2.3.6. Почему статистический прогноз вызывает сопротивление?
Миль выражает недоумение по поводу того, что до сих пор обсуждается вопрос о том, какой прогноз лучше - клинический или статистический. Результаты многих исследований убедительно показывают преимущества статистического прогноза. Однако победитель в этом противостоянии до сих пор не может завоевать сколько-нибудь крепких позиций в психологии. Почему же существует сопротивление статистическому прогнозу? Прежде всего Миль не выказывает никакого намерения обращаться к "argumentum ad hominem"* . Он пытается понять, почему же так долго не осознаются преимущества статистического метода. Миль приводит перечень социально-психологических факторов, которые, по его мнению, обусловливают не поддающееся рациональному объяснению сопротивление использованию статистического прогноза. Миль ничего не говорит об источниках этой информации: получены ли эти результаты в процессе статистических исследований, или же это итог клинических наблюдений. Отсутствие цифр и формул позволяет предположить, что это аргументы клинического типа.
1) Недостаточное знание статистических методов и сути самого противостояния. Миль указывает на тот факт, что многие молодые доктора философии ничего не знают о формуле предсказания Спирмена-Брауна и о теореме Байеса.
2) В какой-то степени здесь может сказываться опасение многих сторонников клинической ориентации остаться без работы, поскольку применение математических формул, вероятно, окажется более эффективным.
3) Ориентация на статистические методы не соответствует профессиональным стереотипам - представлению о клиническом психологе как о специалисте, способном решать проблемы и обладающем коммуникативными навыками ведения клинической беседы.
4) Клинические психологи обычно придерживаются одной теории, даже если не существует эмпирических доказательств справедливости этой теории или если эта теория не является плодотворной основой для выработки гипотез.
5) Использование формул для описания той или иной ситуации часто воспринимается как дегуманизация.
6) Использование формул иногда выглядит неэтичным. Но неэтичным можно также считать и отказ от использования формул в тех ситуациях, когда статистический прогноз был бы гораздо эффективнее.
7) Не слишком легко воспринимается то, что компьютер способен решать проблемы и отвечать на вопросы лучше, чем человеческий разум. Миль защищает ту точку зрения, согласно которой только при решении ограниченного круга проблем компьютер действует успешнее человеческого разума.
Клейнмюнц (1990, стр. 302) также пытался ответить на вопрос: "Почему мы до сих пор используем свою голову вместо того, чтобы применять формулы?" Его ответ не столь радикален, как ответ Миля. Он приводит примеры исследователей, которые предпочитают клинический диагноз, даже если известен прогноз, основанный на формулах. Один из таких примеров - использование программы для определения причин острых болей в желудке. Проведенные в 1975 году испытания показали, что при использовании этой программы можно успешно диагностировать и выявлять причины острых болей в желудке в 91% случаев. Это лучший результат по сравнению с прогнозами опытных специалистов. Но даже с учетом этих обстоятельств разработчики программы не рекомендовали ее для использования во всех без исключения случаях. Они сочли более разумным, что в ситуациях острой угрожающей боли врачи будут полагаться на собственный опыт и интуицию. Эксперты решили, что в критических ситуациях действия врачей будут более эффективными по сравнению с использованием программы. Возможно, в данном случае учитывалось то, что у специалистов существует дополнительная информация (типа упомянутого Олпортом "знания о разбитой ноге"), но использование программы во многих случаях давало лучшие результаты по сравнению с мнением специалистов. Считается, что используемые в повседневной практике программы прогнозирования успешны в 95% случаев. Но может случиться так, что для специалистов будут интересны как раз оставшиеся 5% случаев. Каким образом специалисты могут корректно поставить диагнозы в этих случаях?
Клейнмюнц указал и на другую причину того, что более предпочтительным оказывается использование "головы". Ситуация клиента, с которой работает психолог-клиницист, обычно плохо структурирована. Психолог имеет дело с "настоящей жизнью", с богатой человеческой натурой. По мнению большинства людей, в жизни происходит много неожиданных событий, встречаются ситуации, которые не имеют однозначной интерпретации. Клинический психолог учитывает это в своей работе. Использование же формул возможно там, где существует хорошо структурированная проблема, при этом любые случайности интерпретируются как ошибки или же объясняются недостатком знаний. Психолог, использующий формулы, "отстраняется" от анализа реальных жизненных проблем, поэтому при использовании формул возможен некоторый редукционизм. В целом же, по мнению Клейнмюнца, этот аргумент не валиден. Он использует пример шахматного компьютера, который приспособлен для решения сложных задач.
Прагматическим аргументом в пользу того, чтобы не использовать формулы, является высокая стоимость исследований. Для того чтобы иметь в своем распоряжении нужные формулы, следует провести большое число предварительных исследований. Всегда существует определенная степень риска получить неадекватный результат, даже при использовании модели, считающейся валидной. Модели всегда несколько упрощают реальность, они должны быть адаптированы к изменяющейся реальности. Модели всегда "зависимы от контекста", т.е. они разрабатываются в определенное время, для определенной популяции и применительно к конкретным условиям. Однако не стоит преувеличивать эти опасности. В противном случае можно прийти к "reductio ad absurdum"*, если рассматривать каждый контекст как новый (т.е. как ситуацию, к которой не применимы ранее установленные закономерности). Давес и др. (1993) призывают исследователей использовать информацию о контексте при разработке моделей прогноза.
Айнхорн (1986), занимающийся вопросами теории решений, анализирует проблему другим способом. Оба - и статистик и клиницист - должны принять решение. Однако работа над проблемой происходит по-разному. Клинический психолог, рассматривая симптомы как проявление глубинных процессов, выступает с позиций детерминизма. Он пытается воссоздать картину таким образом, чтобы все происходящее в настоящий момент напоминало прошлое или же было почти тождественно ему. Он стремится получить совершенный прогноз. Этот способ рассуждения напоминает постановку медицинского диагноза, где единицей анализа является болезнь, причину которой и стремится установить врач. На основе этого может быть определена эффективная стратегия лечения. В противоположность этому статистик допускает существование ошибки и разрабатывает модель таким образом, чтобы учесть влияние неизбежных случайных ошибок. Следовательно, статистик имплицитно исходит из того, что и мир, и природа человека содержат в себе элемент неопределенности и что возможно лишь частичное познание. Каждая формула - это всего лишь попытка приближения к описанию комплексного феномена.
Айнхорн приводит пример, показывающий, что допущение существования ошибки может вести к меньшей ошибке. Из исследований, показывающих, как люди осваивают представление о вероятности, известно, что, сталкиваясь со случайными событиями, они стараются раскрыть систему (понять принцип) и иногда действуют так, как будто эта система действительно существует. Например, если нужно определить, какой шар будет взят из ящика - белый или красный (при условии, что известен их пропорциональный состав - в ящике 40% белых и 60% красных шаров), - можно ориентироваться на то, что красных шаров больше, и при каждой пробе говорить, что будет взят красный шар. Ответ будет правильным в 60% случаев. Но возможна и другая стратегия ответов. Если известно, что соотношение между количеством шаров разных цветов 6:4, то можно попытаться ответить в 60% случаев "красный" и в 40% - "белый". Поскольку событие является случайным, вероятность успеха будет 0,60 ´ 0,60 + 0,40 ´ 0,40 = 52 %. Таким образом, предполагать наличие несуществующей системы хуже, чем не предполагать вообще.
В психологии сосуществуют оба подхода - и клинический, и статистический. Важно знать, в какой ситуации какое решение следует использовать. Если событие не является случайным, то более предпочтительным будет анализ системы. В иных случаях проведение анализа может напоминать стереотипное следование предрассудкам. Сторонники клинического подхода склонны предполагать наличие "системы" в жизни своих клиентов. Статистики допускают существование границ ошибки и пытаются оценить размеры этой ошибки. В этой ситуации важно знать, насколько значимыми являются ошибочные допущения в той или иной области. С одной стороны, сказать, что феномен случаен, в то время, когда он таковым не является, - это значит потерять возможность для сбора информации. С другой стороны, говорить, что феномен не является отражением некоей системы, что на самом деле не так, значит создавать иллюзию осведомленности и контроля.
Айнхорн приходит к выводу, что эти споры никогда не прекратятся. Будут сохраняться два различных подхода к решению проблем в психологии, и это будет стимулировать развитие знаний и критических установок в отношении возможностей познания. Вероятно и то, что клинические психологи и пользователи-непрофессионалы переоценивают число правил для исследования реальных феноменов.
Результаты исследований, свидетельствующие о том, что статистический прогноз более адекватен по сравнению с клиническим, не были встречены с энтузиазмом и не получили немедленного одобрения. Давес и его сторонники столкнулись с критикой используемых ими методик. Иногда критические замечания касались того, что используемая формула выведена не для данной конкретной популяции или же, наоборот, что формула не отражает популяцию в целом. Всегда можно отыскать выборку, для исследования которой данная формула абсолютно не применима. Замечание представляется совершенно справедливым, но следует отметить, что при этом не предлагается никаких альтернативных вариантов. В данном споре большинство аргументов относятся к тому, что могло бы произойти, а не к тому, что есть на самом деле. Давес и его коллеги знают, что исследования, построенные на использовании формул, подвергаются критике. Полученные конкретные результаты можно интерпретировать разными способами, но на самом деле редко встречаются альтернативные интерпретации, которые бы подтверждались эмпирическими данными.
Как это ранее отмечал и Миль, Давес и его коллеги объясняют существующее в психологии сопротивление использованию формул при составлении прогнозов и рекомендаций когнитивными и эмоциональными особенностями людей. Отвергаются не формулы сами по себе, а то, что эти формулы нам сообщают. Другое возражение связано с тем, что мы многого не знаем о тех явлениях, которые в жизни считаются важными. Человек может предвзято относиться к тому, что коэффициент корреляции прогноза с реальными жизненными событиями (средний возраст вступления в брак, школьные и академические успехи, повторные преступления) в самых лучших линейных моделях находится в пределах от 0,3 до 0,4. Корреляции значимы, но они не слишком высоки и содержат большую долю неопределенности. Подобного рода непредсказуемость может разрушить нашу веру в возможность понимания событий нашей жизни в сколько-нибудь значительной степени. Наконец отмечается и негибкость статистических моделей. Модели не меняются автоматически вслед за изменениями людей и обстоятельств. Но нельзя винить в этом модель как таковую. Необходимо пересматривать модели с учетом обратной связи. Для адаптации моделей к новым обстоятельствам необходимо проведение эмпирических исследований.
Давес и его коллеги уже отмечали, что люди с трудом принимают результаты прогностических исследований. По мнению многих, более достоверная и адекватная информация о человеке скорее может быть получена при индивидуальной работе с ним, нежели при оценивании его с помощью самых лучших тестов. Бар-Хиллел и Вагенаар (1993) с удивлением отмечают, насколько плохо люди понимают значение слов "шанс" и возможность. В нашей повседневной жизни мы часто сталкиваемся со случайными событиями, такими, например, как пол ребенка при рождении, выигрыш на фондовой бирже. Последнее может быть описано как "модель хаотичного движения". Такую модель можно представить себе, вообразив путь пьяного человека по скверу. Как считают Нисбетт и Росс (1980), приобретение более глубоких знаний по статистике не слишком изменит ситуацию. Может возникнуть вопрос: "Можно ли понять, когда событие не является случайным?" Результаты некоторых игр и конфликтов непредсказуемы (можно не относиться к этому серьезно, так как результат игр станет скоро известен). С другой стороны, представляется логичным точно знать, что некоторые феномены непредсказуемы. Душа бывает подобна ветру, который дует туда, куда он захочет, и пытаться его контролировать бессмысленно. Однако исследователи не отказались от поисков возможных способов прогноза и поисков системы в феноменах. Открытие такой системы означает рост знания и иногда (не всегда, но в большинстве случаев) возможность контроля.
Бар-Хиллер и Вагенаар (1993) считают, что представление людей о "шансе" отличается от того, как его определяют в статистике. Имеется в виду, что серия случайных событий не воспринимается людьми как случайность. Эти ошибочные представления становятся чем-то вроде "самодостаточного пророчества". Если ошибочное мнение о случайном феномене существует довольно долго, то оно получит подтверждение. Например, некорректное утверждение "слишком большая любовь убивает" также получит подтверждение, поскольку ни один человек не бессмертен.
Другой пример. Главный менеджер меняет одного менеджера за другим. Последний менеджер должен действовать на абсолютно непредсказуемом рынке. После определенного периода времени дела начинают идти хорошо. Главный менеджер доволен собой: он оказался прав, не побоявшись отвергнуть всех предыдуших кандидатов, и его не подвела интуиция в выборе подходящего человека на вакантную должность. Конечно, приводить аргументы задним числом - post hoc* - нетрудно, но это вряд ли оправдано.
Еще один пример. Официант полагает, что молодая, хорошо одетая пара заплатит большие чаевые. Он ведет себя очень корректно, демонстрирует свое дружелюбие, и в итоге получает весьма приличные чаевые. Post hoc он хвалит себя за свою "деловую" проницательность и знание психологии клиентов. Если же его ожидания окажутся ошибочными, то, вполне вероятно, он назовет своих посетителей "снобами". Однако, его представление о собственной психологической проницательности не будет поколеблено. Хорошо известно, что все, что свидетельствует в пользу наших гипотез, оказывается для нас более значимым, чем то, что противоречит им.
Как показано в данном разделе, многим клиентам и психологам трудно отказаться от предпочтения клинического типа оценивания. В некоторых случаях, когда нет соответствующей статистической модели, действительно существует необходимость в вынесении клинического суждения. Однако во многих случаях статистическая информация о вероятности и случайных феноменах не воспринимается корректно из-за влияния когнитивных и эмоциональных факторов. Ради сохранения привычных, но статистически ложных представлений люди даже готовы видеть их подтверждение в любых эмпирических данных.