Экзамен зачет учебный год 2023 / Хрестоматия по МП

Р А З Д Е Л I

Пограничные споры

Пограничные споры, Малькольм Шо106

Пограничные договоры представляют собой соглашения, в соответствии с которыми определенные государства определяют между собой

спорные вопросы по территориям, которые приобретены или потеряны,

или если границы этой территории неопределенны. Они представляют

собой особый вид договора в том, что они устанавливают нейтральный территориальный режим, действующий между всеми (erga omnes). Такой

режим не только позволит создать права, которые будут обязательны также для третьих государств, но также будет существовать вне определенного договора и, следовательно, будет существовать, даже если сам договор

перестанет быть применим. ...

Соответственно, многие пограничные споры на самом деле враща-

ются вокруг толкования договора. Принято считать, что договор следует толковать в свете статьи 31 и 32 Венской конвенции о праве междуна-

родных договоров 1969 года, «добросовестно, в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте

ив свете его объекта и цели «...

Вцелом, существуют трудности в попытке интерпретировать как общие понятия так и географических мест, используемых в более ранних

договорах, в свете современных знаний. В деле Ботсвана против Намибии, Суд, столкнувшись с проблемой определения «основного канала» реки

Чобе в свете договора 1890 года, подчеркнул, что «в настоящее время, современное состояние научных знаний» может быть использовано для

характеристики понятий этого договора. В деле Эритрея / Эфиопия, Комиссии по установлению границы называют принцип одновременности, что означает, что договор должен быть интерпретирован со ссылкой на обстоятельства, сложившиеся при заключении договора. В частности,

определение географического названия (будь то место или реке) зависит

от современного понимания места, с которым это название было связано во время заключения договора. Однако, для более лучшего понимания, необходима ссылка на последующую практику. При толковании договора о границе, в частности, в стремлении урегулировать неясные ситуации,

последующая практика сторон представляется важной. Даже там, где

последующая практика не является обстоятельством для авторитетного

106Quote from Malcolm N. Shaw, International Law, p. 417, 5th ed. (Cambridge University Press, 2003)

240 Хрестоматия: Действующее международное право

ГЛАВА 6 РАЗРЕШЕНИЕ СПОРОВ И СОБЛЮДЕНИЕ НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

толкования договора, она может быть признана «полезной» для опреде-

ления границ вопроса. Однако там, где линия границы, как это указано в соответствующих инструментах, определена, она не может быть изменена по решению суда в процессе интерпретации положений о делимитации.

Пограничный Спор (Буркина-Фасо / Республика Мали), 1986107

***

[Стр. 563-564] Стороны долго доказывали то, как настоящий спор должен быть классифицирован с точки зрения различия, проводимого

иногда юридическими писателями между «пограничными спорами» или

«спорами по делимитации», и «спорами о присвоении территории». В

соответствии с этим различием, первое относится к разграничению опе-

раций, влияющих на «часть земли, которая географически не автономна», тогда как объектом последнего является присвоение суверенитета над

всем географическим объектом. Обе стороны, кажется, в конечном итоге

признали, что настоящий спор относится скорее к категории споров по

делимитации, хотя они не договорились о сделанных выводах. На самом

деле, однако, в подавляющем большинстве случаев, в том числе в этом,

различие, выделенное выше представлена не в натуральном выражении, сколько в степени, как осуществляется в этом вопросе способ эксплуа-

тации/использования. Эффект любой делимитации, каким бы малым ни

являлся спорный район пересекаемый линией, это распределение участ-

ков земли, лежащих по обе стороны от линии. В данном случае, можно

отметить, что специальные соглашения, в статье I, относятся не только к линии, которую можно провести, но к спорной «площади», которую он определяет как состоящую из «группы» территорий охватывающих «область» Бели. Более того, влияние какого-либо судебного решения, вынесенного либо в споре присвоения территории или в споре по делимитации, обязательно для установления границы.

[....]

[стр. 566] Территориальные границы, которые должны соблюдаться, также могут происходить от международных границ, которые ранее разделили колонии одного государства из колонии другого, или конечно, колониальную территорию от территории независимого государства, или ту, которая находилась под протекторатом, но сохранила свою междуна-

107Frontier Dispute (Burkina Faso v. Republic of Mali), Judgment, I.C.J. Reports 1986, p. 554

Хрестоматия: Действующее международное право 241

Р А З Д Е Л I

родную правосубъектность. Не существует никаких сомнений, что обя-

зательство уважать уже существующие международные границы в случае правопреемства государств проистекает из общей нормы международного права, в независимости от того, выражается ли или не выражается правило в формуле uti possidetis. Отсюда, многочисленные торжественные утверж-

дения о нерушимости границ, существовавших во времена независимости

Африканских государств, как сделанные представителями государств или органами Организации Африканского единства, очевидно, декларативны, но не учредительные/нормативные: они признают и подтверждают

существующие принципы, а не стремятся создать новый принцип или

применить правила, использованные на других континентах.

[стр. 582] На современном этапе своего рассуждения палата может

ограничиться заявлением принципа. Будь то приграничные делимитации или международные территориальные конфликты, карты просто представляют собой информацию, которая изменяется в точности от случая к случаю. Сами по себе, и в силу исключительно своего существования,

они не образуют территориальный правовой титул, т.е. документ, кото-

рый международное право наделяет действительной юридической силой с целью установления территориальных прав. Конечно, в некоторых случаях карты могут приобрести такую юридическую силу, но если это

так, то юридическая сила не возникает исключительно из их внутренних достоинств: это потому, что такие карты попадают в категорию физиче-

ского выражения воли государства или заинтересованных государств. Так обстоит дело, например, когда карты прилагаются к официальным текстам, являясь их неотъемлемой частью. За исключением этого, четко

определены случаи, карты являются только внешним доказательством различной надежности или ненадежности, которые могут быть использованы, наряду с другими доказательствами как косвенный вид, для того, чтобы создать или воссоздать реальные факты.

[Стр. 632-633] Следует еще раз отметить, что задача Палаты в этом случае обозначить линии границы, наследуемые от обоих государств от колонизаторов при обретении независимости. По причинам, изложен-

ным выше, эта задача сводится к установлению и определению линий,

которые легли в административных границах колонии Верхняя Вольта от 31 декабря 1932 года. Следует признать, что Стороны могли бы изменить границы, существующие на текущий момент, последующим соглашением. Если бы компетентные органы одобрили соглашение от 15 января 1965 года, это было бы излишним для данного дела, которое рассматривает вопрос о том было ли такое соглашение декларативным или изменяло

характер по отношению к границам 1932 года. Но этого не произошло, и

242 Хрестоматия: Действующее международное право

ГЛАВА 6 РАЗРЕШЕНИЕ СПОРОВ И СОБЛЮДЕНИЕ НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

палата не получила мандат от Сторон на замену своего свободного выбора

соответствующей границы. Палаты не должны упускать из виду одну из функций Суда, который должен принять решение в соответствии с международным правом по переданным ему спорам, но не следовать просьбам, представленным в Специальном Соглашении, не давать направлений по

определению их общей границы, и провести точную линию границ.

Как уже было пояснено, палата может прибегнуть к infra legem, кото-

рую обе стороны признали применимым в данном случае (см. пункт 27).

В этом отношении, руководящая концепция это просто «справедливость как правовая концепция является прямой эманацией идеи справедливости» (Континентальный шельф (Тунис / Ливийская Арабская Джамахирия), ICJ

Reports 1982, стр. 60, пункт 71). Однако, Палата могла бы, в целом под-

черкнуть, что использование концепции справедливости для изменения установленных границ было бы совершенно неоправданно. Особенно в Африканском контексте, очевидные недостатки многих границ, унаследованных от эпохи колонизации, с этнической, географической или

административной точки зрения, не может поддержать утверждение, что

изменение этих границ является необходимым или оправданным на основании соображений справедливости. Эти границы, не смотря на то, что их находят неудовлетворительными, обладают властью uti possidetis и, таким

образом, находятся в полном соответствии с современным международным правом. Помимо случаев принятия решения ex aequo et bono, достигнутого

с согласия сторон, «это не вопрос нахождения простого справедливого решения, но справедливое решение, полученное от применимого права» (Юрисдикции в отношении рыболовства, ICJ Reports 1974, стр. 33, пункт.

78). [См. обсуждение в этой главе] Именно с целью достижения решения такого рода, Палата должна учитывать не соглашение от 15 января 1965 года, но обстоятельства, при которых это соглашение было заключено.

Рассмотрение арбитражных решений

Морская делимитация территории (Катар против Бахрейна), 2001108

***

111. Бахрейн считает, что решение Великобритании 1939 года следует

108Maritime Delimitation and Territorial Questions between Qatar and Bahrain (Qatar v. Bahrain), Merits, Judgment, I.C.J. Reports 2001, p. 40 at pg. 76-77, and 83-85.

Хрестоматия: Действующее международное право 243

Р А З Д Е Л I

рассматривать, прежде всего, как арбитражное решение, которое вступи-

ло законную силу. Он утверждает, что Суд не обладает юрисдикцией для рассмотрения решения другого суда, основывая свое предложение на

«виртуальной Константе юриспруденции, не рассматривать, признавать недействительными или даже подтверждать решения принятые другими международными трибуналами, если нет конкретного, незамедлительного, дополнительного согласия возобновить решение «.

Таким образом, Бахрейн ссылается на решение от 15 июня 1939 г. Постоянной палаты международного правосудия в деле «Société Commerciale de Belgique» (PCIJ, Series A , 178, B,стр. 160) , а также на решение, принятое

настоящим судом 18 ноября 1960 года по делу об Арбитражном Решении принятым королем Испании 23 декабря 1906 года (Гондурас против Ни-

карагуа) (ICJ Reports 1960, стр. 192), а также 12 ноября 1991 года по делу об Арбитражном Решении от 31 июля 1989 года (Гвинея-Бисау против

Сенегала), (ICJ Reports 1991, стр. 53) .

112. Катар отрицает значимость суждений, приведенных Бахрейном.

Он утверждает, что «Ни один из них даже в самой малой степени не имеет отношения к вопросу, который суд должен определить в данном деле, а именно, составляют ли процедуры, применяемые правительством Велико-

британии в 1938 и 1939 годах процесс арбитража, который представляет арбитражное решение, обязательное для сторон дела;.

«Катар также представляет, в подтверждение своей позиции, арбитраж-

ное решение от 19 октября 1981, вынесенное арбитражным судом в деле Дубай / Шарджа Граница; в решении, которое, по мнению Катара, было принято в условиях, сопоставимых с настоящим делом, арбитражный суд

сделал вывод, что решение делимитации границы, принятое британским

правительством не было арбитражным решением, а административным

решением обязывающего характера (Отчеты по Международному Праву, том 579.91,стр. 579, см. также стр. 577, 583 и 585).

113. Суд, в первую очередь, рассмотрит вопрос о том, должно ли считаться британское решение 1939 года как равносильное арбитражному решению. Суд отмечает в этой связи, что слово арбитраж, для целей международного публичного права, как правило, относится к «урегулированию

разногласий между государствами судьями по их собственному выбору,

а также на основе уважения закона». Эта формулировка была принята в статье 15 Гаагской конвенции о мирном разрешении международных

споров от 29 июля 1899 года. Эта формулировка была повторена в статье 37 Гаагской конвенции от 18 октября 1907 года, на том же основании. Она

была принята Постоянной палатой международного правосудия в своем

244 Хрестоматия: Действующее международное право

ГЛАВА 6 РАЗРЕШЕНИЕ СПОРОВ И СОБЛЮДЕНИЕ НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

консультативном заключении от 21 ноября 1925 года, о толковании пун-

кта 2 статьи 3 Лозаннского договора (ППМП, серия В, ¹ 12, стр. 26). Она была подтверждена в работе Комиссии международного права, которая подтвердила, что стороны могут решить, что запрашиваемое решение должно быть принято ex æquo et bono (Доклад г-н Жорж Ссель, Специ-

альный докладчик Комиссии, документ A/CN.4/113, от 6 марта 1958 года,

Ежегодник Комиссии международного права, 1958, Vol. II, стр. 2). Наконец, совсем недавно, такое положение было принято Арбитражным судом, призванного урегулировать пограничный спор между Дубаи и Шарджа,

в споре носящего в себе некоторое сходство с данным делом (Дубай/

Шарджа Граница, арбитражное решение от 19 октября 1981 года, Отчеты по Международному Праву, Вып. 91,стр. 574 и 575).

114. Суд отмечает, что в данном случае никакой договоренности не существовало между Сторонами по предоставлению дела в арбитражный суд состоящего из судей, избираемых ими, которые будут руководствоваться либо законами или на принципах справедливости. Сторонами

было только решено, что вопрос будет решаться «Правительством Его

Величества», но они оставили на потом определение того, как это решение будет приниматься, и посредством какого официального лица. Отсюда следует, что решение, по которому в 1939 году британское правительство

посчитало, что острова Ховар принадлежат Бахрейну, не представляет собой международное арбитражное решение.

139.Суд начнет с того что напомнит о том, что решение 1939 года не является арбитражным (см. пункты 113-114 выше). Это, однако, не означа-

ет, что оно было лишено всех правовых последствий. Напротив, заявления,

вчастности обмен письмами, представленные выше (см. пункты 118 и 119

выше), указывают на то, что Бахрейн и Катар согласились на урегулирова-

ния спора между ними британским правительством касательно островов

Ховар. Потому решение 1939 года должно рассматриваться как решение, которое было обязательным с самого начала для обоих государств и продолжает быть обязательным для тех Государств после 1971 года, когда они перестали находиться под британской защитой (см. пункт 65 выше).

140.Действительность этого решения, конечно, не находится в соответствии с процессуальными принципами, регулирующими действия

арбитражных решений. Однако, как было сформулировано британским

политическим агентом 20 мая 1938 года, а также было повторено в пись-

ме правителя Катара от 27 мая 1938 г. (см. пункты 119 и 120 выше), это решение было вынесено «в свете истины и справедливости».

141.В связи с этим, Суд отмечает, что, во-первых, правитель Катара в

Хрестоматия: Действующее международное право 245

Р А З Д Е Л I

своем последнем письме поручил вопрос об островах Ховар британскому

правительству для принятия решения, несмотря на то, что за семь дней до этого британский политический агент сообщил ему, что «вследствие формальной оккупации островов за последнее время, правительство Бахрейна обладает prima facie право их требования», и, что поэтому суще-

ствовала необходимость для правителя Катара представить» формальные

претензии ... на основе всестороннего и полного перечня доказательств», на которых он опирался (см. пункт 119 выше). Это процедура было соблюдена, и компетентные британские чиновники обнаружили, что «шейх

Катара не предоставил никаких доказательств» опровергающее утвержде-

ние effectivités выдвинутое Бахрейном, в частности, его оккупации этих островов с 1937 года (см. пункт 128 выше). В этих условиях, когда компетентные британские чиновники исходили из предпосылки, что Бахрейн обладал титулом prima facie на эти острова, и что бремя доказывания

противоположного лежало на правителя Катара, Катар не может утверж-

дать, что это противоречит справедливости действовать на основе этой предпосылки, когда Катар был проинформирован прежде чем соглашаться на процедуру того, что это так и будет происходить, и дал согласие на то, чтобы разбирательство велось на этой основе.

142.Разбирательства, которые привели к британскому решению 1939

изложенного выше (см.пункты 118 до 133 выше) далее показывают, что Катар и Бахрейн оба имели возможность представить свои аргументы по

отношению к островам Ховар и доказательства, подтверждающие их. Катар представил свое требование в своих письмах от 10 и 27 мая 1938 года. Бахрейном противоположные претензии были представлены 22 декабря 1938

года, с приложением, содержащим заявления нескольких свидетелей. Катар прокомментировал это заявление Бахрейна в своем письме от 30 марта 1939 года, в котором также прилагались доказательства в поддержку своих аргументов. Таким образом, два Правителя смогли представить свои аргументы и каждый из них был предоставлен количеством времени, которое Суд считает,

было достаточным для этой цели. Утверждение Катара о том, что он был под-

вергнут неравному обращению, следовательно, не может быть поддержано

143.Наконец, Суд отмечает, что, хотя аргументация решения от 1939

года не была доведена до правителей Бахрейна и Катара, отсутствие этой причины не влияет на законность и обоснованность принятого решения, потому что никаких обязательств по объяснению причин определенного решения не было наложено на Британское правительство, когда ему было поручено урегулирование этого вопроса.

144.Более того, в данном случае реакцией правителя Катара было

246 Хрестоматия: Действующее международное право

ГЛАВА 6 РАЗРЕШЕНИЕ СПОРОВ И СОБЛЮДЕНИЕ НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

информирование британского политического резидента о том, что он

«глубоко поражен» решением, но он не было заявлений о том, что оно является недействительным из-за отсутствия достаточной аргументации. Катар заявил, что он предоставил достаточно доказательств в поддержку своей позиции, и ограничился запросом к британскому правительству

пересмотреть свое решение. Таким образом, утверждение Катара о том,

что британских решение 1939 года недействительно из-за отсутствия аргументации не может быть поддержано.

145.Наконец, тот факт, что шейх Катара выразил протест в ряде случаев на содержание решения Великобритании 1939 года, после того как он был проинформирован об этом, не делало это решение неоспоримым,

вопреки тому, что утверждает Катар.

146.Суд, соответственно, делает вывод, что решение, принятое британским правительством 11 июля 1939 г. является обязательным для Сторон.

Неотьемлемое право на арбитражное разбирательство

Решение арбитражного суда, (Гвинея-Бисау против Сенегала), 1989109

***

42.Гвинея-Бисау спорит, во-вторых, что любое арбитражное реше-

ние должно, в соответствии с общим международным правом, быть аргументировано. Кроме того, согласно Статье 9, абзаца 3, Арбитражного Соглашения, Стороны согласовали, что «Решение должно сформулиро-

вать полностью причины, на которых оно основано». Все же, согласно

Гвинея-Бисау, Суд в этом случае не предоставил никакого рассуждения

вподтверждение его отказа ответить на второй вопрос, поставленный сторонами, и дал «целиком недостаточное» рассуждение, которое даже не сделало возможным «определение линии аргумента, которому он следует»,

и не дал «ответа ни на какие пункты вопросов поднятых и обсуждаемых в

течение арбитражного процесса». На этом основании также, утверждается, что Решение недействительно и ничтожно.

43.В абзаце 87 Решения, представленного выше, Суд, «имея в виду ...

109Arbitral Award of 31 July 1989 (Guinea-Bissau v. Senegal), Judgment, I.C.J. Reports 1991, p. 53, p 69, and p. 72, majority opinion, and p. 92 Judge Lachs dissent.

Хрестоматия: Действующее международное право 247

Р А З Д Е Л I

заключения» которые он достиг, вместе с «формулировкой Статьи 2 Арби-

тражного Соглашения», придерживался того мнения , что его не просили отвечать на второй вопрос, поднятый перед ним. Это рассуждение недостаточное и могло бы, несомненно, быть более развернуто. Но ссылки к абзацу 87 заключения Суда и к формулировке Статьи 2 Арбитражного

Соглашения дают возможность определить, беспрепятственно, причины,

почему Суд решил не отвечать на второй вопрос. Ссылаясь на формулировку Статьи 2 Арбитражного Соглашения, Суд пришел к пониманию того, что, согласно этой Статье, его попросили определить, сначала, имел

ли Договор 1960 года «силу закона в отношениях» между Гвинея - Бисау и

Сенегалом, а затем, «в случае негативного ответа на первый вопрос, какой является направление линии, отграничивающей морские территории» двух стран. Ссылаясь на заключения, которые он уже достиг, Суд отмечал, что, в абзацах 80 и других решения, он нашел, что Договор 1980 года,

касательно которого он уже определил возможность его независимой

обоснованности, является «действительным и обязательным для Сенегала и Гвинеи-Бисау». Предоставив утвердительный ответ первому вопросу, и основываясь на фактическом тексте Арбитражного Соглашения, Суд решил как последствие, что ему не нужно было отвечать на второй вопрос.

Это рассуждение, несмотря на то, что является сжатым, является ясным и

точным. Второе возражение Гвинеи-Бисау должно также быть отклонено.

47. Своим аргументом, обозначенным выше, Гвинея-Бисау факти-

чески критикует интерпретацию в Решении положения Арбитражного Соглашения, которые определяют юрисдикцию Суда, и предлагают другую интерпретацию. Однако, Суду не нужно спрашивать, могло или нет

Арбитражное Соглашение, относительно компетентности Суда, быть интерпретировано множеством путей, и если да, то который был бы предпочтителен. Продолжая в этом направлении , Суд воспринимал бы запрос как обращение и не как recours en nullit. Суд не смог действовать в этом направлении в настоящем случае. Ему придется просто выяснить,

представляя дискутируемое Решение, действовал ли Суд в очевидном на-

рушении компетентности предоставленную по Арбитражному Договору, превышая свои полномочия, или неспособностью пользоваться своей юрисдикцией.

248 Хрестоматия: Действующее международное право

ГЛАВА 6 РАЗРЕШЕНИЕ СПОРОВ И СОБЛЮДЕНИЕ НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

Обязательство вести переговоры

О законности применения или угрозы применения ядерного оружия, Консультативное заключение МС ООН, 1996 110

***

98.Учитывая исключительно трудные вопросы, которые возникают

впроцессе применения Законодательства об использовании силы и что важнее права, применимого к использованию ядерного оружия в

вооруженных конфликтах, Суд считает, что в настоящее время необходимо вначале рассмотреть еще один аспект вопроса, рассматриваемого

вболее широком контексте. В конечном счете, международное право, а с ним и стабильность международного порядка, которую оно призвано регулировать, неизбежно страдают от продолжающегося расхождения

во мнениях в отношении правового статуса такого опасного оружия, как ядерное оружие. Именно поэтому важно, положить конец такому

положению дел: давно обещанное полное ядерное разоружения, как представляется, является наиболее подходящим средством достижения этого результата.

99.При таких обстоятельствах, суд оценивает всю важность признания статьи VI Договора о нераспространении ядерного оружия как

обязательства вести переговоры добросовестно в отношении ядерного разоружения. Это положение гласит: «Каждый из участников Договора

обязуется вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений в ближайшем будущем и ядерному разоруже-

нию, также о договоре о всеобщем и полном разоружении добросовестно и под строгим и эффективным международным контролем».

Юридическое распространение этого обязательства выходит за рамки обязательств, которые выходят из простого обязательства поведения; обязательство в нашем деле это обязательство достичь точного результата - ядерного разоружения во всех его аспектах - путем принятия опреде-

ленного курса поведения, а именно продолжения переговоров по этому

вопросу в духе доброй воли.

100. Эта двойная обязанность продолжать и завершать переговоры формально относится к 182 государствам-участникам Договора о нерас-

110Legality of the Threat or Use of Nuclear Weapons in Armed Conflict, Advisory Opinion, I.C.J. Reports 1996, at pp. 363-65, paragraphs 98-103.

Хрестоматия: Действующее международное право 249