Русский язык - список заданий 3 / 0708327_3A332_kudryavceva_e_a_speranskaya_a_n_istoriya_russkogo_yazyka_ist

непередней зоне образования. Например, словоформы вити – выти различались не согласными и не гласными фонемами, а сочетаниями [ви] – [вы].

Такие неразрывные сочетания называют силлабемами. Новый слог со смягченным согласным и гласным характеризовался спаянностью, которая достигалась за счет взаимного приспособления артикуляций согласного и гласного, между которыми возникал переходный i-образный призвук.

Гипотеза о силлабеме была разработана Р.И. Аванесовым, который считал ее самостоятельной фонологической единицей, функционировавшей наряду с фонемами в эпоху после вторичного смягчения.

Однако поскольку фонологическая система неразрывно связана с морфологической, силлабема как фонологическая единица вступала в противоречие с морфемной структурой слова. Так, например, в формах слова го-да – го-дh силлабемы да, дh, разделены морфемной границей.

Разрешение противоречия видят в том, чтобы считать силлабему единицей фонетического уровня. В качестве основной фонологической единицы по-прежнему оставалась фонема.

По-разному решается вопрос о противопоставлении новых твердыхмягких парных согласных перед гласным [а]. Эта проблема напрямую связана с относительной хронологией смягчения полумягких согласных и утраты носовых гласных.

Если допустить, что утрата носовых происходила раньше, то в этом случае до смягчения полумягких в древнерусском языке существовала особая фонема <ä> < *ę, о которой говорилось выше. В результате смягчения полумягких эта особая фонема утрачивается, и возникает новый слог силлабемной структуры: *t˙ä > t’a. Позицию перед [а] в этом случае нельзя считать позицией противопоставления твердых-мягких согласных.

Если же допустить иную последовательность процессов: сначала смягчились согласные, затем утратились носовые гласные, то есть *t˙ę > t’ę > t’a, то оказывается, что при изменении качества гласного в результате утраты назальности происходит разрушение силлабемной структуры слога. Позиция перед [а] становится сильной для твердых-мягких парных согласных.

Итак, смягчение полумягких согласных сказалось на всей древнерусской фонетической системе. В области вокализма можно отметить следующие изменения.

Сократилось число гласных фонем за счет утраты фонемы <ä> (при допущении, что утрата носовых гласных произошла раньше, чем смягчение полумягких согласных) и фонемы <ы>.

Независимость <ä> до смягчения полумягких заключалась в том, что она могла находиться как после твердых, так и после мягких (правда, только непарных) согласных. Причем качество твердых согласных менялось под воздействием последующего гласного: они становились полумягкими. После смягчения полумягких согласных качество [ä] оказалось целиком

31

обусловленным качеством предшествующего согласного. В результате <ä> превращается в аллофон фонемы <а>. Ср.: до смягчения полумягких: [мати] – [м˙äти], после смягчения: [мати] – [м’ати].

Подобная ситуация наблюдается и в отношении фонемы <ы>. До смягчения полумягких <ы> и <и> были позиционно независимы: та и другая фонемы выступали после твердых согласных, <и> также выступала после мягких согласных и в начале слова. Ср.: [рыти] – [р˙инути], [л˙ипати] – [пл’инути]. После смягчения полумягких [ы] стала выступать только после твердых согласных, [и] – после мягких и в начале слова. Единственный дифференциальный признак, различавший и / ы, – передний / непередний ряд оказался позиционно обусловленным. В то же время фонемы <е> и <о>, например, которые в эпоху силлабем не могли находиться в одной фонетической позиции, подобно [и] и [ы], не утратили фонологической значимости, так как сохраняли признак, не связанный с качеством предшествующего согласного – наличие / отсутствие лабиализации.

Нужно иметь в виду, что особая структура силлабемы еще не позволяет говорить о превращении [ы] в вариант фонемы <и>, поскольку оба звука в равной степени обусловлены позицией. Это произойдет позднее, в эпоху падения редуцированных.

Значительные изменения произошли в системе консонантизма.

Категория глухости – звонкости

В результате смягчения полумягких согласных увеличилось число оппозиций согласных по глухости-звонкости. Это произошло как за счет появления новых губных и зубных фонем, так и за счет количественного увеличения старых мягких согласных, парных по глухости-звонкости. Схематически это можно представить так:

[с-з] – [с’-з’] ← [с’-з’]

↑

[c˙-з˙].

Однако внутрисистемные отношения глухих-звонких согласных не изменились.

Категория твердости – мягкости

Смягчение полумягких согласных отразилось на системных отношениях парных по твердости-мягкости согласных. Происходит не только увеличение числа мягких фонем, но изменяются и качественные отношения между твердыми и мягкими фонемами. Данные согласные вступают в отношения корреляции (соотносительности), так как в одной и той же фонетической позиции (перед гласными переднего ряда) могут оказываться и мягкие фонемы, и аллофоны твердых фонем: [гора] – [гор’ě] (М. п. ед. ч.), [бур’а] – [бур’ě]. Таким образом, позиция перед гласными переднего ряда становится позицией нейтрализации для твердых-мягких фонем.

32

Смягчение полумягких вызвало комбинаторные изменения в группах согласных. Предшествующий смягченному согласный мог подвергаться ассимиляции по мягкости. В письменных памятниках отражение этого фонетического явления видят в появлении неэтимологического ъ между соответствующими согласными: погыбьнhтъ (Арх. Ев., 1092), ~сьмь (Добрил.

Ев., 1164).

Вторичное смягчение положило начало перехода древнерусской фонологической системы от вокалической к консонантной. Этот переход получил дальнейшее развитие в эпоху падения редуцированных.

2. Падение редуцированных в древнерусском языке

Самым значительным процессом древнерусской эпохи, отразившимся на всей последующей истории русского языка, было падение редуцированных гласных. Этот процесс прошел во всех славянских языках, но имел свои особенности в разных славянских группах.

Как известно, в результате падения редуцированных слабые [ъ], [ь] утратились, а сильные прояснились в гласные полного образования [о], [е]. Таким образом, произошла утрата самостоятельных редуцированных фонем. Есть основания полагать, что в связи с этим славянский вокализм утратил фонологическую значимость длительности (количества) гласных, так как редуцированные были противопоставлены другим гласным фонемам именно по длительности.

Начало процесса, вероятно, следует отнести к XI веку, окончание же процесса датируют XII веком, именно с этого времени в памятниках письменности отражаются написания о, е на месте сильных редуцированных.

Падение редуцированных, по-видимому, осуществлялось постепенно. Сначала произошла утрата [ъ], [ь] в слабых позициях, причем раньше всего в начальном первом предударном слоге и, прежде всего, в словах с изолированной слабой позицией: [кто]<[къто], [много]<[мъного], [птица]<[пътица].

Пропуск слабых редуцированных фиксируется уже в древнейшем русском памятнике XI века, Остромировом Евангелии. Однако в целом памятник характеризуется последовательным употреблением редуцированных, а единичные отступления могут объясняться влиянием старославянского оригинала. По наблюдениям А.А. Шахматова, писцы Остромирова евангелия в основном правильно употребляют ъ и ь, в отличие от юсов, которые регулярно смешиваются с буквами q и a, а это означает, что в сознании пишущих еще сохранялись особые фонемы <ъ> и <ь>. Об этом же может свидетельствовать отмеченное В.Н. Васильевым правильное написание восточнославянских окончаний Т. п. ед. ч. -ъмь, -ьмь (а не старославянских - омь, -емь): дворъмь, коньмь. В говорах, имеющих фонему <ô>, возникшую из [о] под новоакутовой интонацией, в таких окончаниях встречается только [о].

33

Правильно пишутся в древнерусских памятниках разных жанров и сочетания редуцированных с плавными: дължьни, търгъ, вьрхъ.

Стоит заметить, что в абсолютном конце слова буквы ъ и ь еще долго продолжали писаться, хотя никаких звуков не обозначали. Это было связано с необходимостью обозначить границы словоформы при сплошном письме, а также качество предшествующего согласного.

К концу XII века, как было отмечено, фонем <ъ> и <ь> уже не существовало, о чем свидетельствует беспорядочная мена ъ/о, ь/е (и h) в грамотах и частных письмах, то есть текстах, не отражающих влияния книжной традиции. Буквы ъ, ь и о, е выступают как графические дублеты, обозначающие [о], [е], а также являющиеся орфографическим отражением бывших слабых редуцированных. Ср.: в Смоленской грамоте 1229 г.: берьго

(вм. берегъ), вhдомъ (вм. вhдомо), холъпъ (вм. холопъ); в берестяных грамотах: перьдо тобою (вм. передъ), во дворо (вм. въ дворъ). Такие

«отступления от нормы» связывают и с влиянием книжного произношения, которому наверняка были обучены пишущие. Книжная традиция регламентировала произнесение [о], [е] на месте любых ъ и ь, независимо от позиции.

Диалектные изменения, связанные с падением редуцированных

На юго-западе Руси падение редуцированных вызвало появление так называемого «нового h»», которое получило отражение в галицко-волынских памятниках XII века, написанных на этой территории. На «новый h» впервые обратил внимание А.И. Соболевский. Суть данного явления заключается в том, что в новом закрытом слоге (то есть перед утратившимся редуцированным) гласный [е] удлинился до [ě], на письме это получило соответствующее выражение: камhнь, пhчь, бqдhть. Такое же удлинение происходило и с гласным [о], который, став долгим, как и [ě], подвергся дифтонгизации. Однако на письме долготу [о] показать было гораздо сложнее, поэтому [ō] представлено единичными написаниями типа воовц# в Галицком Евангелии 1266 года. В современных северноукраинских и южнобелорусских говорах соответствующие гласные представлены как дифтонги [иˆе] и [уˆо]: [камиˆен’], [шиˆест’], [вуˆол] [нуˆос]. В украинском литературном языке оба дифтонга изменились в [и]: камiнь, шiсть, вiв, нiс. Эта фонетическая особенность оказалась в числе тех, которые отделили диалекты юго-запада, легшие в основу украинского языка, от диалектов северо-востока, давших начало великорусскому наречию.

Неодинаково в диалектах древнерусского языка изменились напряженные редуцированные.

В слабой позиции они повсюду были утрачены: рус. пью [пjю] < [пиjю], прутья [прутj]а < [прутиj]а; укр., белорусск. п’ю, укр. пруття.

34

Сильные напряженные редуцированные в говорах великорусского языка прояснились в гласные полного образования [о], [е]: [мыjу]>[моjу], [б’иjи]>[б’еj], [молодыjь]>[молодоj], [c’иниjь]>[c’инеj]. В письменных памятниках новые гласные фиксируются с XIV – XV вв.

Врусском литературном языке произношение [ои] в формах типа молодой сохраняется только под ударением ([еи] в этой позиции вообще не выступает), в безударной же позиции под влиянием книжной традиции закрепилось произношение [ыи] ([ии]): [гордыи], [стоикии]. Та же книжная традиция вызвала произношение [и] на месте слабого редуцированного:

сомнение, сияние и под.

Фонетический результат изменения сильного [ь] после [j] до сих пор вызывает сомнения у исследователей. В основном в говорах и литературном языке здесь встречается гласный [е]: боец<бо[jь]ць, строен<стро[jь]нъ. Однако случаи типа яиц<я[jь]ць свидетельствуют о том, что фонетическим результатом скорей всего был [и], а [е] появился под влиянием аналогии: боец

как гонец, строен как болен, вечен.

Вговорах, легших в основу украинского и белорусского языков, сильные напряженные редуцированные изменились в гласные [ы], [и]: укр.

мию, слiпий, молодий, белорусск. мыю, сляпи / сляпый, малады.

Специфичной в говорах древнерусского языка была судьба редуцированных с плавными согласными. На месте сочетаний типа *tъrt в северорусских говорах возникло диалектное сочетание *torot (а также *teret, *tolot), отраженное новгородскими памятниками XIII – XIV вв. А.А. Потебня назвал это явление «вторым полногласием». «Второе полногласие» появлялось перед бывшим слогом со слабым редуцированным: Торожку (из

Тържьку), но Торжок (из Тържькъ); гороб (из гърбъ), но горбы (из гърбы);

цетверети (из чьтвьрть). В настоящее время «второе полногласие» сохраняется преимущественно в северных говорах. Ср.: молонья, верёх, жередь, сереп и под. В литературном русском языке также есть отдельные слова, отражающие это древнее явление: веревка (др.-русск. вьрвъка),

бестолочь (др.-русск. -тълк- / -тълч-), сумеречный (др.-русск. мьркнути).

Появление «второго полногласия» связывают с особым характером сочетания редуцированного с плавным в соответствующих говорах. Слогораздел в сочетаниях типа *tъrt проходил между гласным и плавным, в

этом случае плавный развивал слоговость (*tъ-r˚-t). После падения редуцированных открытые слоги перестали быть актуальными, поэтому плавный перед слогом с гласным полного образования утрачивает слоговость,

апредшествующий редуцированный за счет этого проясняется в гласный

полного образования: *tъ-r˚tа > * tъr˚-tа > *tor-ta; например, торга < търга. В случае, когда за плавным следовал слог со слабым редуцированным, плавный

мог быть долгим: *tъ-rˉ˚-tъ. После утраты редуцированного и образования нового закрытого слога, утрата слоговости плавным согласным повлекла за

35

собой прояснение [ъ] в [о], [ь] в [е], а утрата им долготы – образование вторичного гласного: *tъ-rˉ˚-tъ > *tъrˉ˚t > *torot, например, торог < търгъ.

Результаты изменения сочетаний редуцированных с плавными характеризующие, по-видимому, большую часть говоров древнерусского языка, интерпретируются по-другому. Слоги с данными сочетаниями были закрытыми (*tъr-t), и редуцированный в таком сочетании мог находиться как в сильной, так и в слабой позиции. Сильный редуцированный прояснился в гласный полного образования, а слабый утратился. В результате утраты слабого редуцированного образовался закрытый слог, включающий труднопроизносимую группу согласных, – *trtа. Плавный сначала приобрел слоговость, но у восточных славян слоговость не удержалась, и по аналогии с формами, которые имели редуцированный в сильной позиции, возникли новые сочетания ор, ер, ол, ел: кормовой как корм (др.-русск. кърмъ), за версту как вёрсты (др.-русск. вьрсты), волчица как волк (др.-русск. вълкъ), челнок как чёлн (др.-русск. чълнъ).

Аналогичным образом изменялись редуцированные в сочетаниях типа *trъt. В сильной позиции они изменились в гласные [о], [е].Ср.: русск. кровь, укр. кров, белорусск. кроў. Слабые редуцированные утратились. Плавный согласный после утраты гласного также стал слоговым. Устранение слоговости шло в восточнославянских языках по-разному: в украинском и белорусском языках возникли вторичные гласные [ы] или [и]: укр. кривавий и кирвавий, глитати; белорусск. крывавы, глытаць. Ср. в памятниках югозапада – "блыко, скрыжеть, дрыжати.

Внекоторых русских говорах исчезновение слабого редуцированного вызвало утрату плавного, в ряде случаев этому способствовало отсутствие родственных форм с сильным редуцированным. Ср. диал. кстить, название деревни Кстово (др.-русск. крьст-); Псков (др.-русск. Пльсковъ).

Влитературном языке и говорах характерным оказалось аналогическое выравнивание корней с бывшим слабым редуцированным по сильной позиции: крошить, слеза, блоха, крест.

Если сочетание плавного со слабым редуцированным находилось в начале слова (а значит и в начале корня), устранение труднопроизносимой группы согласных в некоторых диалектах шло путем появления начального гласного: аржаной (<ръжаныи), ильняной (<льн"ныи).

Нефонетическое изменение старых редуцированных

Падение редуцированных как фонетический процесс не знало исключений. Поэтому многочисленные поздние отступления от фонетического закона объясняются либо влиянием книжного (церковнославянского) произношения либо действием грамматической аналогии. Влиянием книжной традиции объясняется фонетический облик таких слов как учение (см. выше), собор (<съборъ), греческий (<грьчьскыи) –

36

во всех этих словах на месте слабого редуцированного появился гласный полного образования.

Аналогическое выравнивание основы характеризовало не только словоформы, содержавшие редуцированный с плавным, в некоторых изменяемых словах, когда-то имевших редуцированные, также произошло уподобление одних падежных форм другим. Например, формы косвенных падежей таких слов как жнец, чтец уподобились форме И. п.: др.-русск. чьтьць – чьтьца, фонетически должно быть четца, в современных же формах находим прояснившийся слабый редуцированный и утраченный сильный. В названиях городов, образованных с помощью суффикса -(ь)ск, обобщилась основа косвенных падежей: Смоленск как Смоленска, ср.: др.- русск. Смольньскъ – Смольньска, фонетически в И. п. должно быть

Смоленескъ.

Изменения в фонетической, словообразовательной, морфологической системах, связанные с падением редуцированных

Падение редуцированных существенно изменило структуру слога. Появились закрытые слоги (в том числе конечные): вhт-ка – вh-ток, до-ма – дом. Таким образом, перестали быть актуальными две крупных общеславянских тенденции – открытого слога и слогового сингармонизма.

В конечных закрытых слогах появлялись труднопроизносимые группы согласных, состоявшие из шумного и сонанта или двух сонантов. Такие группы могли упрощаться путем утраты конечного сонанта, как произошло в формах неизменяемых причастий с суффиксом -л-: жьглъ>жег, неслъ>нес, тьрлъ>тер. В ряде случаев стремление к сохранению единого вида основы во всех формах изменения того или иного слова приводило к образованию

«вставочного» гласного: сестра – сестръ>сестер (вместо «сест»), песн" – песнь>песен, ветра – ветръ>ветр>ветер.

Иногда группы с конечным сонантом сохраняются, в таком случае обычно развивается побочная слоговость. Сохранились в русском языке и группы с конечным мягким сонантом. Ср.: группы с сонорным в кратких прилагательных добр, кругл, остр, а также в словах рубль, жизнь, корабль и

под. (но огонь<огнь, уголь<угль с вторичными гласными). В говорах устранялись и группы с мягким сонантом, либо путем утраты последнего, либо с помощью возникновения вторичного гласного: жура[ф], кора[п’],

ру[п’], жи[с’]; журавель, корабель, рубель, жизень.

Появились новые, ранее невозможные, группы согласных, например, [тл], [дл], [бд], [пт], [тк], [дг], [жд], а также сочетания различных согласных с

[j]: метла<метьла, сhдло<сhдьло, бдhти<бъдhти, птица<пътица, ткати<тъкати, подгорhти<подъгорhти, ждати<жьдати, поло[зjа]<поло[зьjа], коло[сjа]<коло[сьjа] (ср.: укр. колоˉс’а, белорусск. калоˉс’а).

37

Группы согласных, возникшие в результате падения редуцированных, могли противоречить принципам сочетаемости и подвергались новым комбинаторным изменениям – ассимиляции, диссимиляции и упрощению. В

большинстве говоров подобные процессы носили регрессивный характер, то есть последующий согласный влиял на предыдущий. Согласные подвергались ассимиляции по глухости-звонкости, твердости-мягкости, месту и способу образования (полная ассимиляция): лъжька>ло[шк]а, сьдhсь>[зд]hсь,

бъчела>[пч]ела; вhрьныи>вh[рн]ои, женьскый>же[нс]кой; съшилъ>[ш’ил]

(совр. [шыл]). В говорах ассимиляция по мягкости могла носить прогрессивный характер: же[н’c’]кый, а также в южновеликорусских памятниках XVI – XVII вв. написания Афонкя, Феткя.

Диссимиляции подвергались группы, состоящие из двух смычных согласных или аффрикаты и смычного (носового): къ кому>[хкому], чьто>[што], коньчьно>коне[шн]о. Во всех случаях первый согласный становился фрикативным. Группа [чн] могла сохраняться, если [ч] выступал в однокорневых словах: све[чн]ой как свеча, или в словах книжного происхождения: алчный, циничный, вечный.

Упрощение коснулось групп, состоящих из трех согласных:

сьрдьце>се[рц]е, сълньце>со[нц]е, истъба>и[зб]а. В ряде случаев упрощение приводило к полному семантическому разрыву словоформы с родственными словами: Дьбряньскъ>[Дбрянск]>Брянск, дъmанъ>[дщан]>[тщан]>чан.

Многие явления, первоначально возникнув как фонетические, стали морфологическими показателями русских изменяемых слов. Утрата слабых редуцированных в некоторых формах имен привела к возникновению так называемых «нулевых окончаний», которые стали грамматической чертой, характеризующей определенные лексико-грамматические классы слов: с

одной стороны, жен (<женъ), ко[н’] (<конь), писал (<писалъ) – формы этих слов появились еще в древнерусскую эпоху; с другой стороны, карта – карт, торт, тормозил, где нулевые окончания – собственно грамматический показатель.

Позиционным первоначально было чередование гласного, появившегося на месте бывшего сильного редуцированного, с нулем звука:

сънъ – съна>сон – сна, дьнь – дьня>день – дня, мъхъ – мъха>мох – мха. По аналогии со словами, имеющими «фонетическую беглость», последняя стала характеризовать слова с такой же словоизменительной парадигмой: ровъ – рова>ров – рва, ледъ – леда>лед – льда, камень – каменя>камень – камня.

Доказательством того, что, например, чередование лед – льда не является фонетическим, служит Надпись на Тьмутараканском камне 1068 года, в которой это слово упоминается: Глhбъ кн#зь мhрилъ море по ледq. Таким образом, беглость гласных превратилось в морфонологическое средство противопоставления прямого и косвенных падежей определенных групп существительных. Ср.: чередование в суффиксе существительных ж. р. -#к- / -

ок-: тряпка – тряпок, ручка – ручек, розетка – розеток; в суффиксе

38

существительных м. р. -ец- / -#ц-: танец – танца, глянец – глянца; в

деминутивном суффиксе -ек- / -#к-: горшочек – горшочка, мешочек – мешочка.

Многие древние морфемы изменили свой вид, хотя на их значении это никак не отразилось. Так появились суффиксы -ск-, -н-, -к- и др.:

новhгородскыи<новhгородьскыи, вhрныи – вhрьныи, лодка – лодъка.

Категория глухости-звонкости в связи с процессом падения редуцированных

Как уже отмечалось, процесс смягчения полумягких согласных увеличил число парных согласных по данному признаку, однако не затронул их внутренних связей. В результате падения редуцированных отношения глухих-звонких согласных принципиально изменились.

Глухие-звонкие согласные, оказавшись в позиции перед звонкимиглухими, оглушались или озвончались и теряли в этой позиции свою различительную способность. Иными словами, глухие фонемы выступали в виде звонких аллофонов, равно как и звонкие фонемы выступали в виде глухих аллофонов: [молот’ит’и] – [молод’ба], [гóрода] – [горотскоj]. Еще одна слабая позиция, появившаяся у парных по глухости-звонкости согласных – абсолютный конец слова. Здесь в результате оглушения конечного (звонкого) согласного могли совпасть в одном варианте две фонемы, возникала позиция нейтрализации:

Следует отметить, что озвончение глухих шумных согласных происходило во всех восточнославянских диалектах, в то время как оглушение перед глухими согласными и в конце слова осуществилось не во всех говорах. Так, в некоторых северновеликорусских говорах и говорах украинского языка согласные в указанных позициях сохраняют свою звонкость.*** Как полагают, в фонетических системах этих говоров в качестве основного дифференциального признака выступает характеристика по напряженности-ненапряженности, а глухость-звонкость становится дополнительным признаком.

Падение редуцированных отразилось на судьбе согласных [в, в’],

произношение которых в разных восточнославянских диалектах было неодинаковым. В свое время А.А. Шахматов разделил все русские говоры в зависимости от произношения [в] на три группы:

1)говоры с губно-зубным [в], который в конце слов оглушается в [ф];

2)говоры с губно-зубным [в], в слабых позициях чередующимся c [ў];

39

3) говоры с губно-губным [w], в слабых позициях чередующимся с [ў] или [у].

Говоры первой и второй групп ко времени падения редуцированных имели в своей фонетической системе билабиальные [w, w’], которые, получив слабые позиции, стали чередоваться с [ў]. Впоследствии некоторые из этих говоров стали характеризоваться в сильной позиции губно-зубным [в]. К первой группе относятся говоры, которые легли в основу русского литературного языка (ростово-суздальские), ко второй и третьей группам – большая часть южновеликорусских говоров, некоторые северновеликорусские (северо-западные) говоры, украинские и белорусские говоры. В таких говорах произносят [лаўка], [голоў] или [унук], [удова]. Наиболее раннее отражение такое произношение получает в памятниках с конца XII века: доулhеть, q корабль, qторникъ.

В говорах центра [в, в’] после падения редуцированных в слабых позициях стали оглушаться в [ф, ф’], что дало предпосылки для появления в русской фонологической системе новых фонем <ф, ф’>, поддерживаемых уже имеющимися в языке заимствованиями.

Категория твердости-мягкости

В результате падения редуцированных расширились возможности ассимилятивного взаимодействия согласных, парных по твердости – мягкости, что, в свою очередь, определило новые позиции нейтрализации для твердыхмягких парных фонем: [сът’ихат’и] > [с’т’ихати], [деревеньскыjи]

>[деревенскоj]. Однако ассимилятивное воздействие наблюдалось не всегда:

1)не отвердел [л’] перед твердым [н]: больно, вольный, польза (но в говорах [болно], [колоколна]);

2)сохраняли мягкость зубные согласные перед губными: письмо, тьма,

резьба;

3)в ряде случаев сохраняли мягкость зубные перед заднеязычными:

деньга, пенька.

Данные позиции для мягких согласных являются сильными. Последовательно в говорах и литературном языке отвердел согласный

[м]: человеком, дам, моим и под. Не произошло этого только в формах числительных на [м], чему способствовало наличие мягких согласных (не [м]) в других счетных словах: семь, восемь (из осмь) как пять, шесть и т.д.

Другие губные согласные в абсолютном конце слова по говорам изменились неодинаково. В говорах центра (и литературном языке) мягкость губных сохранилась: голубь, выпь, оставь, добавь. В периферийных северновеликорусских говорах конечные губные отвердели: голу[п], оста[ф], восе[м]. Все остальные парные по твердости-мягкости согласные сохранили мягкость в абсолютном конце слова, возникла еще одна сильная позиция.

40