Экзамен зачет учебный год 2023 / Степанов Д.И. Дедлоки в непубличных корпорациях. Возможные варианты развития законодательства и судебной практики, 2015

пирожного; в обеих конструкциях видны элементы противопоставления того, кто делает первый шаг ("делит", точнее, обозначает свою ценность доли в корпорации) и кто отвечает ("выбирает") <67>. Не углубляясь в дебри того, какой из двух названных механизмов эффективнее в плане выявления истинных предпочтений (оставим этот спор экономистам <68>), можно воспользоваться тем, что предлагает экономическая теория в части преодоления проблемы информационной асимметрии.

--------------------------------

<65> См.: Stevens A. Carey, Buy/Sell Provisions In Real Estate Joint Venture Agreements, 39 Real Prop., Probate & Trust J. 651, 659 (2005); Ростовский А.

Способы разрешения тупиковой ситуации в рамках акционерного соглашения // Корпоративный юрист. 2010. N 10. С. 44 - 47; Хольшев Н. Механизмы разрешения тупиковых ситуаций между акционерами по английскому праву // Агентство "Слияния и Поглощения". 2014. N 8 (12). С.

56 - 57.

<66> Для аукциона Викри, названного так в честь создателя, экономиста и математика У. Викри, характерно, что победитель платит не ту цену, которую он назвал, а вторую максимальную, т.е. цену своего соперника. Кроме того, в таких аукционах предложения сообщаются организатору каждым участником в отсутствие информации о предложении иных участников в запечатанном виде и вскрываются одновременно, что заставляет участников раскрывать свои истинные предпочтения по цене предмета аукциона (см.: William Vickrey, Counterspeculation, Auctions, and Competitive Sealed Tenders, 16 J. Fin. 8 (1961)).

<67> См.: Thomas Kittsteiner, Axel Ockenfels, and Nadja Trhal, Partnership Dissolution Mechanisms in the Laboratory, 117 Econ. Letters 394 (2012).

<68> Экономисты до сих пор спорят, какой из двух механизмов эффективнее с позиций того, кому в итоге достанется предмет спора и платит ли победитель наивысшую цену или все же в одном из двух механизмов есть элемент иррациональной соревновательности, который приводит в итоге победителя к пирровой победе. В настоящей статье этот вопрос не анализируется, заинтересованному читателю можно порекомендовать для ознакомления следующие работы: Peter Cramton, Robert Gibbons and Paul

Klemperer, Dissolving a Partnership Efficiently, 55 Econometrica, 615 (1987); R. Preston McAfee, Amicable Divorce: Dissolving a Partnership with Simple

Mechanisms, 56 J. Econ. Theory, 266 (1992). О нюансах обязательных и необязательных процедур выкупа также см.: Richard R.W. Brooks, Claudia M.

Landeo, and Kathryn E. Spier, Trigger Happy or Gun Shy? Dissolving Commonvalue Partnerships with Texas Shootouts, 41 Rand J. Econ. 649 (2010).

Когда одна сторона обладает сведениями о действительной стоимости блага, подлежащего разделу или оценке с использованием описанных механизмов, то проблема информационной асимметрии может быть преодолена через вменение более информированному лицу обязанности сделать первое предложение, что вынуждает его - как показывают

математические модели и подтверждающие их эксперименты - назвать цену, отражающую знание информации, которой не обладает другое лицо <69>.

--------------------------------

<69> См.: Vincent P. Crawford, A Game of Fair Division, 44 Rev. Econ. Stud. 235, 245 - 6 (1977); Claudia M. Landeo and Kathryn E. Spier, Shotgun Mechanisms for Common-value Partnerships: The Unassigned-offeror Problem, 121 Econ. Letters 390, 390 - 91 (2013); Claudia M. Landeo and Kathryn E. Spier, Irreconcilable Differences: Judicial Resolution of Business Deadlock, 81 U. Chi. L. Rev. 203, 208 - 27 (2014).

Столь незначительное, казалось бы, изменение правил игры, заставляющее более информированное лицо делать первый шаг, приводит к тому, что разрыв между тем, как оценивает долю участия информированное лицо, и тем, сколько за нее готово заплатить другое лицо, существенно сокращается. Происходит примерно то же, что и при делении пирожного: рациональное лицо должно в итоге назвать цену, максимально приближенную к реальной стоимости бизнеса, причем с учетом информации, доступной только одной стороне.

Если более информированное лицо, зная, что бизнес корпорации имеет скрытые резервы для роста его стоимости, сделает предложение по высокой цене, это будет сигнализировать другой стороне, что бизнес реально стоит дороже, чем менее информированная сторона полагала раньше; если же это всего лишь блеф более информированной стороны, то она рискует получить контрпредложение о выкупе доли оппонента по завышенной цене. Таким образом, опасения в получении подобного контрпредложения удерживают от безосновательного завышения цены, а высокая цена первого предложения сигнализирует о скрытых резервах стоимости. Аналогично при занижении цены: если более информированное лицо знает, что бизнес реально стоит больше, но делает предложение по сравнительно низкой цене в надежде, что оппонент продаст свою долю и тогда не придется за нее переплачивать, где гарантия, что оппонент не решит вдруг выкупить долю того, кто делает первое предложение?

Когда обе стороны одинаково информированы <70>, такой проблемы не возникает, но, когда более осведомленной стороне вменяется обязанность сделать первый шаг, ее фактически вынуждают раскрыть, пусть и не напрямую, ту информацию, которой она обладает. Таким образом, использование механизмов, типичных скорее для теории игр, принципиально изменяет ситуацию для разрешения сугубо правового спора <71>, приводя стороны в положение, где цену спорного бизнеса, а через него - действительную стоимость доли, подлежащей выкупу, устанавливает не суд или третье лицо, а сами стороны.

--------------------------------

<70> См.: Claudia M. Landeo and Kathryn E. Spier, Shotguns and Deadlocks, 31 Yale J. Reg. 143, 168 (2014).

<71> Иные примеры применения той же логики для проявления оценки

сторонами на примере различных правовых институтов см.: Saul Levmore, Self-Assessed Valuation Systems for Tort and Other Law, 68 Va. L. Rev. 771 (1982); Ian Ayres and Eric Talley, Solomonic Bargaining: Dividing a Legal Entitlement to Facilitate Coasean Trade, 104 Yale L.J. 1027 (1995); Richard R.W. Brooks, The Relative Burden of Determining Property Rules and Liability Rules: Broken Elevators in the Cathedral, 97 Nw. U.L. Rev. 267, 282 (2002); Lee Anne Fennell, Revealing Options, 118 Harv. L. Rev. 1401, 1420 - 33 (2005).

Несмотря на то что рассмотренная выше логика экономической модели была основана на ситуации с участием двух человек (двух противостоящих групп) с равными долями, видимо, нечто схожее может быть применено и к ситуациям деления уставного капитала непубличной корпорации в пропорции, близкой к равным долям (например, 49 и 51% <72>). Правда, непонятно, насколько далеко можно отходить от равенства долей, и поэтому все прочие ситуации, помимо 2.2 и 3, ждут более глубокого изучения <73>. Кроме того, пока математики и экономисты не представили однозначного опровержения, та же логика, видимо, должна применяться по отношению к трем участникам (трем группам), каждый из которых обладает 1/3 уставного капитала, если их интересы противоположны друг другу.

--------------------------------

<72> Порядок определения цены в таком случае должен быть привязан не к одной из равных долей, а к стоимости всех долей, т.е. 100% уставного капитала или всех акций. При этом в расчет не должны приниматься никакие повышающие или понимающие коэффициенты за корпоративный контроль

(minority discounts, control premiums). Соответственно, лицо, предложившее наивысшую цену 100% уставного капитала, выкупает долю оппонента исходя из формулы p = P x s, где p - сумма выкупа; P - цена 100% (вторая наивысшая цена для "техасской стрельбы" или цена, по которой одна из сторон соглашается продать, в "русской рулетке"); s - доля участника, подлежащая выкупу, выраженная в виде дроби (см.: Kittsteiner et al., supra note 67, at 394).

<73> Возможно, этот механизм мог бы применяться и к выкупу доли мажоритария со стороны миноритариев, что в перспективе привело бы и к решению дилеммы, связанной с исключением мажоритария.

3.3. Основные проблемы определения цены выкупа доли одного участника у другого - это проявление их реальных предпочтений, а также минимизация возможностей для одной стороны использовать в своих интересах информацию, известную только ей. Для их решения необходимо предпринять ряд шагов.

Во-первых, данный механизм предполагает наличие третьего лица (суда, арбитра или прочего посредника, определенного сторонами; далее - суд), которое призвано преодолеть недоверие между участниками и обеспечить минимальную процедурную чистоту. Ключевое решение, которое в таком случае должен принять суд, - это определить, кто делает первое предложение

как лицо, более информированное о реальном положении дел внутри корпорации (по крайней мере для механизмов, не предполагающих одновременного вскрытия заявок, а основанных на последовательности действий, например "русская рулетка"). Соответственно, необходима разработка и формализация критериев, которые бы позволяли выявлять такое лицо.

Можно выделить следующие критерии, указывающие на информированность стороны:

-наличие у участника в настоящее время статуса единоличного исполнительного органа <74>, а равно аффилированности с лицами, входящими в органы управления, а также скоординированные действия участника и названных лиц, даже если формальных оснований для признания их аффилированными нет;

--------------------------------

<74> Это, в свою очередь, решает проблему значительной части споров, возникающих в ходе корпоративных конфликтов, когда один из участников, являющийся одновременно директором, исключается из ООО за его действия как лица, осуществляющего полномочия директора. Понятно, что, когда одно

ито же физическое лицо является и участником, и директором, странно было бы разделять действия его как участника и директора, чем некоторое время отличались отдельные суды. Однако другую крайность, которая наметилась в практике после принятия письма N 151, когда участник-директор при дедлоке исключается зачастую вне зависимости от того, как вел себя иной участник, тоже, видимо, нельзя признать оптимальным вариантом. Для ухода от такого развития событий как раз можно было бы предложить вариант выкупа доли по модели "русской рулетки", когда первое предложение делает участник-директор.

-занятие участником должности единоличного исполнительного органа в течение длительного времени, предшествовавшего возникновению корпоративного конфликта;

-сравнительно бóльшая продолжительность пребывания в корпорации в сравнении с оппонентом и/или более активное участие в управлении делами (созыв собраний, участие в их подготовке, занятие должностей в иных органах корпорации);

-при неравенстве долей - величина доли корпоративного контроля;

-любые иные фактические основания и юридические связи, которые указывают на то, что участник может обладать сравнительно бóльшим объемом информации о хозяйственной деятельности корпорации; при этом бремя опровержения этого должно лежать на лице, которое удовлетворяет признакам более информированной стороны.

В отсутствие очевидных признаков того, что одна сторона может быть более осведомленной о реальном положении дел (если ни один из участников не подпадает под указанные критерии), суд вправе определить, кто обязан сделать первое предложение по "русской рулетке" путем жребия. Однако

более оптимальным в таком случае представляется выбор модели "техасской стрельбы". Поскольку момент выбора судом стороны, которая первой делает предложение, и/или разновидности процедуры принципиально важен, определение суда в этой части должно подлежать дальнейшему обжалованию, но в ускоренном порядке и только в одну инстанцию, решение которой должно быть принято как можно скорее и вступать в силу немедленно.

Во-вторых, одной из слабых сторон исследуемого института является его довольно узкая сфера применения: мало того что он по общему правилу применяется только к ситуациям 2.2 и 3, но также необходимо, чтобы стороны желали и реально могли выкупить долю оппонента. Конечно, можно de lege ferenda допустить судейский активизм или навязывание со стороны позитивного права для обозначенных случаев дедлока обязанности выкупить долю одним участником корпоративного конфликта у другого. Однако если хотя бы у одного участника корпорации нет финансовых возможностей или он просто не желает нести существенные издержки по выкупу доли оппонента, то этот механизм разрешения дедлока не будет достигать своих целей.

Следовательно, необходимым условием запуска судом процедуры выкупа доли одним участником у другого является желание участника принять в ней участие. Если обязанность участия в выкупе предусмотрена условиями корпоративной сделки (и отражена в уставе, внутреннем регламенте, принятом всеми участниками, либо корпоративном договоре, в котором участвуют все стороны дедлока), то простое нежелание участника следовать ранее принятым договоренностям правового значения иметь не должно (pacta sunt servanda). Вместе с тем реальная имущественная возможность исполнить обязательство - если у участника может возникнуть обязанность выкупить долю оппонента (группы оппонентов) - должна учитываться судом, а потому должна проверяться. Если игнорировать финансовое положение сторон и требовать от них как можно скорее приступить к реализации данного механизма, это будет использовано финансово более сильной стороной как средство давления на противоположную сторону и выкупа ее доли по заниженной цене <75>.

--------------------------------

<75> См.: Landeo & Spier, supra note 70, at 169.

Поскольку сама по себе процедура выкупа до ее начала предполагает, что ни конкретная цена, ни даже, возможно, порядок цен неизвестны суду и сторонам, в данном случае суд не будет понимать, о каких суммах пойдет речь. Соответственно, единственное решение, которое здесь возможно, сводится к следующему: если одна из сторон, желающих или обязанных в силу ранее принятых на себя обязательств, заявляет о финансовых затруднениях, препятствующих ей исполнить обязательство по выкупу в случае возникновения такой обязанности в будущем, суд должен предоставить сторонам разумный срок (1 - 2 месяца максимум) для

изыскания кредитных ресурсов или иных вариантов финансирования выкупа; по истечении такого срока все стороны обязаны сделать свои предложения, после чего победитель должен исполнить свое обязательство по оплате выкупаемой доли. В отсутствие доступного кредита для одной или всех сторон, участвующих в выкупе, вместо отложения дела может быть предложена иная опция: рассрочка (в рамках разумного срока) оплаты выкупной цены <76>; но обе (все) стороны не должны возражать против такой опции, при этом ею должен иметь право воспользоваться не только участник, лишенный необходимых финансовых ресурсов, но также и его оппонент.

--------------------------------

<76> См.: Richard Arlen Saliterman, Dissolution and Buy-out Provisions as Potential Solutions for Close Corporation Dissension, 1974 Utah L. Rev. 38, 46 (1974).

В-третьих, необходимо предусмотреть юридическое решение на случай, пусть и кажущийся пока довольно гипотетическим, но все же возможный на практике, когда стороны не могут разбить дедлок из-за одинаковой оценки бизнеса. В этой ситуации суд назначает второй раунд, при этом для разрыва дедлока может быть установлен минимальный шаг (как на повышение, так и на понижение) от цены, предложенной сторонами в прежнем раунде, а равно разработаны иные процедуры, которые бы позволили выявить победителя. К примеру, во втором раунде выигравшим - при повторении равенства в ценах - может признаваться лицо, первым направившее свое предложение в рамках отпущенного срока (для "техасской стрельбы") либо отвечающее иным установленным судом критериям (например, кто первым обратился в суд с требованием о запуске данной процедуры, кто дольше являлся участником,

института для неравных долей, и т.д.).

Соответственно, в ходе осуществления самой процедуры выкупа, санкционированной судом или проходящей при участии иного третьего лица, стороны делают предложения друг другу, пока не придут к заключению сделки купли-продажи. Роль суда или иного посредника при этом состоит в обеспечении минимальных процедурных стандартов, определении того, кто делает первое предложение, а также решении иных вопросов, позволяющих добросовестно и предельно честно выявить победителя.

3.4. Описанные выше экономические и юридические проблемы уже обозначили примерный круг изменений в законодательстве и судебной практике, необходимых для того, чтобы данный институт появился и мог применяться в российском праве: фактически речь идет о создании с чистого листа принципиально нового института.

В законодательстве необходимо для этих целей:

- предусмотреть специальным образом в законе (ГК РФ и/или Законах о АО и об ООО) примерный перечень ситуаций, к которым применима процедура выкупа как средство разрешения дедлоков;

-в случае если будет сделан политико-правовой выбор, допускающий проведение подобных выкупов во внесудебной процедуре, необходимо допустить арбитрабильность этой категории корпоративных споров и/или привлечение к такого рода процедурам иных лиц (в последнем случае следует определить, должны ли они обладать специальной квалификацией - например, нотариусы, адвокаты и т.п., либо это может быть любое лицо, обозначенное участниками корпорации);

-описать различные варианты, не давая при этом закрытый перечень, самой процедуры выкупа (аукцион с запечатанными заявками с выкупом по второй наибольшей цене, взаимные предложения), чтобы участники оборота

исуды могли предположить, какие инструменты они могут применять для данной категории споров;

-для всех процедур, где нет одновременного вскрытия заявок, а предусматривается последовательность действий (модель деления пирожного), установить правило, что более информированная сторона делает первое предложение, описав критерии такой информированности как опровержимые презумпции;

-отразить процессуальные особенности рассмотрения подобной категории корпоративных споров, включая порядок обжалования определений.

Задачи для судебной практики:

-дать разъяснения о том, когда желательно использовать подобный механизм, включая описание критериев финансовой состоятельности сторон,

иобосновать необходимость перехода к иным механизмам разрешения дедлоков, если предпосылки для применения данного института отсутствуют в конкретном деле;

-детально описать порядок и последствия для процедуры выкупа обжалования отдельных определений суда;

-отразить специфику наложения процессуальных штрафов и иных мер, направленных на реальное исполнение решения суда (например, специфику введения мер, предусмотренных ст. 308.3 ГК РФ), принятого по итогам рассмотрения спора.

Учитывая известную инерцию юридического мышления и объем изменений, которые нужно внести в материальное и процессуальное законодательство, чтобы данный механизм разрешения дедлоков мог применяться на деле, сложности, связанные с практической имплементацией этого механизма в российское право, видимо, можно оценить как 2,5 из 3.

/"Вестник экономического правосудия Российской Федерации", 2015, N 10/

IV. Введение общей нормы об ответственности участника перед иными участниками в виде возмещения убытков

4.1. Если допустить, что позитивное право дозволяет взыскивать с

одного участника в пользу другого некоторую денежную компенсацию (а это обычные гражданско-правовые убытки) за провоцирование и/или поддержку дедлока, то это позволит достичь тех же целей, что и предыдущие две опции. Более того, взыскание убытков с одного участника в пользу другого может показаться более оптимальной правовой конструкцией, чем рассмотренные выше механизмы, поскольку при этом никто не выдавливается из корпорации и не оказывается отрицательное воздействие на дальнейшее функционирование корпорации. В отличие от предыдущих механизмов разрешения дедлока, где уплата денежной компенсации одним участником другому приводит к прекращению членских отношений (доля выкупается полностью), в случае с компенсацией убытков участники формально остаются таковыми, однако один из участников (группа участников) корпоративного конфликта уплачивает монетарную компенсацию за то, что своими действиями или бездействием, связанными с использованием прав корпоративного контроля во вред интересам иных участников, был нанесен имущественный вред другому участнику (группе участников).

Подобная опция известна многим развитым корпоративным правопорядкам <77>, по крайней мере когда речь идет о непубличной

правами корпоративного контроля, допускает те или иные злоупотребления, что приводит к нарушению прав и законных интересов всех прочих участников. Миноритарии могут требовать возмещения убытков с мажоритария либо напрямую в свою пользу, либо с применением косвенного иска, при котором возмещение убытков идет в пользу корпорации, но на деле защищаются именно интересы миноритариев, ведь в таком случае с ними отождествляются интересы корпорации <78>. Конечно, это работает при условии, что в конкретном правопорядке возможности мажоритария по распоряжению имуществом корпорации, включая присужденное в ее пользу по косвенному иску возмещение, будут существенно ограниченны.

--------------------------------

<77> Frank Martin Laprade, Rights and Obligations of Shareholders. National Regimes and Proposed Instruments at EU Level for Improving Legal Efficiency, 111-6 (2012), available at: http://www.europarl.europa.eu/meetdocs/2009_2014/documents/juri/dv/pe462463_ pe462463_en.pdf; Phillip I. Blumberg, Limited Liability and Corporate Groups, 11 J. Corp. Law 573, 630 (1986); Maximilian Schiessl, The Liability of Corporations and Shareholders for the Capitalization and Obligations of Subsidiaries under German Law, 7 Nw. J. Int'l L. & Bus. 480 (1986); Sandra K. Miller, Minority Shareholder Oppression in the Private Company in the European Community: A Comparative Analysis of the German, United Kingdom, and French Close Corporation Problem, 30 Cornell Int'l L.J. 381 (1997).

<78> Подробнее о том, когда формально косвенный иск на деле оказывается иском в защиту миноритариев, см.: Степанов Д.И. Интересы юридического лица и его участников // Вестник экономического правосудия РФ. 2015. N 1. С. 56 - 61.

По своей природе подобная ответственность близка фидуциарной ответственности (п. 3 ст. 53 и ст. 53.1 ГК РФ), однако если обычно за нарушение фидуциарных обязанностей привлекаются к ответственности менеджеры корпорации, причем чаще всего ПАО, то в данном случае отвечать будет фактически контролирующий участник корпорации непубличной <79>. Такая опция в общем виде заложена в новой версии ГК РФ, поскольку там появилось указание на возможность привлечения к ответственности по аналогичным правилам также лица, фактически контролирующего корпорацию (п. 3 ст. 53.1 ГК РФ). Вместе с тем в российском праве соответствующие требования описаны в ГК РФ как косвенный иск, т.е. присуждение по нему должно идти не в пользу конкретных участников корпорации, а в пользу юридического лица, интересы которого якобы были нарушены. Если же речь идет об ответственности одного участника перед другим, то имеется в виду прямой иск одного участника против другого. Предпосылкой ответственности тут выступает не нарушение некоего неуловимого интереса юридического лица, а нарушение прав и законных интересов конкретного участника или группы участников непубличной корпорации в связи с запуском дедлока; иск заявляется участником в своем интересе, а не в интересах корпорации, а потому и присуждение по иску идет в пользу конкретного участника; в случае удовлетворения иска пострадавшему выплачивается монетарная компенсация.

--------------------------------

<79> Подробнее см.: Степанов Д. Ответственность акционера перед акционером: возможна ли постановка такой проблемы // Корпоративный юрист. 2008. N 11. С. 8 - 23.

В правопорядках, где такой прямой иск допускается позитивным правом или судебной практикой, он редко где рассматривается напрямую как средство разрешения дедлоков, а обычно проходит по разделу "защита прав миноритариев в непубличной корпорации от притеснений" <80>, поскольку миноритарии, лишенные как реальной опции выйти из корпорации (из-за отсутствия ликвидного рынка акций <81> такой корпорации выйти из нее, конечно, можно, но участник в таком случае мало что получит за свою долю), так и сил противостоять бизнес-решениям мажоритария из-за диспропорции в правах корпоративного контроля, могут легко подвергаться притеснениям. Для обоснования возможной ответственности мажоритария перед миноритариями право сначала фактически вменяет ему некоторую обязанность - как правило, фидуциарную обязанность <82> заботы (по аналогии с одной из фидуциарных обязанностей менеджеров <83>) по отношению к миноритариям, которые якобы доверились мажоритарию (концепция доверия, или разумных ожиданий <84>), - а затем, если будет установлено ее нарушение, мажоритарий может быть привлечен к ответственности перед миноритариями, причем не обязательно в форме

выплаты денежной компенсации, это может быть и выкуп акций (долей) миноритариев или даже ликвидация корпорации <85>.

--------------------------------

<80> See, e.g, Robert B. Thompson, The Shareholder's Cause of Action for Oppression, 48 Bus. Law. 699 (1993); Adam Chernichaw, Oppressed Shareholders in Close Corporations: A Market-Oriented Statutory Remedy, 16 Cardozo L. Rev. 501 (1994); Edward B. Rock and Michael L. Wachter, Waiting for the Omelet to Set: Match-Specific Assets and Minority Oppression in Close Corporations, 24 J. Corp. L. 913, 923 (1999); Douglas K. Moll, Shareholder Oppression in Close Corporations: The Unanswered Question of Perspective, 53 Vand. L. Rev. 749, 756-65 (2000); Robert C. Art, Shareholder Rights and Remedies in Close Corporations: Oppression, Fiduciary Duties, and Reasonable Expectations, 28 J. Corp. L. 371 (2003).

<81> Отсутствие ликвидного рынка акций (долей) для непубличных корпораций традиционно рассматривается как одна из наиболее типичных черт данного вида корпораций. See, F. Hodge O'Neal, Restrictions on Transfer of Stock in Closely Held Corporations: Planning and Drafting, 65 Harv. L. Rev. 773, 774 n. 3 (1952); J.A.C. Hetherington and Michael P. Dooley, Illiquidity and Exploitation: A Proposed Statutory Solution to the Remaining Close Corporation Problem, 63 Va. L. Rev. 1, 6 (1977); F. Hodge O'Neal, Oppression of Minority Shareholders: Protecting Minority Rights, 35 Clev. St. L. Rev. 121, 123 (1987).

<82> Thompson, supra note 80, at 733-8; Art, supra note 80, at 376-89; Charles W. Murdock, Evolution of Effective Remedies for Minority Shareholders and Its Impact upon Valuation of Minority Shares, 65 Notre Dame L. Rev. 427, 433-6 (1990); Brent Nicholson, The Fiduciary Duty of Close Corporation Shareholders: A Call for Legislation, 30 Am. Bus. L.J. 513 (1992); Benjamin Means, A Voice-Based Framework for Evaluating Claims of Minority Shareholder Oppression in the Close Corporation, 97 Geo. L.J. 1207, 1223-6 (2009).

<83> Robert Charles Clark, Corporate Law 123-36 (1986).

<84> Means, supra note 82, at 1226-9; Moll, supra note 80, at 769; Cynthia S. Grandfield, The Reasonable Expectations of Minority Shareholders in Closely Held Corporations: The Morality of Small Businesses, 14 DePaul Bus. L.J. 381 (2002); Paula J. Dalley, The Misguided Doctrine of Stockholder Fiduciary Duties, 33 Hofstra L. Rev. 175, 177 - 202 (2004); John H. Matheson and R. Kevin Maler, A Simple Statutory Solution to Minority Oppression in the Closely Held Business, 91 Minn. L. Rev. 657, 676-9 (2007).

<85> Thompson, supra note 80, at 725-6 (автор приводит список возможных санкций, применяемых в ответ на притеснения миноритариев со стороны мажоритария, который включает 14 различных опций).

Таким образом, если мажоритарий нарушил права миноритариев и это сопровождается появлением дедлока, рассматриваемый механизм может применяться главным образом в отношении ситуации 4. Вместе с тем ответственность участника корпорации перед другим участником - оружие обоюдоострое. Коль скоро в последнее время в специальной литературе