304

Таким образом, Новое время – это начало качественной трансформации социального смысла информационно-комму- никационного пространства, создавшей объективные и субъективные предпосылки для современного периода истории человеческой цивилизации.

2.3. Социальные изменения информационно-коммуникационного пространства в период Новейшего времени

Новейшее время в истории мировой цивилизации охватывает сравнительно небольшой промежуток времени, еще не прошло и ста лет. Но по своему значению и влиянию на содержание жизни человечества это время превосходит все остальные периоды. Представляется, что его хронологические рамки включают время от Октябрьского переворота 1917 г. в России до начала 90-х гг., когда произошла ликвидация Советского Союза.

В западной историографии придерживаются мнения о начале Новейшего времени с событий Первой мировой войны до современного этапа развития мира, получившего название

«европейской гражданской войны»89. Данная точка зрения воспроизводит историческую идеологему известного американского политика 40–60-х гг. Д. Ачесона (Dean Gooderham Acheson), восходящую, в свою очередь, к взглядам Наполеона Ι Бонапарта о судьбах единой Европы начала XΙX в.

89 См., например: Бриггс. Э., Клэвин П. Европа Нового и Новейшего времени. М., 2006.

71

Не оспаривая данное утверждение, отметим, что анализ основного содержания Новейшего времени объективно все же свидетельствует о ключевом противостоянии именно двух миросистем. Главную роль играли Советская Россия – СССР и, первоначально, Западная Европа (при доминировании Англии и Франции), а после Второй мировой войны – США. Их постоянное соперничество и конкуренция придавали мировому развитию динамизм и вызывали кардинальные изменения во всех областях мирового порядка.

Наиболее точное по сути название этому времени дал, на наш взгляд, профессор В.Л. Иноземцев, вводя термин «расколотая цивилизация»90, хотя он и вкладывал в него иной, экономический, смысл. Именно этот «раскол» создал принципиально новое мировое пространство, когда у капитализма появился мощный конкурент и постоянный стимул развития в лице СССР, побудивший западный мир встать на путь социальных трансформаций.

Как известно из экономической истории, на рубеже XΙX– XX вв. мировой капитализм переходит в новую стадию своего становления, получившую название – империализм. Его определяющим признаком становится завершение эпохи свободной конкуренции и начало господства монополий, подчиняющих своим интересам всю многогранную жизнь государств и судьбы людей. Эти обстоятельства становятся причиной Первой мировой войны, ставшей началом нового качества об-

90 Иноземцев В.Л. Расколотая цивилизация. М., 1999.

72

щества, ощущавшимся как предчувствие «заката Европы» и грядущих катаклизмов91.

Революционные события в России осенью 1917 г., победа Советской власти, её отказ признавать долги царской России и Временного правительства, выход из мировой капиталистической системы хозяйствования, мощное революционизирующее воздействие на другие государства и особенно на колониальные страны – все эти факты первоначально вызвали острую реакцию со стороны западноевропейского альянса, прибегавшего в основном к применению силы, вплоть до вооружённой интервенции в Россию после завершения мировой войны. Но эти меры не достигли своей цели, а лишь привели

кобострению политической ситуации в собственных странах.

Вэтих условиях трансформируется мировая система капитализма, политические цели меняют и содержание информа- ционно-коммуникационного пространства. Главной задачей становится создание и поддержание политики и пропаганды необходимости изоляции СССР от остального мира. Данное положение предполагало не только теоретические изыски по созданию образа врага «цивилизованного мира», но и формирование определённых социальных институтов и структур го-

91 См.: Веблен Т. Теория праздного класса. М., 1984; Гобсон Дж. Империализм. Л., 1927; Зиммель Г. Понятие и трагедия культуры // Избранные работы. Киев, 2006. С. 80–104; Ленин В.И. Империализм как высшая стадия капитализма. ПСС. Т. 27; Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего // Собр. соч. в 2 т. Т. 2. М., 1996; Швейцер А. Культура и этика. М., 1973; Шпенглер О. Закат Европы. Образ и действительность. Новосибирск, 1993.

73

сударственного и негосударственного характера с чёткими задачами сохранения «статус-кво» и усиления привлекательности облика капитализма. Достаточно вспомнить знаменитый «санитарный кордон» из числа новых государств, образовавшихся после Первой мировой войны на пространстве бывших четырёх европейских империй: Российской, Германской, Ав- стро-Венгерской и Османской. По мысли западноевропейских политиков, их территория не только должна была блокировать влияние СССР, но и служить местом дислокации остатков белой армии (Чехословакия, Польша, Болгария, Югославия, Турция) для организации силового давления на Советский Союз. Тем самым был создан первый своеобразный «железный занавес». В связи с этим мы полагаем, что основным содержанием информационно-коммуникационного пространства данного периода времени являлось идеологическое, политическое и экономическое противостояние двух общественных систем. При этом деятельность всех социальных институтов была подчинена государственным интересам, а правдивая информация становится прерогативой властных структур. «Век Разума оказался Веком Структуры…, знание превратилось в валюту власти»92.

Именно в это время средства массовой информации, являющиеся основным каналом информирования общественности, выстраивают особое содержание коммуникационного пространства, именуемое «пропагандой». Её значение как

92 Сол Д.Р. Ублюдки Вольтера. Диктатура разума на Западе. М., 2007.

С. 26.

74

важного ресурса манипуляции было осознано еще во время Первой мировой войны общественным сознанием всех противоборствующих сторон и получило название «магическая пуля»93. Подобное воздействие привело к тому, что после войны понятие «пропаганда» в западных странах воспринималось общественностью как прямое вторжение в личностное пространство человека, контроль над ним94.

Настороженность, связанная с пропагандой, поиск более «мягких» путей воздействия идеологии на сознание человека побудили ученых и политиков обратить внимание на особый социальный феномен – «общественное мнение». О нём было известно еще с античного времени, но только в Новое время произошло осознание значения общественного мнения и его двойственного характера. Г. Гегель справедливо отмечал:

«… общественное мнение заслуживает в одинаковой степени как уважения, так и презрения… В общественном мнении всё ложь и всё правда; но найти в нем правду – дело великого человека. Кто выскажет и воплотит то, чего желает и что

93См.: Аронсон Э., Пратканес Э.Р. Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения, повседневное использование и злоупотребление. СПб., 2003; Бенда Ж. Предательство интеллектуалов. М., 2009; Бернейс Э. Пропаганда. М., 2010; Лассвел Г. Техника пропаганды в мировой войне. М.–Л., 1929; Манхейм К. Идеология и утопия // К. Манхейм. Диагноз нашего времени. М., 1994; Рассел Б. Свободомыслие и официальная пропаганда // Б. Рассел. Искусство мыслить. М., 1999; Стюард К. Тайны Дома Крю. Английская пропаганда в Мировую войну 1914–1918 гг. М., 1928; Энгдаль Д.Ф. Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века. М., 2011 и др.

94Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1999.

С. 200–202.

75

требует его время – тот великий человек этого времени»95.

Ключевая роль в отражении общественного мнения отводилась средствам массовой информации: «самым важным из всех факторов, обладающих двойным свойством и создавать и представлять господствующее мнение, является, без всяко-

го сомнения, печать»96. В 20–30-х гг. эти представления получили научное обоснование в работах Б. Берельсона, Ф. Знанецкого, Т. Кёнига, Ч. Кули, П. Лазарсфельда, Г. Лассвела, У. Липпмана, Ф. Тённеса и др.97

В коммуникационном пространстве наряду с научными социологическими поисками зарождается стремление осознать воздействие идеологических конструктов (концепций, гипотез) на массовое сознание, их результативность на уровне социальных стереотипов, необходимость формирования новых каналов целенаправленного воздействия на общественность. Все эти факторы приводят к обоснованию социальной психологии, методик социологических опросов (пришедших на смену эпохе «соломенных опросов»), первых организационных

95Гегель Г. Философия права. М., 1990. С. 354.

96Гольцендорф Ф. Роль общественного мнения. СПб., 1881. С. 102.

97См.: Berelson В. Content Analysis in Communication Research. Glencoe, IL: Free Press. 1952; Lasswell H., Leites N. Language of Politics. New York: Harper. 1949; Thomas W., Znaniecki F. The Polish Peasant in Europe and America. Vol. 1. Second edition. N.Y.,1927; P.Lazersfeld, B.Berelson, H.Gaudet. The People's Choice. N.Y. 1944; Кёниг Т. Психология рекламы: её современное состояние и практическое значение. М., 1925; Кули Ч. Человеческая природа

исоциальный порядок. М., 2000; Липпман У. Общественное мнение. М., 2004; Тённис Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии. СПб., 2002 и др.

76

структур будущего влиятельного интегрированного социального института – связей с общественностью (паблик рилейшнз).

Можно полагать, что в период 20–40 гг. XX в. модернизм, как особое течение в сфере художественного сознания, становится мейнстримом в социальных науках. Для него характерен переход от общих теорий, представлений об обществе и его функционировании к глубинному многоотраслевому исследованию на основе методик, составивших базу будущей прикладной социологии. У исследователей информационного пространства появляется новый инструментарий, позволявший убедительно проводить измерения уровня напряженности коммуникаций: контент-анализ, монографический метод, панельные исследования, анализ малых и референтных групп, теория лидерства и др. Завершением перехода к модернизму в научном дискурсе становится появление теории среднего уровня, обосновавшей необходимость и неизбежность появления в науке разнообразных теорий, находившихся между «ма-

лыми рабочими гипотезами и обобщёнными концептуальными схемами»98.

В то же время новая ситуация в информационно-комму- никационном пространстве была инспирирована, вне всякого сомнения, глобальным переломом рубежа 20–30-х гг. XX в. –

системным кризисом классического империализма, поста-

98 Merton R.K. On Sociological Theories of the middle range // On Theoretical Sociology. Five Essays. Old and New. N.-I: Free Press, L.: Macmillan, 1967.

77

вившим экономическую, финансовую и политическую сферы капиталистического мира на грань выживания. Но самое неблагоприятное воздействие кризис оказал на социальную сферу и социальное положение большей части населения этих государств: беспрецеденный рост безработицы, инфляция привели к резкому снижению жизненного уровня людей. Вместе с тем кризис стал причиной формирования в СССР и Германии тоталитарных государственных систем управления. Причём результатом прямого влияния этого мирового кризиса в СССР явились свёртывание НЭПа и насильственная коллективизация.

Мировое сообщество постепенно входило в период ста-

новления нового типа развития, основанного на принципах государственного регулирования. Только усилия всего власт-

ного механизма могли преодолеть последствия экономического краха, не допустить социального взрыва. Степень эффективности и особенности государственного вмешательства определялись национальным своеобразием предшествующего исторического развития каждой из стран. Можно говорить о четырёх основных моделях государственного регулирования: американской, шведской, германской и советской.

Выделим только американскую модель как наиболее результативную, реализация которой проходила в рамках знаменитого «Нового курса» президента Ф. Рузвельта99. Мы не ставим задачу подробно анализировать практику осуществления данной политики. Отметим только, что без проведения столь

99 Roosevelt F.D. Looking Forward, New York, 1933.

78

радикальных реформ в экономике страны, в условиях американской традиции «laissez-faire», было бы невозможным сохранение капитализма как системы в целом.

И ещё один важный момент, который практически не отмечается даже в современных исследованиях. Ограничив притязания крупнейших монополий внутри страны, поставив их под контроль государства, администрация Ф. Рузвельта предоставила им полную свободу действий за пределами государства, оказывая поддержку всей военной мощью страны. С середины 30-х гг. начинается активное проникновение монополий США на мировой рынок, создание мощных транснациональных корпораций. Есть все основания полагать, что именно с этого времени складывается новый мировой центр капитализма, который перемещается в США и утверждается там к концу Второй мировой войны.

Время и социальная напряжённость требовали иных подходов к ведению бизнеса. Поворот к социальным проблемам общества в условиях государственного регулирования приводит к созданию таких направлений в информационнокоммуникационном пространстве, как разработка новых корпоративных правил деятельности предприятий и организаций путём исследований в области трудовых отношений, а также создание первых концепций социальной ответственности бизнеса. В США зарождается иная идеология маркетинга – как «человеческих отношений» на основе созданной индустриальной социологии (Э. Мэйо, К. Левин, П. Друкер, Л. и Ф. Гиль-

79

берт, У. Уайт). На первое место выдвигалась задача формирования коммуникации нового типа – сотрудничества. Создание на крупных предприятиях системы социальных гарантий (страховка, питание, отдых и др.) было призвано не только повысить производительность труда, но и дать адекватный ответ Советскому Союзу с его опытом решения социальных проблем. Данные обстоятельства постепенно формировали новое экономическое коммуникационное пространство, в котором важнейшая роль отводилась «человеческому фактору»

и «коллективному характеру труда»100.

Осознание новых технических возможностей коммуникации приводило к мысли о содержании информации как важного средства формирования самой сути коммуникации: «…

без этого общество обречено оставаться неким призрачным и бесформенным образованием, судорожно ищущим самого себя, но находящим не свою сущность, а лишь ее тень. До тех пор, пока «великое общество» не превратится в «великое сообщество», общество будет находиться в состоянии затмения. Создать же великое сообщество способна только ком-

муникация»101. Позже, в 40-е гг., на основе принципов пропаганды формируется теоретическая модель коммуникации, содержание которой определялось формулой Г. Лассвела: Кто?

Что говорит? По какому каналу? Кому? С каким эффектом?

Функции коммуникации в этой модели определялись как на-

100Друкер П. Задачи менеджмента в XXΙ веке. М., 2003. С. 15.

101Дьюи Дж. Общество и его проблемы. М., 2002. С. 104.

80