Вопрос 34.

Философское направление - эмпиризм (от греч. empiria опыт) утверждает, что все знания возникают из опыта и наблюдений. При этом остается неясным, как возникают научные теории, законы и понятия, которые нельзя получить непосредственно из опыта и наблюдений. Родоначальником эмпиризма был англ. философ Бэкон (1561-1626), кот был убежден, что философия способна стать наукой и должна ею стать. Науку, знание он рассматривает как высшую ценность, обладающую практической значимостью. «Знание - сила». «Мы столько можем, сколько знаем». Бэкон разработал классификацию наук. На памяти основывается история, на воображении – поэзия, литература и искусство вообще. Разум же лежит в основе теоретических наук или философии. Гл. затруднение в познании природы – в уме человека. Для Бэкона правильный метод – наилучшее руководство на пути к открытиям и изобретениям, кратчайший путь к истине. Существует 4 препятствия для объективного познания мира, идолы (заблуждения разума, искажающее познание): 1. «призраки рода». Является следствием несовершенства органов чувств, которые обманывают, но сами же указывают на свои ошибки. 2. «призраки пещеры». Происходит не от природы, а от воспитания и бесед с другими. 3. «призраки рынка». От особенностей соц жизни человека, от ложной мудрости. Наиболее тяжкие из всех. 4. «призраки театра». Связаны со слепой верой в авторитеты, ложные теории, философские учения. Очистив разум от призраков, нужно выбрать метод познания. Бэкон образно характеризует методы познания как пути паука, муравья и пчелы. Паук выводит истины из разума, а это ведет к пренебрежению фактами. Путь муравья – узкий эмпиризм, умение собирать факты, но не умение их обобщать. Путь пчелы – состоит в умственной переработке опытных данных. Путь истинного познания – индукция, т.е. движение познания от единичного к общему. Особенность индуктивного метода – анализ. Эмпирическая философия Бэкона оказала сильное влияние на становление экспериментального естествознания. Дж. Беркли (1685-1753). Исходный пункт субъективно-идеалистической концепции становится критика учения Локка о первичных и вторичных качествах. Он считает ошибочным взгляд, согласно которому первичные качества объективны, а вторичные субъективны. По Беркли, все качества вторичны. Между первичными и вторичными качествами нет различия, и те и другие является ощущениями. Ощущений же вне разума нет. Поэтому вне сознания ничего нет. Существование вещей означает, что они «должны быть воспринимаемыми». Отсюда центральный принцип его философии: «существовать значит быть воспринимаемым». Данное утверждение приводит Беркли к солипсизму – учение, признающее существование только данного субъекта. Беркли с позиции субъективной гносеологии переходит на позиции на позиции объективного идеализма.

Вопрос35.

Самое простое определение акта опредмечивания состоит в том, что здесь мы имеем дело с превращением характеристики субъекта деятельности, проявляющихся в виде способов его действия, в свойства Объекта его деятельности, воплощенные в материальных качествах неких телесных тел40. И дело здесь не просто в том, что в процессе труда, скажем, человек воплощает во внешнем предмете свою материально-преобразовательную к Категории опредмечивания и распредмечивания в последнее время являются предметом пристального внимания наших философов и, в частности подробно рассматриваются в помещенной в настоящем сборнике стать Г. С. Батищева и др. 10 См.: Г. С. Б а т и щ е в. Противоречие как категория диалектической логики. способность. Сам этот акт, как мы уже видели, может быть рассмотрен как чирго природный, и, следовательно, такая способность еще не делает человека человеком, общественным субъектом, Конечно, эта способность имеет исторически обусловленный характер, но, рассмотренная указанным образом, она еще не позволяет увидеть в человеке субъекта деятельности. С одной стороны, способность эта сама имеет прежде всего опредмеченный характер, выступает в виде материальных произ- иодительных сил. И если говорить о тех способностях человека, которыми он обладает благодаря этим силам,— способностях формировать материю и создавать новые материалы, концентрировать высокие энергии, производить предметы в громадных количественных масштабах,— то все они могут быть целиком перенесены на машину, автомат или роботов. Опредмечивание, стало быть, не сводится к простому перенесению свойств одного агента производства на свойства другого. С другой стороны, и способности, неотъемлемо принадлежащие самому человеку, его телу и мозгу, не заключают в себе ничего специфически социального и также не выявляют природы человека как общественного субъекта. Скажем, физическая сила и подвижность рук, острота глаза и слуха, сила, устойчивость и подвижность нервных реакций — все эти необходимые компоненты современного труда могут быть проанализированы с чисто физиологической стороны. Повторяем, человек — продукт истории со всеми исторически и индивидуально благоприобретенными свойствами его организма — остается природным существом, «подобного которому нет во всей природе». В этом своем качестве он и исследуется психологом, физиологом или даже химиком-генетиком, которым иногда приходится решать вопрос о пригодности того или иного индивида для выполнения тех или иных общественно полезных функций. И даже промышленный рационализатор, если он рассматривает труд рабочего с точки зрения выбора максимально целесообразных телодвижений, условий чисто физиологической или психической утомляемости, то видит в деятельности человека лишь естественный процесс (классический пример — система Тэйлора; но подобное «абстрактное» обследование человека входит в качестве составной части и в программы современных тестов, а также в исследования деятельности спортсмена). Кинематику движений можно записать на кинопленку, и нервно-физиологические процессы — зафиксировать самописцами особых аппаратов.

Стало быть, способности человека и его действия, взятые в качестве функций его организма, еще не заключают в себе ничего социального. И воплощение во внешнем предмете этих способностей и действий еще не есть процесс опредмечивания. Подобным же образом и распредмечивание не состоит просто о том, что свойства внешнего, человеку тела (предмета потребле- НИЙ Или орудия труда) переходят в жизнедеятельность организма или движение производственного процесса. Такой «переход» совершается вообще во всякой работающей системе. Функционирование любой такой системы сводится к тому, что некая структура, организация, форма материи обусловливают определенную форму движения, и (независимо от того, идет ли речь о планетарной, механической, органической системе или о машине) совершается по принципу механизма, «устройство» которого уже содержит в себе вполне определенный, однозначный способ движения и реализуется в нем по законам сохранения и превращения материи и энергии. Общество же (или отдельный человек), хотя и представляет собой такую самовоспроизводящуюся систему, кроме того, развивается исторически, причем в каждый момент своего существования отличает себя от современного состояния, полагает свое будущее как отрицание прошлого и настоящего. Здесь, следовательно, понятие механизма (где статика логически предшествует динамике) в принципе непригодно. Конечно, всякая естественная система тоже претерпевает историческое развитие. Но в каждый данный момент она представляет собой некое равновесие (скажем, равновесие между организмом и внешней средой, процессами ассимиляции и диссимиляции), лишь нарушение которого приводит к ее изменению. Что же касается функционирования общества или деятельности человека, то они в каждый отдельный момент представляют собой принципиально разомкнутую систему. Они историчны в том смысле, что достигаемый результат всегда есть не просто следствие обусловивших его предпосылок, а создает нечто новое (или по крайней мере заключает в себе новую проблему, которую предстоит решить в будущем). Подобно тому как всякий произведенный продукт вызывает к жизни новую потребность и поэтому процесс развития производства никогда не может быть остановлен, так и возникновение всякой новой системы социальных отношений открывает новые проблемы и противоречия, решение и преодоление которых — задача будущего.