Основные понятия грамматики
В отличие от фонетики (фонологии) грамматика занимается двусторонними единицами (некоторыми типами языковых знаков), у которых есть означаемое и означающее. Так, в форме рус. лошад-и выделяются основа и окончание, означаемым которого является им. падеж мн. числа, а означающим – аллофон [и]. При этом означающее в структурном отношении весьма вариативно: оно может состоять из двух и более аллофонов (ср.: лошад’-ам, лошад’-ами) или быть нулевым (ср. лошад’-ø). Нужно однако иметь в виду, что нулевым может быть только означающее, поскольку знак при этом все равно существует. Поэтому традиционно применяемое в грамматиках выражение «нулевое окончание» имеет отношение только к плану выражения.
Соотношение означаемых и означающих в грамматике обычно асимметрично (см. понятие асимметрии в теме «Языковой механизм»). Так, форма лошад-и – это не только им. падеж мн. числа, но также и род. падеж ед. числа, иными словами, формы эти омонимичны. Есть в грамматике и синонимия; ср., например, такие формы им.-вин. падежа мн. числа имен мужского рода, как топор-ы и рукав-а соответственно с окончаниями -ы и -а.
Поэтому в грамматике приходится обсуждать единицы планов содержания и выражения отдельно друг от друга и регулярно различать грамматические значения и грамматические формы как вещи неразрывно связанные, но – в то же время – относительно независимые. Знак в грамматике есть тем самым лишь асимметрическое единство означаемого и означающего, естественно, при ведущей роли первого.
Эти вопросы подлежат более детальному рассмотрению.
Понятие грамматического значения
Определение грамматического значения (ГЗ) разумно начать с установления сущности языковóго значения вообще, а уже затем перейти к выяснению специфики ГЗ. Иными словами, определение ГЗ дается в два этапа.
Первый этап. Достаточно четкое определение языкового значения предлагает «Словарь лингвистических терминов» О.С. Ахмановой: «Отображение предмета действительности (явления, отношения, качества, процесса) в сознании, становящееся фактом языка вследствие установления постоянной и неразрывной его связи с определенным звучанием, в котором оно реализуется» [1966, 160 – 161]. Иначе говоря, значение – это образ действительности, связанный со звучанием (акустическим образом). По сути дела, в приведенном определении перефразировано – применительно к языку – традиционное билатералистское понимание знака. (см. тему «Языковой механизм»)
Второй этап. Специфику ГЗ обычно описывают, противопоставляя его лексическому значению. Последнее в этом случае определяют как некое вещественное значение, а ГЗ – как отношение между вещественными значениями. Например, считается, что в сочетании ножка стула, где с окончанием -а связано значение род. падежа, передается партитивное отношение между стулом и его деталью. Иногда отмечают, что ГЗ не называется в речи прямо, но «...как бы мимоходом...» [Маслов 1987, 126]. Говорят также о большей абстракции ГЗ по сравнению с лексическим, о том, что оно как бы обобщает лексические значения и отвлекается от них [Головин 1973, 138].
В связи с последним утверждением Ю.С. Степанов справедливо заметил, что сущность ГЗ заключена не столько в степени абстракции, сколько в ее характере, типе абстракции [Степанов 1975, 122]. Не вникая в детали его рассуждений, можно сказать, что в основе лексического значения лежит абстракция обобщения, отождествления, тогда как ГЗ возникает как результат изолирующей, аналитической абстракции.
Названные типы абстракции хорошо известны из формальной логики. Первая связана с выделением у явлений некоторого класса их общих признаков, составляющих – в конечном счете – содержание обобщенного представления о данном классе. Такие обобщенные представления – при закреплении за ними некоторых имен – выступают в языке как лексические значения (далее, тема «Проблема слова»). Например, формируя представление о столе, сводят в один класс все предметы с плоской поверхностью (столешницей) на стойках (стойке) определенной высоты, предназначенные для выполнения каких-то человеческих действий (см. в этой связи о понятии «звукотип»).
При изолирующей абстракции, отвлекаясь от всего другого, берут лишь одну сторону действительности, за которой и закрепляют некоторое имя. В случае ГЗ – это отражаемые сознанием отношения действительности, но не отношения между языковыми единицами, как это часто утверждают. Последние также лишь отражают (с большей или меньше степенью точности) какие-либо факты реального бытия.
Так, ГЗ предложного (местного) падежа в русском языке (напр.: в лесу, на крыше) отражает локативное отношение в широком смысле слова, а значение предлога рус. на (напр.: на крыше, на столе) – такое локативное отношение, как нахождение одного предмета на поверхности другого.
Итак, первым шагом в пределах второго этапа установления сущности ГЗ является указание на его содержательную (объективную) сторону, на то, что оно отражает некоторое отношение и ничто иное. В этом и заключается так наз. грамматическая абстракция.
Следует овладеть умением распознавать реальные отношения, стоящие за разными ГЗ.
Так, за значением род. падежа в случаях типа стула, знака может, например, стоять отношение партитивности (ножка стула, означающее знака), а в случаях типа книга отца, букварь первоклассника – отношение принадлежности. В случае читал – читаю выделяется отношение события к моменту речи о нем (так наз. абсолютное время), а в случае быстро – быстрее – отношение степени качества.
Определенные отношения можно выявить и между элементами (членами) предложения. Так, в предложении Человек строит дом передаются отношения деятеля, выполняемого действия и объекта действия. В работах по грамматике эти отношения, правда, обычно обозначают посредством символов (в рассматриваемом случае – SVO). В школьных учебниках немецкого языка, разработанных под руководством И.Л. Бим, для обозначения отношений в предложении используются геометрические фигуры:
|
|
Нелишне заметить, что неосмысленность таких высказываний относительна. Британские лингвисты провели в свое время опрос носителей языка (информантов) по поводу примера Н. Хомского. Естественно, что большинство опрошенных указали на его неосмысленность. Однако нашлись и такие, которые посчитали высказывание допустимым, а некоторые добавили, что оно, видимо, зафиксировано в современной поэзии, и наконец, кое-кто при этом отметил, что в поэзии, как кажется, неплохой.
Поэтому для демонстрации лексически неосмысленного высказывания более показателен конечно же знаменитый пример Л.В. Щербы, построившего предложение, в котором как будто бы нет ни одного реального русского корня. В наиболее полном варианте оно приведено писателем Львом Успенским в его книге «Слово о словах», содержащей популярное – и в то же время весьма глубокое – изложение основ лингвистики. Книга Успенского заслуживает самого серьезного внимания всех студентов-лингвистов. Вот это предложение:
Глокая куздра штеко будланýла бóкра и курдя́чит бокрёнка [Успенский 1957, 316].
Как пишет Успенский, Л.В. Щерба проводил со студентами достаточно детальный анализ этого высказывания: классический разбор по членам предложения, выделение ГЗ типа падежа, времени, вида и даже указывал на то, что «бокр» является, по всей видимости, живым существом, ибо форма вин. падежа этого слова омонимична форме родительного (так наз. «одушевленность»). Смысл этой демонстрации принципиальной независимости ГЗ от лексического состоит прежде всего в разъяснении того, что данная особенность языка является важнейшим условием открытого характера языковой системы, ибо на ней основано грамматическое (и тем самым – логическое) осмысление высказываний с незнакомой адресату речи лексикой, значения которой после уяснения общей информации можно специально устанавливать. Показателен в этом отношении следующий пример из «Лингвистического энциклопедического словаря» «Пропозиция – семантический инвариант, общий для всех членов модальной и коммуникативной парадигм предложений и производных от предложений конструкций (номинализаций)» [Арутюнова 1990, 401], где при непонимании (незнании) примерно 25% терминов все же можно воспринять общий смысл высказывания и организующие его ГЗ.
Второй шаг второго этапа определения ГЗ необходим потому, что одно и то же отношение действительности может отражаться в языке и как ГЗ и как лексическое. Ср. рус. Этот стол отца и Этот стол принадлежит отцу. В первом случае принадлежность выступает как ГЗ (падеж); во втором случае она передана словом, его лексическим значением.
Разрешение этой проблемы было предложено И.А. Мельчуком через введение понятий обязательного и необязательного значений. Сущность обязательного значения при этом проще всего разъяснить известным приемом доказательства от противного. Обязательное значение – это такое, которого не может не быть, если имеются предпосылки его появления, то есть если есть некие лексические единицы, связанные с данным ГЗ (цит. по: [Апресян 1966, 105]). Так, рус. существительное не может стоять «в никаком падеже» даже если оно неизменяемо. Ср.: Депо украшено флагами и Мы увидели депо. То же можно сказать о значении времени глагола в большинстве языков или о значении артикля в западных языках. В то же время, например, у французского имени ГЗ падежа не усматривают.
Наконец, третий шаг в определении ГЗ вытекает из второго. В силу обязательности ГЗ для него должно существовать некоторое средство выражения, без которого о значении вообще нельзя говорить. При этом лексическое значение должно оставаться неизменным. Например, в случаях типа рус. лесø – леса – лесу и т. д. речь идет об одном и том же явлении действительности, но о его различных отношениях с другими явлениями.
На основании изложенного можно предложить следующее суммарное определение грамматического значения:
-
Грамматическое значение есть отражение некоторого отношения действительности, обязательное в данном языке и – соответственно – имеющее собственные средства выражения, которые не затрагивают (не меняют) лексического значения.