таким образом, над каждой станцией постоянно висит угроза, что ей не продлят лицензию или даже приостановят ее действие. Получается, что свобода слова на радио и телевидении — это просто насмешка. Каждая станция жестко ограничена в своих действиях и вынуждена согласовывать свою работу с требованиями Федеральной комиссии по связи.В итоге программа передач каждой станции должна быть сбалансирована: определенное время на социальную рекламу,равное время каждому кандидату на выборах для выражения его политических мнений плюс ответственное отношение, например,к выбору музыкальных композиций.Многие годы ни одна станция не имела права выражать собственную точку зрения,а в наши дни каждое транслируемое мнение должно быть уравновешено ответственным редакционным комментарием.

Поскольку каждой станции приходится действовать с оглядкой на возможную реакцию Федеральной комиссии по связи, свободное мнение редакции всегда оказывается лицемерным. Чего же удивляться тому,что если телеканал и высказывается по какому-ли- бо противоречивому вопросу,то обычно в пользу власть имущих?

Публика мирится с этой ситуацией, потому что такое положение вещей существует с самого начала широкомасштабного коммерческого радиовещания.Но что бы мы подумали,если бы все газеты действовали на основании лицензий,которые должны ежегодно возобновляться Федеральной комиссией по печати, и при этом лицензию можно было отозвать за то, что газета рискнула выразить пристрастное мнение в передовице или не выделила достаточно

6 . Л И Ч Н А Я С В О Б О Д А

| 113 |

места для социальной рекламы? Разве это не было бы нетерпимым да и неконституционным нарушением права на свободу печати? А если еще лицензировать и деятельность книгоиздателей, не продлевая лицензии тем,чьи публикации не соответствуют требованиям Федеральной комиссии по книгоизданию? При этом положение,которое мы сочли бы нетерпимым и тоталитарным,сложись оно в сфере издания книг и газет,считается нормальным в самых популярных средствах массовых коммуникаций — на радио и телевидении. Но ведь по сути оба этих случая ничем не отличаются друг от друга!

Здесь мы сталкиваемся с одним из фатальных пороков идеи демократического социализма,т.е.идеи,что правительство должно владеть всеми ресурсами и средствами производства, но при этом обеспечивать свободу слова и печати для всех граждан. Абстрактная конституционная гарантия свободы печати лишена всякого смысла в социалистическом обществе.Дело в том,что,когда правительство владеет всеми газетами, бумагой, типографиями, оно, будучи собственником,должно решить,как распределить бумагу и типографии и что печатать.Так же как правительство,выступая в роли собственника улиц, должно решать, как их использовать, так и социалистическое государство должно распределять бумагу и все другие ресурсы,обеспечивающие свободу слова и печати:залы для собраний,типографскую технику,грузовики и т.д.При этом оно может сколько угодно говорить о своей преданности свободе печати, но в то же время направлять всю бумагу только своим сторонникам. Свобода печати оказывается фикцией.Да и вообще,почему социалистическое правительство должно выделять сколько-нибудь существенные ресурсы антикоммунистам? В таких условиях проблема свободы печати неразрешима.

Существует ли решение проблемы свободы слова для радио и телевидения? Самое простое: обращайтесь с этими средствами информации так же, как с издателями книг и периодики. С точки зрения либертарианца и сторонника американской Конституции, правительство должно полностью отказаться от какого-либо вмешательства в деятельность средств массовой информации. Короче говоря,федеральное правительство должно денационализировать радио и телеканалы, иными словами, передать их в частную собственность. Когда каналы вещания действительно принадлежат частным вещателям,последние будут истинно свободны и независимы, они смогут выпускать те программы, которые им захочется, которые, по их мнению, понравятся слушателям или зрителям,

Ч А С Т Ь I I . Л И Б Е Р Т А Р И А Н С К И Й П О Д Х О Д К С О В Р Е М Е Н Н Ы М П Р О Б Л Е М А М

| 114 |

иони смогут делать это,не опасаясь возмездия со стороны правительства. Они смогут также продавать или сдавать в аренду свой диапазон вещания кому пожелают, а благодаря этому пользователи теле- и радиочастот не будут нуждаться в правительственных субсидиях.

Более того, если телеканалы станут свободными, частными

инезависимыми,большие вещательные корпорации лишатся возможности давить на Федеральную комиссию по связи с требованием избавить их от действенной конкуренции платного, т.е. кабельного телевидения. Только потому, что ФКС поставила платное телевидение вне закона, последнее не сумело встать на ноги. «Бесплатное телевидение» на самом деле, конечно, совсем не бесплатно — за программы платят рекламодатели и потребители, покрывающие расходы на рекламу,заложенные в цену вещей,которые они покупают.Возможен вопрос,а какое дело зрителю — платит он косвенно (через цену покупаемых товаров) или напрямую за каждую программу? Разница в том,что это будут другие зрители и другие телевизионные программы.Рекламодатель,например,всегда заинтересован: а) в максимально широкой аудитории и б) в такой аудитории, которая с наибольшей готовностью воспримет его рекламу. Поэтому программы всегда равняются на наименьший общий знаменатель, а именно: на наиболее отзывчивых зрителей, т.е. тех, которые не читают газет и журналов, так что все их знакомство с рекламой ограничивается телевидением. В результате бесплатные телепрограммы чаще всего поверхностны, слащавы и однообразны.Платное телевидение означало бы,что каждый телеканал должен будет искать собственный рынок,так что возникнет множество специализированных рынков для специализированных аудиторий — подобно тому,как высокодоходные рынки рекламы возникли вокруг издания журналов и книг.Качество программ повысится, а предложение станет более разнообразным. По сути дела, угроза конкуренции со стороны платного телевидения должна быть очень велика,раз телевизионные сети ведут такую борьбу за недопущение его на рынок. Но, разумеется, на действительно свободном рынке оказались бы реализованными обе формы телевидения,а также кабельное и те его виды,которые мы пока еще не в силах и вообразить.

Против частной собственности на телеканалы обычно выдвигают тот аргумент, что диапазон вещания ограничен, а потому владеть им и распределять частоты должно государство. Для экономиста этот аргумент нелеп, потому что все ресурсы ограничены,

6 . Л И Ч Н А Я С В О Б О Д А

| 115 |

иесли на рынке товар чего-то стоит,то именно потому,что он редок. Мы должны платить за хлеб,за обувь,за одежду,потому что все они редки.Если бы они были так же изобильны,как воздух,то стали бы бесплатны, и никому не пришлось бы заботиться об их производстве и сбыте. Если взять прессу, то газетная бумага — это редкость, типографские мощности, грузовики и другие ресурсы также ограничены.Чем более редок ресурс,тем выше его цена,и наоборот.Более того, телевизионных частот намного больше, чем используется сегодня. Решение ФКС перевести станции с диапазона UHF (ультравысокие частоты) на диапазонVHF (очень высокие частоты) создало куда больше каналов вещания,чем нужно сейчас.

Другое распространенное возражение против частной собственности на частоты вещания заключается в том, что диапазоны частных радио- и телестанций будут наезжать друг на друга, так что слушателям и зрителям придется довольствоваться кашей вместо чистого звука и четкой картинки.Это столь же абсурдно,как если бы кто-то сказал, что раз автомобиль может съехать с дороги

идвигаться по частной земле,значит нужно национализировать все автомобили или всю землю. В обоих случаях разграничить права собственности таким образом, чтобы любое вторжение на чужую территорию сразу делалось очевидным и могло преследоваться по закону, должен суд. В отношении прав собственности на землю все очень просто и все давно работает. Но дело в том, что суды могут использовать аналогичные процедуры размежевания собственности и в других областях, будь это диапазоны вещания, водные или нефтяные ресурсы.В случае теле- и радиовещания задача заключается в том,чтобы установить местоположение источника вещания, определить дальность вещания и ширину диапазона, обеспечивающую передачу чистого сигнала, и уже тогда наделять правами собственности станцию,расположенную в этом месте.Если,например, радиостанция WXYZ получила право собственности вещать на частоте 140 кГц в радиусе 200 миль от Детройта,то любая другая станция, которая вздумает вещать в районе Детройта на этой частоте,будет подлежать судебному преследованию за нарушение прав собственности. Если суды выполняют свою работу, определяют

изащищают права собственности,то нет оснований предполагать, что здесь нарушений прав собственности будет больше, чем в ка- ком-либо другом виде деятельности.

Большинство людей верит, что эфир был национализирован именно по этой причине: до закона о радиовещании 1927 года

Ч А С Т Ь I I . Л И Б Е Р Т А Р И А Н С К И Й П О Д Х О Д К С О В Р Е М Е Н Н Ы М П Р О Б Л Е М А М

| 116 |

сигналы разных станций накладывались друг на друга,создавая хаос, так что федеральное правительство было вынуждено в конце концов вмешаться,чтобы навести порядок и сделать радиовещание вообще возможным. Но это всего лишь историческая легенда, не имеющая отношения к реальности. В действительности все было как раз наоборот. Когда станции начинали мешать друг другу, пострадавшая сторона обращалась в суд, и уже суды начинали создавать порядок из хаоса,очень успешно применяя в новой технологической области содержащуюся в общем праве теорию частной собственности,во многих отношениях сходную с либертарианской. Короче говоря,суды начали закреплять права собственности на частоты вещания за первыми пользователями. И только обнаружив, что сфера действия частной собственности успешно расширяется, федеральное правительство вмешалось и национализировало эфир под предлогом предотвращения хаоса.

Если быть более точным,то в начале века радио использовалось почти исключительно для переговоров между экипажами кораблей и берегом или между собой. Морское ведомство было заинтересовано в том,чтобы радио работало надежно и служило обеспечению безопасности на море,и принятое в 1912 году первое федеральное постановление об использовании частот просто требовало, чтобы любая радиостанция имела лицензию, выпущенную министерством торговли.В законе,однако,не было ни слова о регулировании или лицензировании,и,когда в начале 1920-х годов началось общественное вещание, министр торговли Герберт Гувер попытался ввести регулирование. Судебные решения 1923 и 1926 годов, тем не менее, отказали правительству в праве отзывать лицензии, отказывать в их продлении и даже решать,на какой длине волны должна вещать та или иная станция2.Примерно в то же время судьи взялись за разработку концепции первопользователя в радиовещании,особенно в процессе Tribune Co. vs. Oak Leaves Broadcasting Station, разбиравшемся на выездной сессии окружного суда округа Кука,штат Иллинойс,в 1926 году.В ходе этого разбирательства суд постановил,что радиостанция,уже занимающая спорную частоту вещания,имеет на нее право собственности,даваемое правом первого использования, и на этом основании запретил новой станции использовать тот же диапазон, чтобы не допустить помех сигналу первой станции3. Так был найден способ распределения радиочастот,а из хаоса начал возникать порядок. Но именно это и побудило правительство поторопиться с вмешательством.

6 . Л И Ч Н А Я С В О Б О Д А

| 117 |

Решение 1926 года по иску корпорации Zenith,не только отказавшее правительству в праве регулировать распределение радиочастот или отказывать в продлении лицензии,но даже заставившее министерство торговли выдавать лицензии всем заявителям,породило настоящий бум в радиовещании. В течение девяти месяцев после этого решения суда было создано более двухсот новых радиостанций.В результате Конгресс поспешил принять в июле 1926 года временную меру, предотвращающую появление каких-либо прав собственности на радиочастоты и установившую, что время действия всех лицензий должно быть ограничено 90 днями.К февралю 1927 года Конгресс принял закон, создавший Федеральную комиссию по радиовещанию, которая национализировала эфир и имела примерно те же полномочия,которыми сейчас обладает Федеральная комиссия по связи. То, что целью предусмотрительных чиновников было не предотвращение хаоса, а недопущение частной собственности на радиочастоты как средства наведения порядка, продемонстрировал историк права Г.П.Уорнер.Он пишет,что «члены законодательного органа высказывали серьезные опасения… что эффективному государственному регулированию может постоянно мешать увеличение доли прав собственности, предоставляемых при помощи лицензий или средств доступа, и что такие франзишы ценой в миллионы долларов могут быть бессрочными»4. Итогом стало установление не менее дорогостоящих прав на лицензии, но не в результате конкуренции, а в режиме государственной монополии и через посредничество Федеральной комиссии по радиовещанию,а позднее — Федеральной комиссии по связи.

Приведем два примера того, как Федеральная комиссия по радиовещанию (а позднее и Федеральная комиссия по связи) нарушала права частной собственности. Первый пример относится к 1931 году,когда м-ру Бейкеру,владевшему радиостанцией в Айове, было отказано в возобновлении лицензии. Обосновывая свой отказ,комиссия сообщила:

Комиссия не располагает сведениями о Медицинской ассоциации и других сторонах,которые не нравятся м-ру Бейкеру.Их предполагаемые грехи иногда могут иметь достаточно серьезное общественное значение,чтобы привлечь к себе внимание публики и наставить на путь истинный с помощью эфира.Однако записи свидетельствуют о том, что м-р Бейкер не вел себя столь разумным образом.Они

Ч А С Т Ь I I . Л И Б Е Р Т А Р И А Н С К И Й П О Д Х О Д К С О В Р Е М Е Н Н Ы М П Р О Б Л Е М А М

| 118 |

показывают,что посредством эфира он то и дело высмеивал личные хобби,обсуждал свои идеи по излечению рака и свои симпатии и антипатии в отношении определенных лиц и вещей.То,что он всем этим доставлял огорчение слушателям,вне всяких сомнений означает,что он использовал лицензию неподобающим образом.Многие из его высказываний вульгарны и даже непристойны.Конечно же, они не поднимают настроение и не развлекают5.

Можете себе представить, какая поднялась бы буря протеста, если бы правительство попыталось по аналогичным основаниям закрыть газету или книжное издательство?

А недавно ФКС пригрозила невозобновлением лицензии радиостанции KTRG в Гонолулу,главной радиостанции на Гавайях.На протяжении примерно двух лет KTRG по несколько часов в день передавала программы либертарианского направления. И вот в конце 1970 года ФКС решила устроить слушания, направленные на отказ в возобновлении лицензии,и владельцы радиостанции,напуганные стоимостью предстоящей процедуры,решили сами закрыть свой бизнес6.

Порнография

Либертарианец полагает, что когда консерваторы и либералы спорят о законах, запрещающих порнографию, они все время говорят совершенно не о том.Консерваторы считают,что порнография унизительна и аморальна,а потому должна быть запрещена.Либералы склонны возражать им, утверждая, что секс — дело хорошее и полезное,а потому порнография только к лучшему,а вместо этого хорошо бы запретить сцены насилия,скажем,на телевидении,в фильмах и комиксах.Обе стороны не затрагивают сути вопроса:разговор о том, полезна ли порнография, вредна или безвредна, сам по себе очень интересен,но он не имеет ни малейшего отношения к вопросу о том, следует ее запрещать или нет. Либертарианец считает, что не дело государства, вооруженного карающим мечом закона, проводить в жизнь чьи-либо представления о нравственности.Не дело закона,даже если вообразить,что он мог бы с этим справиться (хотя это, разумеется, не так), назначать кого-либо хорошим или благочестивым, моральным, чистым или честным. Каждый человек должен решать такие вещи сам для себя.Вооруженный насилием закон должен защищать людей от незаконного насилия,защищать их

6 . Л И Ч Н А Я С В О Б О Д А

| 119 |

от насильственного посягательства на их личность и собственность. Но если правительство намерено поставить порнографию вне закона,оно само превращается в преступника,потому что посягает на права собственности людей, т.е. на права производить, продавать, покупать порнографические материалы или владеть ими.

Мы не принимаем законов,требующих от людей быть честными;мы не принимаем законов,заставляющих людей быть вежливыми с соседями или не орать на водителя автобуса;мы не принимаем законов, обязывающих людей хранить верность своим мужьям и женам.Мы не принимаем законов,требующих от людей ежедневно потреблять такое-то количество витаминов.Поэтому правительство и правоохранительные органы не должны принимать законы, направленные против добровольного производства или продажи порнографии. Закону и власти должен быть безразличен вопрос о том,полезна порнография или бесполезна,вредна или безвредна.

То же самое можно сказать и о демонстрации насилия,которой пугают либералы.Государство не должно заниматься вопросом о связи между сценами насилия на телеэкране и реальными преступлениями. Запретить сцены насилия,потому что они могут побудить кого-либо к преступлению, — это отрицание свободы воли и,разумеется,полное отрицание права смотреть соответствующие фильмы тем,кто не совершит в будущем никаких преступлений.Но еще важнее то,что запрещать по таким мотивам сцены насилия на экране не более,а фактически,даже менее законно,чем,как мы уже говорили, отправить за решетку всех чернокожих подростков мужского пола,которые более склонны к преступному поведению, чем остальная часть населения.

Не должно быть сомнений в том, что запрет порнографии — это посягательство на право собственности,на право производить,продавать,покупать и владеть.Консерваторы,призывающие к запрету порнографии, кажется, не понимают, что тем самым они разрушают ту самую концепцию прав собственности, которую, вроде бы, намерены всецело защищать. Этот запрет также является нарушением свободы печати,которая,как мы убедились, представляет собой подраздел общего права частной собственности.

Порой возникает впечатление, что для многих консерваторов и либералов beau ideal* состоит в том, чтобы посадить каждого

*Идеал совершенства (фр.).

Ч А С Т Ь I I . Л И Б Е Р Т А Р И А Н С К И Й П О Д Х О Д К С О В Р Е М Е Н Н Ы М П Р О Б Л Е М А М

| 120 |