§ 3. Особенности правового статуса основного и дочерних хозяйственных обществ

Поскольку именно взаимодействие основных и дочерних хозяйственных обществ определяет сущностные особенности функционирования холдингов, считаем целесообразным обратиться к вопросу правового статуса основного и дочерних хозяйственных обществ.

Согласно господствовавшей до 60-х гг. прошлого столетия точке зрения правовой статус отождествлялся с понятием правосубъектности и не рассматривался в качестве самостоятельной категории *(532). Данная позиция обосновывалась тем, что, во-первых, и правосубъектность, и правовой статус возникают и прекращаются у субъекта одновременно и, во-вторых, оба этих свойства в равной мере неотчуждаемы. С последующим развитием юридической мысли, в 70-90-х гг. XX в., категория правового статуса получила более широкую разработку *(533), в результате чего произошло ее формирование как одного из ключевых и дискуссионных понятий теории права *(534).

Ряд исследователей рассматривают правовой статус в качестве одного из элементов правосубъектности наряду с право- и дееспособностью *(535). Другие полагают, что правоспособность организаций как раз выражается в правовом статусе юридического лица *(536). По мнению третьей группы авторов, правовой статус - более широкое понятие, нежели правосубъектность. Правовой статус, безусловно, базируется на правосубъектности, но к ней не сводится. "Он шире, богаче, структурно сложнее, выступает обобщающим, собирательным понятием" *(537). В структуру правового статуса, по их мнению, кроме правосубъектности входят также такие элементы, как:

1) правовые нормы, устанавливающие данный статус;

2) основные права и обязанности;

3) законные интересы;

4) юридическая ответственность;

5) правовые принципы;

6) гражданство;

7) правоотношения общего (статусного) типа *(538).

Четвертая группа юристов придерживается взглядов, согласно которым понятие правового статуса ограничивается категориями прав и обязанностей. Все остальные элементы являются дополнительными, которые существуют либо как предпосылки возникновения правового статуса (например, правосубъектность), либо как элементы, производные от него (например, юридическая ответственность), либо как категории, далеко выходящие за пределы (рамки) правового статуса (например, правовые принципы) *(539). О предпочтительности именно такого подхода к вопросу о содержании и структуре категории "правовой статус" говорит уже тот факт, что представители так называемого широкого подхода также признают, что "основу (ядро) правового статуса" образуют именно юридические права и обязанности" *(540).

Поднимая вопрос о правовом статусе основного и дочерних хозяйственных обществ, следует рассмотреть его в аспекте прав, обязанностей и ответственности этих субъектов предпринимательской деятельности. Трудно согласиться с мнением Д.В. Ломакина, который, обосновывая тезис о равенстве субъектов корпоративных отношений, делает вывод о равенстве гражданско-правового статуса основного и дочернего хозяйственных обществ. "Другое дело, что определенные юридические факты могут порождать у одного субъекта корпоративного отношения право давать другому его субъекту обязательные для последнего указания" - и в качестве примера приводит основное и дочернее общество, в уставном капитале которого основное имеет преобладающее участие. И далее: "...закон однозначно закрепляет упомянутое право (давать указания. - Примеч. автора) за основным обществом (п. 2 ст. 105 ГК РФ), однако это само по себе не означает установления отношений власти - подчинения" *(541). Конечно, между основным и дочерним обществом не устанавливаются отношения власти - подчинения подобно тем, какие складываются при административном регулировании. Но в холдингах реально возникают отношения экономического подчинения, дающие основному обществу право определять решения дочернего. При рассмотрении отношений между основным и дочерним обществами мы, как и М.И. Кулагин, исследовавший аналогичные правоотношения в зарубежном законодательстве и предпринимательской практике, исходим из "постулата о правовом неравенстве" *(542).

Правовой статус основного и дочерних хозяйственных обществ (даже если они представлены одной организационно-правовой формой) не совпадает в том числе в вопросе оснований и порядка привлечения к гражданско-правовой и налоговой ответственности.

Наличие отношений экономической зависимости, подчиненность дочернего общества и возможность основного общества определять принимаемые им решения, в том числе условия заключаемых договоров, потребовали разработки определенных механизмов защиты интересов третьих лиц. Решение данной проблемы страны развитого правопорядка нашли в признании на определенных условиях возможности возложения имущественной ответственности по сделкам дочерних обществ не только на них, но и на основные общества, реально определяющие их волеизъявление. Закон пренебрегает при этом оболочкой юридического лица, призванной не допустить кредиторов к имуществу его участников (акционеров). Такая ситуация получила в зарубежной законодательной и судебной практике наименование "снятия корпоративных покровов" *(543) или "поднятие корпоративной вуали" (lifting the corporate veil или piercing the corporate veil) *(544). Этот термин применяется, в частности, тогда, когда суд при решении вопроса об ответственности игнорирует обособленный характер юридических лиц, входящих в холдинг или корпорацию, исходя из принципа "единой экономической единицы", и возлагает ответственность самостоятельного юридического лица на другие юридические лица, входящие в холдинг или корпорацию.

Возможность разглядеть за "лицом" дочернего общества "лицо" основного общества, определяющего его решения, является очень важной. Еще на пороге XX в. В.И. Ленин писал по этому поводу: "..."система участий" не только служит гигантскому увеличению власти монополистов, она, кроме того, позволяет безнаказанно обделывать какие угодно темные и грязные дела и обирать публику, ибо руководители "общества-матери" формально, по закону, не отвечают за "общество-дочь", которое считается "самостоятельным" и через которое можно все "провести" *(545).

Общий принцип гражданско-правовой ответственности, установленный ст. 56 ГК РФ, заключается в том, что учредитель (участник) юридического лица или собственник его имущества не отвечает по обязательствам этого юридического лица, а юридическое лицо не отвечает по обязательствам учредителя (участника) или собственника, за исключением случаев, предусмотренных Гражданским кодексом РФ либо учредительными документами. Статьи 87, 96 ГК РФ, ст. 3 Закона об АО и ст. 3 Закона об ООО не устанавливают ответственности участников (акционеров) хозяйственных обществ, определяя, соответственно, что участники общества с ограниченной ответственностью и акционеры акционерного общества не отвечают по обязательствам общества и несут риск убытков, связанных с деятельностью общества, в пределах стоимости внесенных ими вкладов или принадлежащих им акций. Исключением из общих правил ответственности участников (акционеров) общества по его обязательствам является наличие отношений экономической зависимости между основным и дочерними хозяйственными обществами.

Обеспечивая стабильность предпринимательского оборота, защищая интересы дочернего общества, его кредиторов и акционеров, ГК РФ (п. 2 ст. 105) устанавливает два случая ответственности основного общества (товарищества) по долгам дочернего:

- солидарная ответственность наступает по сделкам, заключенным дочерним обществом во исполнение обязательных указаний основного, если это основное общество имеет право давать указания дочернему;

- субсидиарная ответственность применяется, если по вине основного общества наступило банкротство дочернего. Для привлечения к ответственности основного акционерного общества в его действиях должен быть обнаружен умысел (п. 3 ст. 6 Закона об АО при определении субъективной стороны применяет конструкцию "заведомо зная:").

В Постановлении Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 1 июля 1996 г. N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" *(546) указано: основное общество (товарищество) отвечает солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение обязательных для него указаний основного общества (товарищества), учитывая это, оба юридических лица привлекаются по таким делам в качестве соответчиков в порядке, установленном процессуальным законодательством.

Важным акцентом, сделанным судебной практикой, является ссылка на ст. 105 ГК РФ, предоставляющую право требовать возмещения убытков с основного общества только кредиторам, участникам дочернего общества, а не самому дочернему обществу *(547).

Интересно заметить, что действующее законодательство не определяет, что такое "право давать обязательные указания", не содержит каких-либо требований к процедуре и осуществлению таких обязательных указаний. В настоящее время утратил силу Указ Президента РФ от 27 октября 1993 г. N 1769 "О мерах по обеспечению прав акционеров" *(548), в п. 10 которого было определено, что акционер или основное хозяйственное общество не считается имеющим право давать соответствующему акционерному обществу или дочернему акционерному обществу обязательные для него указания, если исполнение таких указаний требует утверждения советом директоров или исполнительным органом соответствующего акционерного общества или дочернего акционерного общества.

Возникает вопрос: как понимает современное законодательство право основного общества давать указания дочернему? Является ли это право основного общества своеобразным изъятием тех или иных полномочий из компетенции органов управления дочернего общества или это соответствующие указания по вопросам "неизъятой" компетенции органов управления дочернего общества, которые становятся обязательными к исполнению? Представляется, во-первых, что в силу общего принципа действия юридических лиц во вне через свои органы управления (п. 1 ст. 53 ГК РФ) решения должны быть оформлены и управленческие действия совершены именно от органов дочернего общества, но только после получения на этот предмет обязательных указаний основного. Здесь можно провести аналогию с заключением сделок единоличным исполнительным органом после предварительного одобрения советом директоров по вопросам, требующим такого предварительного одобрения, например, в связи с совершением крупных сделок. Во-вторых, очевидно, что эти обязательные указания должны быть обращены именно к единоличному исполнительному органу дочернего общества, поскольку исполнение каких-либо обязательных указаний коллегиальным органом противоречит сущности коллегиального органа управления юридического лица и здравому смыслу.

Закон об АО (п. 3 ст. 6) устанавливает "особые" условия привлечения к ответственности основного акционерного общества - только в случае наличия специальных положений о праве основного общества давать указания дочернему в договоре или уставе дочернего общества, что существенно затрудняет возможность реализации этой законодательной нормы. С целью предотвращения возможной ответственности основные общества пытаются скрыть степень своего участия и контроля за деятельностью дочернего; наличие в уставе дочернего общества или в договоре между основным и дочерним обществами положений о праве основного общества давать какие-либо обязательные указания дочернему - редкое явление для российских холдингов.

Следует отметить, что судебная практика в вопросе применения норм абз. 2 п. 3 ст. 6 Закона об АО противоречива. В одних случаях основное общество привлекается к ответственности исходя из его фактической роли в возникновении и исполнении обязательств дочернего общества, явившихся основанием к предъявлению соответствующего иска *(549).

Так, по делу N КГ-А40/2857-98 Федеральным арбитражным судом Московского округа было указано, что ссылка заявителя кассационной жалобы на положения ст. 6 Закона об АО не может служить основанием для освобождения ответчика (основного общества) от солидарной ответственности, поскольку устав дочернего общества хотя "не предусматривает права основного общества давать обязательные указания, однако и не содержит такого запрета" *(550). В судебном заседании были, таким образом, доказаны два обстоятельства:

1) преобладающее участие в уставном капитале и тем самым потенциальное право основного общества давать указания дочернему;

2) фактические обстоятельства, подтверждающие, что сделка совершена дочерним обществом во исполнение указаний основного.

Этих обстоятельств, по мнению суда, было достаточно для привлечения основного общества к солидарной ответственности по долгам дочернего *(551).

Представляется, что законодательная норма, предусматривающая необходимость закрепления права основного общества давать обязательные указания дочернему в письменном документе, не учитывает саму природу холдинговых отношений, в основе которых экономическая зависимость дочернего общества и подчиненность его воле основного.

Противоречащее этому выводу решение было принято кассационным судом Федерального арбитражного суда Московского округа от 3 июня 2005 г. (дело N КГ-А40/3973-05) *(552) по жалобе ОАО РАО "ЕЭС России" о взыскании с него в качестве солидарного ответчика по иску ОАО "Сибирская угольная энергетическая компания" (далее ОАО СУЭК) по обязательствам дочернего общества ОАО "Сахалинэнерго", которому указом руководителя ОАО РАО "ЕЭС России" были даны письменные указания заключить договор поставки, в последующем не исполненный ОАО СУЭК в части оплаты за поставленную продукцию. Кассационная инстанция, подтвердив в ходе рассмотрения жалобы факты дочерности ОАО "Сахалинэнерго" и его исполнительного органа ОАО "Дальневосточная энергетическая управляющая компания", а также наличия письменного указания ОАО РАО "ЕЭС России", не признала солидарной ответственности ОАО РАО "ЕЭС России" по сделке, совершенной дочерним обществом, на основании ст. 105 ГК РФ и ст. 6 Закона об АО, поскольку в уставе дочернего общества ОАО СУЭК или в договоре между ним и ОАО РАО "ЕЭС России" не было предусмотрено право основного общества давать указания дочернему.

В удовлетворении исковых требований о привлечении основного общества к солидарной ответственности по сделкам, совершенным дочерними, суды отказывают в случаях, если в материалах дела отсутствуют доказательства наличия фактов совершения этих сделок по указанию основного *(553).

Российская правоприменительная практика не признает для целей привлечения к ответственности основного общества по долгам дочернего наличие косвенного участия, так как, по мнению суда, "само по себе такое участие не позволяет определять принимаемые дочерним обществом решения". В рассматриваемом Федеральным арбитражным судом Северо-Западного округа деле было также указано, что "не могут служить основанием для признания ответчика дочерним обществом Машиностроительного завода установленные ИМНС служебные отношения между их руководящими работниками, поскольку нахождение отдельных руководителей Механического завода в должностном подчинении генерального директора Машиностроительного завода не предоставляет последнему возможности определять решения, принимаемые указанными руководителями как органами ответчика, а может свидетельствовать лишь об отношениях взаимной зависимости между отдельными должностными лицами" *(554).

Таким образом, суд установил неправомерность смешения понятий "холдинговые отношения" и иные отношения экономической зависимости, поскольку данные отношения хотя и близки по содержанию, но различны по правовым последствиям. Этим постановлением также был исключен из мотивировочной части обжалуемого постановления вывод апелляционной инстанции о том, что Механический и Машиностроительный заводы являются взаимозависимыми лицами (ст. 20 НК РФ), как не относящийся к рассматриваемому делу, поскольку правовые основания установления дочерности и возможности привлечения основного общества к солидарной ответственности по сделкам, совершенным во исполнение указаний основного общества, устанавливаются гражданским законодательством.

Важно отметить, что для привлечения основного общества к ответственности по долгам дочернего необязательно, чтобы отношения экономической зависимости и контроля присутствовали стабильно - во всех решениях и сделках. Достаточно установить, что отношения подчинения сложились в определенном случае, в конкретной гражданско-правовой сделке. Правовые последствия такого признания те же, что и при стабильно существующих отношениях зависимости. Верховный Суд, Высший Арбитражный Суд РФ указали, что взаимоотношения двух хозяйственных обществ могут рассматриваться как взаимоотношения основного и дочернего обществ, в том числе и применительно к конкретной сделке в случаях, когда основное общество (товарищество) имеет возможность определять решения, принимаемые дочерним обществом, либо давать для него указания *(555).

Положение о привлечении основного хозяйственного общества к субсидиарной ответственности по обязательствам дочернего общества при его банкротстве, вызванном виновными действиями основного общества, не противоречит общему принципу, установленному п. 3 ст. 56 ГК РФ об ответственности учредителя (участника) юридического лица, собственника его имущества или других лиц, имеющих право давать обязательные для этого юридического лица указания или иным образом определять его действия, при несостоятельности (банкротстве) этого юридического лица. Аналогичные общие нормы установлены п. 3 ст. 6 Закона об АО и п. 3 ст. 6 Закона об ООО.

При определении возможности привлечения основного общества к ответственности при банкротстве дочернего общества с точки зрения субъективной стороны действий основного общества, вследствие которых наступила несостоятельность дочернего общества, ГК РФ и Закон об ООО оперируют понятием "по вине основного общества", что предполагает возможность как умысла, так и неосторожности, а Закон об АО требует наличия заведомого умысла в действиях основного общества. Налицо коллизия между нормами Гражданского кодекса РФ и Закона об АО, которая разрешается судебной практикой в пользу применения специальной нормы, установленной Законом об АО.

Вина основного общества за доведение дочернего общества до состояния банкротства определяется по правилам, установленным ст. 401 ГК РФ. Согласно положениям абз. 2 п. 1 этой статьи лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства *(556). Понятно, что доказать в действиях юридического лица наличие "злого умысла" на практике бывает крайне трудно. Некорректность закона о привлечении основного общества к ответственности по долгам дочернего проявляется также и в том, что фактически, как правило, имеет место целый комплекс причин, в результате которых организация становится банкротом.

Обобщение материалов арбитражной практики по делам о привлечении основного общества к субсидиарной ответственности по долгам дочернего в случае его банкротства по вине основного показывает, что для удовлетворения исковых требований по данной категории дел истец должен:

1) доказать факт дочерности или наличие права требования к лицу, несущему субсидиарную ответственность;

2) предъявить доказательства, подтверждающие наличие вины в действиях основного общества, результатом которых явилась несостоятельность дочернего общества;

3) обосновать недостаточность имущества у дочернего общества для удовлетворения своих требований.

При этом суды последовательно придерживаются позиции, что право на предъявление своих требований к учредителям в порядке привлечения их к субсидиарной ответственности имеют кредиторы, чьи требования не удовлетворены в полном объеме, в ходе конкурсного производства *(557).

С точки зрения оснований привлечения основного общества к ответственности по долгам дочернего практический интерес представляет случай, когда основное общество по договору реализует полномочия единоличного исполнительного органа дочернего, являясь его управляющей организацией (п. 1 ст. 69 Закона об АО, ст. 42 Закона об ООО). Должно ли основное общество в этом случае отвечать солидарно по сделкам, совершенным дочерним обществом, ведь все эти сделки совершает от имени дочернего общества само основное, являясь его руководителем?

Представляется, что в этом случае основное общество может быть привлечено к ответственности за убытки, причиненные по его вине дочернему обществу как орган управления юридического лица по правилам, установленным соответственно ст. 71 Закона об АО, ст. 44 Закона об ООО. Представляется, что нормы, регулирующие деятельность основного общества как единоличного исполнительного органа дочернего, являются в данном случае специальными и в силу этого имеют приоритет. В этом случае, если основное общество существует в организационно-правовой форме АО, правом обратиться с иском в суд обладает само общество, а также акционер (акционеры), владеющие в совокупности не менее чем 1% размещенных обыкновенных акций. Если основное общество - ООО, правом обратиться в суд наделены само общество, а также участники независимо от размера их доли в уставном капитале.

Основания, размер и порядок привлечения к имущественной ответственности основного общества (товарищества), установленные в действующем законодательстве, не вызывают одобрения со стороны представителей экономической науки. Интересна своим своеобразием точка зрения Г. Клейнера: "В пределе, когда собственник владеет 100% предприятия, он должен нести полную имущественную ответственность за предприятие, иными словами, иметь статус, аналогичный статусу члена полного товарищества.

Однако член товарищества несет ответственность только по долгам предприятия и никак не отвечает за результаты его деятельности. По нашему мнению, для подъема промышленного производства в России этого недостаточно. Речь должна идти об ответственности крупного собственника не только по обязательствам предприятия, но и за результативность его деятельности.

Может быть установлен минимальный норматив рентабельности к производственному капиталу, недостижение которого означает, по существу, пренебрежение обязанностями собственника производственного объекта и должно вызывать налоговые санкции. Если предприятие не получает прибыли (или не показывает ее в отчетах), то собственник предприятия будет нести финансовые потери. Подобный налог на производственный капитал следует отличать от налога на имущество как по формальному описанию, так и по экономическому смыслу.

Дело в том, что собственник основной части голосующих акций предприятия - не просто владелец недвижимого имущества, а одновременно в какой-то степени и руководитель всего социально-экономического комплекса, каковым является данное производственное предприятие" *(558) (курсив автора). Введение налога на производственный капитал, по мнению автора, будет препятствовать выводу неработоспособных предприятий из хозяйственного оборота, способствовать переходу предприятий в руки более эффективных собственников.

Приведенная позиция отличается новым взглядом на проблему, не совместимым, однако, с общими принципами и основаниями имущественной ответственности, установленными законодательством и признаваемыми российской правовой доктриной. При этом, на наш взгляд, существуют определенные проблемы в правовом регулировании вопросов привлечения к ответственности основного общества (товарищества) по долгам дочернего.

Следует признать необходимость совершенствования правового механизма, обеспечивающего защиту интересов дочерней организации. В том числе представляется целесообразным в самом законодательстве установить презумпцию ответственности основного акционерного общества по долгам дочернего, возникшим в результате исполнения указаний основного общества, независимо от закрепления в уставе и (или) договоре права основного общества давать такие указания дочернему, что будет соответствовать содержанию холдинговых отношений, когда дочернее общество вынуждено исполнять решения основного независимо от того, предусмотрено ли это в письменном документе, а также будет следовать уже фактически складывающейся судебной практике.

Действительно, основное общество имеет объективную возможность влиять на принятие решений органами управления дочернего общества; право основного общества давать обязательные указания дочернему не зависит от формального соглашения об этом в договоре между ними или в уставе, как указано в ст. 6 Закона об АО, а естественным образом вытекает из экономической зависимости дочернего общества и управленческой зависимости его менеджмента.

Т.М. Звездина, определяя статус дочернего хозяйственного общества, предлагает в отличие от действующего законодательства предусмотреть ситуацию "от обратного", когда головная организация признается имеющей право давать указания дочернему, если иное не определено уставом дочернего общества или договором между головной организацией и дочерним, либо между участниками (акционерами) дочернего общества и головной организации *(559). В предлагаемой новелле представляет интерес положение о том, что договор может быть заключен не только между основным и дочерним обществом, но и также между участниками (акционерами) дочернего и основным обществом, или, в изложении автора, головной организацией (что актуально для структурно сложных холдингов, имеющих "систему участия"). Действительно, не следует исключать влияние основного общества на дочерние через участников (акционеров) последних.

Цитируемый автор предлагает также меры, направленные на необходимость компенсации дочернему обществу убытков: "головная организация (лицо) обязана до конца хозяйственного года компенсировать убытки, возникающие у дочернего хозяйственного общества в результате выполнения обязательных указаний головной организации (лицо), или дать письменное обязательство возместить в определенный срок дочернему хозяйственному обществу указанные убытки, или гарантировать дочернему хозяйственному обществу право на какие-либо эквивалентные преимущества, если иной порядок возмещения убытков не определен в договоре между дочерним хозяйственным обществом и головной организацией (лицом) *(560).

Действительно, в холдинговом объединении головная организация может принимать временно невыгодные для одного из участников холдинга решения для достижения наибольшего коммерческого эффекта для всего объединения в целом. Цитируемый автор, проводя различие между характеристиками юридического лица, уставный капитал которого целиком или в значительной мере принадлежит "материнской" организации, от юридического лица в традиционном понимании пишет: "Бесспорно, что при этом материнская организация руководствуется в меньшей степени интересами зависимого юридического лица, а большей степени своими интересами либо интересами группы организаций, куда входит или которую она возглавляет. Материнская организация как раз может считаться подлинным юридическим лицом в традиционном его понимании" *(561).

Если прибегнуть к методу сравнительного правоведения, например, с германским законодательством, отличающимся, как известно, наиболее жесткой защитой интересов подчиненных (зависимых) обществ, то § 308 Акционерного закона германии 1965 года содержит императивную норму, в соответствии с которой властвующее предприятие *(562) правомочно давать правлению общества указания о руководстве обществом, а правление общества обязано следовать указаниям властвующего предприятия. Исключением из этого общего правила являются правомочия давать указания, идущие в ущерб обществу. При этом в указанной статье содержится также диспозитивная норма: если договор не определяет иного, то властвующим предприятием могут даваться правлению общества указания при условии, что они служат потребностям властвующего предприятия или предприятий, объединенных с ним и обществом в концерн.

Характеризуя неопровержимый вертикальный концерн, О.В. Белоусов пишет: "Властвующее предприятие имеет субъективное право давать указания правлению зависимого общества. Указания властвующего предприятия имеют юридическую силу для правления зависимого общества концерна. Если правление отказывается выполнить указание властвующего предприятия, последнее вправе добиться его выполнения посредством обращения с заявлением в суд. Правление зависимого общества обязано выполнять даже идущие в ущерб обществу указания властвующего предприятия концерна, если иного не предусмотрено в договоре подчинения" *(563).

При этом закон предусматривает, что представитель господствующего предприятия или его владелец обязаны давать зависимому акционерному обществу указания с "заботливостью порядочного и добросовестного руководителя". В противном случае они могут быть привлечены к ответственности за причиненный вред. В качестве потерпевшего, имеющего право на предъявление иска, может выступит само зависимое акционерное общество, его участники, а также кредиторы. К ответственности также могут быть привлечены члены правления и наблюдательного совета зависимого акционерного общества, если они действовали с нарушением своих обязанностей.

Продолжая тему о совершенствовании российского законодательства применительно к вопросу ответственности основного общества по долгам дочернего, следует сказать, что необходимо исключить из Закона об АО необходимость присутствия прямого умысла (конструкция "заведомо зная") при привлечении основного общества (товарищества) к субсидиарной ответственности по долгам дочернего в случае его несостоятельности (банкротства), а также при возмещении убытков основным обществом по требованию акционеров дочернего общества. В действиях основного общества может усматриваться иная форма вины в соответствии со ст. 401 ГК РФ.

Далее заметим, что в настоящий момент в вопросе имущественной ответственности основного общества по долгам дочернего организационный тип зависимости фактически остался за пределами правового регулирования. Следует предусмотреть в законодательстве возможность привлечения к имущественной ответственности основное общество по долгам другого хозяйственного общества во многоуровневом холдинговом объединении, построенном на системе участия, при наличии факта косвенного контроля или контроля через третьих лиц.

Интересно заметить, что в странах развитой рыночной экономики акционерам дочерних обществ наряду с возможностью взыскания причиненных убытков предоставляются также и другие возможности, например право обмена (конвертации) своих акций на акции материнской компании.

Законодательством установлено право участников (акционеров) дочернего общества требовать возмещения основным обществом (товариществом) убытков, причиненных по его вине дочернему обществу (п. 3 ст. 105 ГК РФ, п. 3 ст. 6 Закона об ООО, п. 3 ст. 6 Закона об АО). Закон об АО в указанной норме, в отличие от соответствующих норм ГК РФ и Закона об ООО, определяет, что убытки считаются причиненными по вине основного общества (товарищества) только при наличии в его действиях вины в форме умысла (в п. 3 ст. 6 Закона об АО используется правовая конструкция "заведомо зная"). Поскольку ГК РФ устанавливает, что участники (акционеры) дочернего общества вправе требовать возмещения основным обществом (товариществом) убытков, причиненных по его вине дочернему обществу, если иное не установлено законами о хозяйственных обществах, здесь отсутствуют какие-либо коллизии между Гражданским кодексом РФ и Законом об АО.

Возможность акционеров (участников) дочернего общества потребовать возмещения убытков, причиненных дочернему обществу по вине основного общества (товарищества), в отличие от установленного права требовать возмещения убытков для всех акционеров (участников) хозяйственных обществ существует независимо от процента их участия в уставном капитале. Для сравнения: право обратиться в суд с иском к члену совета директоров, к единоличному исполнительному органу общества, члену коллегиального исполнительного органа общества, к управляющей организации или управляющему о возмещении убытков, причиненных обществу, имеют акционеры, владеющие в совокупности не менее чем 1% размещенных обыкновенных акций общества (п. 5 ст. 71 Закона об АО) *(564).

Учитывая известные трудности, связанные с необходимостью доказывания размера убытков, причиненных дочернему обществу, авторы Концепции развития корпоративного законодательства предложили установить в законах о хозяйственных обществах ответственность в форме штрафа, взыскиваемого с виновного лица по иску акционера (участника) основного общества в размере заранее определенной твердой суммы.

По поводу правовой природы исков акционеров или участников дочернего общества к основному о возмещении основным обществом убытков, причиненных дочернему по вине основного, среди специалистов нет единого мнения. При этом данный вопрос имеет принципиальное значение, определяя вопросы подведомственности, подсудности, судебных расходов, содержания и исполнения решений. По мнению одних авторов, в случае предъявления иска акционерами (участниками) дочернего общества к основному, как и в случае требований акционеров (участников) к органам управления хозяйственным обществом о возмещении убытков, мы имеем дело с косвенными или производными исками, суть которых в том, что истцы-акционеры с помощью таких исков защищают свои права и законные интересы не прямо, а опосредованно, через защиту прав и интересов акционерного общества как самостоятельного субъекта корпоративных отношений *(565). В конечном счете, как считает В. Ярков, акционеры защищают свои собственные интересы, поскольку после возмещения убытков должна вырасти курсовая способность акций, увеличиваются активы общества *(566). С таким пониманием не соглашается Г. Осокина, полагающая, что "связь между возмещением причиненных АО убытков и ростом курсовой стоимости акций не столь очевидна и прямолинейна, как считают сторонники косвенного (производного) иска, потому что курс акций определяется как внутренними, так и внешними факторами объективного, субъективного и даже спекулятивного характера. Поэтому колебания курса акций могут иметь самую причудливую конъюнктуру - от роста стоимости акций в момент причинения обществу убытков до ее падения на момент их возмещения...". Далее указанный автор ставит несколько практических вопросов, связанных с конструкцией косвенного иска: "Если речь идет о косвенном иске, то почему истцом является корпорация; если соистцами наряду с ней выступают ее члены (участники), защищающие одновременно и свой собственный (частный) корпоративный интерес, то почему речь идет об одном, а не о нескольких (причем прямых) требованиях (исках); если соистцами по требованию о возмещении понесенных корпорацией убытков является корпорация и ее члены, то как распределить между ними судебные расходы, сформулировать резолютивную часть судебного решения и определить порядок его исполнения, чтобы при этом не были ущемлены права и законные интересы ни одного из соучастников". Г. Осокина предлагает считать рассматриваемые иски корпоративными как одно из средств защиты прав и интересов самого хозяйственного общества. Истцом по этому иску, с ее точки зрения, должно быть само юридическое лицо, от имени которого имеют право выступать ео органы управления или акционеры как его законные представители *(567).

Поскольку предметом настоящего исследования не являются процессуальные вопросы, заметим по существу дела, что, действительно, общий корпоративный интерес, носителем которого является корпорация, нельзя рассматривать как простую сумму частных интересов ее акционеров (участников). "Общий и частный корпоративный интересы, - пишет Г. Осокина, - несмотря на одинаковую направленность в своем развитии, имеют конкретное, отличное друг от друга экономико-юридическое содержание и форму, что исключает возможность их прямого и непосредственного отождествления. Общий корпоративный интерес является интересом юридического лица, самостоятельного субъекта права и соответствующих отношений, качественно и количественно отличающихся от частного корпоративного интереса, который ограничен стоимостью акции, размером причитающегося дохода, а также ликвидационной квоты; его качественные и количественные параметры находятся в сложной зависимости от общего корпоративного интереса" *(568). Заметим, что такая зависимость (пусть даже не однолинейная), конечно, существует: успешное развитие корпорации, ее прибыльность являются залогом удовлетворения интереса участника на получение дивиденда, на капитализацию стоимости принадлежащих ему акций.

Согласно Постановлению Пленума ВАС РФ от 18 ноября 2003 г. N 1 о некоторых вопросах Федерального закона "Об акционерных обществах" в случаях, указанных в ст. 6, 71 Закона об АО, акционеры могут заявлять требования о возмещении убытков, возникающих у общества по вине третьих лиц *(569). Истцом по таким делам должно признаваться общество независимо от того, что с иском обращается его акционер (участник). Присуждение при доказанности исковых требований следует осуществлять в пользу дочернего общества. При предъявлении иска основному обществу о возмещении убытков дочернему, поскольку сторонами по делу являются два юридических лица, спор подведомственен арбитражному суду *(570).

С сожалением следует заметить, что в российской действительности возможность предъявления иска от имени акционера (участника) дочернего общества к основному используется зачастую как инструмент корпоративного шантажа. Такие иски предъявляются от имени миноритарных акционеров лицами, имеющими намерение поколебать стабильность хозяйственного общества.

Широкого распространения в российской правоприменительной практике косвенные иски не получили, в частности, из-за несовершенства процессуального законодательства, не предусматривающего возможность их объединения в одном процессе.

Для холдингового образования иски акционеров (участников) дочернего общества о причинении ему убытков по вине основного приобретают особое значение. В интересах холдингового объединения в целом - достижения наивысшего синергетического эффекта - основное общество может дать указания дочернему совершить действия, которые могут повлечь для него убытки, но в последующем принести существенные преимущества и для всего объединения в целом, и для этого участника холдинга в частности. Представляется, что при рассмотрении иска дочернего общества к основному в системе холдинга суды должны исходить из сущностного содержания этого предпринимательского объединения.

При полном понимании, что основу правового статуса юридического лица составляют его права и обязанности, не будем останавливаться в этом параграфе на правах и обязанностях хозяйственных обществ и товариществ по трем причинам. Первое - из-за объемности этого материала, выходящего за пределы настоящего исследования. Второе - особенности прав и обязанностей основного и дочернего обществ в налоговых и антимонопольных отношениях будут рассмотрены нами в следующих параграфах этой главы. Третье - известно, что юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы (п. 1 ст. 53 ГК РФ). Вопросам организации и взаимодействия органов управления основного и дочерних хозяйственных обществ посвящена гл. V.