1 Сс в действии.—м.: Прогресс, 1968, с. 468. 195

Расистские принципы играли ведущую методологиче­скую роль при проведении преступных медицинских экспе­риментов. В качестве подопытных использовали предста­вителей всех национальностей. Эксперименты с морской водой (применение для питья морской воды, вкусовые качества которой после специальной обработки улучша­лись, а химический состав практически оставался неиз­менным) проводились в основном на цыганах. Чтобы по­полнить коллекцию черепов в имперском Страсбургском университете, специально были отобраны и умерщвлены 112 евреев. Однако изуверская антимедицина нацистов «не обошла вниманием» и своих соотечественников. Массовая практика эвтаназии была поначалу развернута только сре­ди немцев. В 1935 г. в Германии вышла книга «Darfst oder Tod», где говорится, что, так как государству не вы­годно содержание неизлечимо больных, «их следует преда­вать эвтаназии, т. е. быстрой, безболезненной смерти...» [Асланов А, Шишина Ю., 1970].

Первого сентября 1939 г. Гитлер на своем личном блан­ке подписывает секретный приказ: «Рейхслейтеру Боулеру и доктору медицины Брандту поручается под их ответ­ственность расширить полномочия назначенных для этого поименно врачей в том направлении, чтобы из гуманных соображений неизлечимо больным в случае критической оценки их болезненного состояния обеспечивалась легкая смерть»¹. Вначале было запланировано умерщвление ду­шевнобольных, затем акция «эвтаназия» охватила всех «безнадежно больных». Был выделен особый бюджет, в канцелярии фюрера стали действовать специальные уч­реждения, были созданы «заведения эвтаназии» (переобо­рудованные из больниц!), разработаны методы отбора больных. В название «безнадежно больных» больше вкла­дывался смысл «лишних ртов», нежели — медико-клиниче­ское понятие.

Нацисты видели в эвтаназии филантропическую ак­цию, и вполне логично Боулер требовал ее применения «только для немцев». Умерщвление должно было быть безболезненным. Медики обязаны были провести акцию так, чтобы их пациенты ничего не подозревали.

Но и в фашистской Германии практика массовой эвта­назии определенных групп больных была противозакон­ной. Проект соответствующего закона только обсуждался,

¹ Нюрнбергский процесс. Сборник материалов в 3 то­мах.— М.: Юридическая литература, 1966. т. 2, с. 426—427.

196

но вызывал сомнения у юристов. В 1940 г. заместитель Боулера Брак присутствовал на. совещании нацистских судей и прокуроров с целью «разъяснить присутствую­щим ... благородные черты «эвтаназии»¹. В конце лета 1941 г. Гитлер другим приказом «положил конец акциям против неизлечимо больных» (из заявления Нюрнберг­скому суду К. Брандта)². По некоторым данным, за это время (сентябрь 1939 г.—конец лета 1941 г.) были унич­тожены 275 тыс. больных и стариков.

Уместно напомнить, что массовую практику стерилиза­ции нацисты тоже поначалу развернули в отношении нем­цев. В первый же год существования фашистского режима в Германии, 14 июля 1933 г., был принят пресловутый за­кон о предупреждении наследственных заболеваний у под­растающего поколения. В результате в самой Германии было принудительно стерилизовано около 350 тыс. чело­век, страдающих слабоумием, шизофренией, циклотимией, врожденной эпилепсией, наследственной глухотой и слепо­той, хореей Гентингтона, тяжелыми уродствами и тяже­лым алкоголизмом [Bach О., 1983].

Пытаясь уйти от ответственности, в частности за руко­водство программой «эвтаназия», К. Брандт утверждал на суде, что как врач он считает эвтаназию допустимой и гу­манной по отношению к безнадежно больным, «жизнь ко­торых является бременем для них самих и расходом для государства и их семей»³. В приговоре по «делу медиков» говорится, что рассмотрение таких вопросов, как целесо­образность и допустимость эвтаназии вообще, правомоч­ность установления каким-то государством в законодатель­ном порядке эвтаназии для определенных категорий своих граждан не входит в компетенцию Первого Военного Три­бунала США. Но ведь программа «эвтаназии» органично переросла в так называемую акцию «14f 13»—истребление заключенных концентрационных лагерей. Здесь наряду с «комиссарами», евреями, представителями интеллигенции, «коммунистами-фанатиками» как «нетерпимые элементы» уничтожались и неизлечимо больные»⁴. Совершенно спра-

¹ Нюрнбергский процесс. Сборник материалов в 3 то­ мах.— М.: Юридическая литература 1966, т. 2, с. 480.

² Там же, т. 2, с. 428.

³ Нюрнбергский процесс. Сборник материалов в 3 то­ мах.— М.: Юридическая литература, 1966, т. 2, с. 428.

⁴ Нюрнбергский процесс над главными немецкими воен­ ными преступниками. Сборник материалов в 7 томах.— М.: 1961, т. 7, с. 420.

197

ведливо подсудимый К. Брандт был признан американ­ским судом виновным и за программу «эвтаназия», т. е. прежде всего за организацию и осуществление явных убийств беззащитных и беспомощных людей других го­сударств.

Вся информация, связанная с акцией эвтаназии в фа­шистской Германии, содержалась в строжайшей секретно­сти. Разглашение тайн, прикрывавших факты массового уничтожения неизлечимо больных и стариков, грозило смертной казнью. Это была, так сказать, «врачебная тай­на», гуманистический смысл которой был выхолощен фа­шизмом. Несколько позднее и применительно к другим об­стоятельствам медицинская тайна в фашистской Герма­нии была вообще упразднена. 9 января 1943 г. Гитлер издает специальный декрет об «отмене обязанности хра­нить тайну в особых случаях». Здесь не имеются в виду гуманные цели защиты интересов других людей или об­щества в целом, с которыми иногда приходит в противоре­чие заповедь о врачебной тайне, если ее трактовать абсо­лютно. В декрете Гитлера (и в разосланном на его основе циркулярном письме главам медицинских учреждений) под «особыми случаями» понимается допустимость аннулиро­вания врачебной тайны тогда, когда сведения о чьей-либо болезни (и в особенности о прогнозе) нужны главарям нацистской партии в целях укрепления фашистского ре­жима.

Особо следует сказать о нарушении изуверами из геста­по, всеми служителями вермахта Женевской Конвенции Красного Креста 1929 г. Статья I этой Конвенции гласит: «Военнослужащие и другие официально состоящие при ар­мии лица в случае их поранения или болезни должны пользоваться покровительством и защитой при всех об­стоятельствах; они будут пользоваться человеколюбивым обращением и уходом, без различия национальности, со стороны воюющего, во власти которого окажутся...» [Датнер Ш., 1963]. В числе других европейских государств Германия подписала эту Конвенцию. А спустя несколько лет обычным занятием эсэсовцев стали расстрел распрос­тертых на больничных койках раненых бойцов и офице­ров Красной Армии и сжигание оставшихся в живых вме­сте с больницей, вместе с опознавательными знаками Красного Креста.

В Конвенции Красного Креста принцип гуманного от­ношения к раненому, больному человеку выходит за узкие рамки медицинской этики. Регулятивное действие этого принципа распространяется не только на медиков, но на всех участников военных действий. Нацисты пытались оправдать исключительную жестокость, изуверства в от­ношении раненых советских военнопленных тем, что Со­ветский Союз формально не присоединился к Конвенции Красного Креста 1929 г. Эта низкая, постыдная уловка лишь подчеркивает, что фашизм презрел, растоптал эле­ментарные гуманные обычаи и законы человеческого об­щества.

В тексте Приговора нацистам-медикам были сформули­рованы непременные этические и юридические условия допустимости медицинских экспериментов на людях. Это и есть «Нюрнбергский кодекс». Его содержание учиты­валось и учитывается при составлении всех последующих этических кодексов, регулирующих медико-биологические эксперименты. Эксперименты на людях, ставившиеся ме­диками-фашистами— мракобесие и вандализм XX века. Ведь речь идет не о единичных опытах или случайных действиях отдельных врачей, но об организованной, коор­динированной сверху военной политике, в которой были попраны, растоптаны все гуманные законы и обычаи вой­ны, все международные соглашения. Такая социальная практика квалифицируется как тягчайшие преступления с позиций уголовного права любого цивилизованного госу­дарства.

Таким образом, один из поучительных «уроков», остав­ленных истории германским фашизмом, заключается в том, что еще раз исключительно красноречивым образом была доказана классовая природа морали.

Вновь и вновь анализировать уроки Великой Отечест­венной войны призывает нас история современности, ибо тему фашистской антимедицины ни в коей мере нельзя считать закрытой и сегодня. Более того, разработка и при­менение силами империализма и милитаризма все новых способов «химического», «бактериологического», «генети­ческого», «экологического» оружия невиданно расширяют возможные масштабы бесчеловечного злоупотребления на­учным потенциалом медицины. Приведем лишь некоторые примеры. Во время войны во Вьетнаме (1964—1973) США распылили над полями и лесами 48 млн тонн «эйджент оранж». До сих пор токсические вещества попадают из окружающей среды в пищу вьетнамцев, нанося серьезный ущерб их здоровью¹. В начале 80-х годов Пентагон про-