История 2 / Кан А. Измена Родине. Заговор против народа. 1950

Г л а в а VIII

« Н О В Ы Й КУРС»

Моя опора—демократия и еще раз демократия.

Президент Франклин Д. Рузвельт 18 августа 1937 г.

1. Франклин Делано Рузвельт

«Я заклинаю вас, заклинаю самого себя направить жизнь американского народа по новому курсу... Речь идет не о простой политической кампании, — это сигнал к бою. Помогите мне не только завоевать голоса на вы­ борах, но и одержать победу в крестовом походе, цель которого — вернуть Америку ее народу».

Так говорил Франклин Делано Рузвельт 2 июля 1932 г., когда он дал согласие на выдвижение его кан­ дидатуры в президенты от демократической партии. Так начался новый период в истории Америки, получивший

вСША и во всем мире название «нового курса». «Новый курс» должен был стать периодом решитель­

ных и радикальных демократических преобразований во всех областях американской жизни. Больше того, слож­ ные, изменчивые и нередко парадоксальные черты «но­ вого курса» и формы его проявления складывались под влиянием двух величайших конфликтов нашей эпохи, затронувших широчайшие народные массы: возмущения миллионов американских граждан невыразимыми стра­ даниями, нуждой и растратой человеческих сил в период великого кризиса и исторической борьбы свободолюби­ вых народов мира против варварского нашествия фа­ шистской контрреволюции, несшей им порабощение1.

1 Луис М. Хэкер и Бенджамин Б. Кендрик писали в своей работе «История Соединенных Штатов после 1865 г.»: «Новый курс» называют революцией, и, хотя он не сопровождался ника­ кими насильственными действиями или беспорядками, характерны­ ми для революционных переворотов, он, несомненно, означал пе­ реход политической власти от крупных промышленников, бан­

162

Утром 30 января 1933 г., почти за месяц до вступле­ ния Рузвельта на пост президента США, дряхлый прези­ дент Германской республики фельдмаршал Пауль фон Гинденбург назначил германским рейхсканцлером быв­ шего шпиона германской военной разведки Адольфа Гитлера.

27 февраля, за пять дней до прихода Рузвельта в Бе­ лый дом, гитлеровцы подожгли рейхстаг и обвинили в этом поджоге коммунистов. Гитлер провозгласил в стране чрезвычайное положение и захватил в Германии верхов­ ную власть.

В тот же день, 27 февраля, английский министр иностранных дел Джон Саймон объявил в палате общин, что английское правительство наложило эмбарго на вывоз оружия как в Китай, так и в Японию. Это произошло через полтора года после того, как Япония вторглась в Маньчжурию, и в момент, когда готовые к бою китай­ ские армии отчаянно нуждались в английском оружии...

Над Европой и Азией нависла мрачная тень второй мировой войны.

Америка тоже переживала тяжелые испытания. Мил­ лионы людей нищенствовали, не имея работы. Миллионы не имели крова или ютились в жалких лачугах. Миллио­ ны лихорадочно метались, не зная, чем накормить своих детей. Страна была во власти страха.

киров и крупных землевладельцев к средним классам и рабочим». Совершенно иное определение «нового курса» дал драматург

политической жизнью страны ни разу не переходила от американ­

ниям Шервуда, надо сказать, что «новый курс», несмотря на все присущие ему противоречия, отнюдь не означал «революции спра­ ва» или контрреволюции «правых»; американская история никогда не знала такого бурного подъема всех прогрессивных сил амери­ канского народа.

Оба приведенных выше определения «нового курса», как и многие другие, не учитывают решающего значения, которое имела для определения характера «нового курса» международная борьба против фашизма.

163

В субботу, 4 марта, в день вступления Рузвельта в должность президента, все банки Америки закрылись и вся банковская система богатейшей в мире страны пере­ стала функционировать.

Вот что заявил президент Франклин Д. Рузвельт измученному американскому народу в своем первом послании:

«Наш великий народ перенесет все тяготы, как переносил их и прежде, возродится и придет к про­ цветанию. Поэтому позвольте мне прежде всего вы­ сказать свое твердое убеждение, что единственное, чего мы должны бояться,— это сам страх, безымян­ ный, бессмысленный, ничем неоправданный страх, который парализует силы, необходимые для пере­ хода от отступления к наступлению...

Изобилие у нас на пороге, но широкое использо­ вание его невозможно, хотя его видит всякий. Это происходит главным образом потому, что люди, управляющие товарооборотом, из-за своего упрям­ ства и непонимания потерпели крах, признали свое поражение и умыли руки. Бесчестные менялы осуж­ дены общественным мнением, и люди отреклись от них и в сердце и в мыслях своих... Менялы покину­ ли свои высокие места в храме нашей цивилизации...

Мы не потеряли веры в основные принципы демо­ кратии. Народ Соединенных Штатов не потерпел по­ ражения. В трудный для него момент он потребовал прямых и решительных действий. Он требует дисцип­ лины, порядка и руководства. Теперь он сделал меня орудием своей воли. Я принимаю на себя эту ответ­ ственность, разделяя волю тех, кто на меня ее воз­ ложил».

Подобно всем великим государственным деятелям, Франклин Делано Рузвельт формировался под влиянием событий и общественных течений своего времени и в то же время сам способствовал их формированию. Когда Рузвельт в 51 год стал президентом, он был необычайно образованным, энергичным и проницательным политиче­ ским деятелем, блестящим оратором и исключительно обаятельной личностью. Он был, по словам Карла Шрифт­ гиссера, «едва ли либеральнее своего предшественни­ ка в Олбэни (губернатора Альфреда Е. Смита)». Уолтер Липпман считал, что этот отпрыск богатого американского

164

аристократического рода не является «опасным про­ тивником чего бы то ни было». По поводу деятельности Рузвельта во время избирательной кампании он высказал следующие язвительные замечания:

«Рузвельт как бы добивался двух противополож­ ных целей... Американские политические деятели об­ ладают высоко развитым искусством балансирова­ ния; к их числу относится и Рузвельт. Его послание к конгрессу, во всяком случае та часть, где он го¬ ворит о выдвижении своей кандидатуры, представ­ ляет собой почти безупречный образец балансирова­ ния между двумя противоположностями...

Послание составлено таким образом, что пред­ ставитель прогрессивного, левого крыла, прочтя его, найдет в нем достаточно таких формулировок, кото­ рые убедят его в том, что с Франклином Д. Рузвель­ том он согласен. Он найдет здесь и отголосок недав­ него замечания губернатора Лафоллета насчет по¬ тери «экономической свободы», и отголосок замеча­ тельных рассуждений Лафоллета о росте концентра­ ции богатства... С другой стороны, в послании содер­ жатся и всяческие заверения в адрес консерваторов: «Мы не будем пытаться в какой бы то ни было мере разрушать или уничтожать что бы то ни было»; наш строй «будет существовать вечно»; мы должны до­ биваться «сохранения навеки наших основных обще­ ственных установлений».

Еще более знаменательно звучит замечание Липпма¬ на о том, что «он не сможет долго отвечать таким раз­ личным требованиям таких различных людей...»

Франклин Делано Рузвельт умер двенадцать лет спустя. Он нарушил все прецеденты, четырежды завое­ вав пост президента США. К тому времени в его внут­ ренней и внешней политике уже не оставалось ничего двусмысленного. Рузвельт был одним из титанических деятелей нашей эпохи. Он стал одним из самых выдаю­ щихся, если не самым выдающимся из президентов США — великим строителем американской демократии, поборником прав маленьких людей и всех обездоленных, одним из руководители всемирной борьбы против фашиз­ ма и за установление прочного мира между народами.

Миллионы людей во всех частях света знали инициа­ лы «Ф. Д. Р.» и с любовью говорили о человеке, кото-

165

рому эти инициалы принадлежали. Неукротимое муже­ ство Рузвельта, его речи, его внешний облик, добродуш­ ная улыбка, задушевный, убедительный голос, его мане­ ра откидывать назад голову, держать мундштук — были известны всему человечеству. Незабываемые выражения Рузвельта: «экономические роялисты», «карантин для агрессоров», «политика доброго соседа», «арсенал демо­ кратии», «четыре свободы» — вошли во все языки мира.

«Рузвельт был тесно связан с простыми людьми Аме­ рики, — писала Фрэнсис Перкинс, министр труда в пра­ вительстве Рузвельта в своей книге «Рузвельт, которого я знала», — и не только Америки, но и всего мира».

Американский народ никогда еще не имел президен­ та, которого бы он так любил. О глубокой личной любви миллионов американцев к Франклину Д. Рузвельту рас­ сказывает корреспондент радиовещательной компании «Колумбия бродкастинг систем» Боб Траут, часто путе­ шествовавший с президентом по США:

«Среди ночи, когда поезд мчался среди полей или даже по пустыне, поздно ложившиеся спать кор­ респонденты, выглянув в окно, почти всегда могли увидеть стоящие на протяжении многих миль вдоль полотна дороги молчаливые толпы фермеров, торгов­ цев, шахтеров, рыбаков, рабочих. И мы наблюдали это изо дня в день. Люди приезжали к железной до­ роге на своих ветхих автомобилях, верхом, прихо­ дили пешком, пройдя бог знает сколько миль, только для того, чтобы темной ночью постоять у полотна и увидеть мчащийся поезд президента. Видимо, это давало им удовлетворение — просто стоять, смотреть на поезд и, быть может, помахать ему платком или шляпой.

Однажды мы проезжали по горным районам штата Айдахо; на протяжении многих миль мы не видели ни домов, ни людей. Вдруг кончился лес, и появилось тихое горное озеро. Здесь на маленькой самодельной пристани рядом со своей бревенчатой хижиной стоял человек, — вероятно, рыбак или охотник, По обе стороны от себя он поднял два больших американских флага, а сам стоял между ни­ ми «смирно», при всех орденах, отдавая честь прохо­ дящему поезду. Он подготовил все это заранее, чтобы

166

приветствовать президентский поезд в течение не­ скольких минут, пока он мог его видеть».

С самого начала правления Рузвельта члены его так называемого «мозгового треста», как и другие его по­ мощники, резко отличались от тех миллионеров, полити­ канов, пройдох и растратчиков, которые составляли окружение трех предыдущих президентов. Правда, не­ которые из ведущих деятелей «нового курса», вроде болтливого и шумливого руководителя Управления хо­ зяйственного восстановления генерала Хью С. Джонсо­ на, были самовластными бюрократами, другие, как спо­ собный молодой преподаватель. Колумбийского универ­ ситета Адольф Берли, со временем стали злобными ци­ никами, но почти все без исключения люди, окружавшие Рузвельта, отличались умом, энергией, инициативой и пониманием своего долга перед обществом. В их числе были: прямой и вспыльчивый министр внутренних дел Гарольд Л. Икес, либеральный республиканец, бывший сторонник Теодора Рузвельта; министр труда, строго одетая «матушка» Фрэнсис Перкинс, первая женщинаминистр, которой протежировала известная обществен­ ная деятельница Джейн Адамс; блестящий судья Сэмюэль Розенман, добродушный толстяк, не занимав­ ший никакого официального поста, но известный как один из самых близких и доверенных советников Рузвельта; драматург Роберт Шервуд, серьезный чело­ век выдающихся способностей; помощник министра тру­ да бывший профессор Рексфорд Гай Тагвелл; известный поэт Арчибальд Маклиш.

Самым близким другом и помощником Рузвельта был болезненный Гарри Л. Гопкинс. Сын шорника, бывший социалист, этот умный и глубоко сердечный человек, страстный любитель стихов Джона Китса, много зани­ мался благотворительной деятельностью. При Рузвельте он был сначала руководителем федерального Управле­ ния социального обеспечения, потом министром торговли, в военные же годы Гопкинс стал, как выразился один английский государственный деятель в беседе с Робер­ том Шервудом, — «рузвельтовским личным министром иностранных дел». Почти исчерпывающую характеристи­ ку Гопкинса дает заявление, сделанное им в бытность руководителем Управления социального обеспечения: «Голод — не тема для прений».

167

2.Первые четыре года правления Рузвельта

Всвоем обращении к народу при вступлении на пост президента Рузвельт обещал действовать и сразу же при­ ступил к действиям — смелым, быстрым, энергичным,

требовал для себя чрезвычайных полномочий, определен­ ных в семидесяти пяти пунктах, дававших ему громад­ ную власть, какой ни один президент еще не обладал в мирное время. Эти полномочия он получил. Он времен­ но закрыл все банки в стране; разработал проект закона о национальной экономике; запретил вывоз золота и все сделки с иностранной валютой; значительно урезал расходы на содержание государственного аппарата; предложил конгрессу узаконить продажу пива; сно­ ва открыл банки; и наконец, через неделю после вступ­ ления в должность обратился к народу с первой из сво­ их знаменитых неофициальных, теплых «бесед у ка­ мина».

Назовем некоторые из законов, в спешном порядке проведенных через конгресс за первые три месяца прав­ ления Рузвельта:

Закон о восстановлении промышленности. Закон об экономии.

Чрезвычайный закон о банках.

Закон о создании Управления долины реки Теннесси. Закон о создании гражданских отрядов для охраны

природных ресурсов.

Закон о реорганизации сельского хозяйства.

Закон об ассигновании 500 млн. долларов на чрезвы­ чайные мероприятия по оказанию помощи населению.

Закон о предоставлении кредита домовладельцам. Закон о пиве.

Закон Гласса Стигаля о банках. Закон Вагнера о найме рабочей силы. Постановление о золоте.

Закон о назначении координатора работы железных дорог.

Закон о ценных бумагах.

168

Лихорадочная деятельность продолжалась и в даль­ нейшем; была намечена обширная программа обществен­ ных работ, и вся страна покрылась плакатами Управле­ ния национального восстановления с изображением синего орла и подписью: «Мы вносим свою лепту». Страна воспрянула духом. На протяжении трех черных лет народ жил, испуганно затаив дыхание, а теперь он как бы вдруг снова вздохнул полной грудью...

В начале 1934 г. Уолтер Липпман писал в своем об­ зоре деятельности Рузвельта за первый год:

«Когда г-н Рузвельт вступил в должность прези­ дента, все спрашивали себя лишь об одном,— смо­ жет ли страна «поправиться»... Весь народ находил­ ся во власти паники, нищеты, возмущения и отчаяния, которые подрывали его веру не только в успех коммерческой деятельности, но и в американ­ ский образ жизни в целом. Никто не знает, до чего бы мы докатились, если бы это продолжалось еще год... Сейчас перед нами еще стоят серьезные про­ блемы, но мы уже вышли из опаснейшего кризиса. Народ вновь обрел мужество и надежду».

Однако в тот момент, когда Липпман писал эти сло­ ва, в настроениях народа происходили глубокие и тре­ вожные изменения. Пришел к концу медовый месяц «нового курса», когда крупный капитал и профсоюзы вступили в непрочный союз для поддержки чрезвычай­ ных мероприятий Рузвельта; всюду быстро нарастало недовольство и волнение. Слова Рузвельта о том, что «менялы покинули свои высокие места в храме», оказа­ лись скорее поэтическим образом, чем истиной, а в по­ литике нового правительства стали проявляться противо­ речия и склонность к компромиссам, которые вызывали разочарование народа.

Впоследствии Фредерик Льюис Аллен писал в своей книге: «Род человеческий»:

«Люди, внимательно наблюдавшие за развитием «нового курса», стали замечать, что все чаще и чаще новые планы провозглашались торжественно, под звуки фанфар, но затем, по мере усиления оппо­ зиции, они становились все умереннее... Постепенно обнаружилось, что Управление национального вос­ становления было рукой помощи, протянутой прави­ тельством бизнесменам, объединявшимся для борьбы.

169

против новых конкурентов и против снижения роз­ ничных цен; это управление оказалось орудием, ко­ торое ускоряло и только отчасти контролировало процесс концентрации промышленности».

Орган Уолл-стрита «Анналист» писал: «В конечном счете крупные объединения финансового капитала вы­ играют от нового режима; устранение конкуренции, бо­ лее тесное слияние частных банков с правительственны­ ми финансовыми органами, усиление контроля и коор­

«Нью-Йорк таймс», Е. Ф. Браун. Еще в июле 1933 г. Браун писал: «Новая Америка не будет капиталистической в старом понимании этого слова, но не будет и социалистической. Если в настоящее время v нас наблюдается тенденция к фашизму, то это будет аме­ риканский фашизм, который впитает в себя опыт, традиции и на­

ларов на тайной торговле спиртными напитками. Преступники все больше обращались к менее прибыльным и более опасным делам: по стране прокатилась волна похищений людей и ограблений бан­ ков. Пока существовал сухой закон, ФБР ничем не препятствова­ ло разгулу деятельности гангстеров, но теперь, когда под угрозой оказались дети и собственность самых видных и богатых граждан, сразу же возникла необходимость в мероприятиях общегосудар­ ственного масштаба. Конгресс издал законы, передававшие в ве­ дение ФБР дела об ограблении банков, похищениях людей и мно­ гих других преступлениях.

Дж. Эдгар Гувер сразу же использовал момент. Спустя немного времени смелые подвиги его «специальных агентов», полу­ чивших прозвище «Джи-мэн» (Goverment-man—«правительственный человек».—Прим. перев.), стали притчей во языцех. Печать, радио, кино восторженно повествовали о кровавых стычках между «Джимэнами» и грабителями, похитителями и беглыми преступниками. ФБР очень быстро стало распространеннейшим словом.

170