34. «Драма на площади»: поэма а. А. Блока «Двенадцать». Особенности жанра, композиции, образов, поэтических приёмов.

Поэма «Двенадцать» построена на контрастах. Цветовое решение фона напоминает плакат. Основной контраст — это противопоставление черного и белого. Цветовые эпитеты раскрывают непримиримость, трагедийность существования двух миров: «черный ветер», «белый снег», «черное, черное небо», «черная злоба, святая злоба», «черные ремни», «огни, огни, огни». Язык блоковской поэмы многолик: простонародные выражения (Поблуди-ка, поблуди!) граничат с лирическими описаниями (Снег воронкой завился, / снег столбушкой поднялся…), сниженной разговорной речью (Ни гу-гу… / Лежи ты, падаль, на снегу!), с народной частушкой, песней (Как пошли наши ребята / В красной гвардии служить — / В красной гвардии служить — / Буйну голову сложить!). От главы к главе резко меняется ритм стиха, так как появляются абсолютно разные слои общества, события контрастны и противоречивы. Неожиданные переходы придают поэме особую выразительность, заряжая ее новой драматической энергией. Эту особенность «Двенадцати» отметил О. Мандельштам, назвав поэму «монументальной драматической частушкой», которая обречена на бессмертие, как фольклор.

***

В 1918 году Блок создает ярчайшее произведение — поэму «Двенадцать», в ней поэт передает «музыку революции», которую сумел услышать и перевести в стихи. Поэма построена на антитезе — противопоставлении двух цветов — белого и черного, двух миров — старого и нового.

Блок пытается художественно осмыслить и передать в образах те грандиозные свершения, которые творились в те дни на его глазах. Драматическое и напряженное противостояние двух миров он изображает предельно правдиво, не стараясь давать оценку происходящему. Многие очевидцы боятся революцию, проклинают, ждут еще худших времен.

Ветер скорее символ перемен, сметающий все ненужное, искусственное и наносное. От северного ветра трудно спрятаться и удержаться на ногах. Он настигает и сносит. Лишь двенадцать могут противостоять напору стихии, потому что сами так же неуправляемы, неудержимы в своей ненависти и непримиримости к старому миру.

Блок не старается приукрасить своих героев, они реальные люди, их душе близка разбойная вольница.

И революция, по словам поэта, «...это не идиллия». В стихийном движении вперед она сметает на своем пути правых и виноватых, случайной и ненужной жертвой становится Катька, убитая своим любовником Петрухой. Да, жертвы неизбежны и, как правило, нелепы. Несчастный убийца даже погоревать толком не может. Его революционные товарищи сердятся неуместности горя бойца.

Поэма во многом символическая. Блок описывает реальные события и лица, но не может отказаться от намеков, домыслов, пытаясь максимально точно выразить тот образ, который существует в его воображении, восприятии этого стихийно рождаюпегося из хаоса нового мира. Не поэтому ли в заключении впереди двенадцати появляется Иисус Христос — символ святости революции? Правда, сами бойцы далеки от такого понимания своего дела, стреляют «пулей в Святую Русь». И опять появляется символ старого мира — шелудивый пес. Он неотступно идет за патрулем. Они соединены незримой нитью, эту связь трудно уничтожить в единый миг. Концовка поэмы самая необъяснимая и загадочная. Эти двенадцать идут, ведомые Иисусом, в незримую тьму. Что она им сулит? Блок, вероятно, предвидел еще большие жертвы и потери и оказался провидцем. Двадцатый век принес России огромные испытания, которые потребовали от страны напряжения всех душевных и физических сил.

***

Несмотря на некоторую традиционность содержательной стороны поэмы с её мотивами, образами–символами, композиционная структура её весьма оригинальна. Для того чтобы охарактеризовать композицию произведения, нужно сказать несколько слов о его жанре.

Поэма «Двенадцать» мыслилась Блоком сначала как пьеса. В этом проявлялось стремление поэта овладеть «большим стилем» драмы и трагедии. Только в процессе создания произведение обрело черты поэмы, но такой, внутренняя структура которой драматична.

На первый план в повествовании Блок выдвигает коллективный характер, то есть образы двенадцати красноармейцев, и это придаёт поэме ещё и этические черты. Но всё же, «Двенадцать» - лирико-драматическая поэма. Композиция её построена на чередовании, на перебоях драматических ситуаций и лирических мотивов…».

Выяснив драматическую основу поэмы, можно утверждать, что она разделена не только на главы, но и – внутренне – на сцены с монологами и диалогами. Собственно повествовательная часть здесь представлена весьма странно, а сам автор из лирического повествователя постоянно превращается в действующее лицо.

Первая глава «Двенадцати» - это своеобразный пролог, в котором значительную роль играет сам автор. Звучит его голос:

Чёрный вечер. Белый снег. Ветер…

Эти слова звучат как ремарка драматурга. Блок использует такие «ремарки» и в других местах: «Гуляет ветер, порхает снег. Идут двенадцать человек». Но постепенно они переходят в монолог или сцену общего разговора. В этом их своеобразие.

После ремарки – монолога автор отходит в сторону и начинает знакомить «зрителей» с персонажами пролога, предоставив центральную часть сцены старушке, буржую, писателю-витии, попу, двум барыням, проституткам, бродяге. Поэт как бы отделяет образы друг от друга, показывает их фрагментарно, чтобы подчеркнуть разрушение «старого» мира. Автор делает это с помощью реплик: «А это кто?», «А вот и долгожданный…», «Вот барыня в каракуле».

Первый акт «Двенадцати» как поэмы-трагедии включает в себя главы вторую и третью. С появлением красногвардейцев происходит завязка драматического действия. Важная роль принадлежит здесь рефрену: «Свобода, свобода, Эх, эх, без креста!» Герои попадают в ситуацию, когда традиции прошлого и веры во Христа рухнули. А это значит, что человек может в таких условиях говорить всё, что угодно, и чувствовать себя невиновным. В первой же сцене общего разговора, начинающейся со слов: «- А Ванька с Катькой – в кабаке…», герои не поддаются искушению. Чувство революционного долга берёт верх и подтверждается коллективной песней:

Мы на горе всем буржуям

Мировой пожар раздуем…

Во втором акте, включающем в себя четвёртую и пятую главы поэмы, Ванька демонстративно появляется с Катькой на лихаче в роли беса-искусителя.

Внешне четвёртая глава имеет повествовательный характер, но повествование здесь не совсем обычное: оно хоровое. Хор, состоящий из голосов красноармейцев, играет большую роль в поэме Блока. Партии хора в ней бывают диалогическими, лирическими или повествовательными.

В первой сцене второго акта (глава четвёртая) Ванька с Катькой увидены глазами коллективного героя. Повествование здесь ведётся от лица хора, из которого постепенно выделяется голос Петрухи («Ах ты, Катя, моя Катя, Толстоморденькая…»), и приобретает в главе пятой форму внутреннего монолога.

Третий акт, включающий главы шестую и седьмую, является кульминацией. Здесь происходит убийство Катьки и начинается внутренне очищение и преображение главного героя – Петрухи, а вместе с ним - и всего коллективного характера, избавляющегося от бесовских искушений «неугодного врага».

Эта тема найдет отражение в четвёртом (главы восьмая и девятая) и пятом (десятая и одиннадцатая) актах.

Мотив Спаса, очищающего душу красноармейцев от искушения, - своеобразный идеальный образ, который, хотя его и не замечают апостолы нового мира, всё же присутствует. Он неизменен и вечен, находит отражение в эпилоге поэмы, составляющем двенадцатую главу.

Такова композиция «Двенадцати» - поэмы-трагедии, специфический жанр которой отвечал как внутренним устремлениям самого поэта, так и духу тех национальных классических традиций, которые он развивал в своём творчестве.

Своеобразие композиции, как уже отмечалось, в том, что поэма делится на главы-стихотворения, представленные в виде пролога, пяти актов и эпилога. Составные части этой драматургической структуры подобны ступеням на пути всё большего погружения в глубины действительности революционной эпохи.

***

Тематика поэмы – изображение русской революции. Не просто изображение, а осмысление, если, конечно, можно осмыслить бурю, стихию, метель. Именно так воспринимает Блок революцию.

«… В январе 1918, - пишет поэт,- я в последний раз отдался стихии <…> Во время и после окончания «Двенадцати» я несколько дней ощущал физически, слухом, большой шум вокруг - шум слитный (вероятно, шум от крушения старого мира)». И еще:«…Поэма написана в ту исключительную и всегда короткую пору,когда проносящийся революционный циклон производит бурю во всех морях - природы, жизни и искусства».

Эту бурю читатель поэмы «чувствует позвоночником». Она подхватывает его, как подхватила персонажей поэмы, голоса которых мы в ней слышим.

Этих голосов множество. А вот авторского голоса не слышно; не слышно, наверное, вплоть до финала.

Здесь реплики красногвардейцев, проституток, старушки и других,довольно загадочных персонажей; здесь простонародные прибаутки,частушки, брань - с нами говорит улица, та улица, чьей волей делается революция.

Поэтому незамысловатый сюжет поэмы (красногвардеец Петька из ревности убивает свою любовницу Катьку) оставляет убеждение, что читатель видит событие вселенского масштаба. Читатель не может буквально воспринимать сюжет. Сюжет вызывает вопросы и настойчиво требует пояснения.

Поэма была написана чрезвычайно быстро, почти сразу после того, как где-то в толпе Блок услышал первые строки своей поэмы (их можно прочитать в восьмом отрывке):

«Уж я темячко / Почему, почешу…»

Опытный литератор, Блок сразу определил несоответствие этих слов обстановке и провёл своеобразное лингвистическое исследование. Оказалось, что эти слова были произнесены на профессиональном воровском арго и содержали в себе нешуточную угрозу.

«Перевод» Блок помести в том же отрывке:

«Уж я ножичком

Полосну, полосну!..»

В этой угрозе Блок увидел сюжет. Бытовой, «уголовный», однако составляющие его события происходят на фоне величайших исторических событий. Начал Блок свою поэму в начале января 1918 года, а закончил в пушкинский юбилей – 29 января 1918 года. В записной книжке мы видим запись: «Сегодня – я гений».

Новаторская как по форме, так и по содержанию, непохожая на другие произведения Блока, поэма оказалась загадкой для современников. А из-за того, что в финале появляется Христос, эта загадка казалась скандальной. Кто-то усмотрел в появлении Христа, идущего впереди красноармейцев, кощунство, кто-то решил, что это означает: Блок полностью оправдывает революцию. Некоторые знакомые Блока перестали с ним здороваться. Лозунги, придуманные Блоком для персонажей поэмы-красноармейцев, стали активно использоваться большевиками в пропагандистских целях, причем большинство и не подозревало, что оценка этих лозунгов для самого Блока неоднозначна.

Впрочем, идеологи новой власти (например, Луначарский) также никогда не «принимали» поэму, хотя и отмечали ее художественные достоинства.

Можно говорить, что в поэме свой голос есть не только у каждого персонажа, но и почти у каждой строфы. Носителя этого голоса обнаружить не так просто - обычно читатель должен угадывать его.

Блок активно использует просторечие:

Поскользнулась

И - бац - растянулась!

Ай, ай!

Тяни, подымай!

В результате создается ощущение живой уличной разговорной речи, насыщенной недвусмысленными жестами, речи совсем не интеллигентской, местами злой. Как и полагается, на улице 1918 года речь часто прерывается выстрелами. В поэме они нередко передаются звукоподражательными словами.

Речь красноармейцев оказывается «несознательной»: часто те употребляют площадную ругань:

Ну, Ванька, сукин сын, буржуй,

Мою, попробуй, поцелуй!

В поэме часто звучит частушка. Использование частушки обеспечило новаторское звучание поэмы: ведь это жанр низового городского фольклора.

Как пошли наши ребята

В красной гвардии служить -

В красной гвардии служить -

Буйну голову сложить!

Вместе с тем внезапно в поэме слышатся слова из заупокойной церковной молитвы, даже со старославянской огласовкой местоимения:

Упокой, господи, душу рабы твоея...

И снова просторечие:

(Елекстрический фонарик

На оглобельках...,

Ах, ах, пади!..),

Это не частушки. Что же они напоминают? Не выкрики ли, которыми кто-то сопровождает исполнение плясовой?

Как ни странно, сюжет поэмы практически не отражен в ее названии. А название многозначно.

Поэма состоит из 12 главок. В каждой главке звучат новые голоса, у каждой – своя ритмика, свой размер, свои персонажи; изменения происходят почти в каждой строфе. Значит, эти главки объединены по какому-то смысловому принципу. Какому? В поэме действуют двенадцать красноармейцев – правда, это не все действующие лица поэмы. Есть еще: Катька, буржуй, старушка, проститутка…

Учитывая появление в финале Ииуса Христа, нельзя не вспомнить, что у него было как раз 12 апостолов. Может, именно красноармейцы и есть апостолы? Они же идут за Ним, но почему же Он несет Кровавый флаг? И могут ли эти двенадцать красноармейцев претендовать на роль апостолов? Разве не стреляют они в финале в Христа? Прежде чем давать какой-либо ответ, немного отвлечемся.

Время действия поэмы определить вроде бы несложно. На улицах Петрограда висит плакат, призывающий отдать власть Учредительному собранию. Возможно, события в ней происходят до указанной даты? Учредительное собрание, происходившее в Таврическом дворце в Петрограде, было распущено 6 (19) января 1918 года. Однако мы чувствуем, что смысл происходящего в мире поэмы, значительно шире конкретного исторического времени и пространства и приобретает космические масштабы.

В этой связи интересно вспомнить, что события в поэме происходят примерно до Рождественского сочельника, то есть до того момента, когда начинают колядовать, и на улицу выходит народный театр.

А может, все дело во времени суток? Двенадцать – полночь. Действие в поэме происходит зимой. Но как раз зимой, один раз в году, случается особая полночь …Новый год! Это момент, с которым в сознании человека связывается много: и начало новой жизни, и многие культурные ассоциации: и прежде всего, конец света или время«разгула» нечисти. (Помните, что происходит в этот момент в повести Н. В. Гоголя «Ночь перед Рождеством»?)

Кроме Нового года зимой празднуется один из самых известных христианских праздников – Рождество. Этот праздник связан и с числом 12, и с «передвижениями» нечисти (снова вспомним «Ночь перед Рождеством» Гоголя), и с многоголосьем улицы: на Рождество и святки принято «славить Христа», петь песни, колядки, разыгрывать сценки и представления.

Театр вспомнился нам не случайно. Многие современники Блока воспринимали революцию как некое театральное действо. Примером может послужить, видимо, хорошо известная вам с детства сказка Ю.Олеши «Три толстяка», где «революционный» сюжет вписан в цирковое представление, происходящее прямо на городской площади

Свои ощущения от современного состояния мира Блок описывал так:«Цивилизация растет. В начале века Бальзак говорил о "человеческой комедии". В половине века Шерр - о «трагикомедии». Теперь - уличный фарс. <...>».

Можно вспомнить, что жизнь представлялась поэту в образе балагана и раньше: у Блока есть и стихотворение, и лирическая драма с названием «Балаганчик», герои которых Пьеро, Арлекин и Коломбина– персонажи итальянского площадного театра, комедии дель арте.

«Уличный фарс», происходящий в «Двенадцати», может напомнить и народный кукольный вертеп.

Сюжет, представляющий рождество Иисуса Христа в вертепе игрался как раз в то время, когда происходят события поэмы – в святки. Персонажей поэмы вполне можно представить себе персонажами вертепа.Тогда шествие двенадцати выглядит как святочное гуляние. Впереди такой процессии могут нести фигурку Христа в яслях (это часто бывало на подобных площадных представлениях). Сопоставление событий поэмы с представлением в народном кукольном театре как будто бы способно объяснить неожиданное появление Христа в поэме«Двенадцать».

И более того, есть в поэме и другие герои, которые могут быть связаны с народным театром. Еще одним распространенным сюжетом в балаганном репертуаре было представление о Петрушке, которого в конце спектакля со сцены обязательно утаскивал пес. Но и Петрушка,и пёс тоже присутствуют в поэме!

И все же такое объяснение загадочных событий, происходящих в поэме, наверняка покажется вам хотя и оригинальным, необычным, но наверняка упрощенным… Смысл поэмы нам еще искать и искать.

Откуда же появилась Катька? Быть может, из первой главки поэмы, в которой Блок приводит комический диалог проституток, организовавшихся в профсоюз? В любом случае эту блоковскую героиню можно связать с этой средой.

Но Катька – натура двойственная. С одной стороны, гулящая девка,с другой, она чем-то напоминает блоковскую «Незнакомку». Не случайно, наверное, одно из самых «лирических» мест поэмы связано именно с образом Катьки. Петька признается, отчего он любил Катьку:

- Из-за удали бедовой

В огневых ее очах,

Из-за родники пунцовой

Возле правого плеча…

Как непохоже это на то, что говорят другие красноармейцы!

Начав со стихов о Прекрасной Даме, Блок в стихотворении «На железной дороге» из цикла «Родина», в стихотворении «Россия», да и в цикле «На поле Куликовом» сближает и, наконец, отождествляет образы женщины и России. «Русь-жена», «А ты все та же – лес, да поле,/ Да плат узорный до бровей…»

Поэтому прочитав в поэме, с одной стороны,

Товарищ, винтовку держи, не трусь!

Пальнем-ка пулей в Святую Русь -

В кондовую,

В избяную,

В толстозадую!

а потом и

Запрокинулась лицом,

Зубки блещут жемчугом...

Ах ты, Катя, моя Катя,

Толстоморденькая...

читатель делает ввод, что Святая Русь и Катька сближаются по принципу сходства: толстозадая и толстоморденькая. Убийство Катьки, таким образом, оказывается не просто убийством из ревности, а некоторым мистическим актом, гибельным для России в целом.

А между тем, кажется, это убийство Катьки сходит красноармейцам с рук. А ведь это убийство, отрезающее путь к отступлению, к возвращению ценностей «старого мира». Красноармейцы чувствуют свою власть над жизнью и смертью. Они безнаказанны. Мало того, они становятся агрессивнее, ищут неведомого «врага», стреляют...