Учебники Монографии и др 2 / Россия и Глобальные проблемы / фин архитектура посткризис мира

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ ДОКЛАДА

потенциальную основу для усиления влияния ряда стран, вошедших в формат G20, на принятие глобальных решений, а также на усиление роли G20 с ослаблением роли G8. В перспективе это будет способствовать отходу от принятия решений только ограниченным кругом высокоразвитых стран мира».

Том Хашимото (Tom Hashimoto), Албания, специалист по международным отношениям университета Тираны: «С политической точки зрения – усиление финансового надзора и регулирования на международном уровне совместными усилиями США, Европы, Японии и России позволит восстановить взаимное доверие и сотрудничество между ними, несмотря на имевшие место конфликты вокруг Грузии и Украины. Это важно для любого типа антикризисного управления».

Оценивая же последствия принятых на саммите решений непосредственно для состояния мировой экономики, участники исследования задаются двумя главными вопросами: можно ли говорить о практических результатах прошедшей встречи «в верхах» и носят ли принятые соглашения декларативный характер (и в какой степени) или же служат реальным руководством к действию.

Паоло Раймонди (Paolo Raimondi), Италия, экономист, экономический журналист: «Позитивными можно считать заявления о необходимости покончить с оффшорными центрами. Но теперь требуется, чтобы за словами последовали действия. Позитивным можно также считать то, что были выделены проблемы, связанные с рейтинговыми агентствами. Теперь нужны реальные действия, направленные против их искусственной и ненужной деятельности. Предложение продать золотые резервы МВФ является некомпетентным и противоречащим тому, что следует делать. Также является негативным тот факт, что лидеры правительств и экономисты не могут провести грань между идеей ликвидности и здоровой кредитной системой. Ощущается острый недостаток привязки к реальной экономике и, в особенности, к роли государства в продвижении долгосрочных крупномасштабных инфраструктурных, высокотехнологичных и исследовательских проектов».

Жиу Бо (Zhiyue Bo), Сингапур, старший научный исследователь Национального университета Сингапура:

«Саммит засвидетельствовал закат США и восход Китая, но фундаментальная структура международного экономического порядка не изменилась».

Лоренцо Карраско Базуа (Lorenzo Carrasco Bazúа), Мексика, директор Движения Иберо-Американской солидарности: «Наиболее важный результат лондонского саммита – это его репрезентативный характер, многообразие участников и проблем мировых сценариев, которое является предвестником неминуемого наступления эпохи мультилатеризма в международных отношениях. Но мы пока еще не видим реальных действий в этом направлении, и только усиление кризиса добавит политической воли реализовать это на практике».

Андрей Галушка (Andrij Halushka), Великобритания, старший аналитик CALYON – Credit Agricole Corporate and Investment Bank: «Главным были не столько конкретные решения, сколько демонстрация лидерами ведущих стран мира решимости преодолеть кризис. Собственно, по части конкретных решений ожидания были весьма низкими, так что даже принятые решения сумели их превзойти».

Здесь мнения экспертов носят порой диаметрально противоположный характер. Оптимистический настрой во многом связан с тем представлением, что само понимание лидерами крупнейших держав необходимости консенсусных действий в преодолении последствий текущего кризиса свидетельствует об их реальной готовности следовать этим курсом.

Вальтраут Урбан (Waltraut Urban), Австрия, экономист Венского Института международных экономических исследований (VIIES): «В этой ситуации самое важное – координация действий. Я бы хотела рассматривать саммит «Двадцатки» как площадку для этого».

Микка Пинеда (Mikka D. Pineda), США, ведущий аналитик по рынкам, валютной политике и Азии, Roubini Global Economics LLC: «Мне кажется, что встреча «Двадцатки» была более плодотворной и содержательной, чем встречи «Семерки» и «Восьмерки» в прошлые два года… и сейчас то время, когда политики окончательно продемонстрировали, что они понимают причины сегодняшнего кредитного кризиса, осознают его суровость и необходимость уделять больше внимания экологическим требованиям».

Евгений Надоршин, Россия, главный экономист ИБ «Траст»: «То, что лидеры 20 разных стран медленно, но верно движутся к компромиссу, это очень хорошо. Тот факт, что в Лондоне участники уже были готовы обсуждать детали отдельных решений, – это прогресс».

Вирал Ашария (Viral Acharya), Индия, профессор финансов, Школа бизнеса Штерн, университет Нью-Йорка: «Мое впечатление от саммита вполне позитивно. Я думаю, на саммите обсуждались именно те проблемы, которые заслуживают внимания, в первую очередь те, которые касаются системных рисков. Думаю, это не был процесс, подверженный политическому влиянию, то есть, кто и сколько вкладывает сил в решение проблем, связанных с кризисом, а кто нет, и так далее»

Среди пессимистически настроенных участников опроса часть склонны рассматрвать достигнутые на саммите соглашения как чисто декларативные и не ожидают реальных позитивных сдвигов.

9

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ ДОКЛАДА

Луис Цезар Фернандес (Luiz Cezar Fernandes), Бразилия, руководитель и главный акционер MTTG Holdings:

«Саммит имел больше значение с психологической точки зрения, так как создает у всех впечатление, что чтото делается для решения кризиса, хотя до сих пор это не более чем просто впечатление».

Михаил Барабанов, Россия, главный редактор журнала «Moscow Defense Brief»: «Встреча в Лондоне была,

в основном, политическим жестом, призванным продемонстрировать общественности, что мировые лидеры вроде как сообща борются с кризисом».

Но большая часть критически настроенных экспертов отмечает отсутствие принципиальных подходов в оценке причин нынешнего кризиса и принципиального желания стран-лидеров менять сложившийся статус-кво, предпринимать реальные действия по «перенастройке» мировой экономики.

Жан Чарльз Роше (Jean Charles Rochet), Франция, профессор экономики, Тулузская экономическая школа,

Университет социальных исследований: «Это была уникальная возможность реформировать мировую финансовую систему. Несмотря на то, что некоторые правительства заявили о своем сильном желании сделать это, было оказано политическое давление со стороны заинтересованных групп в Великобритании и США, направленное на предотвращение каких-либо серьезных реформ».

Мишель Шосудовский (Michel Chossudovsky), Канада, директор, Центр изучения глобализации: «Участники саммита не предложили никаких номинальных решений, которые бы внесли разнообразие. Они гарантировали больше возможностей Международному валютному фонду, что, на мой взгляд, является огромной ошибкой, потому что МВФ уже предпринимал вливания в экономики развивающихся стран в Восточной Европе, включая Россию, начиная еще с 80-х годов ХХ века, что на поверку является в большей мере причиной, чем решением для кризиса. Что они сделали вместо изменений в фундаментальной финансовой и экономической структуре

– они активизировали прежнюю: они дали больше возможностей банкам, Международному валютному фонду, а также поддержали программу по спасению банков. Поскольку G20 – неоднородная группа стран, я бы сказал, что голоса «против» внутри G20 были преимущественно со стороны России и Китая, хотя я не вижу в предложениях Китая чего-либо существенно отличного от того, что предусматривают доминирующие финансовые интересы. На мой взгляд, проблема заключается в том, что мы имеем набор базовых предложений, именуемых некоторыми людьми неолиберальными. И G20 подтвердила эти неолиберальные предложения. Они не представили какой-либо альтернативы, способной справиться с результатами растущего дебета, с проблемой банкротства, коллапса реального сектора экономики стран по всему миру и, в этой связи, они не представили какого-либо решения. Они скорее причина».

Бассем Хафез Кушу (Bassem Hafes Qushou), Палестина, директор по стратегическому планированию и обучению,

Палестинский университет в Иерусалиме: «Крупные провалы в финансовом секторе и финансовом регулировании и надзоре стали основными причинами кризиса. Доверие не будет восстановлено до тех пор, пока мы не возродим веру в нашу финансовую систему… Данные результаты сами по себе не учитывают позицию стран, наиболее пострадавших от кризиса, т.е. беднейших стран, поскольку они недостаточно сильны для того, чтобы участвовать в процессе принятия решений, которые привели к возникновению недоверия… Доверие не будет восстановлено не до тех пор, пока мы не возродим веру в нашу финансовую систему, как было заявлено, а до тех пор, пока мы не возродим нашу гуманитарную и социальную систему, которая должна быть основана на равенстве и справедливости для всех народов».

Сумру Альтуг (Sumru Altug), Турция, профессор экономики, университет Коч, Центр исследований экономической политики: «Одним из критических замечаний в отношении принятых мер является то, что все они направлены на косметическое устранение эффектов воздействия кризиса на растущие рыночные экономики, вместо того чтобы заниматься непосредственно кризисными потрясениями в развитых странах. Также критике может быть подвергнут факт повышения объемов размещаемых СПЗ, так как в результате может повыситься инфляция. Многие экономисты пытались найти фискальные меры, обладающие более прямым воздействием на экономику, которые могли бы быть применены европейскими странами, например Францией и Германией, и которые помогли бы восстановить состояние Еврозоны. И наконец, критике подверглась неспособность принять меры по урегулированию деятельности трансграничных финансовых организаций и наделить СФС полномочиями, необходимыми для того, чтобы разбираться с финансовыми проблемами. Возможно, что наибольшая критика решений саммита «Группы 20» была вызвана тем, что им не удалось разрешить проблему устранения так называемых «токсичных активов» из балансовых счетов банков и финансовых институтов. Не удалось обеспечить принятие набора новых обязательных для исполнения правил деятельности международных финансовых институтов. Это позволило бы избежать повторения сегодняшнего кризиса в будущем».

В определенном смысле характер дискуссии вокруг результатов лондонского саммита во многом напоминает давно известную дихотомию: «стакан наполовину полон или наполовину пуст». И дальнейший анализ всех за и против, высказанных участниками опроса, только добавляет красок в эту картину.

»Жэйми Поцуэло-Монфорт (Jaime Pozuelo-Monfort), Испания, независимый журналист, автор книги «План Монфор-

та»: «Прошедший саммит «Двадцатки» в Лондоне 2 апреля 2009 года задал темп обсуждений финансовых реформ, которые должны привести к изменению экономической и финансовой архитектуры, которая действовала со времен саммита в Бреттон-Вудсе в 1944 году. Основным победителем первых двух саммитов является

10

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ ДОКЛАДА

МВФ, который утроил свои резервы. Главными проигравшими оказались налоговые гавани. Это как победа, так и поражение для тех, кто ждал более радикальных реформ институтов Бреттон-Вудса. Тем не менее, это не такое уж плохое начало с учетом той сложной финансовой ситуации, в которой мы оказались, ситуации, в которой наши политические элиты продемонстрировали отсутствие креативности и лидерства».

Есть ли путеводитель по выходу из кризиса?

В ходе экспертного исследования мы задавали участникам вопрос: «Приняты ли на прошедшем саммите G20 принципиальные решения, которые способны привести к выходу мировой экономики из кризиса. Если да, то какие именно?»

Распределение мнений в ответах на этот вопрос демонстрирует вполне ожидаемые тенденции. Равные доли экспертов, составляющие почти 40%, видят в принятых на саммите решениях путь к выходу из кризиса либо, напротив, отрицают наличие таковых (Диаграмма 1А). Четверть участников опроса более осторожна в своих суждениях: отмечая отсутствие «прорывных» решений, они, тем не менее, говорят о наметившихся позитивных перспективах. При этом, как мы можем видеть на Диаграмме 1Б, эксперты из развивающихся стран гораздо более категоричны в своем отрицании позитивных результатов, а эксперты из «старых» промышленных стран демонстрируют прямо противоположную тенденцию, гораздо более благосклонно оценивая итоги саммита. Примечательна в данном случае позиция России: здесь негативные ответы дали порядка 60% участников.

«Стакан наполовину полон»

«Шаг к восстановлению доверия». Реальным завоеванием, по мнению значительной части экспертов, является выстраивание партнерских отношений между странами-участницами G20, готовность согласовывать действия и брать на себя ряд обязательств. Здесь как позитивный результат рассматривается сама их готовность сделать шаг навстречу, которая расценивается как «шаг к восстановлению доверия».

Мануэль Эгозин (Manuel Agosin), Чили, профессор экономики, университет Чили: «Этот саммит G20 был выдающимся в том смысле, что впервые правительства разных стран были в состоянии договориться о наборе мер, которые помогут, по крайней мере, смягчить эффект, произведенный кризисом, и, в конечном счете, могли бы привести к реформе международной валютной системы».

Роберта Родригес да Сильва (Roberta Rodrigues da Silva), Бразилия, профессор экономики, Бразильский институт рынков капитала, Школа управления IBMEC: «Хотя я не вижу конкретных скоординированных действий по выходу из сегодняшнего финансового кризиса, саммит «Двадцатки» показал, что правительства желают действовать в этом направлении, как минимум в сфере финансовых отношений. Символическим результатом «Двадцатки» стало то, что развивающиеся страны заняли центральное место в процессе принятия решений. Соглашение о необходимости реформирования международной финансовой архитектуры до последнего момента встречало сильноепротиводействиесостороныведущихдержав.Янеберусьутверждать,чтомыможеможидатькаких-либо значительных изменений в ближайшие несколько лет, но, как минимум, мы увидим усиление переговорных позиций развивающихся стран. Так что я полагаю, что символическое значение саммита гораздо важнее его содержания».

Николай Злобин, США, директор российских и азиатских программ, Институт мировой безопасности: «Главное было то, что 20 стран сегодня согласились с общими принципами, чего никто не ожидал. Это впервые в современной

11

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ ДОКЛАДА

истории, когда страны, практически представляющие 80 процентов мировой экономики, согласились с общими принципами в отношении того, в каком положении они находятся и что делать. Это беспрецедентно и само по себе играет огромную роль, независимо от того, будет или нет это реализовано практически. Это, на мой взгляд, главный результат саммита».

Руслан Гринберг, Россия, директор Института экономики РАН: «В отличие от многих моих коллег я очень верю в «Двадцатку». Я вообще считаю, что это в каком-то смысле прообраз будущего эффективного международного механизма регулирования экономических и социальных проблем в мире. И России здесь более уютно, чем в «Восьмерке», где нас держат в прихожей, когда старшие вроде разговаривают об экономике».

Бен Арис (Ben Aris), Германия, редактор и издатель Business New Europe: «Предоставление денег само по себе не настолько важно, сколько обещание это сделать, потому что это значительно повысило уровень уверенности в том, что странам будет оказана помощь в случае такой необходимости, и это вызвало снижение ставок и повысило возможности государств выкручиваться с долгами и привлекать новые заимствования, которые необходимы для выхода из кризиса. То есть восстановление доверия оказалось намного более важным, чем сами деньги и наличие МВФ за спиной, и стало самым важным результатом саммита «Двадцатки».

АлексейВласов,Россия,генеральныйдиректорИнформационно-аналитическогоЦентрапоизучениюпостсоветского пространства МГУ: «Дан старт формированию «нового пространства доверия» в экономике и политике. Пока что это ключевой момент».

Конкретные меры в решении насущных проблем. Наиболее часто в качестве главных результатов саммита,способствующихсмягчениюпоследствийкризисадлямировойэкономики,экспертыотмечаютпакет стабилизирующих мер, предполагающих выделение дополнительных ресурсов МВФ и другим глобальным финансовым учреждениям (в т.ч. для поддержки роста в развивающихся странах и стимулирования торговли). На втором месте по популярности оказываются меры по ужесточению борьбы с оффшорами.

Абел Аганбегян, Россия, академик РАН, член-корреспондент Британской Академии наук: «Частичные решения,

особенно по увеличению капитала МВФ и созданию крупного международного антикризисного фонда. Обсуждены принципиальные вопросы, требующие согласований».

Нирвикар Сингх (Nirvikar Singh), Индия, профессор экономики, содиректор Центра глобальных, международных и региональных исследований Калифорнийского университета в Санта Крузе: «Финансирование глобальной торговли и МВФ – оба эти решения очень важны. Тональность и природа достигнутых соглашений важны для восстановления доверия. Очевидно, что требуется еще многое сделать в плане отдельных финансовых систем, например, в США, но я думаю, что «Двадцатка» сделала все возможное в рамках этой встречи».

Николас Магуд (Nicolas Magud), США, профессор, университет Орегоны: «Координация макроэкономических политик,наравнесувеличениемкредитныхфондовМВФивозможностьюиспользоватьихвкачествеключевого элемента для восстановления кризисной ситуации».

Стефан Балей-Смит (Stephen Bailey-Smith), Великобритания, глава отдела исследований Standardbank: «Наиболее важным решением «Двадцатки» стало выделение дополнительных средств МВФ (750 млрд. долл. США), что означает огромное повышение ликвидности развивающихся рынков».

Еугенио Диаз Бонилла (Eugenio Diaz Bonilla), Аргентина, исполнительный директор, Межамериканский банк раз-

вития: «Была идея поддержать спрос на глобальном уровне, и США предложили со своей стороны меры валютного стимулирования. Что касается Европы, то их меньше интересовало фискальное стимулирование, и они больше обсуждали такие вопросы, как повышение уровня ликвидности и предоставление кредитов развивающимся странам МВФ, Всемирным банком, богатыми банками, в основном путем размещения Специальных прав заимствования. Это тоже будет полезно, если будет реализовано, это позволит поддержать необходимый уровень финансирования развивающихся стран. И в этом отношении это поможет поддержать общий уровень спроса и активности на мировом уровне».

Бхашкар Патель (Bhaskar Patel), США, генеральный директор Cybersoft Technologies: «Пакет стимулирующих мер обеспечит краткосрочный подъем, но необходимо обратить внимание на другие фундаментальные факторы для обеспечения стабильного роста».

Часть участников опроса заостряли свое внимание также на значении достигнутых договоренностей с точки зрения борьбы с протекционизмом.

Сейджиро Такешита (Seijiro Takeshita), Великобритания, директор Mizuho International plc: «Подтверждение понимания, что протекционистские меры/подходы – это самое худшее в сегодняшней ситуации».

Леонардо Цезар Соуза Рамоз (Leonardo César Souza Ramos), Бразилия, профессор экономики, Католический университет Минаса: «Я бы хотел отметить два решения: мобилизация 1,1 трлн. долл. для МВФ и Всемирного банка для финансирования развития и отказ от применения протекционистских мер».

Захра Карими Мугхари (Zahra Karimi Moughari), Иран, научный сотрудник университета Мазандарана: «…Оказание помощи экономикам собственных стран для разрешения проблем банкротства и безработицы, не прибегая к протекционистским мерам во внешней торговле».

12

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ ДОКЛАДА

МаркоГарсия(MarcioGarcia),Бразилия,профессорэкономики,КатолическийуниверситетРио-де-Жанейро:«Самым важным является снижение протекционизма. Это должно быть самой важной вещью для развивающихся стран, особенно для стран – экспортеров нефти. В ситуации кризиса важны переговоры ведущих стран; опыт и знания приведут к положительному результату».

На пути к системным решениям. Лишь достаточно узкая группа экспертов в качестве важнейших результатов саммита отмечает в целом пакет мер по укреплению финансового надзора и регулирования и расценивает принятые решения как осн ову системного подхода к регулированию финансовых рынков.

Джеральд Бауэрс (Gerald Bowers), Великобритания, генеральный директор British Business Club in Ukraine:

«Обычное население почти в каждой стране не имеет никакого представления, о чем реально договорились на саммите! Я думаю, главное, что вышло из саммита, – это соглашение о претворении в жизнь расширенного плана «Финансовая прозрачность» и больший контроль за корпоративным управлением в банках».

Джеймс Конвей (James Conway), Австралия, финансовый аналитик BHP Billiton: «Я считаю, что гораздо важнее то, что было достигнуто соглашение об ужесточении мирового контроля над хеджевыми фондами и рейтинговыми агентствами для обеспечения более широкого мирового сотрудничества. Это подает нам сигналы, что государства готовы отойти от идеологии свободного рынка, и обозначает их готовность взяться за проблемы отчетности частных финансовых институтов».

Олег Вьюгин, Россия, председатель Совета директоров МДМ-Банка: «Приняты решения, которые: а) не мешают каждому участнику реализовывать собственные антикризисные меры, б) помогут заложить основу более тщательного контроля рисков банков при операциях с финансовыми инструментами и при использовании специальных компаний, в) введут регулирование деятельности хедж-фондов и г) ослабят возможности использования оффшоров для оптимизации налогов».

»Жанат Курманов, Казахстан, независимый директор Казахстанского Фонда гарантирования депозитов: «На саммите

G20 в Лондоне был принят ряд очень важных решений, которые можно разделить на две группы: (1) кратко- и среднесрочные меры по поддержанию ликвидности и стабилизации мировой финансовой системы силами международных финансовых институтов (МВФ и пять континентальных международных банков развития)

и по поддержке международной торговли; (2) системные регуляторные меры, реализация которых в перспективе может способствовать более устойчивому развитию мировой финансовой системы. Однако эти меры, в основном, сконцентрированы вокруг проблем глобальной финансовой системы, недостаточны и не способны привести к устранению накопленных дисбалансов в мировой экономике. Для выхода мировой экономики из кризиса потребуется время и принятие дополнительных системных мер».

«Стакан наполовину пуст»

Как уже было отмечено ранее, значительную долю (порядка 40%) среди участников нашего опроса составляют те, кто не видит каких-либо принципиальных решений лондонского саммита G20, которые способствовали бы выходу мировой экономики из кризиса. Мнение об отсутствии значимых результатов от встречи «Большой двадцатки» связано с достаточно очерченным кругом установок (объяснительных моделей).Частьизнихноситвыраженный«идеологической»характер,ачасть–апеллируетк«объективным различиям и препятствиям».

1. Старая финансовая элита не допустит пересмотра существующего статус-кво. В повестке дня доминируют прежде всего интересы США, которые не готовы с кем-либо считаться и поступаться своими интересами даже в малой степени.

Александр Шленский (Alex Shlenski), США, бизнес-аналитик Consona ERP: «Нет таких решений. Любые серьезные решения такого плана неизбежно ударят по финансовой элите. Политики, которые ее представляют и кормятся от ее щедрот, никогда не будут рубить сук, на котором они сидят».

Алексей Мухин, Россия, генеральный директор Центра политической информации: «В финансовой сфере США по-

прежнемудействуютсамостоятельно,неучитываяинтересыдажесвоихблизкихпартнеров(Великобритании, например)».

Михаэль Мистих, Германия, консультант по финансовым вопросам немецких компаний, занимающихся торговыми сделками со странами СНГ: «Какие бы решения ни принимались на саммите, это не поможет оздоровлению мировой экономики, т.к. выделенные средства, скорее всего, осядут в чьих-то карманах, а страны, которые и хотели бы подняться, подняться не смогут, т.к. им этого не дадут сделать».

Игорь Луценко, Украина, главный редактор сайта «Финансист»: «Вместо того чтобы составить какой-

то рейтинг первоочередных задач, первых, самых главных проблем, которые стоит решить хотя бы в краткосрочной перспективе, вместо этого был достаточно странный и, я бы сказал, знаковый акцент на такие второстепенные вопросы, как, например, проблема оффшора. Это означает, что по-прежнему

13

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ ДОКЛАДА

правительство G20 слишком озабочено интересами финансового олигархата, который работает в связке с чиновниками, и попрежнему правительство работает на интересы таких людей, и пока что эти люди в комплексе не демонстрируют желания менять ситуацию.

Андриано Бенаион (Adriano Benayon), Бразилия, профессор экономики, университет г. Бразилиа, Гамбургский университет, советник Федерального сената по экономике, автор книги «Глобализация против развития»: «Найти выход из финансового и экономического кризиса не удастся до тех пор, пока мы будем проводить встречи под лидерством доминирующих стран, чьи правительства манипулируются финансовой олигархией, действия которой и являются основной причиной кризиса».

Сергей Пахомов, Россия, председатель Комитета государственных заимствований г. Москвы: «Принципиальных прорывных решений не принято, шла борьба между англосаксонской и европейской моделями регулирования финансового рынка, между стремлением США сохранить все как прежде в управлении мировой финансовой системойипопыткамистранЕЭС,странБРИК,особенноКитая,повыситьсвоюрольврешениипринципиальных вопросов мировых экономических и финансовых отношений. Итог – ничья».

2. Не было сделано необходимых шагов к пересмотру самой финансовой архитектуры. По мнению экспертов,этосвязаноснепониманиемдоконцапричинкризиса;отсутствиемпредставления,кудадвигаться дальше; неготовностью решать системные вопросы и т.п.

Паоло Раймонди (Paolo Raimondi), Италия, экономист, экономический журналист: «Базовые идеи, необходимые для создания новой архитектуры, даже не обсуждались. До сих пор все обсуждения строились вокруг экстренной финансовой помощи».

Майкл Петтис (Michael Pettis), Китай, профессор финансов, Пекинский университет, школа бизнеса Гуанхуа,

старший научный сотрудник Фонда Карнеги: «Двадцатка» не добилась почти ничего из того, что было связано с причинами кризиса. Во-первых, это финансовая составляющая. Я не думаю, что это вопрос для «Двадцатки», скорее, каждая отдельная страна должна сама как можно быстрее разобраться с балансами в банковской системе. Экономическая же составляющая кризиса имеет совершенно иную природу, и, помоему, это та область, которую совершенно не затрагивают «Двадцатка» и другие международные организации. В течение очень длительного периода, особенно в течение последних 10 лет, потребление в ряде стран, в первую очередь в США, росло гораздо более быстрыми темпами, чем ВВП. Нам приходится считаться с ситуацией, в которой мы не можем ожидать снижения уровня потребления, прежде всего в США и других странах, которые сейчас столкнулись дефицитом. И мы с этим почти ничего не можем поделать сейчас».

Стив Кин (Steve Keen), Австралия, профессор, университет Западного Сиднея: «Саммит рассматривал этот кризис как более сложную версию уже прошедших кризисов, а не как что-то совершенно другое».

Ахмед Галал (Ahmed Galal), Египет, исполнительный директор Египетского центра экономических исследований:

«Это лучше, чем ничего, но в действительности эти решения не способны вывести экономику из кризиса; и даже если такое произойдет в этот раз, то следующий раз подобные решения не помогут. Принятым решениям не хватает системности, необходимо что-то более серьезное, чем то, что было сделано».

Паоло Роберто де Альмейда (Paulo Roberto de Almeida), Бразилия, дипломат МИД Бразилии, профессор экономики, Университетский центр г. Бразилиа (UniCeub): «Глобальный план восстановления и реформирования, подписанный (финансовыми) лидерами «Группы 20» в Лондоне 2 апреля 2009 г., не предлагает вообще никакого восстановления и никаких реформ. Одной-единственной мерой, имеющей практическое значение, является увеличение финансирования МВФ на покрытие растущих финансовых потребностей ряда стран, что, фактически, является посткризисным возмещением, неструктурированным планом спасения».

Некоторые эксперты связывают это с отсутствием лидеров-новаторов и недееспособностью нынешних политических элит в целом.

Сергей Грисюк, Казахстан, председатель Совета директоров холдинга «Арктагея», председатель правления научно-

образовательного фонда «Аспандау»: «Таким образом, даже беглый анализ итоговых документов апрельского саммита G20 позволяет сделать вывод о том, что политическая элита в очередной раз продемонстрировала неготовность и неспособность понять истинные причины нынешнего кризиса и выработать эффективный сценарий его преодоления».

Алла Бурцева, Россия, обозреватель журнала «Московские торги»: «Мероприятие продемонстрировало полную неспособность политической элиты современного мира как решать экономические проблемы, так и называть вещи своими именами. Мелкие «фронды» ряда европейских лидеров до начала саммита

– не более, чем пожар в пепельнице, попытка выглядеть прилично в глазах своей оппозиции... В трудный исторический момент мировая элита «исторически» беспомощна. «Титаник» на самом деле уже утонул, а на него все еще продают билеты... Особо стоит отметить отсутствие харизматичных личностей среди современных политических лидеров ведущих стран мира, личностей, масштаб которых позволил бы как озвучить истинное положение дел, так и пролоббировать принятие действительно необходимых мер для борьбы с кризисом. В конечном итоге найденный компромисс, сплетенный из решений вчерашнего дня, просто откладывает окончательный развал устоев современного мироустройства еще на некоторое, но не слишком длительное, время».

14

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ ДОКЛАДА

Константин Матвиенко, Украина, руководитель Корпорации стратегического консалтинга «Гардарика»:

«Разочарование от интеллектуальной деградации тех, кто пытается сейчас навязать миру свое видение решения кризисных проблем».

3.Несопоставимые интересы и «системы координат» стран G20. Здесь речь идет прежде всего

опринципиальных расхождениях в подходах стран к оценке текущего состояния экономики и выбора приоритетного пути реформ, что становится непреодолимым препятствием для достижения на данном этапе реальных соглашений.

Франк Сонг (Frank Song), Гонконг, профессор, директор Китайского центра финансовых исследований: «Я не думаю, что были приняты какие-либо конкретные решения на встрече. У США, Великобритании и Европы разные взгляды. Очень сложно достичь конкретных решений в таком крупном конфликте».

Майкл Петтис (Michael Pettis), Китай, профессор финансов, Пекинский университет, школа бизнеса Гуанхуа,

старший научный сотрудник Фонда Карнеги: «Европа и Китай договорились о том, что требуется существенно изменить финансовую архитектуру. Но при этом Европа заинтересована в создании наднациональной системы регулирования, а Китай, как и США, крайне подозрительно относится к каким-либо идеям формирования такихинститутовипоэтому,скореевсего,этуидеюнеподдержит.Чтоещеболееважно,когдаКитайговорит о проблемах с финансовой архитектурой, он говорит о статусе доллара как резервной валюты. Также Китай и США договорились о необходимости проведения массивной фискальной экспансии, а Европа с этим не согласилась. Есть серьезные фундаментальные разногласия. США считает, что, как и в 1930-х гг., необходимо очень быстро провести фискальную экспансию. Европейцы считают, что в 1930-х гг. была совсем другая ситуация. Китай этого не понимает и создает новую проблему. Китай считает, что сейчас необходимо любыми средствамистимулироватьзанятость,чтовсвоюочередьбудетстимулироватьпотребление.Япростонедумаю, что системы этих трех игроков совместимы».

Оразалы Сабден, Казахстан, директор Института экономики Комитета науки Министерства образования и науки РК: «Итоговые решения G20 трудно назвать конкретными. Саммит не оказал серьезной помощи мировой экономике по выходу из кризиса: у стран слишком разные интересы, позиции и экономические модели, что мешает им вынести принципиальное решение, поскольку слишком различаются подходы разных стран к антикризисным мерам. Единственным конкретным решением G20 можно считать намерение урегулировать налоговые оффшоры... Как нам известно, решения, принятые на первом саммите, – отказ от протекционизма, обязательство лидеров в течение года воздерживаться от торговых барьеров, – к сожалению, уже нарушили практически все члены G20. Борьба с протекционизмом по-прежнему является одним из главных вопросов антикризисной программы».

4. Принятые решения носят необязательный характер. Поскольку большинство принятых на саммитах решений являются, по сути, декларациями о намерениях, большая часть их так и не переходит в фазу конкретного воплощения в жизнь. Для экспертов из стран постсоветского пространства данная проблема чаще всего рассматривается в разрезе вытеснения глобальных проблем локальными интересами: внутренние проблемы и задачи начинают превалировать по факту, как только все участники «разъехались по домам».

Владимир Тихомиров, старший экономист финансовой корпорации «Уралсиб»: «Были приняты определенные решения, которые будут способствовать созданию более транспарентной финансовой системы. Но эти решения носят в большей степени необязательный характер. Поэтому их выполнение и создание единой системы контроля над рисками в мировом масштабе (чего, собственно говоря, на словах добивалась «Большая двадцатка»), скорее всего, не будет реализовано».

Хуан Госсен (Juan Gossen), Аргентина, редактор отдела экономики «Diario hoy»: «Результаты саммита оказались попросту волюнтаристскими и неопределенными, все еще не решающими конкретных проблем. Например, решение объявить о вливании почти биллиона долларов на рынок через многосторонние организмы кредитования, такие как МВФ, очень сомнительно ввиду того, что Международный валютный фонд все еще нуждается в глубокой внутренней реформе и самокритике из-за того, что не предвидел кризис. В большей степени Фонд продолжает отвечать требованиям Правительства США. Также нет и точных ответов на вопрос о том, как будет контролироваться налоговый рай, обсуждение которого проходило в рамках саммита».

Константин Симонов, Россия, генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности: «Главная проблема «Двадцатки» заключается в том, что здесь принято мыслить категориями глобального мира. А когда лидеры «Двадцатки» разъезжаются, они мыслят категориями уже локальных проблем. Это, собственно, главное противоречие: говорят об одном, а думают о другом. Поэтому все решения, которые там были приняты, забыты уже через несколько недель, ни одно из них не реализовано. Главная проблема очень проста: хорошо говорить про глобальный выход из глобального кризиса, но тебе нужно помогать своим местным производителям, они у тебя просят вполне конкретных мер по защите прежде всего себя на своем внутреннем рынке. В период кризиса, особенно такого масштабного, все пытаются выжить пока в одиночку. И стремления к решению кризиса в глобальном масштабе пока мы не видим».

Досым Сатпаев, Казахстан, директор компании «Группа оценки рисков»: К сожалению, специальный фонд не разрешил эти противоречия. Более того, он не смог минимизировать серьезные последствия кризиса – эту

15

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ ДОКЛАДА

угрозу единому общему экономическому пространству, которое возникло в условиях глобализации. Потому что в условиях кризиса практически все страны, в том числе и те, которые являлись сторонниками свободного рынка и открытых границ, стали, наоборот, проводить политику протекционизма и защиты своих рынков от внешнего влияния».

Ярослав Лисоволик, Россия, главный экономист Deutsche UFG: «Я не думаю, что можно говорить о каких-то принципиальных решениях, учитывая тот факт, что «Двадцатка» пока не обладает институциональной и организационной структурой для того, чтобы принимать какие-то принципиальные решения в мировом масштабе. И ярким свидетельством тому является неудача в борьбе с протекционизмом. Протекционизм продолжает набирать обороты в мировой экономике, и это несмотря на то, что на нескольких встречах «Двадцатки» были приняты соответствующие декларации относительно борьбы с протекционизмом».

Отдельнохотелосьбыотметитьпроявившеесявпозицияхрядаэкспертовамбивалентноеотношение к предполагаемому усилению государственного вмешательства в рыночную экономику. Эта тема в определенной степени перекликается с темой предыдущего доклада нашего Института («РostСССР: оценка антикризисных действий правительств»), где политическая воля рассматривалась многими участниками того опроса как важная составляющая «запаса прочности» государств в период кризиса.

Сергей Грисюк, Казахстан, председатель Совета Директоров холдинга «Арктагея», председатель правления научно-

образовательного фонда «Аспандау»: «Особенно опасным, с моей точки зрения, является то, что, декларируя приверженность принципам рыночной экономики, лидеры G20 на деле запланировали весьма значительное усиление государственного вмешательства, причем главным образом прямого и непосредственного. Это свидетельствуетоботсутствиинаучноговидениясущностирыночногомеханизмаиусловийегоэффективного функционирования. Открытая Адамом Смитом «невидимая рука» вовсе не какая-то мистическая сила. Это гомеостазис экономической системы – сложно организованный многомерный регулятор, функционирующий на основе объективных законов».

Андрес Аррак (Andres Arrak), Эстония, директор Mainor Business School: «История экономической политики заворачивается по кругу. Эра нового либерализма, начавшаяся с Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана, завершилась. В Европе больше либерализма, чем в Америке. Основная угроза – возвращение к правительственному регулированию. Национализация банков и промышленности – где гарантия того, что правительство окажется сообразительнее, чем частный сектор?».

Жанат Курманов, Казахстан, независимый директор Казахстанского Фонда гарантирования депозитов: «В условиях неизбежного усиления государственного влияния на стабилизацию экономик стран в кризисный период очень важным является утверждение о том, что единственным надежным фундаментом для устойчивого развития все же является открытая экономика, основанная на рыночных принципах, эффективном регулировании и сильных глобальных институтах».

Итак, отношение к результатам лондонского саммита «Большой двадцатки» резко поляризует экспертное сообщество, разделяя его на два равных лагеря – сторонников и противников заявленного на встрече лидеров G20 курса по выходу из глобального финансового кризиса, удовлетворенных и разочарованных масштабом предложенных миру «глобальных решений». При этом очевидно, что расхождение оценок в отношении одних и тех же событий и решений в значительной степени определяется изначальным уровнем ожиданий наших экспертов от этого глобального мероприятия, изначальной точкой отсчета. «Сторонники» демонстрируют «эволюционный» подход в оценках: любые консенсусные договоренности по конкретным мерам и любые попытки системных шагов, пусть даже в узкой сфере, являются «прорывным» достижением. А «противники» демонстрируют приверженность к более «революционным» подходам: упущена возможность кардинально реформировать финансовую систему и предотвратить будущие кризисы. И здесь вполне объяснимы противоположные тренды в оценках у представителей развитых и развивающихся стран. У экспертов из развивающихся стран были, видимо, куда выше ожидания от появившихся у «молодых» экономик возможностей в продвижении своей позиции на уровне принятия решений международного масштаба. Соответственно – выше среди них и доля разочарованных результатами.

Стресс-тест решений саммита

Своеобразными тестовыми показателями в оценке участниками исследования результатов саммита G20 в Лондоне стали ответы на следующие вопросы:

–Сделают ли принятые решения мировую финансовую систему играющей по единым правилам?

–Сделают ли принятые решения мировую финансовую систему открытой и прозрачной?

Здесь в ответах участников опроса прослеживаются те же тенденции, что и в предыдущем случае, когда речь шла о наличии либо отсутствии принципиальных решений саммита, способствующих выводу мировой

16

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ ДОКЛАДА

экономики из кризиса. Однако, как видно на Диаграммах 2 и 3, уровень пессимизма экспертов (число негативных ответов) при оценке результатов саммита в этих аспектах значительно увеличивается.

Единые правила игры

»Джеральд Бауэрс (Gerald Bowers), Великобритания, генеральный директор British Business Club in Ukraine: «Этот вопрос ведет к другому вопросу: «Кто будет определять правила?»

Показательно, что наибольший скептицизм участники опроса демонстрируют именно в отношении выработки единых правил игры (Диаграмма 2А). При этом, хотя эксперты из развитых стран по-прежнему демонстрируют немного больший оптимизм (хотя и весьма сдержанный), а эксперты из развивающихся стран настроены более критично, – общие тренды их оценок полностью совпадают и укладываются

вформулу «скорее нет, чем да» (Диаграмма 2Б).

Всовокупности 40% экспертов видят перспективы реального финансового регулирования. При этом только каждый десятый участник опроса отмечает сделанные в этом направлении конкретные шаги как фактор, увеличивающий вероятность возникновения единых правил игры в будущем.

Сара Хсу (Sara Hsu), США, основатель и ведущая аналитического портала Economicsofcrisis.com: «Да, я считаю,

что это правильный шаг в этом направлении. Это оказалось важнейшей темой саммита, и есть большие шансы на успех, поскольку финансисты и инвесторы заинтересованы в улучшении качества управления рисками. Это не просто важное решение, но и решение, обеспеченное политическими и финансовыми ресурсами. Поэтому дальнейшие шаги по улучшению финансового регулирования будут успешными. Это необходимо для того, чтобы сохранить ситуацию максимально приближенной к сегодняшнему статус-кво, в сохранении которого крайне заинтересованы представители держателей капиталов».

МиккаПинеда(MikkaD.Pineda),США,ведущийаналитикпорынкам,валютнойполитикеиАзии,RoubiniGlobalEconomics LLC: «Учреждение Совета по финансовой стабильности явилось не только прямым обращением к корням настоящегофинансовогокризиса,ноиусилениемзаявленныхобещанийрегуляторов1)расширитьрегулирование на хедж-фонды, имеющие системное значение, 2) ввести новые принципы Совета по финансовой стабильности, регулирующие выплаты и компенсации, 3) улучшить качество, количество и устойчивость международных капиталов банковской системы, 4) предотвратить возможности использования чрезмерных заемных средств и ввести требование создания резервов, формируемых в лучшие времена, 5) отменить банковскую секретность, 6) призвать организации, устанавливающие стандарты бухгалтерской отчетности, взаимодействовать с регулирующими и контролирующими органами в области совершенствования правил оценки и признания убытков и принятия единых глобальных высококачественных стандартов, 7) распространить надзор регулирующих органов и правила регистрации на кредитные рейтинговые агентства».

В основном «сдержанные оптимисты» отмечают как уже позитивный результат попытку лидеров «Большой двадцатки» прийти к консенсусу в вопросе общих принципов и подходов в выработке единых правил регулирования финансовых рынков.

Джеймс Конвей (James Conway), Австралия, финансовый аналитик BHP Billiton: «Решения, принятые на саммите,

не дадут четкого набора правил для существующей финансовой системы, но хотя бы принципиально заявлено,

17

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ ДОКЛАДА

что такие правила необходимо создать и, самое главное, – внедрить, и это является первым шагом на пути

ких появлению. Государства, по моему мнению, согласились принять твердую позицию по отношению

кфинансовым институтам, отходя от нелиберальной политики невмешательства».

Фелипп Кадемартори Ароджо (Felippe Cademartori Araujo), Япония, экономист, университет Нагоя: «Не правила,

но общие принципы – достижение согласия по поводу их на таком высокопоставленном политическим саммите является большим успехом. Еще большего мы можем ожидать от саммита «Группы 8» в июне и от последующих встреч министров финансов «Двадцатки».

Чун-Сью Йонг (Choong-Siew Yong), Австралия, обозреватель Австралийского финансового обозрения: «Участники саммита сделали первый шаг, который заключался в согласовании того, что такие правила должны быть созданы. Очень вероятно, что следующий крупный финансовый саммит будет посвящен разработке этих правил».

Леонардо Цезар Соуза Рамоз (Leonardo César Souza Ramos), Бразилия, профессор экономики, Католический университет Минаса: «Думаю, еще слишком рано об этом говорить. Однако, несмотря на это, очень важно отметить значение встречи, продемонстрировавшей готовность лидеров сотрудничать в целях мирового развития».

Подавляющее большинство участников исследования – почти две трети – считает, что результаты саммита ни в коей мере не приблизили мир к выработке единых правил функционирования финансовой системы. Причем многие полагают, что к этим правилам мы не придем и в обозримом будущем в силу действия ряда системных факторов. Это, по сути, объяснительные модели, которые весьма схожи с описанными в предыдущем разделе.

А) Слишком разные интересы стран и «несостыковывающиеся» концепции кризиса, порой полярные представления о причинах и путях выхода из него. Общий кризис доверия будет препятствовать реальным попыткам установить какие-либо единые правила функционирования мировой финансовой системы.

Майкл Петтис (Michael Pettis), Китай, профессор финансов, Пекинский университет, школа бизнеса Гуанхуа,

старший научный сотрудник Фонда Карнеги: «По моему мнению, несмотря на количество решений, которые были заявлены, большинство из них не имеют смысла, так как не имеют никакого отношения к реальным причинам кризиса. Это касается, например, дискуссии о необходимости реформировать МВФ. Проблема заключается в том, что три основных игрока – Европа, Китай и США – имеют совершенно разные представления о причинах кризиса исовершенноразличныевнутренниеограничения.Втакихусловияхфактически невозможно договориться о каких-либо шагах по выходу из кризиса. Например, в Европе есть предположение, которое я считаю ошибочным, о том, что кризис вызван сбоем в работе системы финансового регулирования. Поэтому европейцы сконцентрировали свои усилия на попытке эту систему восстановить, для того чтобы сделать повторение кризиса невозможным. В США принято совершенно другое объяснение, которое, по моему мнению, строится вокруг анализа очень быстрого раздувания денежной массы, частично вызванного чрезмерными накоплениями в Азии, а частично – необходимостью финансировать непопулярные военные операции за счет новых заимствований и денежных вливаний. В Китае просто отказываются обсуждать аргумент о том, что причиной кризиса стали избыточные накопления в Азии. В Китае поддерживают тезис о том, что причиной кризиса стали чрезмерно высокий уровень потребления в США и действия ведущих американских банков. То есть все три основных игрока имеют совершенно разные взгляды на природу этого кризиса. Неудивительно, что у них совершенно разные ответы на вопрос, как выйти из кризиса.

Родриго Мелиа (Rodrigo Mallea), Аргентина, директор Центра политического анализа: «Это маловероятно.

Было продемонстрировано ясное желание помочь странам во время кризиса, но очевидны различия в том, как противостоять кризису. Это стало понятно в ходе проявления разногласий внутри ЕС (Франция и Германия), между ЕС и США и между США и Китаем».

Том Хашимото (Tom Hashimoto), Албания, специалист по международным отношениям университета Тираны:

«Хотя все страны «Двадцатки» и разделяют общую антикризисную стратегию, страны с авторитарными правительствами будут продолжать политизировать свои финансовые системы независимо от правил, устанавливаемых «Двадцаткой». И хотя влияние экономик таких стран на мировую экономику незначительно, они могут серьезно затормозить восстановление мировых рынков».

Александр Чубрик, Беларусь, экономист Исследовательского центра ИПМ (Институт приватизации и менеджмента):

«Установить единые четкие правила в мировой финансовой системе, на мой взгляд, просто невозможно, поскольку существует очень много локальных правительств, заинтересованных в том, чтобы устанавливать свои правила, которые для них более выгодны. В любом случае, попытка создать единые четкие правила для всего мира будет ограничена форматом G20 или еще меньшим форматом. Это не будет вся мировая финансовая система».

Досым Сатпаев, Казахстан, директор компании «Группа оценки рисков»: «Многие страны по-своему видят нынешнийкризис,онипо-своемувидятвыходизэтогокризиса.Иникто,естественно,небудетподстраиваться под какой-то единый свод правил. Я думаю, что авторитетов уже не осталось. В мире не осталось ни одной структуры, которой сейчас доверяют. Более того, сейчас сомнения возникли даже по поводу вот этой группы G20. Вот недавно президент Назарбаев был в Китае, где он на саммите предложил создать альтернативу, так называемую А20. То есть группу 20 развитых азиатских стран мира, которые могли бы в рамках своего

18