14. "Прекрасно знаю, что без махинаций не был построен ни один дом"

Ростовчанке З.И. 54 года. Находясь на пенсии, она про­должает работать без оформления договоров - ремонти­рует квартиры и другие помещения. Проживает в трехком­натной квартире. Вместе с ней живут также дочь с мужем и их двое детей. Денег хватает на питание и одежду, ос­тается достаточная сумма для того, чтобы делать неболь­шие накопления. Отпуск в последние пять лет проводила в Ростове и в Ростовской области - выезжала к знакомым и родственникам.

Я по-прежнему работаю от случая к случаю. Не далее как год назад я с напарницами делала ремонт в лаборатории, ко-

[510]

торая выдает сертификаты на продукцию и делает анализы. В основном на продукты питания. В эту лабораторию приходи­ли всякие заинтересованные люди и по определенной таксе получали необходимый сертификат. Причем часть из этих лю­дей хотела получить сертификат по правилам, но к ним при­дирались работники этой лаборатории и вымогали деньги. Я встретила там парня знакомого, который пришел в лаборато­рию, чтобы получить сертификат на макаронные изделия. Он возмущался тем, что с него требуют денег сразу, еще не взгля­нув даже на эти макароны. Как он ни хотел, но пришлось все-таки дать денег сотрудникам этой лаборатории. Но были сре­ди посетителей и такие люди, которые сами предлагали деньги за то, чтобы получить нужную бумагу. И это сплошь были выходцы с Кавказа.

Вымогают также и работники образования. Они вымогают с родителей подарки или деньги, в зависимости от состоятельнос­ти родителей. Разговоры такие происходят без свидетелей, ко­нечно, но о том, что такое вымогательство процветает, знают все: и дети, и родители.

Военкоматовские работники тоже вымогают деньги за то, чтобы дети не служили в армии. За деньги можно договорить­ся о том, чтобы признали этого призывника больным или дали ему отсрочку для того, чтобы он поступил в вуз и потом уже не служил. Конечно, скорее люди сами предлагают деньги. Но военкоматовские работники всегда готовы "помочь" родителям.

Был еще такой случай. У моей знакомой сын подрался с какими-то парнями, которые обидели кого-то. Так вот его и арестовали. А потом следователи стали вымогать взятку в об­мен на то, что выпустят парня из-за недостаточности улик. Деньги собрали и отдали этому следователю, но парня все-таки суди­ли, хоть и условно, но дали срок. Парень был не виноват, а его сделали зачинщиком.

Другая ситуация. Перед выходом на пенсию, да и после того я работала в строительном кооперативе. Хозяин нашего ко­оператива попал в неприятную историю - его поймали пья-

[511]

ным за рулем. Помню, что приходили к нашему начальнику в кабинет судебные исполнители и вели с ним переговоры. Не знаю всех подробностей, но после этого случая нашему коо­перативу пришлось бесплатно делать ремонт в кабинетах этих судебных исполнителей. Причем и материал был наш, и наши рабочие на этом ремонте работали. Конечно, нам закрыли на­ряды, но по копеечной цене.

К врачам я вообще обращалась достаточно редко. Единственно несколько раз по поводу зубов, но я ходила в платную поли­клинику. Иногда, если что-то заболит, - так перетерпишь. Но знакомые мои, которые попадали на операцию, вынуждены были платить очень большие деньги. Даже дома продавали, чтобы денег собрать. В случае операции платить в больнице прихо­дится буквально за все: за саму операцию, за медикаменты, за послеоперационный уход, за работу реанимации. Врачи про­сто говорят больному или родственникам, что все лекарства и медикаменты стоят столько-то. Операция, чтобы прошла ус­пешно, стоит столько-то денег. Так же насчет ухода за боль­ным: врачи напоминают, что нужно договариваться с медсест­рами или санитарками, для того чтобы больному оказывали внимание.

Все люди привыкли к такой ситуации. Если человек не мо­жет лечиться за деньги, то он получит самое некачественное обслуживание. Можно сказать, что ничего не получит. У моей соседки больной отец. Ему для того, чтобы пройти только об­следование, нужно заплатить очень большие для их семьи деньги. Точно не помню, но за обследование на томографе 200 руб­лей, за анализы тоже 200. Люди просто теряются, где их взять, эти деньги.

Привыкли люди к этому не от хорошей жизни, а от того, что нет иного варианта, чтобы помочь больному родственни­ку или самому себе. Я лично считаю такую ситуацию непра­вильной, потому что государство на медицину может тратить больше денег, и это облегчит ситуацию в здравоохранении. Можно сократить государственные расходы на международные поез-

[512]

дки, на всякие празднования и увеличить врачам зарплату. И зачем нам только эти полисы выдали медицинские. По ним можно только в поликлинику сходить на прием к врачу бесплатно, и все. Кстати, эти полисы можно купить, есть же такие органи­зации, которые выдают полисы безработным за деньги, да и любой человек может их купить. Но вот не ясно еще, выгод­нее полис покупать или деньги отдать сразу врачу за тот же осмотр?

Мне пришлось как-то покойного мужа определять в боль­ницу. Он нигде не работал в последнее время, полиса у него не было. Его положили вообще в коридоре больницы, и врач мне сказал, что ситуация у больного сложная и ему необходи­мо внимание, иначе он не выздоровеет или на всю жизнь ос­танется лежачим больным. Сумму он не называл. Пришлось мне с родными собрать сумму денег и просто передать врачу. Врач этот совсем не выглядел хапугой или рвачем. Он честно предупредил нас о том. что операцию можно сделать просто так, но можно сделать и хорошо. Естественно, все родные были за благоприятный исход.

Когда похороны мужа устраивала, платила по квитанции, которую нам выдавали у морга. По этой квитанции нам сдела­ли скромный обряд. Мы и не хотели другого. Но мои знако­мые в случае подзахоронения платили наличными исполните­лям. Причем торговались с ними. Но подзахоронения, насколько я знаю, в старых кварталах кладбища не разрешаются. Поэто­му эта ситуация возникает по инициативе родственников по­койного, а то, что деньги берут с них, это, наверное, не пре­ступление. Ведь могилу нужно копать вручную, а не бульдозером, а там корни и земля тяжелая.

В плане наличия работы по специальности я себя чувствую спокойно, потому что в городе ремонт квартиры большинство людей делают через знакомых мастеров-строителей. Информация о хороших мастерах идет по цепочке: бывает, что заказчики где-то уже видели, как работает тот или иной мастер или бри­гада. Например, побывают в гостях у знакомых, а потом инте-

[513]

ресуются, где найти именно этого мастера. Потом заказчик по рекомендации встречается с таким специалистом и они дого­вариваются - за наличный расчет. Такая ситуация выгодна и заказчику, и исполнителю, потому что деньги напрямую полу­чает исполнитель, а не хозяин, как если бы заказчик обратил­ся в кооператив или в фирму. И еще, если заказчик обратится в фирму, то у него могут и материал немного ополовинить, и работу могут выполнить небрежно, потому что работники та­ких фирм получают зарплату по тарифу, а он небольшой. В случае, когда заказчик и исполнитель действуют без посред­ников, напрямую, то мастер может что-то посоветовать заказ­чику, и этот совет будет необходимым, не сорвет лишних де­нег за работу, может и строительный материал раздобыть качественный.

Есть, конечно, в городе и строительные фирмы, которые делают тот же ремонт. Но чаще такие фирмы нанимают для ремонта больших зданий, административных сооружений, больниц, школ. Но все равно, своим хорошим специалистам хозяин такой стро­ительной фирмы обязательно какую-то часть суммы передаст в наличных, без бухгалтерии.

У меня автомобиля нет, ремонт квартиры делаю сама. Бы­товую технику (телевизор, стиральную машину) ремонтирова­ла в последнее время у знакомых. Точнее, сама их приглашала домой, и они не были официальными специалистами по ре­монту бытовой техники. Договаривались мы с ними на опре­деленную сумму, и ребята делали ремонт. Чаще всего пригла­шала или соседей, или родственников моих знакомых, потому что в таком случае было больше уверенности в том, что ре­монт будет сделан хорошо и техника будет работать.

Еще знаю, что есть такие подпольные цеха, на которых люди, как рабы, за копейки работают. У моей знакомой дочь работа­ла в таком подпольном цехе, они шили одежду и всякий шир­потреб. Все это делалось на дому у самого работника, либо ходили к хозяину и в каком-то ангаре работали. По пять-семь человек. Условия каторжные. Конечно, у таких цехов есть, как

[514]

сейчас называется, "крыша" - либо криминальная, либо ми­лицейская. Нелегальным это производство можно назвать лишь потому, что они не оформляют работников и не платят ника­ких налогов. Но чтобы не знала милиция о таком производ­стве - невозможно. Просто руководители таких подпольных фирм делятся прибылью с милицией, которая их покрывает.

Кстати, не так давно я встретилась с сыном моей знакомой. Он мне так открыто и сказал, что сейчас состоит в какой-то группировке или банде. Занимаются они выколачиванием долгов, машины перепродают и т. д. Я у него спрашиваю, а как же ты семью будешь создавать, кто захочет с тобой жить, если ты сегодня жив, а завтра нет. Он мне сказал, что пусть я лучше поживу хоть какое-то время хорошо, но не буду прозябать. А парню 23 года.

Мне это понять сложно. Я лично предпочла бы работать на том предприятии, где начальство пусть и связано с теневым бизнесом, но меня это не должно касаться. Вообще найти та­кую организацию, где начальство не связано с теневым бизне­сом, невозможно. Все коммерческие организации так или ина­че проводят какие-то операции незаконно. Но если бы мне в такой организации предложили бы также участвовать в махи­нациях, пусть и за хорошие деньги, то я бы отказалась. Я не подхожу для такой работы.

И, честно говоря, я бы хотела заниматься предприниматель­ством в сфере оказания ремонтно-строительных услуг. Но от­сутствует первоначальный капитал, налоги высокие тоже ме­шают. А так бы хотела.

Всю свою жизнь я проработала в строительстве и прекрас­но знаю, что в этой отрасли без махинаций не был построен ни один дом. Воровство и расхищения были здесь всегда. И сколько я помню, сами работники, рядовые мастера, всегда искали возможность для дополнительного заработка. И это все было еще до всяких перестроек, еще в советское время. В новое время (время Ельцина) воровать стали больше, нарушений стало еще больше, но вот зарплату нам стали задерживать. А когда была

[515]

страшная инфляция, то просто было обидно получать деньги, за которые ничего нельзя купить. Мы могли со стройки выне­сти кто банку краски, кто деревяшку, но директор нашего ко­оператива ворочал машинами со стройматериалом. Потом ему же нужно было, чтобы его дочка училась в университете. В связи с этим он делал ремонт и на факультете, и в домах ра­ботников вуза. Мы же получали смешные деньги. Но несмот­ря на это не уходили люди из этого кооператива, и по разным причинам: кому, как мне, на пенсию скоро, кто-то обязан ди­ректору или должен ему, кому-то уйти просто страшно, пото­му что жизнь страшная вокруг. Да и многие работали по при­вычке, потому что мы и раньше работали вместе в одном и том же стройуправлении. Я помню, как наш директор ожидал вагоны со стройматериалом из Украины, а на таможне придрались к каким-то бумажкам и не пустили эти вагоны в Ростов. Сры­ваются наши планы по строительству, нужно директору отда­вать кредиты и пр. И что, он дал взятку таможенникам, а по­том продал эти стройматериалы и хоть как-то рассчитался с убытками: вернул долги, дал нам деньги. Естественно, полу­чили мы их из рук в руки. И думаю, что никто из наших рабо­чих тогда не стал бы требовать официальной ведомости. Так что руководители предприятий, хотят они или нет, все равно будут в таких теневых отношениях, потому что бизнес - это риск, и не всегда там играют по правилам и по законам.

К уклонению от налогов я отношусь с пониманием и одно­временно осуждаю. С налогов ведь осуществляются выплаты в фонды - пенсионный, медицинский и прочие, без этих де­нег не могут жить ни пенсионеры, ни медицина существовать. Конечно, по идее налоги нужно платить всем. Но налоги дол­жны быть нормальными, не шкуросдирательскими. Потому что у руководителя фирмы, например, бывают разные ситуации в работе: то материал не подвезли, то за кредиты нужно распла­титься. А если с него драть эти налоги по полной программе и требовать их платить своевременно, то предприятие может в один прекрасный момент оказаться банкротом. Выгоды с этого

[516]

никто не получит, и прежде всего сами работники фирмы, ко­торые лишатся работы.

Думаю, что чаще всего от налогов уклоняются руководите­ли предприятий, потому что им приходится платить большие налоги. А также те люди, которые работают на нескольких работах. Индивидуальные предприниматели тоже скрывают свои доходы.

Мне не очень верится в то, что руководители предприятий могут уклоняться от налогов с целью упрочить материальное положение своих сотрудников. Просто они делятся со своими приближенными, чтобы те либо молчали о делах фирмы, либо выполняли то, что руководитель скажет. В нашей строитель­ной фирме были соучредители — основатели фирмы, несколько человек, которые и получали материальные блага. Эти люди могли купить и квартиры, и машины. А остальные работники по полгода не видели денег, и их приходилось выпрашивать у руководства.

А вот двойную бухгалтерию, выдачу зарплаты наличными я скорее осуждаю. Это ведь двойная бухгалтерия выгодна даже не столько простым работникам, а руководству фирмы. Это вредит нашему государству. Конечно, я знала, да и сейчас знаю не­сколько таких фирм, где работникам выплачивается часть зар­платы наличными. Особенно это касается оплаты за дополни­тельной работу, внеурочного времени. Но большая часть денег все равно достается именно руководству этих фирм. Я думаю, что если продолжать такую ситуацию, то люди просто не смо­гут даже узнать: сколько они заработали, а сколько положил в карман то же руководитель.

Простых работников, уклоняющихся от налогов, я понимаю. Жизнь сейчас очень тяжелая, кругом дороговизна, человек эко­номит каждую копейку. Я понимаю, что для общества в целом это плохо, когда не платят граждане налоги. Ну а как выжить? Если снизить налоги, то какая-то часть работников будет пла­тить налоги. Но их же не снижают. Конечно, всегда в обще­стве будут люди, которые будут уклоняться от уплаты нало-

[517]

гов, какими бы мизерными они ни были. Такова природа че­ловека.

Люди бы платили налоги более исправно, если бы видели толк в этом. А какой толк в том, что сегодня налоги собира­ют? Только вот войну развязали и тратят на нее деньги. Обра­зование сейчас платное или оплачиваемое, здравоохранение платное, в детском саду нужно платить, стоимость коммунальных услуг огромная - за все платим сами. А куда налоги идут - неясно.

Нужно изменить налоговое законодательство, для того что­бы все люди платили налоги, причем безболезненно для себя. Для простого работника можно установить 15% налог. А для фирм и предприятий - не знаю, может быть, и побольше, но не больше 30%.

Проблема борьбы с коррупцией является важной для стра­ны. Потому что все деньги, которые крутятся в теневой эконо­мике, могли бы уходить в социальную сферу, на таких людей, как мы. Из этих денег можно было бы обеспечить армию. А иначе все эти деньги уходят к тем людям, которые с жиру бе­сятся. Помимо коррупции у государства много забот: безрабо­тица, неработающие предприятия, крестьянство наше сидит в дыре. Но все это тесно связано. Потому что деньги, которыми набивают карманы всякие дельцы, можно было бы направить на развитие производства, на то, чтобы дать людям работу. Вы посмотрите, на каких дорогих машинах ездят сейчас все эти дельцы, какие дома они себе построили. Этих денег в былые времена хватило бы и на детские дома, и на детские сады. На пенсионеров.

Конечно, такие явления были и раньше. Но сейчас все это происходит внаглую. Как говорится, кругом беспредел. Были тогда и взятки, и различные уклонения. Но люди прятались раньше и прятали свои махинации, потому что за них наказы­вали. Я раньше работала в строительном управлении, и нам запрещали работать на двух работах, нельзя было подрабаты­вать. За этим следило начальство и могло вплоть до увольне-

[518]

ния дело довести. Хотя одной зарплаты не хватало, конечно, и нашей семье, чтобы содержать двух детей. Почему еще начальство запрещало подрабатывать, так потому, что боялись, что на ос­новном месте работы люди будут работать с прохладцей, а все силы будут тратить на "шабашки". Но "шабашили" многие, те, кто, конечно, был специалистом. Каменщики, штукатуры. Я думаю, что они честно работать хотели, просто им не создава­ли условий. А вот водители, которые вывозили со строек ма­териалы, и калымили на государственном транспорте и за ка­зенный бензин - это, конечно, уже более серьезные нарушения. Я до выхода на пенсию работала маляром, получалось иногда где-то подработать, но мы же работали своими руками и ни­чего, кроме пользы людям, не приносили. А сейчас можно прак­тически открыто работать, не оформляя работников. Началь­ники и хозяева платят им "черными" деньгами. Это очень развито.

Я думаю, для эффективной борьбы с теневой экономикой необходимо смягчить законы, но не все, а сделать нужно так, чтобы люди смогли организовать предприятия, брать креди­ты, создавать рабочие места. Для этого, конечно, налоговые законы нужно сделать реальными, чтобы не обдирать предприятие. С коррупцией и организованной преступностью нужно действо­вать на основе существующих законов, жестко наказывая, причем невзирая на лица. Ужесточение законов для борьбы с корруп­цией, оргпреступностью не нужно, потому что сегодня люди доведены до такой степени озлобленности, что для них это не преграда.

Простое подавление коррупции не изменит ситуацию. Сила вызовет противодействие со стороны теневых дельцов, и они будут находить новые формы противодействия. Поэтому нуж­но легализовать те деньги, которые есть на руках у предпри­нимателей. Пусть эти деньги будут вложены в экономику. А потом уже нужно жестко спрашивать с тех, кто после такой легализации будет нарушать законы. Но президент должен на­чать с главного: нужно наказать тех министров, работников его правительства, которые были замечены в теневых сделках. Потом

[519]

нужно спросить и с губернаторов за их махинации. А если только законы будут направлены против простых граждан и против предпринимателей городского уровня, то теневую экономику не уничтожить.

В борьбе с ней должно объединиться все общество. Хотя непосредственно этим заниматься должны органы безопасно­сти и другие спецслужбы. Я думаю, что у них есть и агентура, и хорошая структура. Организованы они лучше других, и они не так продажны, как милиция. Это я подтверждаю уже име­ющееся у людей мнение. Только на них и можно положиться. Армия должна заниматься защитой государства, бороться внутри страны - это не ее задача. Можно опереться на предпринима­телей, но не на всех, а на тех, кто сам заинтересован в наведе­нии порядка. Как правило, это предприниматели не высокого полета, а те, которые своими руками работают. Но для начала им нужно создать условия, возможность для работы, чтобы они поверили в эту борьбу и смогли убедиться в том, что она при­ведет к лучшему. Интеллектуальная элита тоже может помочь, разработать законы, изучить ситуацию. Простые труженики очень слабы, хотя их и много. Но от них реально мало что зависит.

А повышение зарплаты чиновникам, мне кажется, не помо­жет. Аппетиты у чиновников растут и будут расти. Это повы­шение их не остановит. То есть если завтра удвоить им зарп­лату, то они не перестанут проворачивать махинации, потому что их нелегальные доходы в десятки раз превышают офици­альные заработки.

Большая часть работников администраций вовлечена в те­невой бизнес. К ним же все идут за справками, регистрация-ми, разрешениями. И тут они и творят произвол, берут взят­ки. Можно сказать, что они являются, по сути, организаторами этого теневого бизнеса, потому что без них ничего бы не по­лучилось.

Такая же ситуация, я считаю, со всеми нынешними канди­датами. Они поголовно вовлечены в теневой бизнес или свя­заны с группировками. Наверное, я бы проголосовала за кан-

[520]

дидата, который связан с таким бизнесом, потому что других просто нет. Но за откровенного бандита, несмотря на то что он там обещает избирателям, я бы не стала голосовать.

Если бы я лично столкнулась с несправедливостью властей, наверное, обратилась бы к влиятельным друзьям или родствен­никам. Если этот вариант не поможет, то пришлось бы гото­вить взятку. Обращаться в наш суд - это долгие тяжбы и мо­жет закончиться ничем. Международный суд - это далеко и дорого. С криминалом страшно связываться вообще. Вышесто­ящие инстанции отпишут на места решить эти проблемы, как и про советской власти: писали люди, писали, а их письма воз­вращали по месту жительства.

В случае же прямой угрозы поступила бы так же - реально помочь могут только друзья и близкие. Потом, если вдруг не поможет, в прокуратуру. На милицию надежды нет: к ним пос­леднюю очередь. ФСБ - это крайний вариант, когда уже пой­му, что полностью бессильна. С криминалом связываться не буду ни под каким предлогом.