Лекция 24. Онтологический статус явлений сознания. Проблема идеального.

На фоне великих достижений и, одновременно, разрушительных порождений человеческой мысли в ХХ столетии перед философией со всей остротой встал вопрос: каков онтологический статус явлений сознания во Вселенной? Не коренятся ли все беды человеческого существа как раз в совершенно превратном понимании природы своего сознания и его творческих продуктов? После столетий антропоцентрического противопоставления мысли бытию и интенции на переделывание мира сообразно человеческим прихотям не следует ли вновь вернуться к древним и, казалось бы, давно отвергнутым взглядам, когда идеи вовсе не противостояли природе, слово не отделялось от именуемого предмета, а окружающий мир представлялся живым существом, находящимся с нами в перманентном со-знании и со-общении?

Именно такой мотив отчетливо звучит в работе П.А. Флоренского «Общечеловеческие корни идеализма»¹, однако анализ проблем, связанных с пониманием природы сознания, мы начнем с обращения к противоположной позиции, а именно - к последовательно материалистически-реалистической, как она представлена в диалектическом материализме. Здесь мы поневоле воспроизведем ряд сюжетов, уже обсуждавшихся в рамках онтологического раздела наших лекций, но здесь мы акцентруем внимание на гносеологических нюансах.

1. Идеальность сознания

В рамках диалектического материализма реальность сознания твердо квалифицируется (по крайней мере в большинстве работ) как идеальная (субъективная) реальность, отражающая реальность материальную (объективную). Иногда эта позиция принимает крайне жесткий дуалистический характер. Например, в виде фразы В.И. Ленина о том, что «назвать мысль материальной – значит сделать ошибочный шаг к смешению материализма с идеализмом»². Какая аргументация лежит в основе подобной позиции?

Ее сторонники утверждают, что сознание обладает идеальным содержанием в виде идей и образов, в которых, во-первых, нет ничего от материальности³ отражаемых с их помощью объектов природного и социального окружения, и, во-вторых, в содержании сознания нет ничего от физиологической организации мозга и тех материальных процессов, которые в нем происходят при манипулировании с этим идеально-предметным содержанием. В моем идеальном образе стола, который я в данный момент созерцаю, нет ничего от материи реального стола и мне никак не даны те, без сомнения, сложнейшие нейрофизиологические процессы в моем организме, которые этот акт созерцания обеспечивают. Еще более зримый пример: реальный огонь жжется, а вот идея огня в сознании человека не горит, но зато реальный огонь (к примеру, в виде костра или доменной печи) всегда конечен во времени, а, скажем, гераклитовская идея разумного огня, правящего во Вселенной, пережила своего прародителя на тысячелетия и вполне может быть признана бессмертной, по крайней мере до той поры, покуда существует человеческая цивилизация. Таким образом, мир человеческого сознания представляет собой мир идеально-сущей мысли или, говоря современным научным языком, сферу оперирования информацией в "чистом виде".

Если диалектико-материалистический тезис о явлениях сознания как идеальных копиях (образах) объективной материальной действительности не принимается многими философскими направлениями, то невозможность причинного объяснения явлений сознания из физиологических процессов мозга признается большинством из них. Еще Лейбниц, о чем мы уже упоминали, в своем мысленном эксперименте с мельницей показал, что как бы ни изучались мозговые «механизмы», "производящие" мысли и восприятия, мы никогда не обнаружим в них, самих по себе, ничего похожего на идеи сознания. С лейбницевскими выводами согласен не только последовательный диалектический материалист Энгельс с его знаменитым афоризмом о непознаваемости мышления из физико-химических процессов мозга¹, но и представитель естественнонаучного материализма Э. Дюбуа-Реймон², и учитель В.С. Соловьева, последовательный теист П.Д. Юркевич, посвятивший критике редукционистско-физиологических подходов к сознанию ряд блестящих страниц³.

Таким образом, с трактовкой сознания как идеальной реальности нельзя не согласиться хотя бы потому, что идея вещи не есть сама физическая вещь, а из физиологии тела и мозга сущность духовных явлений объяснить никак не удается. Однако здесь возникают два вопроса:

1) что такое идеальность сознания в положительном смысле, т.е. по самому своему существу, ведь выше везде давались ее чисто негативные характеристики типа «идеальное не есть материя отражаемого предмета», «идеальное не объяснимо из физиологических процессов мозга»?

2) насколько обоснована квалификация явлений сознания как сугубо идеальных, а вещей и процессов природного мира как явлений материальных? Не является ли такое деление по меньшей мере слишком грубым?

Постараемся ответить на эти вопросы, подойдя к ним с несколько неожиданной стороны.