3. "Менты, рэкет - это уже в порядке вещей"

Н.К. - ему 43 года - по основной специальности - меха­ник судов типа "река — море". Закончил Ростовское речное училище. 12 лет ходил в плавания по стране и за рубежом После реорганизации Волго-Донского речного пароходства ушел из плавсостава, вернулся в свою станицу. Несколько лет про­работал механизатором. Совместно с двоюродным братом и знакомыми механизаторами основал СХА (сельхозартель). Проработав там несколько лет, Н.К. принял решение об уходе,

В настоящее время он вместе с женой занимается веде­нием подсобного хозяйства. Со своей продукцией выезжает в другие регионы России - торговать.

Имеет двух дочерей, одна учится в техникуме, другая ~ школьница.

В конце 80-х годов флот стали сокращать. Начались склоки между работниками за право работать за границей. Подбира­ли в экипаж только своих людей - мне пришлось увольняться. Да и без семьи надоело жить. А предлагали условия на полго­да в плавание уйти - это уже тяжело было для меня.

Приехал я в колхоз; вариант был один - идти работать ме­ханизатором. Несколько сезонов поработал нормально, а по­том началась неразбериха. Зарплату задерживают. Цены непо­нятные, особенно удручало, что на сельхозпродукцию цены упали, а на промтовары росли, да и купить их было сложно, потому что снабжение развалилось. Хорошо, что я в 1989 году успел на сбережения "Жигуленок" купить. Да и родители, конечно, помогли: дом расширить, газ провести. У жены здесь отец -бывший военный (сами они из Курска), а у меня вся родня на хуторе.

Зарплату свою мы вовремя не получали с 90-х годов, да ^и начисляли ее тогда нам - механизаторам - в убыток. Те, кто на комплексе животноводческом работали, и мясо могли иметь, и молоко. А что мы могли поиметь со своих тракторов, ком-

[340]

байнов? Железки. В нашей бригаде механизаторов ребята были нормальные. Они всю технику как свои пять пальцев знали и работать могли и хотели. Может, и не все, но большинство. А новый председатель колхоза вообще ничего не хотел делать. Он в рот смотрел местному начальству и кредиты с ним де­лил. А тут еще стали делить имущество колхозное. Тут мы и поняли, или сейчас отделяться, чтобы хоть что-то получить на пай, или мы вообще из этой ямы не выберемся - колхоз силь­но тогда задолжал всем за кредиты и по зарплате. Получили на пай землю, кое-какую технику и стали работать как ТОО. И тут другая история. Директором ТОО - это оно потом стало СХА - был Палладий. Вроде бы мужик нормальный, но в один момент он "кинул" и меня, и остальных. Взял и уехал в Ново­сибирск. У него же все договоры были, он же директор - его подпись нужна, а его нет. На меня ребята тогда окрысились: твой приятель, ты его привел, так вот и ищи его. Естественно, мы в том году прогорели конкретно. Потом этот Палладий прислал через пару месяцев письмо, в котором написал, что больше не хочет заниматься этим хозяйством. А мне к тому времени и самому надоело с этими проблемами возиться. Налоги платить -надо законы знать; потом прибыльность упала зерновых. Хлеб закупают за границей, а у нас за бесценок покупают. Рубль вечно скакал, а ответственность нужно нести всем коллекти­вом. Намаялся я тогда, да и труд этот сельский уже был не Для меня. В колхозе были хоть выходные, отпуск, зарплата, а тут живешь без денег и ждешь: получишь что-то к концу года или тебя власти опять обманут. Решил я уйти из СХА и за­няться своим огородом, потому что до него руки не доходили. Тут еще дочери стали подрастать - им внимание нужно.

Я вообще смотрел по сторонам и видел, что на хуторе можно и не работая в колхозе, прожить нормально. Пай наш, правда, остался в СХА, сейчас получаем зерно за землю. Родители жены тоже паи свои сдали и натуроплату имеют. Зерно - это хорошо, конечно, да только мало его выдают. В том году выдавали по полтонны. Этого совсем недостаточно.

[341]

А в прежние годы и еще меньше давали. Я ребятам тогда го ворил, что ж вы зерно урезали. Они: неурожай. А я знаю, что урожай был, у меня брат в СХА работает, но людям всем ска­зали, что он плохой. Пришлось опять ссориться.

Нынешний директор СХА дед Григорий, может, и подки­нул бы зерна, так ребята договорились выдать столько, сколь­ко выдавали в других хозяйствах и у фермеров. Григорий у них "под колпаком". Он уже старый, чуть что не так - его опять на пенсию отправят. Он им нужен, потому что у него связи остались, да и знания, а откуда у простого механизатора зна­ния?

Так что зерно покупаю у других, родители иногда помога­ют, брат может помочь. Но в основном покупаю. В подсобном хозяйстве ведь у меня две коровы, четыре поросенка, утки. Всех кормить надо.

Но средств пока хватает. Участок с огородом 18 соток. На огороде помидоры выращиваем - в этом году очень хорошо уродились, также "синенькие" (баклажаны), кабачки. Виног­рад есть, яблони, сливы. У родителей участки есть, они их тоже обрабатывают, получают урожай. Так я все лето в разъездах. Свои помидоры-баклажаны гружу на прицеп и вперед.

Подсобное хозяйство для меня и основная, и дополнитель­ная, и всякая другая работа одновременно. А расширять я его не в силах. Кому обрабатывать? В этом году такая жара сто­яла, что жена с дочерьми лежьмя лежали. Только к скотине и выходили, чтобы покормить, подоить, прибрать за ней. У меня скотиной жена заведует. Молоко на сепараторе перегоняет: творог, сметана, сливки. Сами едим, на рынке продаем.

В позапрошлом году со своими овощами доезжал до Ленин­града. А так и в Тулу, и в Москву, Волгоград и пр. Ну и по области. Особенно на северо-восток. У них в этом году неурожай на овощи, цены выгодные для нас: у нас баклажаны три-три с половиной рубля, а в Морозовске, Обливской и в Вол­гоградской области - в той части, которая граничит с Ростовс­кой, - до 14 рублей доходит, помидоры у нас три рубля, а у

[342]

них шесть-семь. А фруктов у них в этом году совсем мало. Мы же там можем картофеля прикупить.

Продаю, конечно, в первую очередь свое. Но если у меня товара мало или нет какого-то ходового, то я могу взять у ро­дителей, или сами соседи, знакомые просят отвезти что-то и продать, я у них покупаю. У родителей, естественно, нет, не покупаю, а привожу им выручку минус расходы на бензин.

Вы только меня перекупщиком не называйте. Перекупщики -те по дворам шастают и людей дурят, особенно стариков, не­мощных. А ко мне люди сами несут и упрашивают. Но маши­на-то у меня не безразмерная: я и так заднее сиденье снял, плюс прицеп прицепил и загружаюсь под самую завязку. По­этому я не у каждого человека и товар возьму - чаще у родни, да и то не каждый раз. Могу и немножко накинуть на овощи, если они хорошего качества. Потому что мне делиться не надо ни с кем: я сам везу, сам стою-продаю. А перекупщик нанима­ет продавцов, с ментами делится или с начальниками. Поэто­му у них и цены закупочные маленькие, меньше, чем у меня.

Да этим занимаются почти все здоровые мужики, у кото­рых машина есть и которые в дороге не "бухают". Полхутора ездят с продуктами.

Я в "путешествия" свои чаще всего езжу один, иногда жену беру. Но почти всегда с каким-нибудь знакомым еду, он на своей машине, я на своей. Для безопасности, и вообще так веселее. Но большой толпой ехать тоже не резон, потому что это сразу заметят и труднее будет затеряться.

Сегодня одна беда - бензин дорожает, и чувствую, это не предел, цены расти еще будут. Если бы бензин не подорожал ^в этом году, я бы заработал на порядок больше, чем ребята из сельхозартели. Потом, машине все-таки 10 лет: ломается, бен­зина "жрет" много, особенно когда груженый иду.

Выгодное место для продажи найти - не проблема. Слухом земля полнится. Местные ребята рассказывают, что где видели. Да и по трассе, когда едешь, обращаешь внимание, что почем. Я по идее "дальнобойщик", потому что многие из хутора

[343]

дальше Шахт или Каменска не выезжают. А я уже все дороги знаю от Ростова до Москвы и даже выше.

Ну а менты, рэкет - это уже в порядке вещей. Не успеешь из района выехать, так тебя на каждом мосту или при въезде в какой-нибудь город начинают тормозить, проверять. То в на­глую бензинчика попросят отлить, то помидоров отсыпать, у тебя, говорят, много. Ну я, как правило, "сиротой" прикиды­ваюсь, говорю - дети голодные сидят, жене операцию делать нужно. Ну эти, гаишники или как их там - гибэдэдэшники - и не настаивают.

Криминал основной на рынке. Приглядываться они начина­ют, как только ищешь, куда машину поставить возле рынка. Обычно подсылают молодых сопляков, лет по 18-20. Вот не­давно в Твери подходят ко мне двое - прилично одеты, лица не бандитские, нормальные - и спрашивают: "Ты к нам на­долго?". Я им отвечаю: "Пока не продам". Они мне: "Устанешь. Может, по-хорошему договоримся? Ты нам по такой-то цене отдашь и езжай в свою Кисляковку". А я им отвечаю: "Я в этой Кисляковке по такой же цене и купил, чтоб сюда привез­ти". А они: "Ну тогда делиться надо. Ты же знаешь, все так делают". А я им: "С вами что ли, с малолетками?". Ну тут на­чинаются наезды: "А ты Юру Гвоздя знаешь?". Я говорю: "Это которого убили в прошлом году?". Они злиться начинают, так и перебрехиваемся. Они говорят: "Юра Гвоздь тут все держит. Если ты такой умный, то назад машину на себе потащишь". Они могут скаты проткнуть, на стекло лобовое кирпич уро­нят. Вон моему знакомому машину соляркой полили среди бела дня и обещали поджечь. Ну чего тут поделаешь - приходится откупаться, дашь полтинник - нормально.

Платить приходится за место для торговли. Если с машины торгую, то за стоянку. Правда, в каждом городе цены отлича­ются. Бывает, загнал машину на рынок и держи ее хоть сутки, а на других рынках только от открытия до закрытия рынка-Ночую в машине, иначе все утащат.

[344]

Иногда после этих "хозяев рынка" участковые подбегают с папками, начинают всякую туфту нести про регистрацию и прочее. Я им говорю: "А вы у Гвоздя спросите, насколько я приехал, зачем. Я ему за это плачу". Ну "менты" потрутся-потрутся и к кому-нибудь другому цепляются. Обязательно с кого-нибудь или деньжат поимеют, или сумку продуктами набьют.

Хотя трудности трудностями, но в артель я не вернусь уже. Надоела эта пахота. И вы думаете, у них там, в СХА, вымога­телей меньше, что ли? У них и местная власть норовит урвать чего-нибудь, да и воруют у них часто: и усть-донецкие, и апа-ринские. И воруют ведь не только выращенное, но и технику разукомплектовывают, и склады взламывают. Хорошо, хоть солярку работники артели сами охраняют. А то б им и урожай нечем было бы собрать. Милиционеры же воров поймают, оштрафуют, сутки дадут, но все равно выпустят. Потому что этим ворам все равно свои семьи кормить надо.

Вообще сейчас воруют так, как в советские времена нам даже и не снилось. Но сейчас как дело обстоит: если ты машину зерна украл, ты враг общества; а если ты колхоз украл - ты предприниматель. Вы уже слышали о нашей МТС? Эта МТС, на мой взгляд, и есть враг общества. Под организацию МТС дают из области кредиты, которые потом "вешают" на "мерт­вый" колхоз, который скоро ликвидируют. Технику в МТС свезли отовсюду, откуда можно, да еще и в кредит технику дали. У них там в МТС все новье - трактора, комбайны... Заправляют этой МТС глава администрации района вместе с руководите­лем областного подразделения министерства сельского хозяй­ства. В этом году МТС вместо того, чтобы помогать обраба­тывать поля хозяйствам района, засеяло свои поля, которые Достались ей от прежних разваленных местной властью хозяйств, подсолнечником, а его глава администрации района прямиком отправит в Турцию. Налоги они там в МТС если и платят, то Минимальные. Контору раздули больше некуда, попристроили ^всех своих, кто учетчиками, кто кладовщиками, кто весовщи-^Ками. И это только начало. Мне кажется, эта МТС со време-

[345]

нем приберет к рукам многие хозяйства района. Особенно те которые задолжали или по налогам, или по кредитам.

А наши фермеры без техники и кредитов скоро выдохнут­ся. У большинства фермеров комбайны и трактора свой ресурс давно выработали. Еще пару лет - и совсем развалятся. Зем­лю истощили подсолнечником, вообще варварство сейчас ка­кое-то по отношению к земле. Вы вот спросите у людей - как и чем они свой участок подкармливают, как удобряют. Так там и опилки, и навоз, и минеральные удобрения, и перегной - все что угодно. А на паевые земли никто ничего не вносит. А сколько пустующей земли, заросшей бурьяном, амброзией? Вот была в этих местах 200 лет назад степь, так скоро и опять будет. Фермерство давно уже не развивается ни вширь, ни вглубь. Сейчас выращивают то, на что есть спрос за границей или в других местах. А это до добра не доведет. Поле будет скоро, как асфальт. Я, может, потому из СХА и ушел, что не мог больше на это варварство смотреть. А куда местные власти смотрят?

Смотрите сами, со своего личного хозяйства я плачу налог на землю. Вот на корову ввели налог - по пять рублей. Хотя нет, это не налог, это за газ. Я вам поясню. Вы видели - у нас на хуторе почти у всех проведен природный газ. Мы с челове­ка платим три шестьдесят в месяц за пользование газом. А местные власти придумали, чтобы мы пять рублей за корову платили. Так мы что ей, борщи варим? А со свиней - по два пятьдесят в месяц. Ну свиньям, может, и подогреваем воду. А корова-то этого газа и не видит. Я так думаю, что наши коро­вы на президентские выборы работают. За год наши две телки 120 рублей внесут. Дорожный налог плачу. За пастбище налог, хотя этих пастбищ у нас и нет. Еще платим за содержание ко­ров в стаде, но это уже не налог, а дело добровольное.

Но вы же понимаете, плати им налоги, не плати, все равно от местной администрации поддержки никакой. Раньше у нас были медицинские полисы, но какой в них прок? На них ни лекарства не возьмешь, ни операцию не сделаешь. Они - пустая

[346]

бумажка. А у вас что, в Ростове, за полисы лечат? Ага. Вот и у нас с этим полисом разрешают только в кабинет постучать. Врач "для отмазки" что-то там напишет на рецепте - все, полис можно в карман прятать. Лекарства, бинты, в общем, все медицинские принадлежности стоят денег. Лечение тоже. Это и не только у нас в районе. Мы вообще в семье бо­леть не любим, но если нужно будет, то я этот полис всегда могу купить.

О пенсии мне жена чаще говорит, чем я сам думаю. Мне до пенсии еще далеко, и минимальную я все равно получать буду, если доживу. А пока силы есть, нужно детей на ноги поста­вить.

По большому счету, я бы хотел на флот вернуться снова. У меня и связи сохранились с Костенко. Он раньше был главой районной администрации, сейчас в пароходство штурманом вернулся, мог бы меня мотористом к себе взять. Но, во-пер­вых, я опять должен дома по полгода не бывать, питаться черт-те чем. Да и паспорт моряка у меня старого образца, чтобы заново документы оформить, мне говорили, нужно заплатить то ли 800, то ли 1000 долларов.

Политиков, которые довели страну до жизни такой, у нас вообще не любят. Люди от безысходности шарахаются то к Зюганову, то к Лебедю. Теперь Примаков объявился. Станем мы при нем лучше жить - не знаю. Но вот мой бизнес он мо­жет завернуть. За всех людей не могу сказать - кого они там любят, но голосовать будут опять же по настроению или по глупости.

И все эти политические движения, законопроекты всякие я лично всерьез не воспринимаю. Вы вот спрашиваете о част­ной собственности на землю. Так если подумать, это же для крестьянина не цель. Землю купят те, кто из-земли выжмет по максимуму. Я думаю, что если и начнут землю массово прода­ть, то ее будут продавать не по реальной стоимости, а либо какие-нибудь очередные ваучеры, либо у пенсионеров их паи будут выменивать на новые гробы. У нас в стране всегда так

[347]

бывает: идеи-то, может, и хорошие, но результат, как всегда печальный - обман, надувательство.