Korenevsky_Khrist_evr

готы в действительности придерживались арианства. Были среди них и ортодоксы, и так называемые «авдиане» (по имени основателя секты Авдия),

утверждавшие, что Бог имеет антропоморфную природу. Влияние последних было достаточно велико: в землях готов существовало даже несколько авдианских монастырей. Помимо этого популярность учения Авдия объяснялась и проповедовавшимся и практиковавшимся им нестяжательством, снискавшего ему уважение даже среди оппонентов. По словам Епифания Панариона, «сам он, состоящие под его влиянием епископы, пресвитеры и все прочие добывают пропитание, работая собственными руками».

Тем не менее, доминирующим вероисповеданием готов было именно арианство. Объясняется это как враждой с империей, тем самым получавшей не только политическое, но и религиозное оправдание, так и свойственным арианскому вероучению субординатизмом, который, по мнению ряда историков, оказывался созвучен представлениям готов об иерархии власти.

В начале V в. начинается вторжение вандалов в Галлию, а вестготов – в

Италию. В 409 г. вандалы вместе с союзными им аланами и свевами достигают Испании, а в 410 г. вестготы во главе с Аларихом захватили Рим.

К 425 г. вестготы проникают в Испанию, оттеснив вандалов на юг Пиринеев.

Вслед за ними арианство принимают союзники вестготов свевы, но в середине VI в. они возвращаются в лоно Римской церкви. Сами испанские вестготы сохраняли верность арианству до 589 г., когда на ТОледском соборе король Рекаред от лица своих подданных заявил о признании ортодоксального Никео-Цареградского символа веры.

Вандалы перенимают от готов арианство при короле Гейзерихе (428477). При нем же вандалы захватили Северную Африку, Мальту, Сицилию,

Сардинию, а в 455 г. – разграбили Рим.

Миграция вандалов в начале V в. приводит в движение западногерманское племенное объединение франков, обитавшее в среднем и нижнем течении Рейна. При короле Хильдерике (457-481/82) они уже

71

контролировали всю Северную Галлию до р. Соммы, а его сын Хлодвиг (481-

511) перешел к широкомасштабному завоеванию всей Галлии. В 486 г. он разгромил войска последнего римского наместника Галлии Сиагрия,

провозгласившего себя «царем римлян». Будучи язычником, Хлодвиг, тем не менее, старался заручиться поддержкой духовенства, видя в этом залог лояльности покоренного галло-римского населения. Так, согласно рассказу Григория Турского, после взятия Суассона он согласился вернуть епископу церковную чашу, хотя это и шло вразрез с франкскими традициями дележа добычи. Весьма доверительные отношения сложились у Хлодвига с реймским епископом Ремигием. Более поздняя традиция связывает с этим прелатом легенду о суассонской чаше, хотя у Григория Турского имя епископа не названо.

Другим источником христианского влияния на короля франков была его жена, бургундская принцесса Хродехильда (Клотильда), исповедовавшая ортодоксальное христианство. Как повествует Григорий Турский, она приложила немало сил, дабы уговорить короля крестится, но сдался тот лишь в 496 г. В разгар битвы с аламаннами при Тобиаке Хлодвиг дал обет принять христианство если Бог дарует ему победу. По словам Григория Турского,

когда уже казалось, что поражение неминуемо, Хлодвиг воскликнул: «О,

Иисусе Христе, к тебе, кого Хродехильда исповедует сыном Бога живого, к

тебе, который, как говорят, помогает страждущим и дарует победу уповающим на тебя, со смирением взываю проявить славу могущества твоего. Если ты даруешь мне победу над моими врагами, и я испытаю силу твою, которую испытал, как он утверждает, освященный твоим именем народ, уверую в тебя и крещусь во имя твое». И в тот же час враги обратились вспять.

Впрочем, вопреки этой красивой легенде ждал король почему-то еще целых два года. Лишь в Рождество 498 г. епископ Ремигий совершил крещение Хлодвига и трех тысяч его сподвижников. С тех пор кафедральный

72

собор Реймса, где произошло столь памятное событие стал местом коронации всех французских монархов.

Выбор Хлодвига в пользу ортодоксального христианства диктовался еще и тем обстоятельством, что начиная с 490 г. главным его противником стали вестготы, являвшиеся арианами. Таким образом, в борьбе с ними за обладание Галлией франкский король мог рассчитывать на поддержку Римской церкви и лояльность галло-римского населения.

Именно призыв духовенства Южной Галлии защитить церковь от притеснений со стороны Алариха II был использован Хлодвигом в качестве casus belli: «Я очень обеспокоен тем, что эти ариане владеют частью Галлии

– обратился король к своим воинам. – Пойдемте с Божьей помощью на них и подчиним нашей власти страну». В 507 г. вестготы были разгромлены, а их король собственноручно умерщвлен Хлодвигом.

Впрочем, на пути полного покорения Галлии встали другие ариане – остготы, завоевавшие в 493 г. Италию и являвшиеся союзниками вестготов.

После гибели Алариха II его тесть, остготский король Теодорих Великий вторгся в Южную Галлию, продвинувшись на северо-запад до Роны. Эти территории остготы удерживали вплоть до 30-х гг., когда вторжение византийцев в Италию положило конец державе Теодориха и его наследников.

Однако господство ромеев на Апеннинах оказалось очень недолговечным. В 568 г. в Италию вторгаются племена лангобардов во главе с королем Альбоином. Новые пришельцы также исповедовали арианство, но по сравнению с ними остготы являли собой верх религиозной терпимости,

просвещенности и гуманизма. Путь лангобардов был отмечен грабежами и разрушениями; завоеватели произвели массовые конфискации земельной собственности, обложили покоренное население данью в размере трети урожая. Альбоин и его преемник Клеф прославились жестокостью,

поражавшей даже их современников. Лишь при четвертом правителе лангобардов Агилульфе (590-636) происходит некоторое сглаживание

73

отношений между завоевателями и покоренным населением. Хотя сам король оставался арианином, его жена и сын были обращены в лоно Римской церкви. Агилульф не только не препятствовал крещению лангобардов по римскому обряду, но и пожертвовал церкви значительные земельные владения. К 70-м гг. VII в. практически все лангобарды, включая и последнего арианского епископа Павии Анастасия, перешли в ортодоксальное христианство. Однако уже после этого отношения между лангобардскими правителями и папством вновь накалились, чем и воспользовался франкский король Пипин Короткий. Выступив в роли защитника Римского престола, он заставил короля Айстульфа передать под власть папы Стефана III земли, из которых образовалась Папская область.

Окончательно исчезло лангобардское государство с карты Европы после походов 774 и 776 гг. сына Пипина Карла Великого.

К этому времени единственной христианской вероисповедной общностью на западе континента, не признававшей власти римского понтифика оставалась Ирландская церковь.

Христианизация Британских островов началась еще во времена римского владычества. В 314 г. на соборе в Арле присутствовали три бритатнских епископа, т.е. к тому времени экклесии существовали уже как минимум в трех городах. Однако материальное положение британской церкви, видимо, оставляло желать лучшего. По крайней мере, только эти общины из всех, направивших своих представителей на собор 359 г. в

Аримине, согласились принять денежное содержание, предложенное императором Констанцием. Тем не менее, британские христиане прилагали немалые усилия для просвещения своих северных соседей. В 395 г. епископ Ниниан основал в Северо-западной Шотландии монастырь Candida Casa,

также прославился проповедью среди гэлов и скоттов британский епископ – Палладий. В начале V в. среди кельтского духовенства уже появляются собственные теологи, способные на равных вести полемику с величайшими умами Римской церкви. Ирландский проповедник Морган, взявший себе имя

74

Пелагий, выступил с учением об определяющем значении свободе воли в деле человеческого спасения. Римская церковь усмотрела в этом столь серьезную угрозу, что на опровержение его взглядов был подвигнут Аврелий Августин, а в 418 г. Карфагенский собор предал анафеме Пелагия и его ученика Целестия.

Но подлинным создателем национальной церкви Ирландии является другой уроженец римской Британии, сын диакона и землевладельца Кальпрония Патрик. Шестнадцатилетним юношей он был взят в плен гэлами

ипродан в рабство в Ирландию. Через шесть лет ему удалось бежать из плена на континент. Но в 432 г. он, получив откровение свыше, возвращается в Ирландию в сане епископа. Уступая в учености такими своим соотечественникам, как Пелагий или Целестий, Патрик обладал несравненно более ценным для миссионера даром: он был прекрасным проповедником и наставником, тонко чувствующим и знающим человеческую натуру. Патрик смог расположить в пользу христианства как простой люд, так и вождей кланов. Последние, будучи вдохновлены «апостолом Ирландии», помогали обращению своих соплеменников и выступали в качестве покровителей церковных округов, границы которых полностью совпадали с границами кланов. В итоге, за шестьдесят лет пастырского служения Патрика христианство распространилось по всей стране, практически не встретив сопротивления.

Вследующем столетии ирландские миссионеры уже активно действуют

ина юге Британии – среди новых завоевателей англов, саксов и ютов, и на континенте. При этом постепенно обостряются отношения Ирландской церкви с Римом. Ирландцы не оспаривали верховенства Святого Престола,

но не упускали повода для критики пап, иной раз – достаточно резкой. Так,

известный миссионер Колумбан Младший заявлял, что «значение Апостольского Престола так велико, что обязывает хранить совершенную чистоту веры, иначе “глава” церкви превращается в “хвост” и простые христиане получают право судить папство». Почитая именно себя

75

хранительницей «чистоты веры». Ирландская иерархи не желали

отказываться от права самостоятельного поставления епископов, а также многих обычаев, отличавших их церковь от Римской. Они отвергали установленное папами исчисление Пасхи и не признавали латынь, используя в качестве литургического языка ирландский, а в богословии – ориентируясь на греческую традицию. Многие расхождения в обрядности – от чина крещения и конфирмации до формы тонзуры у священников – также сохранялись в Ирландской церкви наперекор стремлению Рима к унификации культовой практики.

Переломным моментом в соперничестве двух церквей стал состоявшийся в 664 г.собор в Уитби, на котором англосаксонский король Освин принял сторону Римской церкви, и на ирландские обряды был заложен запрет. Тем не менее, кельтские церковные традиции еще сохранялись на протяжении нескольких веков. Лишь после Норманнского завоевания в 1066

г. в Англии было окончательно запрещено богослужение по ирландскому обряду. А в следующем столетии папа Александр III (1159-1181), дабы искоренить эту традицию и в самой Ирландии, признал над ней власть английского короля – чтобы его усилиями эта «варварская нация» стала бы

«впредь по праву носить имя христиан».

2.3.Христианизация Балкан, Центральной Европы и Скандинавии

Великое переселение народов кардинально изменило

этноконфессиональную карту юго-восточной части Европейского континента. Миграция готов во II-III в. и начавшееся в 70-х гг. IV в.

нашествие гуннов привели в движение славянские племена, обитавшие ранее к востоку от Вислы. Часть их мигрирует на юго-восток, в направлении Поднепровья, другая – на юг и юго-запад. Вслед за Паннонией славяне занимают Фракию и Македонию, а к началу VII в. завершается их расселение в Центральной Греции и на Пелопоннессе. В царствование Ираклия (610-641)

византийцам удалось восстановить контроль над большей частью Греции и

76

Фракии, поэтому обращение осевших здесь славян протекало относительно быстро. Также успешной была христианизация славян, расселившихся в середине VIII в. в Вифинии и сопредельных с нею областях Малой Азии.

Свидетельством этого является большое число византийских политических и церковных деятелей VIII-IX вв., в чьих именах или прозвищах явно угадывается славянское происхождение.

В то же время в Македонии, Фессалии, Эпире и на Пелопонессе, где славянское вторжение привело к разрушению имперской административной

структуры, пришельцы оставались язычниками вплоть до IX в.

Фактором, существенно задержавшим христианизацию славян северной части Балканского полуострова и Центральной Европы, стало их покорение аварами – кочевым тюркоязычным народом, образовавшим в середине VI в.

огромную державу, простиравшуюся от Кавказа до Паннонии. Впрочем,

среднем течении Дуная. Однако возникшее в результате этого восстания так называемое «государство Само» (по имени возглавившего его франкского купца) боролось не только с аварами, но и с франками, что затрудняло проникновение на его территорию христианских миссионеров.

В последней четверти того же столетия авары были атакованы с востока родственными им племенами древних болгар (протоболгар). Часть их во главе с ханом Аспарухом достигла Балкан и подчинив славян, обитавших по правому берегу Дуная, образовала Первое Болгарское царство. В этом государстве сложилась весьма своеобразная конфессиональная ситуация. Как славяне, так и тюрки-протоболгары были язычниками и относились враждебно к христианству, а церковная организация на этой территории была разрушена славянами еще до прихода протоболгар. Гонения на христиан предпринимались ханами Крумом (803-814), Омуртагом (814-831),

Маламиром (831-836). При этом прослеживается четкая корреляция между антихристианской политикой болгарских правителей и обострениями в их

77

отношениях с Византией. Тем не менее, христианские верования сохранялись среди автохтонного греческого населения. Особенно велико было число христиан в районе Загоры, вошедшей в состав Первого Болгарского царства значительно позже (эта территория была уступлена Юстинианом II хану Тервелю в 705 г. за помощь в отвоевании престола). Очевидно, эти приверженцы христианства несмотря на притеснения со стороны язычников пытались распространять среди них свою веру. По крайней мере, ряд косвенных данных свидетельствует о том, что уже в VIII в. среди славян Болгарии было немало христиан.

Перелом в христианизации Болгарии произошел в связи с тем, что, как полагает Г.Г. Литаврин, угроза ассимиляции славянским большинством страны заставила протоболгарскую знать изменить свое отношение к христианству. Позиции тюркского культа Тенгри слабели, а славянское язычество расширяло свое влияние, но оно, как замечает Г.Г. Литаврин

«расценивалось протоболгарской аристократией, вне всякого сомнения, как совершено неприемлемое в качестве общегосударственной религии: оно связывалось в ее сознании с представлением о менее привилегированном положении в обществе». В итоге, политической элитой, в которую уже к тому времени входили не только тюрки, но и славяне, был выбран третий путь, отвечавший острой потребности в ее консолидации на общей религиозной почве. Первый шаг в этом направлении был сделан князем Пресианом (836-852), прекратившим преследования христиан, а его сын и преемник Борис (852-889) пошел еще дальше, осуществив в 865 г.

официальное крещение Болгарии.

Иным образом протекала христианизация славян, обитавших к северу от Дуная. Разгром фраками Аварского каганата в конце VIII в. создал благоприятные условия для деятельности каролингских миссионеров.

Решением Карла Великого просвещение славян, обитавших в среднем течении Дуная было поручено баварскому диоцезу. В 831 г. пассаусский епископ Регинхар крестил население славянского племени мораван. В то же

78

самое время соседи баварцев, миссионеры из зальцбургского диоцеза достигли определенного успеха в Нитранском княжестве: по просьбе его правителя Прибины архиепископ Адальрам (821-836) освятил храм,

построенный в Нитраве. Всего за его правление было построено несколько десятков церквей и создана школа для подготовки духовенства. Однако в 833

г. Прибина был разбит князем мораван Моймиром, что традиционно считается точкой отсчета истории Великоморавской державы.

Соответственно, Нитрава также перешла в юрисдикцию баварского диоцеза.

Тем не менее, в Великой Моравии проповедовали миссионеры не только из Пассау и даже не только из империи Каролингов. Согласно Житию Мефодия славянские просветители застали здесь священников «из Влах»

(Аквилейского патриархата в Северной Италии) и греков. Это соединение разных церковных влияний обусловило своеобразие традиции,

сформировавшейся в Великой Моравии, а также существенно расширяло возможности политического маневра правителей этой державы. В княжение племянника Моймира Ростислава (846-870) обостряются отношения между Великой Моравией и Восточно-Франкским королевством. В этих условиях подчинение великоморавских земель баварскому епископу превращало духовенство в проводников влияния Людовика Немецкого, что вызывало естественное недовольство Ростислава. Он попытался добиться учреждения отдельного диоцеза в своих землях, а когда не получил на это согласия Рима,

пошел на сближение с Константинополем. В ответ на его просьбу о присылке епископа патриарх Фотий направляет в Великую Моравию Кирилла (827869) и Мефодия (815-885). В результате усилий солунских братьев не только была создана славянская письменность и получила новый импульс христианизация славян, но и удалось добиться создания отдельной,

независимой от Каролингов, великоморавской архиепископии. Вплоть до смерти Мефодия, возведенного на эту кафедру, продолжалась активная просветительская деятельность солунских братьев и их учеников.

Миссионеры из Великой Моравии содействовали распространению

79

христианства среди западнославянских племен, находившихся под властью или в поле влияния этой державы. Одним из наиболее значимых успехов великоморавских миссионеров в правление Святополка (870-894) было крещение чешского князя Борживоя, имевшее место примерно в 882-884 гг.,

и последовавшее за ним обращение в христианство всего племенного союза чехов. Первая попытка христианизации этих племен была предпринята еще в

845 г., когда при дворе Людовика немецкого были крещены 14 чешских князей. Однако дальнейших последствий это не возымело, т.к. всего через год между Восточно-Франкским королевством и чехами вспыхнула война,

продолжавшаяся до 849 г. Таким образом, желание князей принять христианство было обусловлено исключительно внешнеполитическими мотивами, но в условиях ухудшения отношений с франками эта мера потеряла для них свою актуальность.

Решение Борживоя о крещении также было продиктовано сугубо практическими соображениями. С одной стороны, для него это было средством повысить свой политический статус (Борживою как язычнику на позволялось сидеть на пиру за одним столом со Святополком), с другой – он поверил крестившему его Мефодию, что божественное заступничество обеспечит власть и могущество ему и его потомкам. Тем не менее, в отличие от крещения четырнадцати князей, обращение Борживоя действительно стало прологом массовой христианизации чехов. Во-первых, вместе с ним обратились тридцать его приближенных, что говорит о внутренней готовности знати к отказу от язычества. Во-вторых, князь не только крестился сам, но взял с собой священника и заложил в своем граде храм.

Т.е., он не собирался, крестившись ради конкретных внешнеполитических выгод, оставаться язычником в собственной стране, как нередко поступали варварские правители того времени. Более того, это говорит о его намерении обратить в новую веру своих соплеменников. И, видимо, такая попытка действительно имела место, т.к. вскоре чехи, возмущенные изменой князя вере предков, изгоняют его из страны. Возвращение Борживоя,

80