книги / Очерки истории теории архитектуры нового и новейшего времени

городской территории как совокупности поселков при промышленных предприятиях... Обе эти тенденции в равной мере отражали интересы го­ сударства в области градостроительства, но не учитывали интересы людей, живущих в городе» 41.

Заключение.

Новые и старые научные методы исследования

Я остановилась лишь на некоторых историко-теоретических работах и двух методологических. В целях экономии далее попытаюсь объединить в темати­ ческие группы многообразие самих методологических подходов или их близких названий. Прежде всего, продолжают действовать традиционные общенаучные исследовательские методы: натурного обследования с фото­ фиксацией, обмерами и даже топографической съемкой для создания планов поселений или монастырей, описательный, эмпирический или фактологи­ ческий и биографический методы исследования. Широко распространен комплексный метод (хотя не всегда ясно, что входит в это понятие; по-види- мому, его же С. Сулименко называет синтетическим). Еще более популярен системный подход или системно-деятельностный метод анализа, факторный или многофакторный анализ, «интегрально-дифференциальный подход, по­ зволяющий, разделив массив по принципу схожести архитектурно-художе­ ственных форм на множество тем, характерных для каждого периода, объе­ динить их в направления, отражающие специфику одного или нескольких этапов» 42. Почти все исследователи привержены историческому или истори­ ко-аналитическому, историко-культурному или культурно-историческому подходу, пользуются историко-архивным, историко-архитектурным, исто­ рико-территориальным, синхронно-диахронным, генетическим или хро­ нологическим методам. Единство исторического и логического подходов заявлено в трех исследованиях, и следование теории ментальности «Анна­ лов» — в двух.

В отличие от предыдущих этапов развития архитектуроведения, в после­ дние 15 лет на повестку дня наконец вышел компаративистский, или срав­ нительный, и сравнительно-исторический метод, сопоставительный и срав­ нительно-типологический подход, то есть в той или иной понятийной форме во многих диссертационных исследованиях используется компара­ тивизм, запрещенный в советской науке в течение более полувека.

Вслед за литературоведением (Д. С. Лихачевым, С. С. Аверинцевым, Ю. М. Лотманом) и искусствознанием, отечественное архитектуроведение приняло на вооружение культурологический подход, культурно-деятель-

ностный принцип символической цикличности культур и теорию этногене­ за Л. Гумилева, структурный, семиотический, структурно-семиотический, структурно-функциональный и средовой подход, постструктуралистский метод Р. Барта, деконструктивистский метод Ж. Деррида, герменевтиче­ ский метод X. Г. Гадамера, феноменологический — Э. Гуссерля и синтез фе­ номенологии и градостроительного анализа.

Проявилась в архитектуроведении и традиция исследования мыследеятельности Г. П. Щедровицкого.

Некоторые исследования строятся на позициях междисциплинарного подхода. Две большие группы исследовательских методик касаются анализа формы и ее воссоздания методами реконструкции.

Категория стиля перестала быть авторитетной в современных исследова­ ниях. Традиционного стилистического или образно-стилистического анали­ за придерживаются четыре исследователя, формально-стилистического — тоже четыре и лишь трое других используют проблематику стилевого раз­ вития (Г. И. Ревзин, Т. Г. Малинина, М. А. Орлова). Менее популярен стал композиционный, архитектурно-композиционный, архитектурно-простран­ ственный, стилистический и формальный анализ произведения архитекту­ ры или градостроительства, все еще не распространены семантический, ико­ нографический и иконологический, морфологический и колористический методы.

Определенным шагом стало применение типологического метода, метода функциональных аналогий, дополнивших традиционные функционально­ планировочный и графоаналитический методы.

Наконец, историки архитектуры и градостроительства, в том числе гра­ достроительства прошедшего века, активно используют реконструктивные исследовательские методики: графоаналитической реконструкции, объем­ но-пространственной реконструкции, макетные реконструкции и модели­ рование, в том числе компьютерное, а также реконструкцию ментальности, или картины мира определенного периода, региона, общности по архивным документам, мемуарам, дневникам, периодике и т. д.

Многообразие методологических подходов, конкретных исследователь­ ских методик и их параллельное применение создает возможность более стереоскопического представления предмета исследования и результатив­ ности самого процесса анализа. Тем не менее, все еще очевидна недостаточ­ ность философизации архитектурного научного дискурса по сравнению с искусствознанием и литературоведением, его постоянное стремление не к открытости, а к автохтонности, замкнутости и самодостаточности.

Примечания

1Лидермаи Ю. Г. Мотивы «проверки» и «испытания» в постсоветской культу­ ре (на материале кинематографа 1990-х годов). М., 2003. С. 3.

2Там же. С. 3-4.

3 Никитин В. А. Организационные типы современной культуры. М., 1998. С. 4 5 -

4Там же. С. 44.

5Курьерова Г. Г. Итальянская модель дизайна (проектно-поисковые концеп­ ции второй половины XX века). М., 1990. С. I.

6Аркадьев М. А. Хроноартикуляционные структуры новоевропейской музы­ ки и фундаментальные проблемы ритма. М., 2003. С. 3.

7Беляева Е. Л. Архитектурно-пространственная среда города как объект зри­ тельного восприятия. М., 1977.

8Беляева Е. Л. Движение и время в восприятии городской среды // Город и время. М., 1973.

9Иконников А., Пчельников К. Кинетическая система расселения // Город

и время. С. 255.

10НиззегНапа: Вс1. 1 , X, ХШ-ХУ Наад, 1950, 1963, 1973; Гуссерль Э. Логиче­ ские исследования. Ч. I. СПб., 1909.

11Каганов Г. 3 . Образы городской среды в массовом сознании и в искусстве. М., 1999. С. 3.

12Там же. С. 7.

13Саламзаде Э. А. Искусствознание Азербайджана. XX век. М., 2002. С. 3.

14Кириченко Е. И. Проблемы развития русской архитектуры середины XIX — начала XX века. М., 1989. С. ю.

15Ревзин Г. И. Проблема стиля в архитектуре неоклассицизма начала XX века. М., 1992. С. 2.

16СарабьяновД. Послесловие к кн.: Ревзин Г. Очерки по философии архитек­ турной формы. М., 2002. С. 139.

17Железняк О. Е. Культурно-деятельностная интерпретация колористики го­ родской среды. М., 1992. С. 4.

18Карпов В. В. Эволюция концепций архитектурной типологии. М., 1992. С. 27.

19Ш видковскийД. О. Англо-русские связи в архитектуре второй половины

XVIII — начала XIX столетия. М., 1994- С. 6.

20Там же.

21Там же.

22Лапшина Е. А. Динамика влияния природного рельефа на формирование композиции города. М., 1995. С. 3.

23Айдарова Г. Н. Взаимодействие культур в архитектурно-градостроительном развитии среднего Поволжья середины XVI — начала XX века. М., 1997. С. 5-6.

24Капустин П. В. Развитие представлений об объекте проектирования в про­ цессах архитектурного мышления. М., 1999. С. 4.

Там же.

26Янковская Ю. С. Образ и морфология архитектурного объекта. М., 2004.

27Там же. С. 42-52.

2« Там же. С. 138.

29Там же. С. 83.

30Там же. С. 173.

31Духан И. Н. Художественная концепция времени в градостроительном ис­

кусстве. Минск, 1999. С. I.

52Малинина Т. Г. Стиль Ар Деко: истоки, региональные варианты, особенно­ сти эволюции. М., 2002. С. 8.

35К сожалению, второе издание, подготовленное А. И. Каплуном в последние годы жизни, «Стройиздат» так и не выпустил, хотя отдел теории НИИТАГ в лице Г. С. Лебедевой провел после смерти автора всю необходимую для изда­ ния работу, включая предисловие, комментирование, проверку аппарата.

34Рапп ап орт А. Г. К пониманию архитектурной формы. М., 2002. С. 3.

35Там же. С. 4.

36Щепетков Н. И. формирование световой среды вечернего города. М., 2004. С. 18.

37Нащокина М. В. Модерн в архитектуре Москвы. Проблема своеобразия и

западноевропейских влияний. М., 2000. С. 57.

38Косенкова Ю. Л. Советский город 1940-х — первой половины 1950-х годов. М., 2000. С. 8.

39Там же. С. 24.

40Там же. С. 25.

41Там же. С. 42.

42 Самойлов К. И. Архитектура Казахстана XX века. М., 2004. С. 12.

Вместо заключения. Гуманитаризация теоретического архитектуроведения

е д л е н н ы е и, надеюсь, необратимые изменения, происходящие

Мв нашем обществе, действительное, а не декларативное изменение сознания, для которого общечеловеческие проблемы становятся выше клас­

совых или корпоративных, побуждают к всемерной гуманизации архитек­ туры, градостроительства и формирования среды жизнедеятельности. Это предполагает не отдельные преходящие или даже принципиальные стилевые и художественно-композиционные изменения, но, наконец-то, встраивание архитектуры в культуру, а архитектуроведения, как теоретического, так и исторического, в круг гуманитарных наук. Осознание многообразия отече­ ственной и мировой культуры, ее противоречивости, пристальное изучение, подчас открытие различных культурных традиций,— все это принципи­ ально изменяет систему сложившихся научных приоритетов, сдвигает их в сторону учета всех составляющих культуры, всех ее сфер и явлений.

Осознание бытия как культуры, перенос культуры в эпицентр всех бы­ тийных вопросов рубежа ХХ -ХХ 1 веков обусловлены задачей сохранения человеческого общества, его бытия в ситуации истребительных войн и кро­ вопролитных национальных конфликтов, распространения терроризма, ставящего под угрозу само существование человека. Приоритет культур­ ных общечеловеческих ценностей над всеми остальными, освятивший нача­ ло посткоммунистической эры в России и ее встраивание в мировое откры­ тое общество, при всей парадоксальности его воплощения/невоплощения, есть, тем не менее, главная постсоветская ценность, задающая новые па­ раметры ценностей бытия. В этой связи сущностно необходимая гумани­ таризация как архитектурной науки, так и самого архитектурного и ху­ дожественного сознания, представляется невозможной вне сопряжения с главным смыслом культуры XX века, открытым в XXI век,— диалогом куль­ тур и порождающим его диалогическим мышлением, вне сопряжения со всем корпусом гуманитарной науки.

В середине 1988 года, после переформирования Ц Н И И ТИ А во ВН И И ТАГ А. В. Иконников, осуществлявший это переформирование, пригласил меня возглавить отдел теории. К концу года отделом была разра­ ботана новая программа многолетних исследований по теории архитектуры, ядром которой стала проблема соотношения архитектуры и культуры. За­ думанная как трехчастная (1. Человек и архитектура. 2. Архитектура и культура. 3. Теоретик архитектуры и эпоха), эта программа не потеряла сво­ его смысла и на сегодняшний день.

В следующие два года была задумана, подготовлена и проведена научная конференция «Архитектура и культура», привлекшая огромный интерес ис­ следователей архитектуры из Москвы и Петербурга, Киева и Харькова, Ро­ стова и Екатеринбурга, Иркутска и Владивостока. Выпущен двухтомный сборник тезисов докладов, а год спустя еще один тематический сборник научных трудов «Архитектура и культура». Влияние методологического аспекта проблемы «Архитектура и культура» на работы института в целом, на диссертационные исследования нельзя переоценить. Оно отчетливо проявилось и на конференциях «Архитектура в истории русской культу­ ры». Теория оказалась востребованной и становилась частью истории архи­ тектуры.

Руководствуясь принципом преемственности научных исследований, от­ дел продолжил и завершил начатую во ВНИ ИТЭ под руководством Икон­ никова работу по проблемам дизайна городской среды и в том же 1990-м опубликовал двухтомный сборник «Городская среда. Дизайн. Архитектура». Тем самым отдел принял участие в разработке важнейшего методологиче­ ского направления архитектуроведения — средового подхода. Разрабаты­ вавшийся в Институте Г. 3 . Кагановым, отделом А. Высоковского и отделом теории архитектуры, в большой степени опирающийся на культурологиче­ ские и феноменологические исследования, а также на теорию ментальностей французской исторической школы «Анналов», средовой подход стал дей­ ствительно реалией отечественного архитектурного сознания, как в столи­ це, так и в регионах.

Существенное методологическое обновление теоретического и истори­ ческого архитектуроведения многим обязано Г. И. Ревзину, его талантливой работе «Неоклассицизм в русской архитектуре начала XX века», где вирту­ озно использованы различные методики исследования: иконографический метод позволил проследить судьбу классических прототипов в неоклассике, исследовать конкретные пути актуализации классической традиции; формаль­ но-стилистический метод дал возможность подробно проследить генезис раз­ личных формальных концепций внутри неоклассики, а микросоциологический

метод — осветить пути становления неоклассики в системе взаимоотношений архитектора, заказчика и критика; с помощью культурно-исторического и структурно-семиотического методов определена общекультурная семантика и сформировано представление о неоклассике как о семантической форме общности. Таким образом, приоритет архитектуроведения перемещался к проблеме понимания смысла и значения архитектурной формы, к интерпре­ тации ее художественной символизации. Определенным продолжением этой работы и воплощением одного из направлений программы по теории архи­ тектуры стали исследования на тему «Заказчик в архитектуре», проведен­ ные коллективом молодых историков архитектуры под руководством Ревзина и при поддержке РГНф, а также сборник «Иконография архитектуры».

В развитие третьего направления программы («Теоретик архитектуры и эпоха») в 1992 году была разработана программа исследования архитектур­ но-теоретического наследия. Углубление и расширение фундаментальных исследований в области теории и истории зодчества требовало, наряду с рассмотрением самих архитектурных произведений, работы с текстами об архитектурной форме или творческом методе ее создателя. Начатые еще в 1930-е годы Всесоюзной академией архитектуры под руководством А. Г. Габ­ ричевского научная подготовка и публикация полных сводов архитектур­ ных текстов были прерваны войной и более в подобной академической фор­ ме не возобновлялись. Планируемое направление, таким образом, призвано было восстановить прерванную традицию отечественного архитектуро­ ведения и стать основой научной подготовки серии изданий, подобных «Литературным памятникам» или «Памятникам исторической мысли». Пла­ нировалось два направления: подготовка и комментирование классики архитектурной литературы и исследование текстов по истории теории зод­ чества, анализ закономерностей развития профессионального сознания, включая проблемные исследования эволюции архитектурно-теоретической мысли. Этапом воплощения первого направления стало новое научное ком­ ментирование Витрувия Г. С. Лебедевой (републикация получила издатель­ ское завершение в 2002 году). В результате двухгодичной плотной работы Д. К. Бернштейна с архивом рукописей А. Г. Габричевского, труды Габри­ чевского изданы под руководством А. М. Кантора, с благодарностью Берн­ штейну, но без грифа Института и Академии. Труды X. Зельдмайра пере­ ведены, откомментированы и изданы С. С. Ванеяном, который сегодня обратился к фигуре крупного теоретика архитектуры XX века Кр. Нор- берг-Шульца, вызывавшего неподдельный интерес А. В. Иконникова и по­ влиявшего на его теоретические позиции касательно знака и значения в ар­ хитектуре. Осуществлением второго направления виделась публикация

работ Г. С. Лебедевой «Парадоксы теории советской архитектуры. Архи­ тектура и государство. 1946-1984» и В. В. Карпова (аспиранта, а потом докто­ ранта отдела) «Эволюция концепций архитектурной типологии». Обе работы не опубликованы. Сама тема исследования архитектурно-теоретического наследия снова ушла из планов и Института и Академии и возвратилась лишь в 2001 году. Наша книга результирует проделанную за эти годы работу.

Изучение широкого круга текстов по архитектуре, исторических и со­ временных, нашло отражение в подготовленном в 2005 году сборнике науч­ ных трудов «Архитектурно-теоретическая мысль Нового и Новейшего вре­ мени». Сборник включил девять статей разных авторов, в том числе и первые исследовательские опыты аспирантов, работающих под руковод­ ством И. А. Добрицыной над проблематикой архитектуры и дизайна пост­ модернизма (Н. Васильев) и применения фрактальной теории в архитектуре (А. А. Айрапетов). В заключительной статье (И. А. Азизян) сосредоточено внимание и на опыте отечественной архитектурно-теоретической мысли рубежа Х Х -Х Х 1 веков.

Важным направлением теории архитектуры в первой половине 1990-х стало исследование национальных и региональных особенностей архитекту­ ры России. Как представляется по прошествии десятилетия, это было связано с противоположной глобализации тенденцией регионализации архитектур­ ного процесса. Были подготовлены три научные конференции (в Костроме, Вологде и Ростове-на-Дону) и обобщающие материалы этих конференций сборники. Оценивая проделанную работу в ретроспективе прошедшего де­ сятилетия, нужно признать, что, как и конференция «Архитектура и культу­ ра», она послужила своего рода толчком к оживлению научно-исследователь­ ской работы по проблемам теории и истории архитектуры в регионах, укреплению связей Института теории архитектуры и градостроительства с региональными научными школами и отдельными исследователями, мно­ гие из которых стали аспирантами или докторантами Института или защи­ тили у нас свои диссертации.

С 1993 года коллектив отдела имел грант Р ф ф И , затем РГН ф по теме «Образ мира в архитектуре» (руководители А. В. Иконников, И. А. Азизян). Вопросы понимания, художественной интерпретации стали приоритет­ ными в этом исследовании, базирующемся в большой мере на теории мен­ тальностей школы «Анналов». Подытоживший исследование сборник «Об­ раз мира в архитектуре» открыл в 1995 году задуманное периодическое издание «Вопросы теории архитектуры».

С проблемой понимания смысла и значения архитектурных форм было связано исследование А. В. Иконникова «Пространство, форма и образ в ар-

хитектуре и градостроительстве», проводимое в рамках отдела теории архи­ тектуры с 1993года, но, к сожалению, оставшееся незавершенным.

С 1993 года началась и работа по проблемам теории архитектурной ком­ позиции, завершенная и изданная при поддержке РГНф в 2002 году. В раз­ работке концепции проекта участвовали Г. И. Ревзин и Д. К. Бернштейн. Думается, теоретическим завоеванием стала интерпретация теории ком­ позиции как поэтики архитектуры, наряду с формальными проблемами включающей в широкий процесс осознания культуры в формах архитекту­ ры и семантику архитектуры. Этим теоретическим завоеванием архитектуроведение обязано методологическому обновлению, происшедшему за пред­ шествующее пятилетие.

Реализацией долголетнего научного задела и одновременно центрально­ го направления «Архитектура и культура» программы 1988 года по теории архитектуры стало многолетнее исследование И. А. Азизян по проблемам взаимодействия архитектуры с другими видами искусства, связанное с культурологическим подходом и основанное на сравнительно-сопостави­ тельном изучении разных видов искусства. При поддержке Академии и лично А. В. Иконникова была опубликована в 1996 году книга «Архитектура в художественной культуре». В 1997 году завершено исследование взаимо­ действия искусств в культуре России рубежа Х1Х-ХХ веков, опубликован­ ное в 2001 году, при поддержке РГНф, в книге «Диалог искусств Сереб­ ряного века». С 1997 года работа велась по одобренной ученым советом программе исследования «Диалог пространственных искусств XX века», за­ вершенного в 2003-м и изданного в 2008 году. В этой работе, как представ­ ляется, удалось проследить не только взаимодействие разных видов искус­ ства, разных стилевых направлений и даже разных культур, но рождение и развитие диалогического принципа в пространственных видах искусства, ставшего к концу века доминантой постмодернистского сознания. Диалог искусств XX века — это, прежде всего, сопряжение его основных стилевых направлений: символизма и авангарда, ар-нуво и кубизма, породивший па­ радоксальный симбиоз ар-деко, модернизма и неоклассики, сосущество­ вавших в середине века в архитектуре и других пластических искусствах, постмодернизма и деконструктивизма с модернизмом и классическим аван­ гардом начала века. Это диалог целостных образов, воплощающих смыслы культуры, иконографии и стилистики, их отражение друг в друге, сопряже­ ние в новых жанровых образованиях, единение в произведениях синтеза ис­ кусств. Что касается исследования реальных процессов взаимодействия ар­ хитектуры и художественной культуры начала нового века, то эта часть работы пока что имеет в качестве предмета изучения лишь негативный опыт

разрушения культурных механизмов и первые робкие попытки в восстанов­ лении межцеховых профессиональных связей.

Четыре года коллектив работал, при поддержке РГНф, над темой «Спе­ цифика профессионального архитектурного сознания XX века». При этом методологическая задача усиления философского аспекта архитектуроведческого дискурса являлась столь же значительной, как и собственно архитектуроведческие задачи. Ф>гндаментальное методологическое основание проекта — взаимодействие и взаимопроникновение теоретического и ис­ торического знания об архитектуре, а также ее осознание в целостности культуры как значимой, конституирующей части культуры, без которой культура в целом теряет какую-либо полноту. Тем самым предполагалось вовлечение архитектуры в некие синтетические модели культуры, пони­ мание архитектуры как определенного типа представления исторических ментальностей, типа высказывания по поводу центральных для культуры проблем.

В плане общей методологии мы опирались на идеи М. фуко о ценности изучения точек разрыва исторического явления или точек перехода в новое состояние. Таким образом, линеарные последовательности (смена стилей) замещались анализом глубинных структур сознания, выделялись иные слои, явления, иные последовательности, менялись критерии периодизации. Од­ новременно отдельные стадии развития архитектурного сознания рассмат­ ривались в полноте их линеарной последовательности. Основной подход со­ стоял в анализе архитектурной мысли, а не событий. На базе результатов исследования выпущен сборник научных трудов «Вопросы теории архитек­ туры. Архитектурное сознание Х Х -Х Х 1 веков: разломы и переходы» (2001). Трижды блок материалов, подготовленный отделом теории, публиковался в «Искусствознании». Этот блок исследований связан с расширением фило­ софской и в целом гуманитарной базы архитектуроведения.

Начатые в 2003 году исследования по архитектурной онтологии, разраба­ тываемой М. Р. Савченко, отличаются глубиной и самобытностью построе­ ния целостной, непротиворечивой системы универсалий архитектуры, с помощью которых выстраивается любой архитектурный дискурс.

Проникновение новых компьютерных технологий в проектный процесс поставил перед архитектурной теорией проблему осмысления радикально­ го расширения парадигмы формообразования. Практически все новейшие компьютерные опыты по генерированию архитектурной формы с помощью новых техник ведутся за чертой линейного мышления. Осмыслению этого явления в отечественной теории архитектуры способствует глубокое про­ никновение концепции нелинейности в российскую науку — физику, био-