ИГПЗС учебный год 2023 / Лекции Томсинова в магистратуре-1

сословие получает преимущество в Генеральных штатах. Как они изменили титул Короля? Людовик Божьей милостью Король Франции Наваль превратился в Людовика Божьей милостью Короля французов. Он представитель нации, больше ничего, всего лишь высшее должностное лицо, ничего святого, вполне может идти на эшафот и лечь под гильотину. Он же высшее должностное лицо, а совсем не помазанник Божьий. Помазанника Божьего, конечно, неудобно лишать жизни, он же от Бога, а если он обычный гражданин, который просто всего лишь представляет нацию, так можно заменить на другого представителя нации. Можно даже вообще монархию ликвидировать и создать другого представителя нации, не в лице монарха, а к примеру, в лице конвента. Правда, масса проблем потом возникает с еще одной доктриной, которая получила развитие также науке естественного права – доктрина разделения властей.

Эта доктрина на самом деле была одним из способов обуздания произвола верховной государственной власти, она так и мыслилась. Надо сказать, что это результат, который получился во Франции, это возникновение странного вариант науки естественного права, был предопределен теми процессами, которые происходили в правовой культуре Франции во 2 половине 16 века. В 1562 появляется методология исторического познания Жана Бодена, где впервые выражается мысль о том, что Король должен иметь полномочия не только вершить суд, не только судебные полномочия, но и полномочия издавать законы. В трактате «6 книг о республике», изданном в 1576 году, Жан Боден утверждает мысль о том, что Король обладает суверенитетом и этот суверенитет выражается не только в правомочии издавать законы, но и

вправомочии назначать всех должностных лиц государства. Что это означает? Это означает формирование идеологии бюрократии. Это бюрократия формируется в 17 веке. К середине 18 века французское общество обнаруживает, что ему противостоит мощная государственная машина, подавляющая все, всецело господствующее общество. Из потребности противостоять этой машине и появились дикие идеи: идея прав человека, доктрина общественного договора, идея представительства. Очевидно, что этот гнет бюрократической машины создавал атмосферу,

вкоторой поиск свободы от этой машины становился самой насущной потребностью. Машина была очень мощной, бюрократия была самым сильным аппаратом власти в Европе. Франция уже

всередине 18 века была супердержавой, единственной в мире, самой мощной державой. Интеллектуалы, живущие в этом самом сильном государстве, в единственной сверхдержаве, все больше проникаются сознанием, что оно скоро рухнет. Почему? То, что это сознание было во Франции очень живучим показывает один интересный случай. Во Франции в 60-70ые годы 18 века вошли в моду так называемые литературные салоны аристократические. Собиралась аристократия, приглашали какого-нибудь писателя, поэта, философа. Он выступал, читал свои произведения, они обсуждали его произведения. Интеллектуалы пользовались огромным авторитетом в обществе. Салоны создавались для развлечения публики. И вот, где-то в 1778 году, мадам Монморанси, очень знатная особа королевских кровей, которая держала свой салон пригласила в свой салон поэта-мистика по фамилии Казот. Он прочитал свои стихи, повеселил публику, все смеялись, веселились, стали танцевать, музыка играла. Вдруг мадам Монморанси увидела, что Казот сидит в кресле и смотрит на всех каким-то страшным взглядом. В его взгляде какая-то обреченность. Она подошла к нему, игриво спросила: «Казот, что произошло?». Казот: «Мадам, не спрашивайте, не будете спать». А ее, наоборот, это заинтересовало. Она так и говорит Казоту: «Расскажи, а я спать не хочу, расскажи, что произошло, что ты увидел». Казот: «Мадам, я увидел, что вот эти все веселящиеся дамы и господа, я их увидел в телегах. Их везут по грохочущей мостовой. Вы знаете, мадам, куда? Лучше не спрашивайте, спать не будете». Он Монморанси заставил Казота рассказать: «Ведут на площадь, а на площади стоят два столба, а между ними нож. Этих ваших гостей укладывают между этими столбами, палач дергает за

порождала плюрализм в рамках этой культуры. Существование самых различных правовых систем в рамках церкви, в среде торговцев, в городах свое городское право. Король был в корпорации королевской власти. Королевское законодательство так же и в Германии составляло особое явление, ну и кроме того jus feudale, в Германии оно развито в большей мере, чем во Франции. Во Франции, на значительной части территории, не действовал принцип вассал моего вассала не мой вассал. В Нормандии, к примеру, все вассалы являлись вассалами герцога, а потом Короля Англии. И так же в Аквитании, и так же в Анжу – эти все территории принадлежали английскому королю. А в Германии достаточно открыть Саксонское зерцало, чтобы увидеть, что не только земельные отношения строились по иерархии социальной, но и даже судебная власть. Судебные органы формировались в зависимости от размера земельных угодий. Чем большими земельными угодьями владел землевладелец, тем в более высоком суде он заседал. 7 щитов саксонское зерцало показывает, на 7 щитов делилось все общество. Иерархия была прочной, пронизывала все общество и никакого выхода из этой иерархии не было. Но главное, в отличие от Франции, в Германии государственность развивалась одновременно на 3 уровнях:

местный уровень (уровень земель). В рамках земель формировались настоящие государства, и сословно-представительная монархия формировалась именно в рамках земель. Сословнопредставительным органом в Германии был совсем не рейхстаг (имперский орган), а ландтаги, местные земские собрания. И абсолютная монархия потом будет формироваться в рамках земель. 2 уровень –уровень королевской власти. Королей, как правило, объединяли по несколько земель, сохраняя самостоятельность. А высший уровень – Священная Римская Империя германской нации, которая с 15 века получит добавление в Священную Римскую империю германской нации. Император носил титул Римского императора. Он был избираем. Избирался на основании золотой буллы 1356 года, избрание сопровождалось клятвой императора соблюдать все местные установления, местные обычаи. Эта система власти фактически консервировала плюрализм правовой культуры и не так легко было его разбить. Первый таран появился для того, чтобы разбить эти все перегородки и создать некую единую правовую культуру, появился в 1495 году, в виде имперского суда (Рейхскаммергерихт?). Имперский суд рассматривал конфликты и споры между отдельными землями. Он рано, уже в 15 веке, стал рассматривать эти конфликты не с позиции частного права. Доминирование частного права и доминирование частноправовых воззрений способствует консервации раздробленности. Этот суд рассматривает с позиции публичного права. Территорию стал трактовать именно как публично-правовую категорию. Естественно, что с позиции публичного права выгодно было рассматривать конфликты, потому что учитывались интересы Священной Римской империи германской нации. Но как бы то ни было, общеимперские правовые памятники, которые появлялись, они не имели большого авторитета, за исключением разве Каролины 1532 года (она действовала 350 лет на территории Германии). Остальные памятники скорее составляли собой некие модели, которые могли действовать только при разрешении конфликтов в имперских органах, а на местном уровне не применялись.

Распространение изучения римского права в германских университетах призвано было как бы преодолеть этот плюрализм и партикуляризм. И мы видим, что в университетах возникает на основе римских правовых текстов некая новая наука, ее называются пандектным правом, или современным пандектным правом. И эта наука становится общей для всех германских университетов, в какой бы земле они не располагались. Одновременно, общность юридического образования создается наукой естественного права, оно преподается во всех германских университетах. Создается на самом деле в раздробленной Германии некое общее юридическое образование. И последствия этого странного явления удивительны. Когда Священная Римская

империя германской нации рухнет, а она рухнула само собой, в 1806 году, в битве под Йеной Наполеон разбил германские войска и после этого в августе, через два месяца после этого поражения, в августе последний император священной римский империи обнаружил, что во дворце остался один, даже слуги его разбежались. Наполеон фактически принимал решения все, поэтому смысла не было служить императору. Крах целого государства. Сегодня она существует до какого-то времени, а рушится она после какого события? Чтобы Российская империя рухнула, надо было неделю пьяной братией бегать по улицам Петрограда, бить полицейских, и тогда возбудились запасные полки и тоже пошли громить полицейские участки. В России революция

– это погром. А в Германии революция происходит как-то незаметно. Революция – это просто уход с работы императора домой. Он просто покинул дворец и пошел домой. Оказывается, это было крушение целого государства, которое просуществовало с 962 года, почти 1000 лет. Ушел домой, и это тысячелетнее государство рухнуло. В России сколько надо было крови пролить, чтобы государство рухнуло, а в Германии никто даже не заметил, что оно рухнуло. При Наполеоне еще Германия единая более-менее, он же пытался свой гражданский кодекс распространить на Германию, единство было, навязать его учение в университеты германские. А

в1814 этот недоумок французский, который считается по недоразумению французским гением, все проиграл. Францию заняла русская армия, он сбежал к англичанам почему-то. Он оставил свой пост, рухнула французская империя. Правда, миллионная русская армия во многом этому способствовала, но как бы то ни было, в Германии уже не было ни Священной Римской империи, не было никакой наполеоновской диктатуры, то есть она абсолютно раздробленная политически, все абсолютно самостоятельные государства. В июне 1804 Антуан Юстес Тибо (?), германский правовед, выступает с брошюрой «О всеобщем гражданском праве для Германии». Он предлагает создать это всеобщее гражданское право на основе науки естественного права. В октябре того же года, Фридрих Карл Савиньи пишет брошюру «О призвании нашего времени к юриспруденции законодательству», где обрушивается на Тибо, критикует его план создания всеобщего гражданского права Германии, создание гражданского кодекса, единого для Германии. Он эту идею не отвергает, он говорит, что рано ее еще осуществлять, поскольку кодекс надо создавать не основе науки естественного права, а на основе германской науки, германской юридической науки, а ее еще нет. Сначала ее надо создать, воспитать соответствующих правоведов, а потом создать кодекс. Два сумасшедших ☺. Почему сумасшедшие? Какой кодекс гражданский для Германии, если она раздроблена целиком на ряд самостоятельных государств,

вкаждом из которых свой монарх, своя правовая система, свое гражданское право. Но ведь кодексы первые в Германии гражданские возникнут именно в рамках земель. В Баварии, к примеру, Баварский кодекс, в Австрии в 11 году, в Дрездене, Саксонское гражданское уложение (оно на русский язык будет переведено) в 1863 году. Этим гражданским кодексам будет предшествовать единое торговое право, но создавать в раздробленной Германии единый гражданский кодекс… Вот на самом деле, факт интересный. Почему разные правоведы германские, принадлежавшие к разным школам, и Тибо принадлежал к школе естественного права, а Савиньи к школе исторической. Почему они не считают глупой идею создания единого гражданского кодекса для Германии в условиях, когда она раздроблена? Что произошло? Этот факт объясняет во многом, что произошло в 17-18 веках в сфере юридического образования и юридической науки Германии. В условиях раздробленной Германии, Священная Римская империя уже была довольно эфемерным образованием и не создавала единого государства Германии, но тем не менее, в условиях политической раздробленности Германии, в условиях, когда эта политическая раздробленность в 18 веке усугубилась формированием абсолютистских систем правления, абсолютной монархии в Пруссии, Австрии, других землях, тем не менее,

юридическое образования и юридическая наука оказались едиными для всей Германии.

Право различно в каждой земле, а юридическая наука единая. Эта наука покоится на пандектистике и науке естественного права. Эта наука уже в 17 веке приобретает черты национальной юридической науки. С 1661 года начинается процесс объявления именно немецкого языка языком преподавания в германских университетах, при чем это объявляется торжественно каждый раз. Этот процесс завершается в 1698 году, немецкий язык

окончательно утверждается в качестве языка преподавания, в качестве языка юридической науки. Первое – переворот в языке юридической науки, второе – в отношении к римскому праву. В Германии о рецепции римского права говорить невозможно, потому что Германия была частью Римской империи, и римское право воспринималось как свое право. Но важно отметить, что здесь на римские правовые тексты опирались даже в судах, поскольку это свое право. Пиком этот авторитет римского права в судебной практике в германских государствах достиг в 15 веке. В 16 веке постепенно начинается формирование науки современного пандектного права, а в 17 веке наблюдается примерно то же самое, что происходило и во Франции, и в Англии, в процессе формирования национальной юридической науки. Авторитет римского права не просто подрывается, он просто уничтожается. Генрих Конринг в 60-70 годы пишет серию трактатов. Он жил 1608-1681 год. Пишет серию трактатов о происхождении германского права. Он доказывает в этих трактатах, что Германия издавна имела собственное право и ничем римскому праву не обязана, римское право только извратило исконно германскую правовую культуру. Выходит, Конринг призывает отказаться от римского права на том основании, что оно чужое. То есть, раньше его воспринимали как свое и пытались доказать, что это наше право, это право того государства, частью которого мы когда-то были, так писали правоведы германские, еще в 15-16 века. И вдруг меняется отношение к римскому праву. Третий процесс, который явно знаменует формирование национальной юридической науки – это

процесс национализации науки естественного права. Он также происходит в 17 веке.

Естественное право развивает Самуэль Пуфендорф, Лейбниц и Томазий. Если в целом посмотреть на их творчество, то в нем можно заметить 2 общие тенденции. К чему они стремятся? Какую задачу они ставят перед собой? Это видно по названиям даже трудов их, особенно по названию трудов Самуэля Пуфендорфа. Один из первых его трудов, в начале 60 годов, это сочинение «Две книги об универсальной юриспруденции. В эпоху возрождения было принято так называть. Допустим, «Шесть книг о Республике» Ж. Бодена, «4 книги о публичном праве» Жана Дома, «2 книги об универсальной юриспруденции». Об универсальной юриспруденции пишет и Лейбниц. Он пишет больше об универсальной юридической науке, а не просто о юриспруденции. Он разрабатывает понятие jus и старается его превратить именно в главную категорию юридической науки. А это не так просто сделать, все-таки, jus имеет древнеримское происхождение и под jus совершенно не понималось раньше категория юридической науки. Jus это все-таки некое политическое явление. Это не только какие-то нормы, это процедура разрешения спора. А juris еще более древнее понятие, которое обозначало некий религиозный ритуал, разрешение судебного спора. Лейбниц не обращает внимание, он старается как бы выделить в праве некие общие категории и на их базе создать универсальную юриспруденцию. Томазий занимается тем же самым. Универсальная юриспруденция для всех. Почему? Почему в Германии это стремление получило наивысшее развитие? Потому что Германия раздробленная и правопорядок раздробленный. Стремление создать некий общий правопорядок на основе юридической науки фактически означало крушение всяких надежд создать такой общий правопорядок на основе действующего законодательства. Оставалась только наука. А как можно было на основе науки создать? Значит, надо было создать некую

общую юриспруденцию. Вот ее и назвали универсальной. Второе стремление отражается в названиях книг. В 1773 году С. Пуфендорф выпускает книгу «О должностях человека и гражданина». Во французском варианте науки естественного права получит преобладание доктрина прав человека. Петр I восхитится произведением С. Пуфендорфа, понравится ему что именно о должностях, найдет переводчика, Гавриила Бужинского, и заставит его перевести этот труд на русский язык уже в самом последнем варианте своем. И он будет переведен, правда, только 10 глав при жизни Петра переведут, но Петр лично пойдет в типографию и поручит напечатать, а после его смерти Бужинский в 26 году закончит свой труд и напечатанный труд останется в архиве. Екатерина, жена Петра, не решится его пустить в свободное обращение. Что там было? А тут интересно, потому что Гавриил Бужинский обнаружил, что в русском языке есть абсолютно вся терминология для перевода латинских терминов на русский язык. Русский язык по объему юридической терминологии ничего не уступал латинской терминологии. Латинская терминология – это юридический язык римского права. Россия не могла похвалиться такой развитой правовой культурой, как Древний Рим. Язык оказался очень развитым. В условиях раздробленности Германии, безусловно, доминировало стремление как-то преодолеть эту раздробленность. Секрет консервативности науки естественного права в этом и заключается. В каждой земле складывалось свое государство, и оно, наверное, какие-то тяготы несло для людей в рамках земли, но все-таки германские университеты отличались огромной степенью автономии. Это в сущности были государства в государстве. Известно, что в случае каких-то празднеств в какой-нибудь земле, в каком-нибудь городе, обязательно монарх восседал рядом с ректором университета. И почетным это соседство было не для ректора университета, а для монарха. Ректор университета избирался всего на год, но ректор университета пользовался огромным авторитетом. Университеты пользовались огромной автономией, которую не могло нарушить государство. Особенность формирования национальной юридической науки Германии, ее отличие от Франции, заключалось в том, что если во Франции эту науку формировали, как правило, чиновники или философы, то в Германии эту науку формировали университетские преподаватели, университетские профессора, которые жили в своем мирке достаточно независимо от государства и они не испытывали этого гнета со стороны государства. Они не восприняли тех идей сопротивления государству, доктрин прав человека и общественного договора, которые выражали это сопротивление, потому что не было никакой пользы, ни видели они никакой пользы в этих доктринах, в условиях Германии. И поэтому здесь наука естественного права приобрела другое значение, она фактически консервировала существующие порядки. Почему? Потому что в этой науке ничего разрушительного для государства не было. Более того, эта наука, оказывается, была государствам всем очень выгодна, потому что что значит преобладание идеи разума, идеи о том, что право исходит из разума? А это очень выгодная доктрина для государства. Почему? Достаточно соединить разум с королевской властью, представить королевскую власть как выражение разума. И тогда получится идея, преобладание королевского законодательства над всеми другими источниками права. Король Прусский, Фридрих II, которого по недоразумению почему-то назвали Фридрихом Великим, он же сокрушительный разгром потерпел от русских войск, какой же он может быть после этого Великий, если он намеревался даже повеситься, вовремя ему сообщили, что императрица Елизавета умерла. А если не умерла и повесился бы, к нашему счастью. И Российская империя до сих пор существовала бы, потому что Германия явно не возникла, Пруссия была бы сокрушена, Кёнигсберг уже вошел в Российской империи, Кант уже написал прошение в 1758 году о принятии в российское подданство, кстати, Кант российский философ, похоронен в российском городе Кёнигсберге. Обидно, что Елизавета умерла. Неужели женщина

не могло пожить подольше. Меньше пить надо было, диету надо было соблюдать, потому что смотреть на нее на последние фотографии тяжело. Фридрих Великий оказывается был поклонником науки естественного права, написал массу произведений. Всю жизнь ненавидел Маккиавелли. Маккиавелли его разоблачил, все эти уловки, к которым прибегают короли, написал произведение «Антимаккиавелли». Он написал еще 11 томов произведений своих. Екатерина II была поклонницей Фридриха Великого. И Екатерина II попала во многом под его обаяние и тоже поначалу очень хорошо относилась к науке естественного права, это известный факт, что она покровительствовала даже печатными произведениями по естественному праву. Раз Фридрих покровительствует этой науке, значит, ничего опасного в ней нет. Он покровительствовал не науке естественного права, а только германскому варианту этой науки. Потому что французский вариант науки был совершенно другим, а в России, воспользовавшись тем, что Екатерина никаких различий не проводила и готова был приветствовать любое произведение по науке естественного права, стали печатать французов, что они писали о науке естественного права. Екатерину образумила только французская революция. Когда она увидела все эти ужасы, как аристократов отправляют на эшафот, и казнили даже Людовика 16, она представила себя на эшафоте, и восплыла лютой ненавистью ко всем французским философам, правоведам. Тогда она запретила это все печатать, но дело было уже сделано. А в принципе, если бы она различала французский и германский вариант, то могла бы, конечно, напечатать все

произведения, которые в Германии были посвящены науке естественного права.

02.11.18

Тема: Становление юридической науки в США (первая половина 18 – первая половина 19 века)

Вопросы:

1.Юридическое образование и юриспруденция в североамериканских колониях. Юридические трактаты, доктрины и принципы common lawв правовой культуре североамериканских колоний

2.Доктрины науки естественного права в документах североамериканской революции. Правовые идеи Конституции США 1787 и Билля о правах 1791 года

3.Произведения Джемса Кента (1763-1847) и Джозефа Стори (1779-1845) и их значение для формирования юридической науки в США

18 век, если оценивать его с точки зрения юридической науки, это век французской юридической науки.

19 век – это век германской юридической науки 20, 21 (первые десятилетия) – век американской юридической науки

Американские правоведы в понимании сущности права и в понимании методики разрешения конфликтов опережают нас по меньшей мере на столетия. Во всяком случае, те новые тенденции в развитии правовой культуры человечества, именно в американской юридической науке проявляются наиболее ярко, и можно даже прогнозировать какой будет

юриспруденция, судебная деятельность где-то в середине 21 века. Они сами много пишут о том, какое в настоящее время глубокий переворот в правовом мышлении совершается в судебной деятельности США, Великобритании, Франции, Германии. У нас судебная деятельность, к сожалению, особенно районных судов, городских судов, откатилось к середине 18 века, когда к этому периоду С.М. Соловьев говорил: «при слове суд вздрагивал русский человек».

Тема – введение в настоящую юридическую науку. Мы не можем этой темы обойти, поскольку, во 2 половине 18 века произошел настоящий переворот в правовом мышлении, не какой-то одной страны, а вообще человечества. Этот переворот, он незаметен и скрыт за текстами документов.

Тема становления юридической науки США еще интересна и с другой стороны. Вообще, где-то с середины 18 века, наблюдается усиление тех факторов в развитии человечества, которые обеспечивают конструирование будущего, будущих общественных форм, конструировании будущих механизмов властвования. В этом процессе огромную роль сыграла наука. Надо сказать, что в науке естественного права уже содержалась идеология, позволявшая интеллектуалам развитых стран нарушить заповеди Божьи и вмешиваться властно в течение общественной жизни и предпринимать попытки создавать новые общества, новые государства, исключительно на основе научных доктрин, доктрин, которые выдвигают не столько из опыта человеческой жизни, сколько из разума, из осмысления сущности человеческой жизни. Нигде

юридическая наука не проявила такую мощь, такую творческую силу, как в период формирования США, в период формирования нового государства. Дело в том, что это новое государство в отличие от всех других государств, было искусственно смоделировано,

сконструировано. Сначала возникла модель на основе юридической науки, а потом стало постепенно по этой модели формироваться государство США. И мы хорошо это видим, это,

казалось бы, совершенно невероятно. Очевидно, что можно произвести какие-то реформы, чтото преобразовать, но чтобы создать на голом месте государство на основе юридической науки, кажется невероятным, но подтверждение этому факту мы находим в документах, так называемой американской революции. В частности, первые строки Конституции США, принятые в 1787 году, гласят: «Мы народ Соединенных Штатов, создаем настоящий союз…». На тот период, на то время никакого народа Соединенных Штатов не существовало. Были народы отдельных колоний. Конечно, слово США уже существовало. Его впервые употребил Томас Пейн, в памфлете «Здравый смысл», который был издан в 1773 году, тиражом в 500.000 экземпляров, и там прозвучало «Соединенные Штаты Америки». Ну соединенными штатами Америки называлась Конфедерация. Само название, существование названия, ничего не говорит о том, что возникло государство. Мы же видим, что в США в это время была принята Конституция, а потом произошли выборы, только через два года: выборы Президента, выборы Конгресса, и постепенно были назначены суди ВС, постепенно стала формироваться государство. А обычно ведь Конституция принимается уже в существующем государстве. Конституция просто напросто образует уже существующий государственный строй. Но так, чтобы принять Конституцию в условиях, когда нет никакого государства, то уникальный случай. В чем уникальность этого явления, возникновения США? Никакого прошлого у этого государства не было. Прошлое было индейское. Пришли переселенцы из Европы на землю, занятую индейцами. Колониальный период – это не прошлое США, это совершенно особый период. Несмотря на отсутствие какойто реальной почвы, на отсутствие какого-то реального общества единого, США, (потому что существовали только обособленные колонии, обособленные одна от другой со своими органами

власти, со своим правосознанием, правовой культурой, со своим законодательством,) мы видим, что ничего не было. США создается по модели, которая совсем не складывалась на основе осмысления опыта государственного того населения, которое должно было составить государство. На самом деле, модель, по которой создавались США, она разрабатывалась на основе мирового исторического опыта. И этот мировой исторический опыт в действительности настойчиво внушал, что, то государство, которое хотели создать американские интеллектуалы, создать в тех условиях было невозможно. Они же хотели создать республику, а опыт внушал - республика является устойчивой формой правления только на небольшой территории, при небольшой численности населения, а государство с большой территорий и с большой численностью населения республиканская форма правления обязательно вырождается в виде диктатуры или в монархию. Более того, во 2 половине 18 века было много развитых государств, Европа, Франция, к примеру, и все они были монархическими. Франция, Россия, Великобритания… все монархические. Нигде не было республики. Если бы американское

государство создавалось бы по образцу какого-то уже существовавшего государства, то, конечно, трудно было бы говорить об определяющей роли юридической науки в создании этого государства. Но ведь оно создавалось не по образцу существующего государства, и была разработана модель не существовавшего в то время государства, совершенно нового государства. И в этом достижение американской юридической науки еще в эпоху становления. Этот пример, показывающий возможность создания целого государства на основе искусственноразработанной модели, он позволяет серьезно отнестись к тем фактам, которые показывают, что уже в 20 веке в мире появились силы, которые смогли управлять историей человечества, развитием человеческого общества, вызывать революции, вызывать мировые войны. Этот опыт искусственного моделирования целого государства показывает во многом, что все факты, свидетельствующие о том, что две мировые войны были грандиозной коммерческофинансовыми операциями, осуществленными мировой олигархией. Этот американский опыт позволяет серьезно отнестись к этим фактам, потому что почему-то господствует в исторической науке мнение, что все процессы совершаются стихийно, что люди не могут искусственно вызвать революций, тем более мировую войну, что люди не могут на самом деле направить развитие общества в ту сторону, в которую хочет направить какая-то властная господствующая группировка. Человечество оказывается очень легкоуправляемое, а человек – это, пожалуй, самое дрессируемое животное из всех, которые живут на земле. Ему можно что угодно внушить. Его можно сподвигнуть на что угодно. Это же до сих пор не осмыслена суть мировой войны, и первой, и второй. Но главное здесь не боевые действия, а главное сам факт, что по команде верховной государственной власти, которая при этом уже давно презираемая в обществе, но тем не менее, она отдает команду организации и население послушно вступает в армию. Десятки миллионов людей безропотно убивать таких же людей в других государствах, которые ничего плохого им не сделали. Идут убивать только по команде верховной государственной власти. Вот весь ужас человечества в этом. У человечества нет никакого будущего. Наступит время, когда власть в человечестве захватит дегенараты, которые его просто уничтожат. Мы вступаем в сферу, когда история человеческая представляется совсем другой.

Наиболее удачным материалом, для того, чтобы понять, что на самом деле происходит – это возникновение государства США. Ни один процесс государствообразования так не связан очень сильно с развитием юридической науки, как именно этот процесс. Но с чего началась вся эта история? С возникновения североамериканских колоний. Они сформировались где-то в 1 половине 17 века, в основном из переселенцев с Великобритании, большое количество ирландцев, шотландцев, добавились к ним выходцы из Германии, Франции, англосаксы явно

доминировали в колониях и поэтому в них установилась англосаксонское по своей сущности правовая культура. Колонисты, выходцы из Великобритании, они мыслили себя по-прежнему подданными английского Короля, который был одновременно и Королем Шотландии. Они мыслили себя по-прежнему подчиняющимися законодательству Англии, потом Великобритании. Они считали Парламент Англии, потом Великобритании своим Парламентом. В колониях воспроизводилась та модель государственного строя, которая существовала в Англии, потом в Великобритании. Мы здесь видим губернаторов, которые воплощают собой как бы монархическую власть в колониях, мы видим легислатуру, как бы маленький Парламент, и мы видим судебную власть. Законодательный процесс такой же, как и в метрополиях (?), то есть губернатор вместе с легислатурой издают законы для колоний. Судебная власть точно так же формируется, как и в Великобритании. Кроме того, эта судебная власть считает common law правом на основе которого и следует выносить судебные решения. Решения Королевский судов в Англии считаются авторитетными в колониях. В колониях воспринимают всю юридическую литературу, которая издается в Англии, все трактаты. Билль о правах, который был издан в 1689 году, колонисты с восторгом приняли, им очень понравилось, особенно 1 часть Билля о правах, которое в сущности представляла собой вставленную в этот Билль декларацию прав. Билль о правах собственно издавался прежде всего для того, чтобы придать легитимность этой Декларации, на основе которой захватчик, завоеватель Вильгельм Оранский, не имея никаких прав на престол, взошел на английский престол, стал монархом, Вильгельмом 3. Колонисты считали себя британскими подданными вплоть до 60 годов 18 века. Если бы не было конфликта, который в эти годы развернулся, то возможно, они бы никогда не поднялись на борьбу за независимость. Сама борьба за независимость североамериканских колоний уже вызывает удивление, если знать, ту обстановку, в которой колонисты жили. Территория северной Америки была благоприятной для земледелия и поэтому на эту территорию давно обратила внимание Испания, которая имела колонии Южной и Центральной Америки, обратила внимание Франция. Кстати, между Францией и Великобританией произошло столкновение военное за эти территории в 1756-1763 году и победа Великобритании в этой 7 летней войне была очень хорошо встречена колонистами. Почему? Они относились к Великобритании не только как к своей родной стране, но и как к своей защитнице. Великобритания защищала их от Испании, от Франции. В Великобритании был самый мощный флот. Не было никакого смысла в тех условиях прервать отношения с Великобританией у североамериканских колонистов. Они же лишались защиты. Разрыв, на самом деле, окончательный, полный, произошел тогда, когда Франция вступила в эпоху кризиса, Испания вступила в эпоху кризиса. События, которые мы называем формированием американского государства, пришлись на годы французской революции. Франция была выключена из этого процесса и не оказала на него никакого влияния, потому что вынуждена была заниматься сама собой. Конфликт колонистов с Великобританией, тем не менее случился, несмотря на то, что североамериканские колонисты в этом конфликты не были заинтересованы. В самой Великобритании происходили процессы, которые во многом и стали причиной этого конфликта. Дело в том, что в 1760 году, Королем Великобритании стал Георг III. Это был после долгого перерыва первый здравомыслящий Король и первый, кто знал английский язык, и первый, кто хотел управлять. Сразу же назначил самолично, не спрашивая Парламента, членов Тайного совета. А Парламент привык сам формировать Тайный совет в результате выборов в Палату Общин, всегда возникала какая-то господствующая группировка, она и формировала Тайный совет. А здесь все по-другому. Начался конфликт между Королем и Парламентом. За Парламентом, естественно, стояли финансовые круги. Та группировка финансовая, которая организовала захват Англии в 1688-1689 годах, эта группировка получила