Комментарий

99. <К ЮВЕНЦИЮ>

Ср. № 48. Стихотворение комически играет медицинскими терминами, сглаженными в переводе (в ст. 14 названа в подлиннике чемерица, популярное в древности лекарство). Некоторые романтически настроенные филологи XIX в. (в том числе В. Лэндор, известный поэт) считали подложным заключительное двустишие, иронической прозой закругляющее эпиграмму.

100

Целию мил Авфилен, а Квинтий пленен Авфиленой, —    Сходят с ума от любви, юных веронцев краса, Этот сестру полюбил, тот брата, — как говорится:    Вот он, сладостный всем, истинно братский союз. Счастья кому ж пожелать? Мой Целий, тебе, несомненно, —    Редкую дружбу свою ты доказал мне, когда Неудержимая страсть у меня все нутро прожигала,    Будь же, мой Целий, счастлив, знай лишь победы в любви.

Комментарий

100. <К ЦЕЛИЮ>

Адресат и его друг (ср. № 82) — неизвестные веронские приятели Катулла; об Авфилене см. № 110—111. Тождествен ли этот Целий адресату № 58, любовнику Клодии, — сомнительно.

101

Брат, через много племен, через много морей переехав,    Прибыл я скорбный свершить поминовенья обряд, Этим последним тебя одарить приношением смерти    И безответно, увы, к праху немому воззвать,

5 Раз уж тебя самого судьба похитила злая, —    Бедный, коль на беду отнят ты был у меня! Ныне же, как нам отцов завещан древний обычай,    Скорбный обряд совершу, — вот на могилу дары; Пали росою на них изобильные братнины слезы.

10    Их ты прими — и навек, брат мой, привет и прости!

Комментарий

101. <К БРАТУ, НАД ЕГО МОГИЛОЮ>

О своем брате, скончавшемся в Троаде и погребенном у моря в Ретее близ древней Трои, Катулл уже писал в № 65 и 68; в нашем стихотворении ст. 6 частично повторяет № 68, ст. 20 и 92. Катулл посетил могилу брата во время вифинской поездки 57—56 гг. и по римскому обычаю совершил на ней возлияния вином, водой, медом и маслом (ст. 3, 8). Стихотворение написано в традиционной форме эпитафии (ср., напр., Мелеагр, «Палатинская антология», VII, 476) — и заканчивается словами «привет и прости!» (ave atque vale) — заключительным восклицанием римского похоронного обряда, часто появляющимся в надгробных надписях.

102

Ежели есть человек, хранить умеющий тайны    Друга, которого он честную душу познал, Я, мой Корнелий, таков, святому закону причастен, —    Можешь отныне меня ты Гарпократом считать.

Комментарий

102. <К КОРНЕЛИЮ (НЕПОТУ?) О СОХРАНЕНИИ ТАЙНЫ>

Адресат (ср. № 1?) и повод ближе неизвестны. О Гарпократе, боге молчания, см. примеч. к № 74, 4.

103

Лучше отдай мне, Силон, мои десять тысяч сестерций    И сколько хочешь потом будь и заносчив и груб, Если же любишь деньгу, тогда перестань, умоляю,    Сводником быть и притом груб и заносчив не будь.

Комментарий

103. <К СВОДНИКУ СИЛОНУ>

Грубый и алчный сводник — традиционная фигура римской комедии. Катулл обнажает условность этого типа, указывая: алчность и грубость в действительности только мешают друг другу. Цифра 10 000 сестерций (фантастически высокая) повторяется в № 41 в сходной ситуации.

104

Значит, веришь и ты, что я мог оскорбленьем унизить    Ту, что мне жизни милей и драгоценнее глаз? Нет, — а если бы мог, не пылал бы столь гибельной страстью.    Ты же, совсем как Таппон, призракам верить готов.

Комментарий

104. <К НЕИЗВЕСТНОМУ>

Считается, что речь идет о Лесбии («ибо только о Лесбии мог Катулл сказать „жизнь моя”. — Р. Эллис), хотя сам Катулл в № 92 признавался: «постоянно ее проклинаю». Слова «жизни милей» («жизнь моя») повторяются в № 109, 1 и № 68, 155; «драгоценнее глаз» — № 3, 14 и 82; оба — в № 45. Ни адресат, ни упоминаемый в конце стихотворения Таппон ближе неизвестны.

105

Тщетно пытается хрен на Пимплейскую гору взобраться;    Вилами тотчас его музы оттуда спихнут.

Комментарий

105. <НА МАМУРРУ (?), СОЧИНЯЮЩЕГО СТИХИ>

См. примеч. к № 94. На «ученость» Мамурры есть намек в № 57, 7. Пи(м)плейская гора — в Пиерии, македонской области, посвященной Музам; «вилами» — частое поговорочное выражение.

106

Каждый, кто с крикуном красивого мальчика видит,    Скажет: как жаждет юнец, чтобы купили его!

Комментарий

106. <НА ПРОДАЖНОГО МАЛЬЧИКА>

Крикун (глашатай) — непременный участник распродаж, объявляющий цены, в том числе и на рабов. Старые комментаторы произвольно отожествляли этого мальчика с Ювенцием или с Клодием.

107

Если что-либо иметь мы жаждем и вдруг обретаем    Сверх ожиданья, стократ это отрадней душе. Так же отрадно и мне, поистине злата дороже,    Что возвращаешься ты, Лесбия, к жадному мне. К жадному ты возвращаешься вновь, и сверх ожиданья;    Ты ли приходишь, сама! Ярко отмеченный день! Кто же сейчас счастливей меня из живущих на свете?    Что-либо можно ль назвать жизни желанней моей?

Комментарий

107. <К ЛЕСБИИ>

На примирение после ссоры. Эпиграмма намеренно многословна: каждое слово повторяется по 2—3 раза в разных сочетаниях. В ст. 6 намек на обычай отмечать счастливые дни белыми камешками — ср. № 68, 148 и примеч.

108

Если народ, о Коминий, твою седовласую старость    С пятнами мерзостных дел казнью пресечь порешит, — Прежде всего твой язык, враждебный достойнейшим людям,    Вырвут и тут же швырнут коршуну в жадную пасть. Вынут глаза — пожрет их глоткою черною ворон,    Потрох псы поедят, всё, что останется, — волк.

Комментарий

108. <НА КОМИНИЯ>

Может быть, адресат — П. Коминий из Сполеция, упоминаемый Цицероном как известный обвинитель (в частности — Корнелия, подзащитного Цицерона в громком процессе 66—65 гг.); это может объяснить политический оттенок слов «достойнейшим людям» (ст. 3: boni называли себя сенатские олигархи). Эпиграмма напоминает проклятия в «Ибисе» Овидия (167—178), образцом которого (и, по-видимому, Катулла) был Каллимах.

Начало формы

Конец формы

109

Ты безмятежную мне, моя жизнь, любовь предлагаешь —    Чтобы взаимной она и бесконечной была. Боги, сделайте так, чтоб могла обещать она правду,    Чтоб говорила со мною искренно и от души, Чтобы могли провести мы один навсегда неизменный    Через всю нашу жизнь дружбы святой договор.