1.2.Хронология мо Древнего мира.

В хронологическом плане можно выделить ряд этапов в развитии МО в эпоху Древнего мира.

На первом этапе, охватывающем период с рубежа IV-III тыс. до н.э. вплоть до середины II тысячелетия до н.э., можно вести речь лишь о зачатках межгосударственных отношений на локальном и региональном уровне, формировавшихся вслед за возникновением первых государственных образований. Собственно говоря, эру международных отношений открывает возникновение государственных образований (городов-государств, т.н. номовых политических структур) в долинах великих рек (Нила, Двуречья, Инда, Каруна и Керхе, несколько позже - Хуанхэ). Номы древнего Египта и Месопотамии, равно как и другие города-государства речных долин носили военный или теократический характер. Иными словами они возглавлялись либо военными вождями (кстати, нередко избираемыми представителями правящей элиты того или иного сообщества), получавшими пышную титулатуру “владык”, “царей” и т.п., либо жрецами и жреческими корпорациями. В рамках речных систем, отделенных друг от друга “варварской” периферией, получили развитие центростремительные тенденции, связанные с особенностями ведения хозяйственной деятельности (“гидравлические цивилизации” по К.Виттфогелю, т.е. сообщества основой существования которых выступало ирригационное земледелие, требовавшее довольно больших трудозатрат и высокой организованности при проведении сельхозработ), а также логикой развития государственных институтов (стремлением к максимальному территориальному расширению). Вся история отношений между городами-государствами Двуречья и ранняя история взаимоотношений независимых друг от друга номов долины Нила (IV-III тысячелетие до н.э.) выступает историей борьбы за преобладание в рамках территории речных систем, сочетавшейся впоследствии с попытками подчинения соседних государственных образований, племенных союзов (завоевание Египтом ливийцев и Нубии, претензии на подчинение государственных образований и городов-государств Ближнего Востока, прежде всего побережья Восточного Средиземноморья, войны государственных образований Междуречья с Эламским царством и т.д.).

Сложность в исследовании природы и основных характеристик международных отношений этого древнейшего периода истории человечества во многом связана с узостью и неполнотой источниковой базы. Кроме того, отсутствие четкой диффернциации внешних и внутренних отношений на ранних этапах развития древних цивилизаций (вплоть до середины II тысячелетия до н.э.) делает подчас размытой грань между внутренней и внешней политикой. В самом деле, если взаимоотношения египетских номов, представлявших собой до объединения Египта в рамках единого государства (т.н. Раннего царства рубежа IV и III тысячелетий до н.э.) вполне независимые города-государства с окружавшей их сельскохозяйственной округой, могут быть квалифицированы как отношения квази-государств и следовательно как международные отношения, то существенно менее однозначна ситуация с определением статуса подобных же номов в период фактического распада государства на излете эпохи Древнего царства или накануне завоевания Египта гиксосами (XIX-XVIII вв. до.н.э.). Точно также трудноуловима тонкая грань между зависимостью того или иного государственного образования от своего соседа и его включением в состав другого государственного образования на правах автономии с особым статусом.

Вместе с тем, борьба за преобладание в речных долинах сопровождалась формированием коалиций, заключением первых договоров между субъектами межгосударственного общения. Во всяком случае, в Месопотамии мы имеем дело с теми или иными проявлениями внешнеполитической деятельности номов уже в III тысячелетии до н.э. Ур, Урук, Лагаш, Киш, Аккад, несколько позже Ниппур, Вавилон и др. конкурировали друг с другом по поводу доминирования в долине Евфрата и Тигра. Известия о заключении международных соглашений восходят примерно к XXVI в. до н.э., когда был составлен документ, фиксирующий условия мира и границы между городами Лагашем и Уммой.

Наряду с конкуренцией между отдельными городами-государстввами в Междуречье имел место конфликт с государственным образованием, возникшим вне Двуречья, в долинах рек Карун и Керхе - Эламом. В Эламе в тот момент в идентичных условиях речных долин процветала цивилизация весьма сходная с нижнемесопотамской шумеро-аккадской. Именно с Эламом связывают многие исследователи первый дошедший до нас подлинный международный договор. Цари Аккада (потомки т.н. Саргона Древнего) вели ряд не слишком успешных войн с Эламом. Не сумев подчинить себе его территорию правитель Аккада Нарам-Суэн заключил с эламитами письменный договор, по которому Элам обязался согласовывать свою внешнюю политику с Аккадским царством, но сохранял внутреннюю независимость (конец XXIII в. до н.э.).

На втором этапе развития МО - с середины II тысячелетия до н.э. и вплоть до V-IV вв. до н.э. - имеет место формирование ряда региональных субсистем МО как результат интенсификации взаимодействий прежде относительно замкнутых, локальных речных субсистем (на Ближнем Востоке, в Индии, в Китае), а также возникновение новых региональных субсистем в тех районах ойкумены, которые не были ранее затронуты процессами государствообразования - в Греции, затем в Италии и некоторых других. При этом каждая из региональных и локальных субсистем (за некоторым исключением Востока, прежде всего Китая) уже не является полностью изолированной. Подобные региональные субсистемы оказываются открыты не только для вторжений варваров (это имело место и прежде и воспринималось примерно также, как стихийное бедствие - такие события невозможно было предотвратить, равно как и предсказать их последствия - смена династий, крушение государственных образований или, напротив, их неожиданное усиление), но и для взаимопроникновения и взаимовлияния друг на друга. Так, действия греческих наемников начинают играть заметную роль в распределении сил на Ближнем Востоке, египетские и персидские деньги и вооруженные силы влияют на ход и исход межгреческих конфликтов, греки и финикийцы превращаются в едва ли не определяющий фактор регионального баланса сил в Италии и Западном Средиземноморье и т.д. Более того, происходит пересечение и взаимное наложение региональных систем, когда в зависимости от точки зрения Эллада является периферией Ближнего Востока или напротив, Ближний Восток представляет собой варварскую периферию Греции с ее многочисленными колониями и разветвленными торговыми интересами.

Кроме того, в рамках каждого из регионов ни одна социальная, политическая или культурная система не формировалась изолированно. Различные политические системы - города-государства, патримониальные государства, монархические государства и империи, равно как и потестарные образования типа племенных союзов не только сосуществовали, но и активно воздействовали друг на друга. Особую силу этот процесс набрал к концу II тысячелетия до н.э. на Ближнем Востоке, а затем к середине тысячелетия и во всем Средиземноморье.

В рамках региональных субсистем, как правило, имело место преобладание олигополистической структуры международных отношений, т.е. в рамках каждой из систем доминировали и определяли основные правила международного общения немногие ведущие игроки. На ближнем Востоке - это Египет, Ассирия, Митанни, Хеттское царство, Вавилония. На Балканах и в Италии - наиболее могучие в военно-политическом отношении полисы и союзы городов-государств под их гегемонией (греческие симмахии - Делосская, Пелопоннесская, т.н. Римско-Италийский союз и др.).

Вместе с тем, цели внешней политики по преимуществу оставались прежними - достижение контроля над максимально возможной территорией и получения доступа к возможно большему объему ресурсов. В этом смысле войны велись исходя из стремления к тривиальному грабежу чужих территорий, осуществляемому в ходе военных действий и после их окончания - в виде дани и прочих поборов в пользу победителя (систематическое разграбление завоеванных территорий превратилось в особую статью доходов, один из источников развития таких государств как Египет, Вавилония, Ассирия, Митанни, Мидия, Персия, затем несколько позже - Рим). Помимо этого, завоевательные походы имели целью установление контроля над торговыми путями, ключевыми в военном отношении позициями (проливами и проливными зонами, перевалами, горными дорогами, оазисами, крепостями), морскими побережьями, месторождениями полезных ископаемых (медных и железных руд, золота и серебра и т.д.), ослабление конкурентов, расширение собственных границ и долговременное приращение в этом случае своей фискальной базы и различных видов людских и материальных ресурсов.

Вместе с тем, в данный период сложилась, по крайней мере, одна региональная субсистема, в рамках которой, по мнению целого ряда исследователей¹, возникли предпосылки для становления системы равновесия на основе баланса сил вовлеченных в международные отношения сторон и относительной стабильности числа и качества участников международного общения (примерно равные по силам города-государства, не исчезавшие с политической карты даже в случае военных поражений от своих противников). Имеется в виду Древняя Греция со свойственными ей специфическими институциональными ограничениями, формировавшими особые условия функционирования и определявшими особенности взаимоотношений между собой городов государств.

Третий этап (V-IV вв. до н.э. - до середины V в н.э.) можно назвать эпохой гигантов. Это период доминирования в международных отношениях крупных государственных образований имперского типа. Империи, или т.н. мировые державы, принципиально отличались от крупных государственных образований древности, размеры которых определялись лишь размерами данного этнокультурного и географического региона (Египет, Месопотамия и т.д.). Империи объединяли обширные и весьма неоднородные по природно-географическим условиям, уровню и характеру экономического развития, этническому составу населения и культурным традициям территории. При этом в рамках мировых империй осуществлялись попытки этнокультурных и политических синтезов, оставлявшие глубокий след в судьбах государственных образований, выступавших в качестве их преемников. Масштабные (иногда принудительные, в виде депортаций) миграции масс населения, расширение культурных и торговых контактов создавали весьма высокую интенсивность социальной и политической коммуникации. Как правило, даже после распада мировых империй их отдельные части генерировали реставрационные импульсы на протяжении многих десятилетий, а иногда и столетий и, во всяком случае, сохраняли такую плотность взаимных контактов, которая была немыслима ранее.

Первыми мировыми империями в истории человечества считаются Новоассирийская и Нововавилонская державы. Пик их могущества приходится на период VIII-VII вв. до н.э., явно выходящий за рамки рассматриваемого этапа. Однако в этом нет никакой ошибки. Дело в том, что Ассирия, Вавилон, а затем и Мидия при всем притязании на универсальность не выходили в целом за рамки определенных субрегионов. И только ранняя империя Ахеменидов решительно поменяла картину МО, выйдя за довольно четко очерченные региональные рамки и, прорвавшись в долину Инда (равно как и попытавшись закрепиться в Балканской Греции), фактически смела до того довольно четко различимые региональные границы. С этого момента можно говорить о постепенной кристаллизации по крайней мере 4 макрорегиональных субсистем МО - Средиземноморской, Среднего Востока и Центральной Азии, Южной Азии, Восточной Азии. Причем первые три оказывались проницаемыми друг для друга не только в смысле культурных и торговых обменов, но и в военно-политическом плане (правда, в основном, в одном направлении - с Запада на Восток).

Макрорегиональные субсистемы при этом проявляли тенденцию к полной имперской унификации, что, в конечном счете, выразилось в уменьшении числа основных игроков на политической арене. В идеале, как, например, в Средиземноморье, их число с трех-четырех (в разные периоды Рим, Карфаген, Македония, Египет Птолемеев, держава Селевкидов и т.п.) уменьшилось до одного (Римская империя), приобретшего в этой связи квази-универсальный характер. Примерно таким же образом складывалась ситуация в Китае (империи Цинь (III в. до н.э.) и Хань (III в. до н.э.- II в. н.э.)), Индии (державы Нандов (IV в. до н.э.) и Маурьев (III-I вв. до н.э.)). Для Среднего Востока и Центральной Азии непреходящим примером универсальной государственности стала держава Ахеменидов и наследовавшая ей империя Александра Македонского.

Взаимоотношения между “мировыми империями” и олицетворяемыми ими макрорегиональными системами МО того периода едва не привели к становлению подобия единой системы международных отношений. Достаточно вспомнить в этой связи планы военных кампаний Цезаря в отношении Парфии или стремление императоров из династии Хань в Китае взять под свой единоличный контроль т.н. “Шелковый путь”. Однако поскольку планам этим не суждено было сбыться, а военно-политические контакты между ведущими мировыми империями (за исключением Рима и Парфии) оставались лишь эпизодическими, то все разговоры о формировании единой системы МО в Древнем мире представляются недостаточно обоснованными.

Таким образом, в рамках международных отношений древности, очевидно, происходило постепенное накопление сложности и увеличение масштаба происходящих явлений и процессов. От локальных систем на заре политической истории человечества через более масштабные и сложные по составу региональные системы - к большим макрорегиональным системам МО, то поглощаемым «мировой империей», то олигополистичным на руинах прошедшей очередной имперский цикл или разрушенной «мировой державы».

А теперь от общих вопросов специфики МО эпохи Древнего мира перейдем к более частным проблемам истории МО, сделав при этом акцент на внешнеполитической активности государственных образований Древнего Востока и Средиземноморья.