12.Проза Бунина 1890-начала 1900-х годов.Особенности проблематики.Традиции и новаторство.

В 1895 г. Бунин впервые попал в Петербург. Познакомился с видными народниками Н. К. Михайловским, С. Н. Кривенко, затем с писателями А. П. Чеховым, А. И. Эртелем, молодыми поэтами К. Бальмонтом, В. Брюсовым. В 1897 г. вышла первая книжка Бунина "На край света" и другие рассказы". А потом он вдруг замолчал на два года, позже объяснив перерыв в публикациях чувством "своего роста" и душевными переломами. Приходила, и не просто, творческая зрелость.

Еще в конце 80-х гг. Бунин увлеченно размышлял о судьбах мировой цивилизации, отстаивая значение культурных завоеваний в истории: "Религия, мораль, право, наука, философия и искусство - вот те средства, которые подняли человека с зоологической стадии развития". Культура понималась широко - как подъем к духовному расцвету: этическому, интеллектуально-творческому, социально-правовому (религия здесь тоже свидетельство определенного нравственного уклада). Таков идеал Бунина. Но он не нашел гармоничного мира ни в прошлом, ни тем паче в настоящем. Появилось стремление углубиться в потоки человеческого сознания, светлые его потенции и темные "низины", чтобы уяснить возможности человека.

В ранних рассказах "Танька", "Кастрюк" исследователи усматривали даже идиллическое благополучие отношений между барином и крестьянином. А Бунин в первом произведении раскрыл непереносимое одиночество "жадного и угрюмого" помещика. Его жалость к голодной девочке случайна, радость - иллюзорна. Тонко передана ущербность всего уклада существования. В "Кастрюке" развит мотив "отжившего человека", пустого "стариковского дня". "И помрешь вот-вот, и ни один кобель по тебе не взвоет",- думает с сердечной болью Кастрюк.

Выразительны здесь все лица, бытовые детали, потому что они даны через восприятие одинокой, тоскующей души. По сходной канве строятся рассказы "На хуторе", "На чужой стороне", "На край света", "В поле". Везде - острое ощущение неуютной, опустошенной жизни.

В целом ряде рассказов: "Вести с родины", "Учитель", "На даче", "Без роду-племени", если учесть подзаголовок последнего, писатель проникает в состояние "современных людей", жаждущих и не достигающих перемен. Они томятся грезами о светлом дне, но безнадежно прощаются с мечтой. Эти "сироты", как назвал Турбина ("Учитель") случайный собеседник. Мещанство, нигилизм, сытое мудрствование Бунин осуждает без тени снисхождения. Людям "без роду-племени", заблудшим сиротам всегда уделено теплое внимание. А самое большое сочувствие отдано крестьянам, оказавшимся перед неразрешимыми для них сложностями жизни ("На край света", "На чужой стороне").

Проза Бунина 90-х гг. основана на добротном бытовом материале. Однако за пластом конкретного проступает обращение к миру в целом. Происходит заметное укрупнение изображаемого. Нередко тут используются традиционные средства: предыстория героев, авторские открытые суждения. Еще чаще голос писателя включается "незаметно", по-своему (вспомним Куприна) акцентируя воспринимаемую героем природу. После краткого сообщения о "тоске осенних дней" Турбина следует символическая картина "черной ночи", косматого от туч неба, "занимающегося нового скучного дня" - всеобщей безысходностью веет от таких мрачных образов, на которые вряд ли способен сам герой.

Ту же роль исполняют экспрессивно окрашенные подробности интерьера: "стонущие" двери, "молчаливые" комнаты; устойчивые для многих рассказов образы-символы - море снегов, мертвая тишина. Отражается не только внутреннее состояние персонажа, но печальная атмосфера человеческого существования в целом.

Бунину было тесно в сюжетной прозе. В рассказах 900-х гг. повествование подчиняется напряженным и незавершенным авторским раздумьям, определяющим разные жанровые структуры.

"На Донце", "Перевал", "Антоновские яблоки", "Эпитафия", "Новая дорога" представляют собой более или менее развернутое авторское размышление о жизни. В ряде произведений: "Над городом", "Туман", "Надежда", "У истоков дней" - исходным становится факт прошлого, проясняющий мысль о каком-то явлении бытия. "Поздней ночью", "Сосны", "Мелитон", "В августе", "Осенью", "Сны", "Золотое дно" и пр. обладают всеми признаками рассказа от первого лица, однако и здесь главным оказывается постижение философско-нравственного смысла события. (*135) "Далекое", "Белая лошадь", "Птицы небесные" написаны будто в духе традиционно-объективированного повествования, но точка зрения персонажей смело додумана автором.

Писатель, преодолев конкретный материал, проникал в сущностные процессы жизни. Глубоко волновали вопросы развития мира. "На Донце", "Антоновские яблоки", "Эпитафия", "Новая дорога" открывают разные моменты такого поиска.

Бунин отстаивал верный взгляд: "...жизнь не стоит на месте <...>, она пребывает в неустанном обновлении" ("Эпитафия"). Но изменения усматривались только в материальной сфере - возникновение "железных путей на месте старой дороги", "города на месте дикой деревушки". В рассказе "Новая дорога" мотив этот воплощен в грозной картине двигающегося поезда, оставляющего дым, окрашенный "из-под низу кровавым отражением пламени". Наступление на "печальную русскую природу" вызывает болезненное подозрение, что к нищете людей прибавится и ее оскудение. Однако и прежнее состояние "великой пустыни России" тоже не принимается.

Образ будущего стремился уяснить писатель: "Чем-то освятят новые люди свою новую жизнь?" И отвечал на этот вопрос лишь предчувствием, что "будут счастливы люди в будущем" ("Надежда") и жаждой до красоты "возвысить нашу жизнь, наполнить ее истинными радостями и разделить эти радости с людьми" ("Тишина").

Раздумьями о судьбе нравственных ценностей в быстро текущей российской действительности вызван рассказ "Антоновские яблоки". Ему настойчиво приписывали чуть ли не поэтизацию крепостнического прошлого. Несомненно, автор высказал теплые чувства к давно минувшему, мечту о возвращении духовной атмосферы старинных дворянских гнезд. Но выразил здесь и другое желание: "...мне порой казалось на редкость заманчивым быть мужиком". Речь, правда, шла о богатом мужике. Однако сделано в рассказе еще одно признание: "...хороша и эта нищенская мелкопоместная жизнь!" В первой редакции "Антоновских яблок" есть объясняющая смысл столь разноречивых суждений фраза о "здоровье, простоте и домовитости деревенской жизни". Естественный быт, разумные устои совместного труда, близость к природе видел и сочно изобразил Бунин в сельском, богатом или нищенском, существовании. Идеализация допущена очевидная, не столько, однако, социальная ("мрачные крепостные легенды" признаются), сколько особенного внутреннего состояния тех, кто крепко связан с полями и лесными дорогами. Этот уходящий в прошлое уклад души и символизирует ядреный запах антоновских яблок.

Бунин искал и не находил в своей современности начала, обогащающего "вечную, величавую жизнь". Лишь краткий миг любви ("Осенью") или предощущение этого чувства ("В августе", "Заря на всю ночь"), возникнув при соприкосновении с поэтическим царством природы, оказываются достойными ее нетленной красоты.

Тем удивительнее появление двух небольших рассказов Бунина, объединенных сначала общим названием "Чернозем": "Сны" и "Золотое дно". Несомненная авторская симпатия отдана тут совсем иным настроениям. Они возникают в мрачной обстановке захолустных станций, вонючих поездов, среди мертвого молчания некогда оживленных деревушек и помещичьих усадеб. "Целая поэма запустения" русской Земли читается в этих рассказах. А в центре стоят простые мужики, для которых главное выражено в словах рассказываемой одним из них притчи: "Только дюже <...> везде горя много, и ужли никакой тому перемены не будет?" Оба рассказа кончаются многозначительно. Крестьяне ожидают "ба-альших дел" ("Сны") и верят: "Все что-нибудь да будет..." ("Золотое дно").

Внутреннее состояние разных общественных слоев отразил Бунин. Народного - активного, "серьезного и злого" в противовес зыбкому, неуютному самочувствию барина и богатого мещанина. Пробуждающуюся мысль крестьянина оценил писатель в своем остроболезненном восприятии "поэмы запустения", Короленко нашел непроясненность социальной позиции героев "Снов".

В творчестве Бунина 90-х - начала 900-х гг. определились некоторые черты его реализма. Внимание было сосредоточено на мироощущении очень разных людей: крестьян, интеллигенции, помещиков, на истоках и сущности их внутренней жизни. Взгляды и чувства, рожденные текущей действительностью, раскрывались в момент устремленности к каким-то вечным вопросам бытия. В глубинах человеческой души обретал художник близкие себе ценности. Поэтому органично вплетались в повествование или становились ведущими раздумья самого писателя, укрупняющие представления о связях между настоящим и прошлым, конкретно-временным и всеэпохальным, национальным и общечеловеческим.