ИГПЗС учебный год 2023 / Томсинов. Методичка Древность и Средневековье

Как известно, обвинительный процесс базируется на прин­ ципе состязательности сторон. Присутствует ли состязатель­ ность в инквизиционном процессе, описанном в Каролине?

Обвинительному процессу свойственна гласность. Имеют­ ся ли элементы гласности в инквизиционном процессе?

Какие принципы лежат в основе инквизиционного процес­ са, закрепленного нормами Каролины?

Какова цель судебного процесса согласно Каролине?

В рассматриваемом правовом памятнике достаточно подроб­ но описывается последовательное движение инквизиционного процесса от одной стадии к другой.

Первую стадию инквизиционного процесса составляла про­ цедура предварительного общего расследования (inquisitio generalis). Как она описывается в Каролине? Из каких действий данная стадия состоит? Какова ее цель? Какие обстоятельства являются, по нормам Каролины, основанием для возбуждения уголовного дела и начала предварительного общего расследо­ вания?

Вторая стадия инквизиционного процесса — это специаль­ ное расследование (inquisitio specialis). Какие действия должны предприниматься на этой стадии уголовного процесса согласно Каролине? В чем состоит назначение inquisitio specialis?

Какие виды доказательств описываются в рассматривае­ мом правовом памятнике? Какие способы доказывания счита­ ются допустимыми?

Одной из самых главных тем Каролины является тема пыт­ ки. Применение пытки регламентируется здесь, например, в ста­ тьях 8 (VIII), 9 (IX), 22 (XXII), 23 (XXIII), 27 (XXVII), 29 (XXIX), 45 (XLV), 46 (XLVI), 47 (XLVII) и др. Какая роль отводится пытке в судебном процессе, описанном в Каролине? При каких усло­ виях она применяется согласно правилам данного уложения? Какое значение имеют сведения, полученные под пыткой?

Какое значение придает Каролина признанию обвиняемо­ го в совершении преступления?

Третья стадия инквизиционного процесса — выработка, составление и оглашение приговора. Ей специально посвящены в Каролине статьи с 92 (ХСП) по 99 (XCIX), со 181 (CLXXXI) по 199 (CXCIX), однако некоторые действия, совершаемые на этой стадии судопроизводства, описаны в ряде других статьей.

Какие правила для указанной стадии процесса устанавли­ вает рассматриваемое уложение?

Какие возможные варианты приговора упоминаются и опи­ сываются в Каролине?

Хотя содержание приговора во многом предопределялось результатами, полученными в ходе расследования, и это рас-

следование осуществлялось самим судом, данная стадия имела самостоятельное значение, и ее нельзя смешивать с предыду­ щей стадией инквизиционного процесса. Каролина рассматри­ вает выработку, составление и оглашение приговора в качестве именно самостоятельной стадии судопроизводства. Статья 92 (ХСП) данного уложения предписывает судье, шеффенам и су­ дебным заседателям “тщательно обозреть и обсудить все про­ цессуальные заявления и производство (по делу)”. Каролина допускает, что приговором может стать не только осуждение обвиняемого, но также полное оправдание его или же частич­ ное, влекущее за собой просто оставление под подозрением. Приговор должен выноситься, согласно Каролине, на основа­ нии не одних мнений судей, но и в соответствии с нормами это­ го уложения, принципами справедливости и обстоятельствами каждого конкретного случая. Расследование может предопре­ делить назначение преступнику в качестве меры наказания смертной казни. Однако способ и формы ее определяются только на следующей стадии инквизиционного процесса. Об этом пря­ мо говорит статья 104 (CIV) Каролины. Согласно изложенной в этой статье норме “надлежит присудить способ и формы смерт­ ной казни, соответствующие обстоятельствам и злостности пре­ ступления, согласно добрым обычаям или указаниям благого и сведущего в праве судьи”.

Каролина рекомендует судьям обращаться в случаях воз­ никновения затруднений при выборе наказания, соответствую­ щего характеру преступления, и при отсутствии в ней необхо­ димых норм за советом к знатокам права.

В упомянутой выше статье 104 (CIV) Каролины судьям раз­ решается в ситуации, когда имперское право устанавливает уго­ ловное наказание, неприемлемое по обстоятельствам данного места и времени, “назначать и осуществлять наказания по сво­ ему усмотрению, соответственно обстоятельствам и злостности преступления”. Учитывая, что наказания, которые предписывало имперское право Германии, были чрезвычайно жестокими, сво­ дились, в основном, к различным причинявшим глубокие фи­ зические страдания формам смертной казни и нанесению уве­ чий телу осужденного, дозволение судьям отступать от норм этого права и руководствоваться своим усмотрением создавало возможность вынесения преступнику более гуманного пригово­ ра. О том, что Каролиной предполагается в данном случае именно смягчение приговора, свидетельствуют содержащиеся в рассмат­ риваемой норме ссылки на справедливость и общее благо. Су­ дьям позволяется назначать наказания по своему усмотрению именно “из любви к справедливости и в стремлении к общему

благу”. Кроме того, разрешая судьям “назначать и осуществ­ лять наказания по своему усмотрению”, Каролина следующей же нормой ограничивает свободу судейского произвола. “В осо­ бенности надлежит иметь в виду, — говорится в заключении статьи 104 (CIV), — что во всех тех случаях, когда Наше импера­ торское право не устанавливает и не допускает смертной казни и какого-либо другого телесного, увечащего или позорящего на­ казания (или в подобных им), судья и судебные заседатели также не должны никого приговаривать к смертной казни или прочим уголовным наказаниям”.

Таким образом, инквизиционный процесс, закрепленный в правовых нормах Каролины, не был запрограммирован ни на непременное осуждение обвиняемого, ни на жестокий приго­ вор в отношении лица, признанного виновным в преступле­ нии. При анализе текста Каролины следует особое внимание обращать на такие статьи, как, например, 155 (CLV), в которой говорится: “Если будет заключен в тюрьму кто-либо, ранее объявленный опальным за убийство, согласно обычаю иных мест, и в тюрьме будет просить разрешения доказать свою невинов­ ность соответственно постановлениям вышеприведенных ста­ тей об оправдании, то ему должно быть дозволено доказать это, невзирая на то, что он ранее был признан опальным за убий­ ство”.

Для более правильной оценки норм Каролины, регламенти­ рующих ход инквизиционного процесса, следует учесть также следующее заявление, содержащееся в статье 218 (CCXVIII): “Во многих уголовных судах обнаружены многообразные зло­ употребления, подобные приведенным, так что тюрьмы приме­ няются не для охранения, а для вящего наказания захвачен­ ных и брошенных туда. Иной раз также власти без достаточ­ ных улик хватают и сажают в тюрьму честных людей, ранее не опороченных и не имеющих дурной славы, и действуют при таких арестах наскоро и опрометчиво, причиняя тем ущерб чести арестованных”.

Таким образом, назначение Каролины заключалось не в том, чтобы утвердить инквизиционный процесс в деятельности гер­ манских судов — этот процесс не был новым для Германии пер­ вой трети XV века, ко времени принятия Каролины он имел уже довольно широкое распространение в судебной практике. Уголовно-судебное уложение Карла V призвано было поставить инквизиционный процесс в такие правовые рамки, чтобы он не превращался в инструмент расправы над людьми невиновны­ ми, но по каким-то причинам ставшими неугодными местным властям.

Внимательное и непредубежденное чтение текста Кароли­ ны позволяет сделать вывод о том, что красивое, похожее на женское имя, название этого правового памятника совсем не на­ ходится в противоречии с содержанием его норм. Каролина не только не делала инквизиционный процесс более устрашающим, но скорее облагораживала это явление, которое несправедливо, по моему мнению, представляется в современной литературе как символ всего самого мрачного в истории западноевропейского Средневековья.

БИБЛИОГРАФИЯ

А. ИСТОЧНИКИ

1.Каролина. Уголовно-судебное уложение Карла V / Перевод, пре­ дисловие и примечания проф. С. Я. Булатова. Алма-Ата, 1967.

2.Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. Древность и Средние века. 2-е издание, дополненное / Составитель — проф. В. А. Томсинов. М: Издательство “Зерцало”, 2004. С. 396—432.

Б. ЛИТЕРАТУРА

1. Полянский Н. Н. Основные формы построения уголовного про­ цесса // Ученые записки Московского государственного университета. 1949. Вып. 145. С. 57-65.

2 Челъиов-Бебутов М. А. Курс уголовно-процессуального права.

Спб., 1995. С. 276-285.

Т Е М А 1 1

ПРАВОВЫЕ ПАМЯТНИКИ СРЕДНЕВЕКОВОГО КИТАЯ

(2 часа)

Процесс освоения богатейшего правового наследия средне­ векового Китая российскими учеными находится в начальной стадии. К настоящему времени сделаны только первые шаги по переводу текстов китайских правовых памятников эпохи Сред­ невековья, осмыслению содержащегося в них материала.

В1997 году вышла в свет в переводе на русский язык пер­ вая часть средневекового китайского правового свода, создан­ ного в начале XVII века. Данный свод состоит из сборника “За­ конов Великой династии Мин”, который был составлен в конце XIV века, и императорских постановлений, изданных в после­ дующие столетия1.

В1999 и 2001 годах была издана в переводе с китайского

языка на русский значительная часть текста сборника “Уго­ ловные установления Тан (Тан люй шу и)”, составленного в Китае в 653 году2. Указанный юридический сборник известен в исторической литературе под названиями “Танский кодекс” или “Уголовный кодекс династии Тан”.

Изучение правовых институтов средневекового Китая в кур­ се истории государства и права зарубежных стран необходимо проводить на основе анализа содержания названных юридичес­ ких сборников — то есть “Законов Великой династии Мин” и “Уголовных установлений Тан”.

1 См.. Законы Великой династии Мин со сводным комментарием и при­ ложением постановлений. Часть I / Перевод с китайского, исследование, примечания и приложение Н. П. Свистуновой. М.: Издательская фирма “Восточная литература” РАН, 1997. (Перевод второй части данного право­ вого памятника готовится к изданию в том же издательстве.)

2 См.: Уголовные установления Тан с разъяснениями. Цзюани 1—8 / Перевод, введение и комментарий В. М. Рыбакова. СПб.: “Петербургское востоковедение”, 1999; уголовные установления Тан с разъяснениями. Цзюани 9—16 / Перевод а комментарий В. М. Рыбакова. СПб.: “Петербур­ гское востоковедение”, 2001.

Главной целью семинарского занятия по данной теме явля­ ется ознакомление студентов с особенностями правовой куль­ туры средневекового Китая. Основное содержание вышеуказан­ ных правовых памятников составляют нормы уголовного права. Поэтому именно уголовно-правовые понятия и принципы дол­ жны стать предметом специального обсуждения на семинарском занятии.

При этом целесообразно рассмотреть следующие вопросы:

1.Источники права в средневековом Китае.

2.История создания и общая характеристика сборника “Уго­ ловные установления Тан (Тан люй шу и)”.

3.Основные черты уголовного права в “Тан люй шу и”.

4.История создания и общая характеристика сборника “За­ конов Великой династии Мин”.

5.Основные понятия и принципы уголовного права в “Зако­ нах Великой династии Мин”.

Первый вопрос Рассмотрение данного вопроса следует на­ чинать с выявления основных черт право­

вой культуры средневекового Китая. При этом необходимо под­ черкнуть, что фундамент ее сложился еще в древнекитайском обществе.

Преобладающую роль в регулировании поведения играли в древнем и средневековом Китае нормы морали. Что же каса­ ется правовых норм, то они не имели здесь такого значения, какое им придавалось в странах средневековой Европы.

Тем не менее факты свидетельствуют о том, что средневе­ ковый Китай имел вполне развитую правовую культуру, хотя она и отличалась рядом особенностей по сравнению с правовой культурой западноевропейского средневекового общества.

При характеристике источников права средневекового Ки­ тая следует уделить внимание обычаю и его роли в регулиро­ вании общественных отношений, а также закону.

Какова роль обычая и закона в обществе с точки зрения учения легистов? Какое значение придает закону и обычаю уче­ ние Конфуция?

Какое значение придается обычаям в нормах правовых па­ мятников средневекового Китая?

Какие разновидности закона были известны в средневеко­ вом Китае?

В предисловии к своим законам император Чжу Юань-чжан заявлял: “Я, владея Поднебесной, подражал древности в осу-

ществлении управления...”. Это заявление о подражании древ­ ности или прошлому типично для китайского властителя лю­ бой эпохи. Характерной чертой законодательства средневеко­ вых китайских императоров является традиционность. Обык­ новенно о традиционности говорят применительно к обычному или религиозному праву. Но в средневековом Китае свойством традиционности была глубоко пронизана вся правовая культу­ ра, все источники права и в том числе — даже законодатель­ ство. В юридических сборниках или сводах законов, созданных в самые различные эпохи истории средневекового Китая, при различных правящих династиях, непременно обнаруживаются одни и те же концепции или учения, претерпевающие, конеч­ но, определенные трансформации, но в целом сохраняющие свой стержень.

Данное свойство правовой культуры средневекового Китая необходимо учитывать при анализе текстов различных китайс­ ких законодательных памятников.

Второй вопрос Основу сборника уголовных установлений Тан составили указы основателя династии Тан императора Гао-цзу, а также нормы юридических сборни­

ков, созданные в эпоху правления императоров династии Суй. Смена правящих династий не прерывала преемственности права в средневековом Китае.

Рассматриваемый правовой памятник был создан в период утверждения власти императорской династии Тан. Данный пе­ риод совпал со временем интенсивных работ по систематиза­ ции действующего права. Наряду со сводом уголовных установ­ лении в середине VII века в Китае создается целая серия сбор­ ников правовых норм, регламентирующих разнообразные сфе­ ры общественной жизни. Так, в 651 году появился сборник под названием “Тан лин”, нормы которого определяли структуру и регламентировали деятельность органов государственного уп­ равления, государственные повинности различных групп насе­ ления. Регулированию деятельности административных ведомств были посвящены нормы юридического сборника “Тан лю дянь”, также созданного в середине VII века.

Структура свода уголовных установлений Тан весьма слож­ ная. Все его содержание разделено на 30 цзюаней. В каждом цзюане выделяются: основная норма, разъяснения к ней, ком­ ментарий. Цзюань — это группа правовых норм. По какому при­ знаку объединены нормы, входящие в один и тот же цзюань?

Уголовно-правовыми нормами содержание свода уголовных установлений Тан не исчерпывается. Какие еще нормы входят в состав данного свода?

Третий вопрос Что понимается в “Танском кодексе” под преступлением? Различаются ли здесь фор­

мы соучастия в преступном деянии, стадии совершения преступ­ ления, формы виновности?

Какие виды преступления описываются в рассматриваемом правовом памятнике? Какие преступные деяния включаются в уголовных установлениях Тан в систему “десяти зол”? В чем заключается смысл данной классификации преступлений?

Главная тема уголовных установлений Тан — все же не преступление, а наказание. Содержание первого же цзюаня по­ казывает, насколько детально разрабатывалась в средневеко­ вом китайском праве эта тема. Вряд ли можно сомневаться в связи с этим, что данные уголовные установления предназна­ чались в первую очередь судьям.

Что понимается под наказанием в рассматриваемом право­ вом памятнике? Какие виды наказания зафиксированы в “Тан­ ском кодексе”?

Какие обстоятельства принимаются во внимание при назна­ чении наказания за совершенное преступление? Как учитыва­ ется при этом социальный статус лица, подлежащего наказанию?

императора Чжу Юань-чжана, составленный в конце XIV века. В течение последующих двухсот лет к данному сборнику нео­ днократно добавлялись новые постановления китайских импе­ раторов и делались попытки новой систематизации правового материала. Последняя такая попытка обновления и упорядоче­ ния императорских законодательных актов, осуществленная в начале XVII века группой китайских чиновников, и привела к созданию вышеупомянутого правового свода.

Таким образом, рассматриваемый правовой памятник уни­ кален в том отношении, что вобрал в свое содержание законода­ тельные акты целой эпохи в истории средневекового Китая — эпохи правления императоров династии Мин, охватывающей годы с 1368 по 1644.

Назначение и юридическая природа сборника “Законов Ве­ ликой династии Мин” во многом раскрываются в предисловии к нему, составленном основателем династии Мин китайским им­ ператором в 1368—1398 годах Чжу Юань-чжаном. По призна­ нию императора, он издавал законы с той целью, чтобы народ и сановники знали их, а также для того, чтобы внушить страх перед наказанием за совершение преступления. По распоряже­ нию императора сборник его законов был размножен и распро­ странен в столице и на местах.

Вместе с тем в предисловии к “Законам Великой династии Мин” есть ясное указание на то, что сборник своих норм импера­ тор предназначал в первую очередь судьям, которые должны бы­ ли присуждать наказания лишь на основании данных им законов.

Содержание рассматриваемого правового памятника типич­ но для юридических сборников средневекового Китая. Ведущее место занимают в нем нормы, определяющие меры наказаний за те или иные преступления. Большое место занимают также нормы, регламентирующие деятельность должностных лиц го­ сударственного управления. Немало правовых норм посвящено регулированию брачно-семейных отношений. Есть нормы, посвя­ щенные регламентации хозяйственной деятельности, имуще­ ственных отношений.

Таким образом, перед нами настоящий правовой свод, нор­ мы которого касаются самых разнообразных сфер жизни сред­ невекового китайского общества.

Пятый вопрос При рассмотрении первого вопроса уже от­ мечалось, что для законодательства средне­ векового Китая характерна традиционность. Эта черта вполне

проявляется и в сборнике “Законов Великой династии Мин”. Традиционным, причем уходящим в древность, является изло­ женное в статье 1 главы I сборника учение о пяти степенях наказания. Традиционна для уголовного законодательства сред­ невекового Китая и концепция десяти злодеяний (или зол) — шиэ, описанная в статье 2 той же главы.

В чем заключается суть этой концепции в том варианте, в котором она представлена в изучаемом правовом памятнике?

Перечень десяти злодеяний, представленный в статье 2 главы 1 “Законов Великой династии Мин”, выглядит на первый взгляд хаотичным, лишенным какого-либо логичного порядка. В нем игнорируется тяжесть совершенного преступления, вслед­ ствие чего оказывается, например, что “самоличное вступле­ ние в брак в период траура по отцу [или] матери” или “ложное заявление о смерти деда, бабки, отца [или] матери” трактуются в качестве более тяжких преступлений, чем, например, убий­ ство “начальника области, начальника округа [или] начальника уезда. Спрашивается, есть ли в перечне десяти злодеяний ка­ кая-либо система? По какому принципу расположены данные “злодеяния”?

Законы династии Мин, как и все средневековое законода­ тельство, пронизаны духом неравенства. Выражением его явля­ ется, в частности, статья 3 главы I рассматриваемого сборника, в которой перечисляются основания для рассмотрения дела в особом порядке. Принцип неравенства проявляется и в стать-