Лицо тоталитаризма
..pdf
ББК 15.5 Д40
ISBN— 5— 7020— 0371— 3
©Милован Джилас, автор, 1992
©П.А. Щетинин, Е.А. Полак, О. А. Кириллова, перевод, 1992
©Э.К. Реоли, художник, 1992
Милован Джилас
Родился 12 июня 1911 года в селе Подбишче вс не города Колашина в Черногории. В Белградском универси тете изучал юриспруденцию и литературу. В 1932 i щу вступил в Компартию Югославии, в том же году был арес тован и пробыл в заключении до 1935 года. В 1937 году, во время внутрипартийных трений, примкнул к группе Тито, который реорганизовал КПЮ. С 1937 года М. Джилас — член ЦК КПЮ, с 1940 года — член Исполкома ЦК КПЮ.
В1941 году, после занятия Югославии войсками на цистской Германии и фашистской Италии, руководство КПЮ посылает М. Джиласа вместе с М. Пьяде для подго товки восстания. В конце 1943 года М. Джилас входит в президиум Антифашистского веча народного освобожде ния Югославии — АВНОЮ.
В1945 году, после окончания второй мировой войны, АВНОЮ было переименовано во Временную народную скупщину, куда вошел М. Джилас, получив одновременно пост министра по делам Черногории. В 1948 году М. Джи лас — секретарь Исполнительного бюро ЦК СКЮ. В нача ле 1953 года М. Джилас становится одним из четырех вице-президентов Югославии, в конце 1953 года — пред седателем Союзной народной скупщины.
Конфликт |
с партией и правительством возник у |
М. Джиласа |
поспе того как он резко выступил против |
превращения компартии в правящий класс страны и мо рального ее разложения. Свои мысли он вначале высказал в серии статей, опубликованных в газете «Борба» в октя бре 1953-го — январе 1954 года. В статьях он упрекал режим в переходе на сталинские методы управления, стоял за создание второй социалистической партии, высказывал ся против вмешательства партии в работу органов правосу дия (эти органы, по мнению М. Джиласа, «...должны стать
органами государства и закона, то есть народа, а не поли тических интересов и мнений в рядах партии... До каких пор мы будем пользоваться идеологическими, а не закон ными аргументами? До каких пор приговоры будут выно ситься на основании диалектического и исторического материализма, а не закона?»*. 17 января 1954 года III внеочередной пленум ЦК СКЮ (КПЮ переименована в Союз коммунистов Югославии — СКЮ на VI съезде пар тии в ноябре 1952 г.) принял решение о смещении
М.Джиласа со всех партийных и правительственных по стов на основании того, что его ^(антимарксистские, антиленинские ревизионистские устремления... были фактиче ски направлены на ликвидацию СКЮ»** Черногория ли шила М. Джиласа депутатского мандата, в марте 1954 года он был исключен из партии. 24 января 1955 года
М.Джилас был приговорен условно к 18 месяцам заклю чения за «клеветнические заявления, в которых он изобра жал положение в Югославии в злонамеренно искаженном виде». 29 октября 1956 года М. Джилас открыто одобрил венгерское восстание, критиковал режим Тито и комму низм, как таковой. За это осужден на 3 года тюрьмы. В этот период ему удается передать своему издателю руко пись книги «Новый класс», после опубликования которой (октябрь 1957 г.) его судят повторно и приговаривают к 7 годам. В январе 1961 года он досрочно освобожден, одна ко через 3 месяца снова взят под стражу в связи с опубли кованием книги «Беседы со Сталиным» (обвинен в «раз глашении государственных тайн»). В тюрьме М. Джилас пишет серию рассказов («Прокаженный» и др.), книгу о Петре II Негоше, владыке (светском и духовном правите ле) Черногорском, выдающемся представителе сербской литературы, переводит с английского «Потерянный рай» Д. Мильтона. М. Джилас написал также автобиографиче ское произведение «Страна без права».
Вдекабре 1966 года М. Джиласа освобождают из-под стражи (он отбывал заключение в известной еще с австро венгерских времен тюрьме города Сремска Митровица), но не восстанавливают в гражданских правах: в стране он не имеет права публично выступать, его произведения не печатают, не возвращают боевых наград и т. д. Через неко торое время власти разрешают ему выезд за границу, где
«Борба», 31.12.1953 г.
** БСЭ, 2-е изд. М., 1957.Т. 49. С. 334.
М. Джилас выступает с лекциями, дает интервью телеви дению. В 1969 году выходит его книга «Несовершенное общество», которая, как и другие его произведения, запре щена в Югославии. В апреле 1970 года М. Джилас готовил новую поездку за границу с серией докладов, однако у него был отобран паспорт, по мнению осведомленных кругов, не без давления советского правительства, опасав шегося выступлений М. Джиласа именно в месяце, на который приходилось столетие со дня рождения Ленина.
С 1970 по 1986 год он был лишен права выезда за границу. Имя М. Джиласа известно среди демократически настроенных советских граждан.
Не со всеми выводами автора предлагаемой вниманию читателя книги можно согласиться, однако поражает сме лость и прозорливость политика, более 30 лет назад пред сказавшего события, происходящие сейчас в странах быв шего социалистического содружества.
ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
Намерение советского издательства опубликовать в одной книге два моих политических исследования — «Новый класс» и «Несовершенное общество» вкупе с вос поминаниями «Беседы со Сталиным» — считаю разум ным и полезным по многим причинам.
Во-первых, это мои наиболее значительные и в м еж дународном плане самые известные произведения из сферы политики. И хотя отдельному непосвященному читателю комбинация политики с мемуаристикой мо ж е т показаться неестественной, все ж е в данном слу чае связь вполне прямая. Политические произведения объединяет единство содержания, а воспоминания о встречах со Сталиным играю т роль уместной и, возьму на себя смелость сказать, достоверной к ним иллю страции, почерпнутой из конкретной политической практики.
Кроме того, читатель получает более менее це лостное представление о моем, да и не только моем, критическом отношении к Сталину и сталинскому т о талитаризм у, пустившему корни в коммунистическом движении. Прежде всего имею в виду Югославию.
Считал бы со своей стороны претенциозным оцени вать действенность этой критики. Неоспоримо, одна ко, что критицизм, присущий коммунистам прежде всего коммунистических стран, включая и мой соб ственный, на протяжении трех десятилетий играл если не важнейшую, т о наверняка близкую к таковой роль благодаря главным образом своей аутентично сти, объективности, несклонности к злопыхательству. Не хочу этим сказать, что сегодня, когда миновало столько лет, в моих критических работах не сыщется
немало такого, что можно было бы выразить с ли те ратурной стороны привлекательнее и точнее. Прошу, однако, читателя не забывать, что записки, которые у него сейчас в руках, это индивидуальный взгляд с пози ций большей частью политико-критических, что это лишь единичный вклад в описание и осмысление данной социальной реальности. Вся реальность настолько многогранна, что ее можно объять целиком, только рассмотрев с разных точек зрения под разным углом.
Для меня, югославского литератора, черногорца из Сербии, публикация в Москве этих произведений (на станет, надеюсь, черед и других моих книг) — событие особое, его не переоценить.
Южных славян, а те м паче сербов, с русскими и русской культурой связывает исконное, преимущест венно языковое и психологическое родство: но ведь язык, психика — это и есть т а многогранность — творческая, неисчерпаемая, непостижимая, благодаря которой, главным образом, открывается глубинная суть народа, его истинное лицо. У русских и сербов как раз столько родственных и отличительных черт, сколько необходи мо, чтобы при родстве не слиться, а при разности не с та ть чуждыми друг другу.
Временами силы государственной политики охла ждали отношения, натягивали до состояния обрыва связи великои России с маленькой Сербией, Югославией в целом. Но никогда, даже в периоды наибольших опас ностей и злонамеренности, силы государственной по литики не были в состоянии полностью заморозить эти отношения, разорвать связи; вопреки всем н а ти скам идеологии и политики, вопреки^положению и ин тересам государства в народных глубинах и творческих умах нерушимым и независимым осталось то , что свя зывает русских с югославами, с сербами в частности. Наиболее разрушительной и трагической по последст виям была бесчестная сталинская атака на Югославию. Народы Югославии попали тогда в ситуацию, в ко то рой защ ита своей партии, такой же тоталитарной, сделалась равнозначной защите государственной неза висимости и национальной самобытности. Казалось, ни общечеловеческим ценностям, ни родству народов не одолеть тотальную ненависть, вспыхнувшую в час ро кового испытания. Но не зря у нас говорят, что любой силе — свой срок. Выжило, все превозмогло и победило
непреходящее, вечное. Поэтому прошу читателя не удивляться и не возмущаться, если он встр етится в книге с высказыванием по нынешним меркам слишком резким: позицией, чрезмерно крутой: таково было время с его ж есткой полемикой, таков, что поделаешь, ((черногорский» темперамент самого автора.
А сам я уже с гимназических лет, прошедших в про винциальной черногорской глуши, всей душой впитывал и насыщал свои устремления богатствам и русской ли тературы . Завораживали не только глубины ее проро ческой прелести. Я находил в ней сгустки чувств и чаяний моего собственного народа, отзвуки его бытия. И это был не только мой хлеб духовный: русская лите ратура, а вслед за те м мученический пафос русской революции вживлены в созревание, в процесс выбора пути двух-трех поколений. Совсем как некогда с моими предками, искавшими и находившими у русских царей, русской церкви помощь и защ иту в схватках с империя ми и мировым клерикализмом.
Иесли настоящие записки внесут хоть малую лепту
вразъяснение нашей — русской и югославской — и сто рии, отягощенной идеологическими схемами и конфлик там и, это будет наградой мне, доказательством того, что трудился я и рисковал не напрасно. А окажи к том у ж е они пусть минимальное содействие даже самому малому числу советских читателей в осознании огра ниченности идеологии и губительности то та л и та р и з ма, который она, идеология, вдохновляла и подпира ла, — я испытал бы радость, приобретя на склоне л ет столь важный стим ул хотя бы только пером, но всета ки участвовать в поисках выхода из общих для нас проблем и недоразумений. Одновременно это помогло бы сблизить наши народы, лучше понять, как страдали они, чем жертвовали, какие подвиги совершили.
11.09.1990 г.
МИЛОВАН ДЖИЛАС
1.
Беседы со Сталиным
от излишнего; в ней сохраняется лишь наиболее важное для последующих взаимоотношений. Но в этом и ее недо статок — память всегда пристрастна, она непременно изменяет ушедшую в прошлое реальность соответственно нынешним надобностям и надеждам на будущее.
Зная об этом, я старался в предлагаемой книге Изло жить факты как можно более точно. И если, несмотря на все, она не свободна от моих сегодняшних взглядов, то это следствие не моей злой воли или пристрастности борца, а скорее всего — упомянутого свойства самой памяти и попыток осветить прошлые встречи и события с учетом сегодняшнего опыта.
Почти все, о чем идет здесь речь, опытному читателю уже известно из опубликованной мемуарной и иной лите ратуры. Но поскольку событие становится более рельеф ным и понятным, если оно описано со многими подроб ностями и рассмотрено с различных точек зрения, я поду мал, что не будет излишним, если и я что-то расскажу. Я считал, что люди и человеческие отношения важнее сухих фактов, и этому уделил наибольшее внимание. А то, что в книге есть места, которые можно было бы назвать литера турными отступлениями, следует отнести не столько к моему способу выражения мыслей, сколько к желанию сделать предмет более интересным, более ясным и осязаемым.
Когда я работал над своей автобиографией, то в 1955